Рецензии

Экранизации творчества братьев Стругацких всегда получали крайне противоречивые отзывы от поклонников их творчества. Даже «Сталкер», снятый самим Андреем Тарковским по мотивам повести «Пикник на обочине», фанаты Стругацких критиковали за полное несоответствие сюжету произведения, что уж говорить об экранизации «Обитаемого острова» авторства Фёдора Бондарчука, которая была закидана тухлыми яйцами и с треском провалилась в прокате.

Однако экранизация одного из самых известных романов братьев Стругацких, «Трудно быть богом», вызывала большие ожидания: ведь именно её автора, Алексея Германа-старшего, Стругацкие хотели видеть в качестве режиссёра, тем более что идея снять фильм возникла в голове Германа ещё в далёком 1968 году. Но сначала из-за проблем с цензурой, а затем из-за того, что Герман по каким-то причинам бросал работу над сценарием, выход фильма откладывался на всё более поздний срок, и в итоге мировая премьера картины состоялась лишь в конце 2013 года, когда в живых уже не было ни Стругацких, ни Германа.

Аууу! У, у, кхы, хе-хе-хе ыыыааа! Если вы нашли глубокий смысл в этой фразе, могу с 99%-й вероятностью сказать, что германовское порождение вам понравится. Ибо из всех этих междометий вкупе с бессвязным бормотанием и редкими обрывками отдалённо осмысленных фраз состоят диалоги и монологи героев фильма. Сами же герои все как один представляют собой абсолютно опустившуюся как в моральном, так и в физическом плане биомассу, при этом вдобавок страдающую имбецильностью и шизофренией одновременно. Не выделяются на общем фоне дон Румата и прочие «земляне», которые, по идее, должны вывести местных аборигенов из бездны варварства (хотя какое тут варварство — любой варвар на фоне персонажей фильма покажется сверхчеловеком). Какие-либо мотивы в поступках героев напрочь отсутствуют, да и сюжет из-за этого тоже практически лишён смысла, из-за чего творение Германа превращается в сверхунылейшее повествование про жизнь умственно отсталых дегенератов.

Не отстаёт от общей трэшовости и визуальная сторона. Фильм изобилует картинами убогих сараев, куч грязи, мусора и дерьма, голых задниц и половых органов, тел, покрытых язвами и отвратительных рож. Особенно отвратительно выглядит такой «художественный» приём Германа, как общение персонажей-деградантов напрямую со зрителем путём заглядывания в камеру и декламацией шизофазийного бреда в неё же. Непонятно, с какой целью всё это создавалось: вывалить на голову зрителя, уже привыкшего к изобилию чернухи, квинтэссенцию её? Потешить мизантропов-пиплхейтеров? Или же Герман просто решил перед смертью толсто потроллить зрителей, заставив их под видом «эпохального фильма по мотивам великого произведения» сожрать ведро испражнений? Но что интересно, нашлось немало людей, которым этот высер понравился и они начали на все лады его расхваливать, называя его шедевром, примером гиперреализма (когда люди, живущие в нищете и антисанитарии, вместо того, чтобы хоть как-то бороться за выживание, обмазываются фекалиями, это охренеть как гиперреалистично, да), и даже начали сравнивать его с винрарнейшим фильмом Тарковского «Андрей Рублёв»! И конечно, не забывая упомянуть, что «Трудно быть богом» — кино не для массового зрителя (то есть тупого быдла, ничего не понимающего в настоящем искусстве) и прочее бла-бла-бла.

Вердикт — отвратительнейший дегенеративный выблев, собравший в себе всё самое худшее от мирового и отечественного артхауса в самом худшем смысле этого слова.

1 из 10

Все очень долго ждали, а когда это вышло, наконец, в прокат — застыли в шоке и недоумении.

Смотреть это невозможно. Нормальному человеку. Так как я человек ненормальный, я досмотрел до конца. И понял, что не стоило. Такого количества уродства, грязи и вызывающей рвотный рефлекс мерзости не было даже в самых девиантных романах Маркеса. И странно было ожидать чего-то иного, будучи знакомым (насильно) с предыдущими творениями этого заслуженного и ныне покойного режиссера.

В ранних фильмах А. Германа: «Мой друг Иван Лапшин», «Хрусталев, машину!», чернуха также невыносима, свинцовая атмосфера давит к полу, но такой киноязык как метод отображения эпохи вполне обоснован. Сталинизм, Советский Союз — жуткий быт, террор, репрессии. Фильмы непереносимые, но правдивые. Не хочешь — не смотри.

