Рецензии

Это шедевр, говорили они… Зачем я только вас послушала, ребята…

Я не буду петь дифирамбы оператору, актерам и саундтреку. Хотя без них смотреть фильм было бы еще тяжелее.

Я не буду восторгаться обилием отсылок к другим фильмам. Куча референсов не делает фильм смотрибельнее.

Я не буду ворчать, де «прапаганда наркотиков и убийств жи.» Пропаганда в телевизионных новостях, а тут истории о людях. Не самых лучших, не буду спорить. Но не все кино должно быть о передовиках производства. Не любите чернуху — не смотрите чернуху, не придется потом оттопыривать мизинец.

Я остановлюсь на том, что меня невыразимо бесило:

Нелинейность повествования. Нет никакой причины менять истории местами. Разве только чтобы зритель сам расставил их в нужном порядке. В других (хороших) фильмах нелинейностью пользуются, чтобы подвести зрителя к нужному моменту в нужной кондиции. А тут как будто просто высыпали листки со сценарием на стол. Как легли, так и смонтировали.

Бесконечные диалоги. Вашу ж мать. Мне неинтересно, правда ли из-за массажа ступней выкинули человека из окна, сколько было Лис и почему они Лисы, как именно выглядит справочник медсестры, чем отличается животик от пузика, что подружка Буча будет есть на завтрак, чей же это блджад мотоцикл (нет, это чоппер), чудо ли это господне или случайность, когда придет Бонни, почему Джулс не ест свиней и так далее, далее, далее, далее, далее… И то, это еще не вся болтовня, которая раздражала меня по ходу действия, потому что за остальное мозг даже не смог зацепиться. Я понимаю, зачем тут столько диалогов, и я понимаю, почему они именно такие. Но это не оправдывает тот парад нудятины, которую устроил режиссер, просто впихнув в зрителя кучу нахрен не нужной в большинстве своем информации.

Бесящие персонажи. Персонажи должны вызывать хоть какие-то эмоции, спору нет. Но некоторые не вызывали ничего, кроме раздражения «гсспади, да заткнись ты уже». С большим отрывом в этой гонке победила француженка, которая должна была быть милой и наивной, но нет, она просто бесит. Лучше бы не открывала рот, а просто делала большие глаза на камеру.

Действие на экране было (когда было) довольно бодрым, но его (к превеликому сожалению) было раза в три меньше, чем диалогов.

Мне все равно, что в фильме кровь, наркотики, убийства, мат и изнасилования. Кино просто скучное.

Пересматривать это добровольно я не решусь. Разве что в качестве средства от бессонницы.

Сложно писать рецензию на культовое кино. Особенно, когда оно одновременно является еще и великим. И если его культовость сейчас уже мало кто оспаривает, то с величием согласны далеко не все. Но обо всем по порядку.

Культовость картин Тарантино до сих пор оспаривается некоторыми, в основном консервативного толка, критиками. Кто-то (например, Джастин Смит) вводит даже новые термины вроде «посткультовый», чтобы отличить современное кино, принятое называть культовым, от «настоящего» культового кино, расцвет которого приходится на 70-е годы. Это все — лингвистические игры, которые уводят разговор в сторону от сути дела. Влияние, которое оказало «Криминальное Чтиво» на популярную культуру, огромно, и по сути за счет этого оно и стало культовым. Его до сих пор цитируют (ну кто из приличных киноманов не знает фразы «Z is dead, baby, Z is dead»?), а любовь к нему мало того, что сохраняется у поколения X, но и передается более молодому зрителю (чего, разумеется, нельзя сказать про любое культовое кино).

Однако оказывается, что этот фильм любят не все. Причем не любят именно за то, что сделало его, во-первых, культовым, а во-вторых, великим. В данном конкретном случае величие и культовость исходят из одних и тех же истоков. Во-первых, Тарантино продолжил дело Линча в демаргинализации и эстетизации повседневного: гениальнейшие диалоги, болтовня о бургерах, цене и качестве коктейля и т. п., вообще не важные для понимания сюжета, но которые так увлекательно слушать, многочисленные отсылки к популярной культуре, ностальгические нотки и, разумеется, ирония, — все это делает Тарантино ярчайшим представителем постмодерна от кинематографа. И обычно люди, не понимающие или не принимающие Тарантино не понимают или не хотят принимать постмодернизм в целом, упорно цепляясь за великое, но уже не такое актуальное модернистское кино и пытаясь оценивать «Чтиво» по модернистским же критериям.

