Любимые стихи

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ «ДУРАК»

Жил-был дурак. Он молился всерьёз

(Впрочем, как Вы и Я)

Тряпкам, костям и пучку волос —

Всё это пустою бабой звалось,

Но дурак её звал Королевой Роз

(Впрочем, как Вы и Я).
О, года, что ушли в никуда, что ушли,

Головы и рук наших труд —

Всё съела она, не хотевшая знать

(А теперь-то мы знаем — не умевшая знать),

Ни черта не понявшая тут.
Что дурак растранжирил, всего и не счесть

(Впрочем, как Вы и Я) —

Будущность, веру, деньги и честь.

Но леди вдвое могла бы съесть,

А дурак — на то он дурак и есть

(Впрочем, как Вы и Я).
О, труды, что ушли, их плоды, что ушли,

И мечты, что вновь не придут, —

Всё съела она, не хотевшая знать

(А теперь-то мы знаем — не умевшая знать),

Ни черта не понявшая тут.
Когда леди ему отставку дала

(Впрочем, как Вам и Мне),

Видит Бог! Она сделала всё, что могла!

Но дурак не приставил к виску ствола.

Он жив. Хотя жизнь ему не мила.

(Впрочем, как Вам и Мне.)
В этот раз не стыд его спас, не стыд,

Не упрёки, которые жгут, —

Он просто узнал, что не знает она,

Что не знала она и что знать она

Ни черта не могла тут.

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ «СОТЫЙ»

Бывает друг, сказал Соломон,

Который больше, чем брат.

Но прежде, чем встретится в жизни он,

Ты ошибёшься стократ.

Девяносто девять в твоей душе

Узрят лишь собственный грех.

И только сотый рядом с тобой

Встанет — один против всех.
Ни обольщением, ни мольбой

Друга не приобрести;

Девяносто девять пойдут за тобой,

Покуда им по пути,

Пока им светит слава твоя,

Твоя удача влечёт.

И только сотый тебя спасти

Бросится в водоворот.
И будут для друга настежь всегда

Твой кошелёк и дом,

И можно ему сказать без стыда,

О чём говорят с трудом.

Девяносто девять станут темнить,

Гадая о барыше.

И только сотый скажет, как есть,

Что у него на душе.
Вы оба знаете, как порой

Слепая верность нужна;

И друг встаёт за тебя горой,

Не спрашивая, чья вина.

Девяносто девять, заслыша гром,

В кусты убечь норовят.

И только сотый пойдёт за тобой

На виселицу — и в ад!

БУЛАТ ОКУДЖАВА «ЗДЕСЬ ПТИЦЫ НЕ ПОЮТ...»

Здесь птицы не поют,

деревья не растут,

и только мы, плечом к плечу, врастаем в землю тут.

Горит и кружится планета,

над нашей родиною дым,

и, значит, нам нужна одна победа,

одна на всех, мы за ценой не постоим.

Нас ждёт огонь смертельный,

и всё ж бессилен он.

Сомненья прочь. Уходит в ночь отдельный,

десятый наш, десантный батальон.
Едва огонь угас —

звучит другой приказ,

И почтальон сойдёт с ума, разыскивая нас.

Взлетает красная ракета,

бьёт пулемёт, неутомим,

и, значит, нам нужна одна победа,

одна на всех, мы за ценой не постоим.
Нас ждёт огонь смертельный,

и всё ж бессилен он.

Сомненья прочь. Уходит в ночь отдельный,

десятый наш, десантный батальон.
От Курска и Орла

война нас довела

до самых вражеских ворот... Такие, брат, дела.

Когда-нибудь мы вспомним это

и не поверится самим,

а нынче нам нужна одна победа,

одна на всех, мы за ценой не постоим.

Нас ждёт огонь смертельный,

и всё ж бессилен он.

Сомненья прочь. Уходит в ночь отдельный,

десятый наш, десантный батальон.

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ «ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО...»

Крошка сын

к отцу пришёл,

и спросила кроха:

— Что такое

хорошо

и что такое

плохо? —

У меня

секретов нет, —

слушайте, детишки, —

папы этого

ответ

помещаю

в книжке.
— Если ветер

крыши рвёт,

если

град загрохал, —

каждый знает —

это вот

для прогулок

плохо.
Дождь покапал

и прошёл.

Солнце

в целом свете.

Это —

очень хорошо

и большим

и детям.
Если

сын

чернее ночи,

грязь лежит

на рожице, —

ясно,

это

плохо очень

для ребячьей кожицы.
Если

мальчик

любит мыло

и зубной порошок,

этот мальчик

очень милый,

поступает хорошо.
Если бьёт

дрянной драчун

слабого мальчишку,

я такого

не хочу

даже

вставить в книжку.
Этот вот кричит:

— Не трожь

тех,

кто меньше ростом! —

Этот мальчик

так хорош,

загляденье просто!
Если ты

порвал подряд

книжицу

и мячик,

октябрята говорят:

плоховатый мальчик.
Если мальчик

любит труд,

тычет

в книжку

пальчик,

про такого

пишут тут:

он

хороший мальчик.
От вороны

карапуз

убежал, заохав.

Мальчик этот

просто трус.

Это

очень плохо.
Этот,

хоть и сам с вершок,

спорит

с грозной птицей.

Храбрый мальчик,

хорошо,

в жизни

пригодится.
Этот

в грязь полез

и рад.

что грязна рубаха.

Про такого

говорят:

он плохой,

неряха.
Этот

чистит валенки,

моет

сам

галоши.

Он

хотя и маленький,

но вполне хороший.
Помни

это

каждый сын.

