Любимые стихи

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ «ОБЪЯСНЕНИЕ»

Любовь и Смерть, закончив бой,

Сошлись в таверне «Род людской»

И, выпив, побросали спьяну

Они в траву свои колчаны.

А утром поняли, что вот

Где чья стрела — чёрт не поймёт!

И стали собирать скорей

В траве любовь и жизнь людей,

Не видя в утреннем тумане,

Чьи стрелы были в чьём колчане:

Смерть кучу стрел Любви взяла

И только позже поняла,

Что эти стрелы ей отвратны.

Ну, а Любовь взяла, понятно,

Смертельных стрел весьма немало,

Которых вовсе не желала.
Вот так в таверне роковой

Произошёл конфуз большой:

Но кто и чьей сражён стрелой?

Влюбляется старик седой

И умирает молодой.

ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ «ПОСЛУШАЙТЕ!»

Послушайте!

Ведь, если звёзды зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Значит — кто-то хочет, чтобы они были?

Значит — кто-то называет эти плевóчки жемчужиной?
И, надрываясь

в метелях полýденной пыли,

врывается к богу,

боится, что опоздал,

плачет,

целует ему жилистую руку,

просит —

чтоб обязательно была звезда! —

клянётся —

не перенесёт эту беззвёздную мýку!

А после

ходит тревожный,

но спокойный наружно.

Говорит кому-то:

«Ведь теперь тебе ничего?

Не страшно?

Да?!»

Послушайте!

Ведь, если звёзды

зажигают —

значит — это кому-нибудь нужно?

Значит — это необходимо,

чтобы каждый вечер

над крышами

загоралась хоть одна звезда?!
1914

УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН «ЧАСЫ ОСТАНОВИ, ЗАБУДЬ ПРО ТЕЛЕФОН...»

Часы останови, забудь про телефон

и бобику дай кость, чтобы не тявкал он,

накрой чехлом рояль; под барабана дробь

и всхлипыванья пусть теперь выносят гроб.
Пускай аэроплан, свой объясняя вой,

начертит в небесах «Он мёртв» над головой,

и лебедь в бабочку из крепа спрячет грусть,

регулировщики в перчатках чёрных пусть.
Он был мой Север, Юг, мой Запад, мой Восток,

мой шестидневный труд, мой выходной восторг,

слова и их мотив, местоимений сплав.

Любви, считал я, нет конца. Я был неправ.
Созвездья погаси и больше не смотри

вверх. Упакуй луну и солнце разбери,

слей в чашку океан, лес чисто подмети.

Отныне ничего в них больше не найти.

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ «НА ЗЕМЛЕ БЕЗЖАЛОСТНО МАЛЕНЬКОЙ...»

На Земле

безжалостно маленькой

жил да был

человек маленький.

У него была служба

маленькая.

И маленький очень портфель.

Получал он зарплату

маленькую...

И однажды —

прекрасным утром —

постучалась к нему в окошко

небольшая,

казалось,

война...

Автомат ему выдали

маленький.

Сапоги ему выдали

маленькие.

Каску выдали

маленькую

и маленькую —

по размерам —

шинель.

...А когда он упал —

некрасиво,

неправильно,

в атакующем крике

вывернув рот,

то на всей земле

не хватило

мрамора,

чтобы вырубить парня

в полный рост!
1969

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ «ЗА ЦЫГАНСКОЙ ЗВЕЗДОЙ...»

Мохнатый шмель — на душистый хмель,

Мотылёк — на вьюнок луговой,

А цыган идёт, куда воля ведёт,

За своей цыганской звездой!
А цыган идёт, куда воля ведёт,

Куда очи его глядят,

За звездой вослед он пройдёт весь свет —

И к подруге придёт назад.
От палаток таборных позади

К неизвестности впереди

(Восход нас ждёт на краю земли) —

Уходи, цыган, уходи!
Полосатый змей — в расщелину скал,

Жеребец — на простор степей.

А цыганская дочь — за любимым в ночь,

По закону крови своей.
Дикий вепрь — в глушь торфяных болот,

Цапля серая — в камыши.

А цыганская дочь — за любимым в ночь,

По родству бродяжьей души.
И вдвоём по тропе, навстречу судьбе,

Не гадая, в ад или в рай.

Так и надо идти, не страшась пути,

Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперёд! — за цыганской звездой кочевой —

К синим айсбергам стылых морей,

Где искрятся суда от намёрзшего льда

Под сияньем полярных огней.
Так вперёд — за цыганской звездой кочевой

До ревущих южных широт,

Где свирепая буря, как Божья метла,

Океанскую пыль метёт.
Так вперёд — за цыганской звездой кочевой —

На закат, где дрожат паруса,

И глаза глядят с бесприютной тоской

В багровеющие небеса.
Так вперёд — за цыганской звездой кочевой —

На свиданье с зарёй, на восток,

Где, тиха и нежна, розовеет волна,

На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,

В дебри леса уходит лось.

А мужчина должен подругу искать —

Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти —

Летите, стрелы дорог!

Восход нас ждёт на краю земли,

И земля — вся у наших ног!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН «Я УСТАЛЫМ ТАКИМ ЕЩЁ НЕ БЫЛ...»