Более подробно остановимся на иронии. Пожалуй, нет ни одного элемента в фильме, который не воспринимался бы самим Тарантино иронично. Но смех, хоть и является важной частью режиссерской задумки, не правит единолично. Режиссер умело комбинирует его с серьезностью. С одной стороны — насмешка над цитированием Библии, о кощунстве которой для консервативных США нечего и говорить. Но с другой стороны, Джулс действительно воспринимает уже неоднократно повторенную им цитату не так, как он делал это ранее, и его моральная трансформация логически завершается в финальной сцене фильма. То же самое с насилием. Оно то смешно (случайное убийство в автомобиле), то не вызывает даже тени улыбки (гомосексуальное изнасилование).

Часто для консервативного зрителя или критика такие темы сами по себе являются запретными, не говоря уже об ироничном их осмыслении. Причем даже не важно, в чем именно заключаются их аргументы — в священности ли Библии, требовании «осмысленности» диалогов, морализаторских тезисах о том, что насилие и «плохие парни» должны порицаться (кстати, единственные однозначно отрицательные и несимпатичные персонажи таки получают свое) или в неактуальном уже восприятии черного юмора как низкого жанра. Все эти тезисы направлены на «Чтиво» не как на отдельное кино, а как на проявление современной массовой культуры вообще. И одна из сторон величия этого фильма как раз в том, что во многом именно он показал неактуальность всех этих тезисов; наслаждение от массовой культуры не стыдно получать и будучи интеллектуалом. Критики же, предъявляя «Криминальному Чтиву» те же претензии, которые предъявляются современной якобы упаднической культуре, сами таким образом признают, что этот фильм является ее воплощением. А разве великолепно пойманный и осмысленный дух эпохи — не главный признак великого кино?

Роза ветров, что соединяет в себе несколько направлений. Гольфстрим, который своим теплом оригинальности топит лёд клише. Северное сияние, когда многоцветие искр и их красота в гармонии ослепляют. Или просто «Криминальное чтиво» (1994) Квентина Тарантино, раскрывающее не только дальнейший режиссёрский стиль, но задающее тон и фору мировому кинематографу даже спустя 22 года.

Несколько новелл, две из которых Тарантино написал еще до успеха «Бешеных псов» (1991, сценарист и режиссёр) и «Настоящей любви» (1993, сценарист), рассказывают о совершенно разных людях, которые впоследствии напрямую или косвенно оказываются взаимосвязанными по принципу «как тесен мир». Так, в одной из линий двое головорезов Винсент (Джон Траволта) и Джулс (Сэмюэла Л. Джексон) по заданиям босса убивают людей, между чем ведут философские разговоры в стиле «быть, или не быть». В другой посетители кафе решаются на грабеж, но сами сталкиваются с бандитами. В третьей известный боксер Бутч (Брюс Уиллис) в припадке гордости и чувства собственного достоинства побеждает в бою, в котором должен был с треском и позором проиграть за внушительную сумму. Параллельно один из головорезов на прогулке с женой босса Мией (Ума Турман) чуть не убивает её. А между этими событиями, как крем между коржами, зрителю предлагаются сам Тарантино в кадре, Божий промысел, минутка патриотизма, семейные ценности и первая сцена анального изнасилования за всю историю Disney, которой принадлежала студия Miramax films.

За два десятилетия кинематограф несколько раз входил в новую эру, отчего удивить зрителя съёмкой, ракурсами, чистотой и яркостью кадра, актёрской игрой, оригинальным юмором и сюжетом сложно. Однако Квентину Тарантину это удаётся, как исключению, которое только подтверждает правило. И вроде бы фильм перегружен длинными диалогами, которые с первых минут, кажется, готовят к двухчасовой «нудятине», старыми интерьерами, костюмами, машинами, оборотами речи и ругательствами, но именно они и оказываются самой большой жемчужиной смысла и идеи фильма, а впоследствии и ориентиром во времени запутанной композиции режиссёра и его своеобразном чувстве юмора. Чеховское ружьё в руках Тарантино здесь палит во всю свою мощь.