Но экранизация чудесной повести Стругацких — дело совсем иное. Здесь толпы поклонников литературного оригинала (и я в их числе) будут выискивать малейшие расхождения с оригиналом, проверять — удачно ли подобраны актеры на роли любимых героев, надеяться, что уникальная атмосфера фэнтези, гуманизма и позитивизма (при также достаточно безжалостном изображении репрессий, пыток, преследований по интеллектуальному признаку и иных прелестей средневековья), присущая оригинальной повести, будет реализована и в экранизации. А также авторы фильма не забудут про свойственные всему оптимистичному творчеству Стругацких превосходный юмор, глубокую философию, острый экшн-сюжет и т. д.

А режиссер не то, чтобы забыл про всё вышеперечисленное, нет — этого не планировалось в принципе. Гениальные диалоги повести, с восторгом расхватанные народом на цитаты, вымараны полностью. И заменены отборнейшим словесным бредом, вызывающим подозрение о прогрессирующей шизофазии в последней стадии. Я ради интереса хотел посчитать — сколько целиковых фраз осталось от оригинала. Ноль. Ни одной. Я насчитал только несколько частично узнаваемых реплик, которые совпали с текстом Стругацких, как показалось — случайно. (Возможно, я что-то упустил, так как часть времени просмотра находился в кататоническом ступоре из-за омерзения и подступающей тошноты.) Возникает вопрос: зачем заменять хлесткий, яркий, певучий, острый язык повести неудобоваримым бормотанием?

Создается впечатление, что это было принципиальной задачей — переписать всё. Тогда объясните мне, в чём был глубинный смысл заменять в монологе Руматы Шекспира на Пастернака? «Гамлета» на «Гамлета»? На какие подмостки тут вышел Ярмольник? И почему нельзя было прочитать «Быть или не быть?»

Да, киносценарий — это другой жанр. Напечатанный текст, считываемый глазами, воспринимается иначе того, что мы слышим при просмотре кино. Но, всё же, мне просто интересно — что должно быть в голове у человека, подменяющего прекрасные диалоги своей собственной графоманской неуклюжей невнятицей? Это симптомы мании величия — переписать Стругацких? Или сценаристы в принципе не понимают, какое убожество они создали?

Но если соотнести услышанное с увиденным — все вопросы отпадают. Бред соответствует мерзости и грязи, наполняющей каждый кадр.

Возможно, проблема в первоисточнике? Стругацких экранизировать в принципе трудно. И удачных примеров не много. «Гадкие лебеди» — очень странный фильм, извративший оригинальную идею романа. Для съемок «Сталкера» Тарковский заставлял самих братьев переделывать сценарий раз за разом. В результате от «Пикника на обочине» там не осталось ровным счетом ничего. Ещё меньше осталось в «Чародеях» от «Понедельника…». Про творение Бондарчука мл. даже и говорить не хочется.

Но тут, мне кажется, всё гораздо проще. Этот фильм не экранизация Стругацких вообще. Просто украли название, имя героя, название страны и несколько сюжетных ходов. И навалили трехчасовую кучу, в которой зрители и плавают по шею, покуда хватит сил.

Вообще, наложить кучу и с умным видом называть это искусством может только человек недалёкий. Запретить такую деятельность, конечно, нельзя, как нельзя отменить саму человеческую физиологию и желание заниматься творчеством. Но вот, что поражает — это положительные оценки тех людей, которые сами признаются, что три часа смотрели на кусок этого самого и ничего не поняли. Но это, всё равно — великое искусство, потому что…

Почему?!!!

Есть несколько красивых кадров на три часа хронометража? Нравятся впечатляющие кадры — смотрите «Бараку» или «Koyaanisqatsi». Там, хотя бы, вам никто не будет гадить в душу свей претензией на всеведение и киномессианство.

Автор считается великим режиссером и по определению должен был снять что-то сильное и умное? Мы ничего не увидели, но оно должно же там быть?

Нет, не должно. Его там нет. Ничего ни умного, ни сильного.

За свою жизнь я неоднократно прочёл книгу «Трудно быть Богом». В 2006 году мне довелось прочесть сценарий фильма Алексея Германа «Что сказал табачник с Табачной улицы», написанный на основе произведения Стругацкий и опубликованный издательством «Амфора», а затем, я увидел сам фильм. И это, на мой взгляд, — три достаточно разных произведения, объединённых одной мыслью, сильно отличающейся от сентенции: «Там, где торжествует серость — к власти всегда приходят черные», уже доведённой до уровня банальности.