Знай

любой ребёнок:

вырастет

из сына

cвин,

если сын —

свинёнок.
Мальчик

радостный пошёл,

и решила кроха:

«Буду

делать хорошо,

и не буду —

плохо».
1925

БЕЛЛА АХМАДУЛИНА «ПО УЛИЦЕ МОЕЙ КОТОРЫЙ ГОД...»

По улице моей который год

звучат шаги — мои друзья уходят.

Друзей моих медлительный уход

той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,

нет в их домах ни музыки, ни пенья,

и лишь, как прежде, девочки Дега

голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх

вас, беззащитных, среди этой ночи.

К предательству таинственная страсть,

друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!

Посверкивая циркулем железным,

как холодно ты замыкаешь круг,

не внемля увереньям бесполезным.
Так призови меня и награди!

Твой баловень, обласканный тобою,

утешусь, прислонясь к твоей груди,

умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоём лесу,

на том конце замедленного жеста

найти листву, и поднести к лицу,

и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,

твоих концертов строгие мотивы,

и — мудрая — я позабуду тех,

кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,

свой тайный смысл доверят мне предметы.

Природа, прислонясь к моим плечам,

объявит свои детские секреты.
И вот тогда — из слёз, из темноты,

из бедного невежества былого

друзей моих прекрасные черты

появятся и растворятся снова.
1959

БОРИС ПАСТЕРНАК «БЫТЬ ЗНАМЕНИТЫМ НЕКРАСИВО...»

Быть знаменитым некрасиво.

Не это подымает ввысь.

Не надо заводить архива,

Над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,

А не шумиха, не успех.

Позорно, ничего не знача,

Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,

Так жить, чтобы в конце концов

Привлечь к себе любовь пространства,

Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы

В судьбе, а не среди бумаг,

Места и главы жизни целой

Отчёркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,

И прятать в ней свои шаги,

Как прячется в тумане местность,

Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу

Пройдут твой путь за пядью пядь,

Но пораженья от победы

Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой

Не отступаться от лица,

Но быть живым, живым и только,

Живым и только до конца.
1956

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН «КТО Я? ЧТО Я? ТОЛЬКО ЛИШЬ МЕЧТАТЕЛЬ...»

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,

Перстень счастья ищущий во мгле,

Эту жизнь живу я словно кстати,

Заодно с другими на земле.
И с тобой целуюсь по привычке,

Потому что многих целовал,

И, как будто зажигая спички,

Говорю любовные слова.
«Дорогая», «милая», «навеки»,

А в уме всегда одно и то ж,

Если тронуть страсти в человеке,

То, конечно, правды не найдёшь.
Оттого душе моей не жёстко

Ни желать, ни требовать огня,

Ты, моя ходячая берёзка,

Создана для многих и меня.
Но, всегда ища себе родную

И томясь в неласковом плену,

Я тебя нисколько не ревную,

Я тебя нисколько не кляну.
Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,

Синь очей утративший во мгле,

И тебя любил я только кстати,

Заодно с другими на земле.
1925

ИОСИФ БРОДСКИЙ «И ВЕЧНЫЙ БОЙ. ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ...»

И вечный бой.

Покой нам только снится.

И пусть ничто

не потревожит сны.

Седая ночь,

и дремлющие птицы

качаются от синей тишины.
И вечный бой.

Атаки на рассвете.

И пули,

разучившиеся петь,

кричали нам,

что есть ещё Бессмертье...

... А мы хотели просто уцелеть.
Простите нас.

Мы до конца кипели,

и мир воспринимали,

как бруствер.

Сердца рвались,

метались и храпели,

как лошади,

попав под артобстрел.
...Скажите... там...

чтоб больше не будили.

Пускай ничто

не потревожит сны.

...Что из того,

что мы не победили,

что из того,

что не вернулись мы?..

АЛЕКСАНДР ПУШКИН «ТИХА УКРАИНСКАЯ НОЧЬ...»

(из поэмы «Полтава»)
Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звёзды блещут.

Своей дремоты превозмочь

Не хочет воздух. Чуть трепещут

Сребристых тополей листы.

Луна спокойно с высоты

Над Белой Церковью сияет

И пышных гетманов сады

И старый замок озаряет.

И тихо, тихо всё кругом;

Но в замке шёпот и смятенье.

В одной из башен, под окном,

В глубоком, тяжком размышленьи,

Окован, Кочубей сидит

И мрачно на небо глядит.


Тиха украинская ночь.

Прозрачно небо. Звёзды блещут.

Своей дремоты превозмочь

Не хочет воздух. Чуть трепещут

Сребристых тополей листы.

Но мрачны странные мечты

В душе Мазепы: звёзды ночи,

Как обвинительные очи,

За ним насмешливо глядят.

И тополи, стеснившись в ряд,

Качая тихо головою,

Как судьи, шепчут меж собою.

И летней, тёплой ночи тьма

Душна, как чёрная тюрьма.
1828

БЕЛЛА АХМАДУЛИНА «О, МОЙ ЗАСТЕНЧИВЫЙ ГЕРОЙ...»

О, мой застенчивый герой,

ты ловко избежал позора.

Как долго я играла роль,

не опираясь на партнёра!
К проклятой помощи твоей

я не прибегнула ни разу.

Среди кулис, среди теней

ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду

я шла пред публикой жестокой —

всё на беду, всё на виду,

всё в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!

Ты не прощал мне очевидность

бесстыжую моих потерь,

моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада

напиться из моей печали.

Одна, одна — среди стыда

стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе

герой действительный не виден.

Герой, как боязно тебе!

Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль — моя лишь роль.

Я проиграла в ней жестоко.

Вся наша боль — моя лишь боль.

Но сколько боли. Сколько. Сколько.
1960—1961