Кажется, нет такой детали, которую не продумывает режиссёр. Например, Миа щедро вдыхает героин своего спутника, потому что он был в пакете, в каком в 90-е продавали привычный для неё кокаин. А прямой укол в сердце адреналином ничто иное, как реальный традиционный трюк наркоманов при передозировке. Музыкальное сопровождение либо смыслом, либо своевременностью слов отображает события и добавляет иронию, как это происходит с песней в машине Бутча «Flowers on the Wall» в исполнении группы The Statler Brothers: строка про кенгуру отсылает к забытым часам, а слова «Рад тебя видеть…» приходятся именно на тот момент, когда взгляды скрывающего Бутча-победителя и недовольного заказчика проигрыша встречаются неожиданно для обоих. Даже выбор Мии между шоколадным и молочным коктейлем имеет под собой тонкую аналогию с известными в то время двумя комедийными дуэтами из белокожих и афроамериканцев.

Тем временем такие акценты, как, например, экстравагантный внешний вид Мии, созданный на основе персонажа Анны Карины из «Банды аутсайдеров» (1964), появляются в «Криминальном чтиве» просто потому, что это любимый фильм Квентина Тарантино, и он так захотел. Как захотел назвать Винсента в честь частого покупателя видеомагазина, в котором некогда работал. Или вместо дредов на голову Сэмюэла Л. Джексона водрузить кучерявый парик. Либо процитировать и сделать ключевой выдуманную Библейскую историю о пророках и праведниках из фильма «Да здравствует, Чиба! Телохранитель» (1976) в исполнении любимого актёра Квентина Тарантино Сонни Чибы.

После таких манипуляций со сценарием немудрено, что с особой щепетильностью режиссёр Квентин Тарантино отнёсся и к актёрскому составу, на гонорары которому отдал $5 млн. из 8, составляющих весь бюджет. Причина это или следствие уже неважно, но выбранные актёры как раз и стали той самой достойной оправой для жемчужины Тарантино, что дополняет, но не перекрикивает своё драгоценное содержимое.

При этом если сцена в ресторане с Зайчишкой и Тыковкой была специально написана для Тима Рота и Аманды Пламмер и успешно ими реализована, то Брюса Уиллиса, который разочаровался в том, что ему не предложили роль Винсента, и отказался от работы, Тарантино убеждал в состоятельности Бутча. Кандидатуру Сэмюэла Л. Джексона на специально написанную для него противоречивую роль безжалостного праведника режиссёр лично отстаивал перед продюсерами, которым понравилась проба Пола Кэлдерона, сыгравшего в итоге бармена в баре Уоллеса (Винг Реймз). Неудавшуюся реинкарнацию Вики Веги из «Бешеных псов» из-за занятости актёра Майкла Мэдсена Тарантино представил в виде брата Вики Винсента в исполнении Джона Траволты, которого познакомил с настоящим наркоманом в периоде восстановления для реалистичности игры актёра. А отказавшуюся от роли из-за гонорара Уму Турман режиссёр уговорил на роль, часами начитывая ей сценарий по телефону: настолько он был сражён большими ступнями актрисы, которые считал очень сексуальными. Позже Тарантино настоял и на песне, под которую танцуют героиня Турман с героем Траволты, сказав: «Поверьте мне, она идеальна».

Что говорить, если Квентин Тарантино щедро предоставил для съёмок личный бумажник с надписью «Долбанный мудак», указывающей на музыкальную тему из «Шафта» (1971), и автомобиль «Шевроле Малибу» 1964 года, который угнали с площадки по-настоящему. По закону бумеранга за такой колоссальный вклад «Криминальное чтиво» должно было стать и стало тем кино, которое вошло в историю как хрестоматийный пример нетривиального сюжета, динамичного повествования, ярких сцен, смысловых диалогов и отдачи актёров. Высоко и на долгие годы задрав при этом планку для мирового кинематографа и лишив девственности список Оскаровских наград Тарантино. Не 271 раз, как в фильме, но это и правда настоящий «FUCK»!

10 из 10

Забавно, я видел этот фильм раз десять, и только сейчас подумал об этом: если не знать, что «Криминальное чтиво» снято, как несколько эпизодов, переставленных НЕ в хронологическом порядке, то заметить саму подтасовку можно только чуть ли ни на третьем часу повествования! И действительно, перепутанность сюжетных линий становится очевидной только тогда, когда Винсент вновь предстаёт живым, будучи не так давно убитым в туалете Бутчем… Это ж как надо было заморочиться с искусственным выстраиванием глав, перестановкой их и настолько тонкой заменой, чтобы всё это было идеально отшлифовано и смотрелось ДО ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ повествования, как единый, не разбросанный на кусочки фильм?!