Не берусь утверждать, какую мысль Мэтр старался вложить в свой последний фильм. Мне же на экране увиделась аллегория весьма печального содержания. По-моему, Алексей Герман снял фильм не про чужое Средневековье. Это фильм про нас сегодняшних и завтрашних. Когда кончится нефть, газ и выключат электричество, мы будем вести себя точно так же, как герои этого фильма. И нет предпосылок к утверждению обратного. Книги людьми давно выброшены на помойку; юмор опустился до уровня гениталий и физиологии; даже учитывая массированную рекламу парфюмов, шампуней и иных моющих средств, в вагоне метро летом можно ездить лишь в противогазе. Самым страшным оскорблением до сих пор остаётся: «Ты чо? Самый умный шоли?!»

И эта алогичная озлобленность в отношении ближнего. В одной из первых сцен фильма один умник кричит другому, которого тащат топить в ближайшей выгребной яме: «Вот так тебе и надо! Помнишь, ты десять лет назад сказал, что мои картины — помёт птицы Сиу?!». Ему и в голову в этот момент не приходит, что назавтра также могут прийти и к нему, не делая разницы, к какой школе живописи он относится и в чём у него были когда-то расхождения с ныне утопленным умником.

Фильм Германа многие обвиняют в копрофилии. Плевать в подставленное зеркало можно, но бессмысленно. Разве не мы используем вместо слов «грязный» или «замусоренный» — слово «заср…й»? Не мы говорим вместо «плохой», — «гов…ный», а в качестве характеристики человека — «гов…юк»? Не мы ли почти в каждом фильме слышим возмущенный вопрос героя той или иной значимости: «Что за дер…мо?!», понимая и принимая форму его возмущения, как допустимую в обществе, как приемлемую. Даже в Сети существует устойчивое и понятное всем словосочетание «ср…ч в камментах». Так чем займётся человечество, когда отключат электричество? Разве не станет подобно обезьянам в минуты досуга, шутки ради кидаться друг в друга какашками? Станет!

Когда интересы и поступки человека в социуме диктуются желудком и органами, скрываемыми в приличном обществе чистым нижним бельём, юмор становится весьма несложным, а смех от попадания какашкой ближнему по лбу — очень искренним.

И люди с физическими изъянами, снятые в фильме не плод фантазии гримеров или асов по компьютерным спецэффектам. Они живут рядом с нами, просто одеваются не в мешковину и кожу, а в джинсы, куртки и головные уборы по сезону. Вы когда-нибудь ездили в электричке, идущей из дальнего пригорода в шесть утра? Или в метро, на радиальной ветке в сторону центра в семь часов того же утра? Герои Германа против пассажиров этого времени суток — зайчики плюшевые. А если у населения выключить телевидение с Интернетом в принципе, то оно станет настолько ответственно пить в часы досуга, не зная по недостатку культуры и фантазии чем себя занять кроме пьянства и мордобоя молодецкого, что уже через десять лет приличное, не покалеченное травмой или врождённой болезнью лицо с трудом можно будет увидеть даже в полдень.

Поэтому я увидел фильм Германа «Трудно быть Богом», как диагноз человечеству. Неутешительный диагноз. Но пока ещё всё-таки прижизненный, а не патологоанатомический. И проблема не только в том, что докторов из Иных, Лучших миров не существует, а в том, что выживающие вопреки всему и всем умники и книгочеи, способные в силу своего интеллекта дать новый курс обществу, — плоть от плоти тех, кто их травит, сжигает и топит в нужниках.

С какой радостью в фильме учёный Будах с крепостной стены плюёт на труп барона Пампы валяющийся на помойке, приговаривая: «Вот и не выучиться тебе читать! Не быть тебе умником!» И это — органично! (Несмотря на то, что в книге данного эпизода, безусловно, нет). Органично не оттого, что милейший и добрейший простодушный барон Пампа сдал Будаха штурмовикам лишь по причине, что ему не понравилось его имя: «Какое-то собачье имя. «Гав-гав» какое-то. Вот я и сдал его патрулю серых». А потому, что в нашем обществе сила всегда противопоставляется уму. И сила всегда побеждает ум на короткой дистанции, но проигрывает на длинной. В итоге — их непрекращающийся антагонизм.

Герман экранизировал не книгу Стругацких, а их Мысль, их Идею. Идею, так внятно проартикулированную в дискуссии Будаха с Руматой о том, что же должен сделать Бог для своих детей, желая им добра. Иногда действительно оптимальным решением со стороны Бога бывает — убить их, чтобы не мучились сами и не мучили окружающих. Ибо, пустив на самотек исторический процесс можно увидеть массовые казни через гигантское дилдо. И тогда расстрелы, гильотинирование, газовые печи начинают казаться весьма гуманным способом лишения жизни. Выход один — удалить гангрену в пределах здоровых тканей.