А вообще, Тарантино даёт лукавую подсказку в самом первом титре, где идёт словарное определение понятия Pulp:

1) Мягкая, влажная, бесформенная масса.

2) Макулатура, дешёвое чтиво бульварного характера, напечатанное на грубой, дешёвой бумаге.

То есть, уже здесь можно заподозрить подвох и понять, что не всё показанное будет очевидным и прямолинейным «бульварным чтивом на грубой бумаге»! И всё действительно выходит несколько сложнее, ибо Тарантино не снимает примитивный гангстерский фильм «о крутых ребятах и разборочках», а высыпает на филигранно выстроенные и тщательно проставленные во времени сцены, сотню мелких деталей в произвольном порядке, которые, при желании или нежелании самого зрителя, заиграют как надо или просто «улетят в трубу».

Отчасти аналогичный подход будет позже использован Ларсом Фон Триером в его «Догвилле», где автор настолько далеко заходит в игру со зрителем, что не снимает кино в принципе, а создаёт его в павильоне, только написав на полу название некоторых локаций («Дом Тома», «Будка Моисея и т. д.), и вот здесь уже зритель сам, на все 100% решает, поддаться ли ему на гениальную провокацию лучшего датского режиссёра последних лет и УВИДЕТЬ что- то за всем этим (например, библейскую притчу), или брезгливо отплюнуться, включив что- нибудь попроще. Причём, и «Криминальное чтиво», и «Догвилль», их же создатели решили как бы продолжить, попытавшись выехать вновь на старом приёме, но ни у Тарантино не получилось сделать столь же великого фильма («Джеки Браун» оказался несколько перегруженным временными линиями и выглядел уж слишком скопированным у самого себя), ни у Триера (который, сняв прямой сиквел — «Мандерлей», совсем уж топорно подошёл к своему же чрезвычайно тонкому приёму), что в который раз подтверждает — истинный шедевр нельзя подделать!

Ну так вот, я всё это веду к тому, что в «Криминальном чтиве» (как, возможно, в том кейсе, что был у Винсента с Джулсом!) каждый увидит АБСОЛЮТНО своё кино! И это отнюдь не банальная фраза в духе «да вы не так всё поняли, было совсем по другому», а… СОВЕРШЕННО индивидуальное кино, со стопроцентно личным посылом (или же — вообще без оного). Одни зрители увидят развесёлую игрушку, пестрящую цитатами, персонажами и яркими диалогами; киноманы или критики увидят сотни реминисценций или отсылок к другим фильмам; некоторые не увидят совсем ничего, заскучав на первой же разговорной сцене и выключив эту канитель через пять минут просмотра, а кто- то, несомненно, прочтёт даже библейский посыл, об опомнившемся грешнике и погибшем слепце (кстати, Тарантино, если я не ошибаюсь, был первым, кто выстроил цепь событий так, что один из персонажей умирает, но потом, как бы, воскресает, по мановению некоторой сценарной инверсии).

В общем, чему фильму в итог стать: бульварной макулатурой или превосходно выстроенной бесформенной массой, с горой смыслов — это целиком и полностью решать только зрителю. Да и что есть кино, если не совокупность некоторых кодов, которые мы либо считываем с экрана, подставляя под какие- то личные установки и мировоззрения, либо оставляем совершенно проигнорированными. Кино — это и есть то самое Pulp Fiction!

10 из 10

На современного зрителя, искушенного «Кланом Сопрано» и «Breaking Bad»«ом лучший фильм Квентина Тарантино может не произвести такого впечатления, как на жюри Каннского кинофестиваля, где постмодернистической комедии «Криминальное Чтиво» была присуждена золотая пальмовая ветвь. Удивительным образом киноальманах, повествующий о нелегкой жизни американских бандитов, производит потрясающий эффект, возникает желание бесконечно пересматривать этот сборник, на первый взгляд, банальных зарисовок.

А если присмотреться, то не таких уж и банальных: сюжетные ходы, и даже целые сцены «Чтива» мы много раз видели в других фильмах, но предугадать, что случится в фильме в следующий момент невозможно. Тарантино умело играет с ожиданиями зрителя: романтический вечер плавно переходит в откачивание получившей передоз наркоманки, а миссия по добыче героем часов его деда оборачивается побегом из логова маньяков-садомазохистов. Трэшевые ситуации выглядят реалистично и не возникает сомнений, что все это могло произойти в реальной жизни.

Не возникает сомнений и в «искренности» здешних диалогов — именно так и разговаривают люди. И я говорю не столько об обилии ненормативной лексики, сколько о самих темах разговоров: персонажи Тарантино обсуждают бургеры, массаж ступней, неловкое молчание… Подобные диалоги часто можно услышать на улице или в электричке.

Ну и то, без чего «Чтиво» не было бы «Чтивом», — нелинейная структура повествования. Идея не нова («Таинственный Поезд» Джармуша вышел на пять лет раньше), но как же хорошо она здесь исполнена! Поражаешься изобретательности режиссера, когда убитый в предыдущей новелле персонаж появляется в следующей или когда кажущийся вставленным не к месту пролог органично увязывается с эпилогом.

Когда по экрану начинают проплывать титры под потрясающую (как и весь саундтрек) композицию «Surf Rider», осознаешь, что фильм Тарантино привел тебя в такой же кайф, в какой героин — Винсента Вегу. Хочется смотреть подобное еще и еще, но увы: криминальных комедий равных «Чтиву» по атмосфере и юмору не существует (есть лишь неплохие подражания от Гая Ричи), да и сам Квентин сильно сдал, снимая хорошее, но одноразовое кино.

10 из 10

Балансируя на грани интеллектуального мейнстрима и зрелищного артхауса, снимает кино один из моих самых любимых режиссёров — Квентин Тарантино.

Конечно, глупо писать очередную хвалебную оду знаменитейшему фильму. Но очень хочется сказать хотя бы несколько добрых и ласковых слов.

Вот отрывок из типичного сюрреалистического разговора героев Траволты и Джексона:

«- Что такое чудо, Винсент?
- Действие Бога.
- А что такое действие Бога?
- Это когда Бог делает невозможное возможным».

Тарантино, конечно, не Бог, но он всё-таки сделал невозможное возможным. В результате получилось чудо киноискусства под названием «Криминальное чтиво».

Давайте вспомним самые шикарные моменты из фильма:

- незабываемый танец босой Умы Турман и Джона Траволты в протёртых носках;

- сольное танцевальное шоу Умы Турман под воздействием лишней дозы героина;

- патетические псевдорелигиозные проповеди Самюэля Л. Джексона;

- золотые часы в заднице Кристофера Уокена;

- тупейшее выражение лица Тима Рота под дулом пистолета в закусочной;

- феерическая фраза Квентина Тарантино о «складе мёртвых ниггеров»;

- пистолет-пулемёт Брюса Уиллиса, изрыгающий свои пули в тело Джона Траволты, сидящего на унитазе.

Можно ещё продолжать и продолжать, но мы будем закругляться. И под конец — очередная цитата из фильма:

«Когда вся эта фигня закончится, ты поймёшь, что всё хорошо. И будешь улыбаться сам себе из зеркала».

Смотрите хорошее кино и улыбайтесь — хотя бы самому себе.

10 из 10

Знаете, при написании рецензии на фильм «Криминальное чтиво» довольно трудно удержаться от соблазна превратить его в объяснение в любви гению Квентина Тарантино и его произведению. Тем более-то сейчас, спустя более чем двадцать лет со дня премьеры, когда это кино бесчисленное количество раз мелькало в различных топах, а его культовый статус оспаривать просто смехотворно.

И всё-таки давайте вернёмся во времени на двадцать с лишнем лет назад. Итак, представьте. Хулиганский паренёк, бросивший школу в пятнадцать лет и в итоге толком так и не получивший образования, устраивается на работу в видеопрокат, где он знакомится со своим другом Роджером Эвери (будущим соавтором «Бешеных псов» и «Криминального чтива»). Тарантино, по сути, самоучка. Заядлый синефил, для которого просмотр фильмов во время работы в видеопрокате заменял собой киношколу. А что дальше? Проходит время, а Квентин Тарантино всё остаётся тем же хулиганом, только уже от мира кино: его первые ленты (в особенности — «Чтиво») производят эффект разорвавшейся бомбы и навсегда меняют искусство кино.