Читая чужие размышления по поводу последней работы Германа, у многих я увидел разочарование в том, как режиссёр представил фигуру дона Рэбы. Приученные к штампу Голливуда, что антагонист должен быть равен по силе и притягательности герою, они не смогли принять мысль автора, что Рэба — не злодей, не воплощение какой-то интеллектуальной антитезы Руматы Эсторского, не пример какой-то феерической аморальности. Он лишь подтверждение, что к власти очень часто приходят совершенно случайно, не обладая к этому никакого призвания и способностей. А потом, народ пытается объяснить путаные, алогичные и бессмысленные поступки государственного деятеля на его посту, диктуемые банальными побудительными мотивами: глупостью, жадностью, тщеславием и малообразованностью, — некими высокопарными конспирологическими рассуждениями, забывая, что принцип «бритвы Оккама» никто ещё не смог опровергнуть.

Последний титр фильма убил меня наповал: «Авторы благодарят за финансовую поддержку Алексея Кудрина и Михаила Прохорова». Просто обухом по голове! Эдакий «коллективный Румата Эсторский», пытающийся поддержать своим золотом последних умников, чтобы другие умники, не уехавшие из промозглого Арканара в Ирукан и дальше в Соан могли посмотреть и задуматься. Сюрреализм, ей-богу!

8 из 10

Я долго откладывал просмотр этого фильма, предчувствуя, что обязательно будет развитие киноязыка, созданного в «Хусталёв, машину». У меня двойственное отношение к фильмам Германа. С одной стороны — безусловно, это выдающееся явление в кино, с другой — мировидение, — пессимистичное, экзистенциально-опустошённое, — раскрытое в них режиссёром, мне чуждо.

«Мой друг Иван Лапшин» — один из моих любимых фильмов. «Хрусталёв» мне понятен с точки зрения киноповествования, в нём горит, плавится такой высокой сложности и многомерности новый подход художника к материалу, создающего свой метод, что бывает просто интересно наблюдать за тем и разбирать то, как это сделано. Да, фильм тяжёл для восприятия, но со стороны зрителя он может найти отклик, понимание. Это в своём роде совершенно уникальный, непревзойдён тип киноязыка.

Я всё пытаюсь подойти к «Трудно быть богом»…

Например, я оправдывал это возможностью увидеть нечто вроде гринуэевских «движущихся картин», где эстетство может вытеснять смысловое содержание («Книги Просперо»), тут вроде есть куда двигаться: я ожидал много брейгелевских планов, средневековую тоску и фотопортрет эпохи «тёмных времён». Я ожидал жёсткие и даже ужасающие аллегории на современность, на человечество в целом. Но то, что я увидел, меня по крайней мере разочаровало. Дело даже не в постоянном тыкании зрителя в грязь. Я имею в виду не только ту размытую дождями и нечистотами землю («состав земли не знает грязи), но и изливающиеся физиологические потоки (с точки зрения художественного замысла это может равняться обсценной лексике и всё-таки может быть оправдано). Дело даже не в идейной пустоте фильма, не в содержательной скудости. Я честно пытался понять замысел автора, его идейную и эстетическую подоплёку. Всё это можно найти, если отвлечься от картинки и теоретизировать. В самом фильме нет ни эстетики, ни сюжета, ни смысла. Я не могу оправдать картину, в которой вся человеческая вселенная неправдоподобно, нарочито и нелепо облеплена — и физиологической в том числе — грязью. Если в кадр попадает изящная рукотворная деталь — мастерски сшитая одежда, обувь, кольчуга и т. п. — она обязательно должна быть изуродована комьями грязи. Абсолютно неправдоподнобное изобилие грязи в локусе, где разворачивается действие, просто-напросто отпечатывает в мозгу мысль о намеренном, прицельном арт-обстреле ею зрителя. Режиссёрская воля подавляет всякую актёрскую игру и эмоциональность, всякое сопротивление здравого смысла: откуда, в конце концов столько грязи-то? почему действия героев должны быть такими нелепыми и беспомощными? цивилизации просто невозможно выжить при такой царящей в кадре антисанитарии. Люди одеты в грязь, вымазаны в грязь, едят грязь, дышат грязью.

Ещё одна несостыковка: откуда Румата достаёт в этом грязевом мире такие чистые, почти ажурные белые платочки? Ему, самому уже почти регенерировшему в грязевое чудовище. Момент этого волшебства постоянно замалчивается. И таких несостыковок много по фильму.

Фильм очень сильно понижает эмоциональный фон. Можно несколько дней отходить от картин этого бесконечно размазываемой по экрану грязи. Собственно, весь фильм кажется настолько сырым, плохо состыкованным, невыдюженным коллективом авторов, что напрашивается единственное сравнение — с тем комом грязи, который раздавливает в ладони дон Румата. Я считаю, что автор не справился с материалом, не вытащил огромную, тяжёлую повозку замысла из жидких, селевых пластов визуальных нагромождений.

К сожалению, не могу посоветовать этот фильм к просмотру…

Я редко читаю рецензии перед просмотром фильмов от которых жду многого. Пожалуй, мне просто не хочется разочаровываться раньше времени, потому что принцип ждешь — разочаровываешься работает почти безотказно. Вот и рецензий к этому фильму я не читал, ожидая только своих впечатлений от просмотра, что, по-видимому, было моей ошибкой. Конечно, видеть фильмы, оцениваемые диаметрально-противоположными мнениями, мне уже приходилось Фильмы где половина плюется, а другая половина заявляет о высокой художественной/моральной или какой-либо еще ценности. Но подобного, увы, даже я не предполагал.

Этот фильм мне напомнил «Левиафан». Так уж получилось, что «Трудно быть богом» я смотрел после «Левиафана» и параллель возникла сама собой. Эта же параллель, как мне кажется, является главной проблемой творений Германа и Звягицева, которая отталкивает многих людей и заставляет с отрицанием относиться к фильму. Не знаю почему, но и там и там режиссеры старались наиболее гротескно изобразить окружение в котором разворачиваются события картин. Может быть это такой художественный прием, но так получилось, что весь этот гротеск, весь антураж, вся фоновая статика, всё это вышло на первый план и полностью заслонило почти все мысли и идеи, что должны были содержаться в фильме. Как будто люди — действующие лица, актеры жизни — оказались похоронены под обломками здания — реальности в которой они живут. Как следствие из этого, для большинства людей фильм оказался просто кошмаром, лишь единицы смогли уловить распыленные в воздухе идеи, да и то благодаря тому, что читали Стругацких и знали, что эти идеи там должны были быть. Нет, конечно, если представить себя собакой обгладывающей косточку, то и с этого фильма можно кое-что обгладать. Некоторые фразы, общие принципы, поступки Руматы — они действительно взяты из оригинала. Но понятно же, что они поставлены постольку-поскольку — главное в фильме не они.

Конечно, принцип искусство ради искусства еще никто не отменял и для многих творения интересны не только с идейной точки зрения. Многие подчеркивают игру Ярмольника, соглашусь, глупо было бы отрицать, он очень неплох, даже хорош. Говорят об операторской работе — тут мне судить трудно, не считаю себя компетентным в этой области, но по личным впечатлениям, помимо интересных ходов, как, например, лица актеров, смотрящих прямо в камеру, и вызываемого этим непривычного ощущения от восприятия, меня не покидало чувство дискомфорта из-за невозможности объять происходящее вокруг — обилие крупных планов разрезает общую картину и вы видите только часть события. Ну и конечно кадры, которые должны вызывать отвращение — тут они более чем удались, тут, пожалуй, солидарны все кто смотрел фильм. Но почему эстетически не совсем приятный «Пыль» смотреть тем не менее хочется, а от этого фильма только воротит и приходится делать усилие над собой, чтобы смотреть дальше?

Да, фильм вызывает размышления. Главной моей мыслью был вопрос о том, зачем режиссер сделал такие акценты. Для чего они, к чему это всё? Честно говоря, наверное из-за скудоумия, дать внятный ответ я себе не смог. И среди мнений критиков и рецензентов мне его найти тоже не удалось.

1 из 10

Попробую разложить те моменты, которые на просмотре «Трудно быть богом» задели по-настоящему и по живому:

1. Монохромность. Фильм абсолютно не смотрелся бы снятым в цвете. Режиссер сознательно уводит зрителей от игры цветом. «Раскрасить» этот фильм как «Семнадцать мгновений весны» вряд ли получится. В итоге картинка на экране распадается на собственно графику и движение, которые весьма прихотливо переплетаются.

2. Вовлеченность. Операторская манера съемки явно продиктована желанием смоделировать «око видящего», давая зрителю самостоятельно расставить персонажей по приоритетам. Это дает огромный драйв именно зрителю, заставляя постоянно концентрироваться. Попадание разного рода «мусора» в кадр сделано абсолютно, на мой взгляд, сознательно и продуманно.