А начать говорить непосредственно о «Чтиве» стоит именно с эпиграфа, где раскрывается истинная суть названия ленты — «Pulp Fiction». Так вот, pulp — это своего рода макулатура, бесформенная масса. Тарантино таким образом явно намекает на бесформенную, иррациональную структуру ленты. Дело здесь не столько в том, что жанровую принадлежность фильма невозможно точно определить. Что это — триллер? Да не особо. Драма? Почти что и нет. Комедия? Далеко не в полной мере. Дело немного в другом — в специфической роли монтажа.

То есть кино, грубо говоря, делится на несколько новелл, имеющих сквозных персонажей. Вот только эти истории показаны совсем не в хронологическом порядке. Такой расклад сильно влияет на восприятие: довольно забавно, например, видеть героя Джона Траволта живым и невредимым в одной истории, учитывая, что в прошлой его постигла не самая приятная участь. Такие простые, но оттого и гениальные монтажные манипуляции отводят повествование назад таким образом, что зритель беспрекословно верит в происходящее. Такая виртуозная игра со временем — концепция, позже не раз появлявшаяся в последующих работах режиссёра. И тут, конечно, стоит спросить постановщика о том, зачем ему вообще стоило использовать такой приём. Но Тарантино лишь ответит: «Почему бы и нет?». И будет абсолютно прав.

Но ведь каждая из новелл фильма, по сути, уникальна сама по себе. Тут стоит лишь поразиться авторской фантазией и искренним наслаждением режиссёра процессом съемок — второе вообще здесь чувствуется буквально в каждом кадре. Тарантино жонглирует жанрами и не раз по ходу повествования переворачивает историю совсем в иное направление.

Так, вполне спокойная и даже романтическая история с Винсентом Вега и Мией Уоллес в какой-то момент оборачивается едва ли не остросюжетным триллером о спасении человека с передозом от наркотиков. Или вот сюжетная линия боксёра Бутча. Он хочет вернуть себе потерянные отцовские часы, которые тот надёжно прятал в известном месте, находясь во вьетнамском плену. И эти поиски для него превращаются в невероятную по иронии ситуацию, когда сам Бутч попадает в плен… к группе извращенцев-насильников. Наконец, дальше идёт резкий переход от смешного к вполне серьёзному: сюжет с отмывом автомобиля от человеческих мозгов становится для бандита Джулса обретением Веры и осознанем истинного для себя пути. Кино и заканчивается на моменте, когда Джулс цитирует отрывок из Книги пророка Иезекиля, как бы ставя таким громоздким и пафосным монологом точку во всём действии «Pulp Fiction».

Но всё это не было бы таким уж замечательным, если бы не всеобъемлющая любовь режиссёра к деталям, его неповторимый стиль, который сейчас не сможет узнать лишь самый невнимательный человек в мире. В чём он проявляется — вы и сами наверняка знаете. Длинные диалоги, пустая болтовня, написанная таким образом, что оторваться от неё просто невозможно, эстетизация насилия, которое в реальной жизни Тарантино терпеть не может, но вот в кино — открыто наслаждается им. И как бы сейчас пафосно это ни прозвучало, но «Pulp Fiction» в определённой степени сочетает в себе разные стороны личности режиссёра. Тарантино-синефил, который наслаждается процессом съёмок, используя опыт, накопленный при просмотре кино. Тарантино-меломан, выбравший настолько разнообразный и запоминающийся саундтрек к своему фильму. Тарантино-юморист, способный разрядить самую серьезную ситуацию так, что улыбка долго не будет сходить с лица. Наконец, Тарантино-хулиган, бесцеремонно ворвавшийся в мир кино и заявивший, что никаких правил здесь нет и быть не может.

Я обожаю фильм «Криминальное чтиво», это шедевр. Диалоги, юмор, сюжет, актеры и персонажи, все в нем идеально. У фильма практически нет минусов, она потрясающе снята, и вполне заслуженно получила награду за лучший сценарий.

Фильм рассказан новеллами и прелесть в том, что они переплетаются между собой, одна отсылается к другой, а некоторые вовсе сливаются, а нарушение хронологии вносит еще больший бардак в историю и все это заставляет работать мозг, который словно головоломку складывает новеллы, персонажей и события в одно целое.

Этот фильм хочется пересматривать много раз и он не надоест. После каждого просмотра можно увидеть что-то новое, какой-нибудь скрытый смысл или задумку автора.

«Криминальное чтиво» — это культовый фильм на все времена, имеющий огромную художественную ценность, снятое стильно и со вкусом, поражающее остроумными диалогами и порцией жёсткого, черного юмора.