3. Позиция Германа. К сожалению, Герман, так или иначе, воспроизводит на экране реконструкции. Начиная с визуального ряда, который явно тяготеет к воспроизведению a-la Босх и оживлению персонажей, и заканчивая стереотипностью конструкции общества. Поэтому при абсолютной эстетической проработанности идейная часть фильма не тянет на попытку заглянуть за горизонт и попытаться рассмотреть абсолютно новое общество.

4. Отсутствие героев. В фильме нет героев. Абсолютно все могут быть названы органическими существами, которые в основной своей массе просто говорящая глина. Даже главные герои пунктирны по сути. Дон Румата тоже не герой, к сожалению, он просто резидент, который должен был стать затравкой для создания нового просвещенного общества из этих глиняных человечков. Хорошо это или плохо? Однозначно — хорошо воплощено. Вся эта честная компания с потрясающей точностью воплощает режиссерские идеи. Это впечатляющая слаженность мощного огромного актерского оркестра, где каждый абсолютно на своем месте.

5. Духота кадра. Отсутствие панорамных съемок постоянно сталкивает зрителя с персонажами вплотную. Возникает ощущение, что ты все время должен быть с кем-то и на чьей-то стороне.

6. Гуманизм. Разговор о гуманизме в контексте фильма неуместен. Попытка поиска гуманизма (равно как и антигуманизма) в этой картине — это попытка поиска черной кошки в темной комнате. Гуманизм уже возможен в относительно развитом социуме. В картине социум показан очень схематично. Да, негуманно с точки зрения человека, воспитанного на европейских ценностях, показывать висельника, которого обливают рыбьей чешуей, но ЭТО СОВЕРШЕННО ДРУГОЕ ОБЩЕСТВО, живущее по своим законам. Поэтому мы пытаемся судить только с точки зрения собственной культуры.

7. И последнее… Спекуляция на имени. Фильм слишком долго и кропотливо снимался, медийная поддержка съемок была организована очень грамотно. Смерть Германа и фраза «это мой последний фильм» работали на интерес. Однако… на этом все привлекательное и заканчивается. Потому что таким просмотром можно надолго разбить себе лоб.

Фильм мне очень понравился. Конечно, я ждал просмотра в кинотеатре. Картина такого уровня — это, в первую очередь, арт-объект, а не агитка-предостережение. Но каждый видит на экране абсолютно свое.

Есть у русского кинематографа непонятная для меня черта — портить русскую фантастику и фэнтези. Это касается «Волкодава» Марии Семёновой, «Обитаемого острова» тех же братьев Стругацких. Да простят меня люди, утверждающие, что это замечательные фильмы. Да, если их брать как отдельные миры, не связанные с книжным оригиналом, то они действительно неплохи. Но ведь каждая из этих экранизаций опирается на книжный шедевр и полностью портит его. Такая же ситуация получилась и с кинофильмом «Трудно быть богом».

Из интересного фэнтезийного мира сделали постапакалиптический мирок на грани смерти, в который коим-то образом попали представители Земли. И, смирившись с тем, что их никогда не заберут обратно, они позволили себе стать такими же отвратительными, грязными и безумными, как и жители этой погибающей планеты. Есть ещё один возможный вариант: нам показали ситуацию, если бы фильм снимали в психиатрической клинике, иначе назвать всё происходящее на экране не получается.

Это не дон Румата, не Кира, не барон Пампа. Да тут можно про всех персонажей сказать, что это не их книжные отображения. В героях нет той глубины, которая была в книге. Они — пустышки, появляющиеся на сцене, подобно кускам бумаги, выдающим себя за снег, — такие же абсолютно ненастоящие и незапоминающиеся. Пустышки, о которых ты забудешь сразу же, как только они исчезнут с экрана. В них нет той силы, заставляющей сопереживать героям.

Умники ничем не отличаются от обычного сброда, такие же никчёмные и бесполезные. Где, где эти люди, которые бледнели от гнева, когда их книги предавали огню? Где те, кто засыхал и погибал подобно цветку из-за того, что ему запрещали писать то, что жаждало его сердце? Их нет. А представители, прилетевшие с Земли? Что произошло с людьми, чей разум в сотни раз сильнее, а души благороднее, чем у любого жителя этого средневекового мира?

История дона Руматы не вызывает того сопереживания, которое возникало при прочтении книги. Он уже сошёл с ума, поэтому причины, по которой он устроил резню, не видно. Нет той борьбы в душе Антона, которая в кульминации выливается в виде кровавой жестокости. Не показана та искренняя любовь, которая долгое время не позволяла дону погрязнуть в пучине отчаяния. Получается, что смысловой нагрузки фильм не несёт.

Отвратительная работа оператора делает фильм ещё более отталкивающим. Огромное количество крупных планов не ведает конца. Вечно появляющиеся в кадре вещи, лица не несут в себе никакого подтекста. Действия актёров часто очень наиграны. Порой даже кажется, будто видишь взмах руки режиссёра, после которого начинается движение в кадре. Ни одной достойной боевой сцены показано не было. Происходящее вообще не отличается логичностью и сознательностью. Повторюсь, кажется, будто действие происходит в доме для умалишённых.

Диалоги, которые крайне редко передают какую-то стоящую информацию тоже не улучшают позиции фильма. В основе же зритель слышит невнятные отрывки совершенно несуразных фраз. Отсюда распознать ход сюжета становится затруднительным. И приходится сидеть в постоянном напряжении, дабы расслышать то, о чём говорят герои.

Фантасмагория, происходящего на экране, очень трудно вяжется с тем, что было в книге, но всё же передаёт основные сюжетные события. Хотя если бы не название и не мелькающие в самом начале имена Стругацких, а так же имена героев, знакомые по книге, то понять, что это экранизация, было бы очень трудно.

Фильм больше похож на артхаусуснй проект, слабо связанный с оригиналом. Я бы даже сказал так: как артхаус — это очень даже достойное кино. Но меня не покидает мысль о том, что оно носит точно такое же название, как прекрасная книга Стругацких, и оставляет за собой право называться экранизацией этой книги. Увольте, если это экранизация, то она ужасна и достойна самой низкой оценки.

1 из 10

Посмотрел я «Трудно быть Богом». Что я могу сказать? Совсем там все не так ужасно, как об этом пишут.:) Да, говно. Да, кишки наружу. Но отчего-то никакого отвращения, желания уйти, плеваться и блевать у меня абсолютно не было. [Возможно, просто от трехчасового марафона перманентного ада притупляются ощущения.] Тяжелое чувство? Да. Ощущение кошмара, который день-другой, а то и неделю-другую будет вставать перед глазами? Нет. Более того, в фильме масса довольно забавных сцен («На, засунь это в задницу. Да не в эту! В свою!»). Без улыбки, например, нельзя смотреть эпизоды с бароном Пампой (кроме, пожалуй, эпизода с его смертью). В общем, кино оказалось вполне смотрибельным. Повторюсь: на фоне всех этих ужасающих отзывов.

Это, конечно, никакие не Стругацкие. Или кусочек Стругацких. Фильм, по сути, хроника схождения с ума в мире сна разума. У Стругацких же это лишь часть — пусть и важная — развития сюжетной линии. Показательно, что одна из ключевых сцен («Сердце мое полно жалости») проходит как-то буднично и даже сыграна была, как мне показалось, нарочито слабо. То же, кстати, касается и эпизода «Когда торжествуют серые, к власти приходят черные». Как будто вот надо было сказать этот текст, и вот этот текст произнесен. Все.

Вообще сюжет в фильме прослеживается очень слабо. Если кто не знаком с книгой, то понять происходящее будет абсолютно невозможно. Такое ощущение, что сюжет в фильме существует только для того, чтобы действие в фильме не останавливалось в каком-то одном интерьере.

При этом все три часа смотрятся на одном дыхании. Ни разу не поймал себя на мысли: «Да когда же эта муть, наконец, закончится?»:) Вот как так получилось? Это все, конечно, режиссерское мастерство. Думаю, динамики картине добавляло то, что в кадре постоянно происходило какое-то движение — неимоверное количество объектов («кони, люди») постоянно мельтешит перед глазами, не позволяя сознанию задремать, взгляду — отвлечься от происходящего. Все это замечаешь, когда под конец фильма картинка-таки замирает. И вот тут-то в голове и возникает: «Так, а времени-то уже сколько?»

Картинка, к слову, самое прекрасное в этом фильме. Потрясающая! Да-да. Говно, кишки — все так. Но, тем не менее, некоторые кадры из фильма можно фиксировать и смело вешать на стену. Плюс выдающаяся операторская работа. Вот это я называю «эффектом присутствия» — благодаря тому, как движется камера, зритель становится полноценным участником действия.