9 из 10

Фильм-прорыв Каннского кинофестиваля 1994 года от 30-летнего, только начинающего режиссера Квентина Тарантино. Кино-пример того, как за 7 млн. дол. с шикарным актёрским составом, сценарной работой, музыкальной составляющей, может окупиться в десятки раз, и заслуженно отхватить мешок мировых кинопремий.

Что можно сказать об этом фильме спустя 22 года, да, — это добротное, культовое и интересное кино.

Фильм мгновенно разлетелся на цитаты; саундтрек стал хитовым, музыкальные кассеты с этим саундтреком в 90-е годы мы затирали до дыр.

Цитировать фразы героев в своей рецензии смысла не вижу, т. к. в других рецензиях они уже многократно приводились, да и знают их практически все ценители хорошего, настоящего кино.

10 из 10

«Путь праведника труден, ибо препятствуют ему себялюбивые и тираны из злых людей. Блажен тот пастырь, кто во имя милосердия и доброты ведет слабых за собой сквозь долину тьмы, ибо именно он и есть тот самый, кто воистину печется о ближних своих. И совершу над ними великое мщение и свое наказание яростное над всеми теми, кто замыслит отравить братьев моих и узнаешь ты, что имя мое — Господь, когда совершу над ними свое мщение»

Начну с актерского состава. В этом фильме вы не найдете ни одного неподходящего или «лишнего» актёра. Тарантино с выбором явно не прогадал.

Ума Турман показала себя с особой стороны. Со стороны истиной леди, способной смешно пошутить несмешную шутку, прекрасно станцевать твист, красиво передознуться под потрясающий трек Urge Overkill «Girl, you`ll be a woman soon» и поддержать любое неловкое молчание. Вы непроизвольно проникнетесь любовью к этой богемной женщине во время просмотра фильма.

Самюэль Л. Джексон. Наверное, не будет новостью, если я скажу, что он — Бог философских монологов и, вообще, талантливый парень (я до сих пор не могу отойти от его очередной шедевральной роли в «Омерзительной восьмерке»). Библейские мотивы не случайны в его монологах, каждый из нас в них может «узреть грёбаную истину», если верить Джулсу. Но как это ни странно, мы ему верим, ведь порой он бывает очень убедителен.

Джон Траволта — король женских ступней и чувак, который может вколоть тебе в сердце адреналин, если вдруг понадобится. Я была в восторге, что его ужин с Мией (женой Марселласа Уоллеса) так и остался интимным моментом, как «массаж женских ступней», по мнению самого героя.

Брюс Уиллис в этом фильме не выходит из образа Джона МакКлейна («Крепкий орешек»), но этот образ необходим и он прекрасен. Здесь определенно нужен еще один крутой парень, который может спасти папины часы, и подозреваю, что даже приготовить Фабиан (Мария де Медейруш) её любимые блинчики с черничным вареньем, ну и, конечно же, разделаться с плохими ребятами.

Харви Кейтель. Винстон Вульф — это один из моих любимых героев в этом фильме. Он пробыл на экране совсем немного времени, но его роль отчетливо закрепилась в сознании. Вы не сможете забыть «чистильщика» с английскими манерами и опасным обаянием, который смог заставить крутых парней «сделать уборку» и проконтролировать неловко сложившуюся ситуацию.

И, наконец, Квентин Тарантино (О, Квентин). Скромняга Джимми! «Лучик света в темном царстве». Невольно начинаешь смеяться в голос после его обеспокоенных слов: «Джулс, ты когда ко мне зарулил, ты видел табличку: СКЛАД МЕРТВЫХ НИГГЕРОВ?»

Давайте скажем этому парню спасибо за очередной кинематографический шедевр.

Сюжет:

Несколько сюжетных линий пересекаются в одну, и в конце мы всё понимаем. Да, в фильме уделено много внимания движениям, жестам, диалогам, но без них мы бы не смогли полно составить мнение о героях фильма. Нельзя относиться к «Криминальному чтиву» серьезно, это стиль Тарантино. Я бы даже сказала особый жанр: «ТАРАНТИНО КВЕНТИН». Этот режиссер бросает вызов общественности своими «кровавыми выходками». Он гений, в его фильмах повсюду ирония, но эта ирония с особым философским подтекстом. Он не сумасшедший, он король. Король насилия, король сарказма.

10 из 10