Картинка — да. Актеры — да. Сверхреализм — да. Но, тем не менее, мир мой этот фильм не перевернул. Увы. [Хотя, ожидания были именно такие. Вот она, сила пиара!:) Разговоров-то было, разговоров! Впрочем, фильм, наверное, здесь совершенно не при чем — просто это эффект обманутого ожидания.] У Германа-старшего, на мой взгляд, были работы и посильнее. Возможно, фильм надо пересмотреть еще раз. Но, думаю, заставить себя это сделать будет трудно.

Поэтому не буду ни рекомендовать, ни не рекомендовать фильм к просмотру. Если вы в свое время выдержали «Хрусталев, машину!», то и с просмотром этого фильма проблем не будет. С другой стороны, если вы уже видели «Хрусталев, машину!», то в «Трудно быть Богом» вы ничего нового для себя найдете. Если угодно, то «Трудно быть Богом» — это просто концентрированный «Хрусталев, машину!»

З. Ы. Удивило, что зал (пусть небольшой) был полон. Но расстроило, что по ходу фильма многие с картины ушли. Не, вы что, не знали, куда шли? А убило, что кто-то привел на фильм… детей! Не, маркировка 18+ для кого стоит?! Что за люди? Руби их, Румата, руби!

9 из 10

Я боялся, что этот фильм выйдет. И как любой страх — опасение сбылось.

8 лет назад, то есть в 2006 году, пробежала весть, что Герман старший снимает кино по лучшей повести братьев Стругацких «Трудно быть Богом». Стало ясно, что пропустить фильм не удастся.

В книге и фильме главный герой — Дон Румата — человек из светлого и гуманного будущего, освещенного достижениями науки и буддизма, а окружающая его толпа, волей случая и отсутствия технического прогресса — дремучее и вонючее, как портянка бравого солдата Швейка, средневековье. У Руматы имеется миссия — просвещение. Изначально подразумевалось, что человек из будущего, в считанные недели начнет на отсталой планете Золотой Век в совокупности с Эпохой Возрождения и одновременно Научной революцией. Но в реальности — никому из живущих в грязи и говне аборигенов эти новшества в бок не упали, отчего Румата скатывается на два уровня ниже Божественного и многозначительно произносит: «Трудно быть Богом», после чего немедленно падает пьяной мордой в лужу.

Герман совершенно бесподобно сделал в последние 10 лет своей жизни то, что умел лучше всего — показал на экране всю жесть биологического существования. Чарльз Буковски однажды выразил все это в одной эпичной фразе: «Все жрут, срут и трахаются».

И вот сейчас, когда отгремела премьера, узбагоились критики, фанаты и равнодушные перестали кидаться калом в благополучно почившего режиссера, я скажу — вся СОЛЬ картины в том, что соединив авторский посыл и художественные средства, Алексей Юрьевич совершенно гениально продемонстрировал, какими животными были… наши собственные предки пару-тройку столетий назад. Так что, как сказал Румата: «Смотрите, слушайте, кинографируйте… и цените, и любите, черт вас возьми, свое время, и поклонитесь памяти тех, кто прошел через это!»

Кстати, помимо благородного Дона, ковыляющего через мрак на саанском скакуне, в книге и фильме имеется вполне реальная фигура из нашей истории — путешествующий книгочей, знаток научных истин и целитель, который, как и Румата столкнулся с невежеством большинства умов. В известной аудиокниге его неверно называю БуддАх, в фильме эта ошибка исправлена — бУддах.

9 из 10

Туман, грязь и отходы жизнедеятельности — это три основные составляющие этого творения. Все это в черно-белом цвете, по всей видимости для того чтобы подчеркнуть, что дело происходит в средние века. Поначалу вся эта комбинация вызывала чувство отвращения, но примерно через пол часа картинка стала привычной. Однако, длинные, чрезмерно затянутые сцены с детальным показом всех вышеупомянутых «прелестей» жизни начали вызывать недоумение: где развитие сюжета-то?

Атмосфера создана, эффект достигнут и казалось бы пора переходить к повествованию. Но нет, события продолжают развиваться со скоростью улитки, притом понять что происходит без прочтения книги и/или просмотра предыдущих экранизация было бы вообще невозможно. Герои ведут себя абсолютно неадекватно, при этом еще и диалоги прописаны отвратительно.

Выкапывать среди этой грязи какие-то высокие человеческие порывы, глубокие душевные терзания желания не возникает. Не понятно как это можно усмотреть например в перманентно пьяном и не способном нормально связать несколько слов герое Ярмольника.

Экранизация 1989 года по сравнению с этим просто шедевр.

2 из 10