Я усталым таким ещё не был.

В эту серую морозь и слизь

Мне приснилось рязанское небо

И моя непутёвая жизнь.
Много женщин меня любило,

Да и сам я любил не одну,

Не от этого ль тёмная сила

Приучила меня к вину.
Бесконечные пьяные ночи

И в разгуле тоска не впервь!

Не с того ли глаза мне точит

Словно синие листья червь?
Не больна мне ничья измена,

И не радует лёгкость побед, —

Тех волос золотое сено

Превращается в серый цвет,
Превращается в пепел и воды,

Когда цедит осенняя муть.

Мне не жаль вас, прошедшие годы, —

Ничего не хочу вернуть.
Я устал себя мучить бесцельно,

И с улыбкою странной лица

Полюбил я носить в лёгком теле

Тихий свет и покой мертвеца...
И теперь даже стало не тяжко

Ковылять из притона в притон,

Как в смирительную рубашку,

Мы природу берём в бетон.
И во мне, вот по тем же законам,

Умиряется бешеный пыл.

Но и всё ж отношусь я с поклоном

К тем полям, что когда-то любил.
В те края, где я рос под клёном,

Где резвился на жёлтой траве, —

Шлю привет воробьям, и воронам,

И рыдающей в ночь сове.
Я кричу им в весенние дали:

«Птицы милые, в синюю дрожь

Передайте, что я отскандалил, —

Пусть хоть ветер теперь начинает

Под микитки дубасить рожь».
1923

БОРИС РЫЖИЙ «В РОССИИ РАССТАЮТСЯ НАВСЕГДА...»

В России расстаются навсегда.

В России друг от друга города

столь далеки,

что вздрагиваю я, шепнув «прощай».

Рукой своей касаюсь невзначай

её руки.
Длинною в жизнь любая из дорог.

Скажите, что такое русский бог?

«Конечно, я

приеду». Не приеду никогда.

В России расстаются навсегда.

«Душа моя,
приеду». Через сотни лет вернусь.

Какая малость, милость, что за грусть —

мы насовсем

прощаемся. «Дай капельку сотру».

Да, не приеду. Видимо, умру

скорее, чем.
В России расстаются навсегда.

Ещё один подкинь кусочек льда

в холодный стих.

...И поезда уходят под откос,

...И самолёты, долетев до звёзд,

сгорают в них.
Апрель 1996

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ «ЧЕЛОВЕКУ НАДО МАЛО...»

Человеку надо мало:

чтоб искал

и находил.

Чтоб имелись для начала

друг —

один

и враг —

один...

Человеку надо мало:

чтоб тропинка вдаль вела.

Чтоб жила на свете

мама.

Сколько нужно ей —

жила...
Человеку надо мало:

после грома —

тишину.

Голубой клочок тумана.

Жизнь —

одну.

И смерть —

одну.

Утром свежую газету —

с Человечеством родство.

И всего одну планету:

Землю!

Только и всего.

И —

межзвёздную дорогу

да мечту о скоростях.

Это, в сущности, —

немного.

Это, в общем-то, —

пустяк.

Невеликая награда.

Невысокий пьедестал.
Человеку

мало

надо.

Лишь бы кто-то дома

ждал.
1973

РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ «ВСЁ НАЧИНАЕТСЯ С ЛЮБВИ...»

Всё начинается с любви...

Твердят:

«Вначале

было

слово».

А я провозглашаю снова:

Всё начинается

с любви!
Всё начинается с любви:

и озаренье,

и работа,

глаза цветов,

глаза ребёнка —

всё начинается с любви.
Всё начинается с любви.

С любви!

Я это точно знаю.

Всё,

даже ненависть —

родная

и вечная

сестра любви.
Всё начинается с любви:

мечта и страх,

вино и порох.

Трагедия,

тоска

и подвиг —

всё начинается с любви.
Весна шепнёт тебе:

«Живи».

И ты от шёпота качнёшься.

И выпрямишься.

И начнёшься.

Всё начинается

с любви!

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН «НУ, ЦЕЛУЙ МЕНЯ, ЦЕЛУЙ...»

Ну, целуй меня, целуй,

Хоть до крови, хоть до боли.

Не в ладу с холодной волей

Кипяток сердечных струй.
Опрокинутая кружка

Средь весёлых не для нас.

Понимай, моя подружка,

На земле живут лишь раз!
Оглядись спокойным взором,

Посмотри: во мгле сырой

Месяц, словно жёлтый ворон,

Кружит, вьётся над землёй.
Ну, целуй же! Так хочу я.

Песню тлен пропел и мне.

Видно, смерть мою почуял

Тот, кто вьётся в вышине.
Увядающая сила!

Умирать — так умирать!

До кончины губы милой

Я хотел бы целовать.
Чтоб всё время в синих дрёмах,

Не стыдясь и не тая,

В нежном шелесте черёмух

Раздавалось: «Я твоя».
И чтоб свет над полной кружкой

Лёгкой пеной не погас —

Пей и пой, моя подружка:

На земле живут лишь раз!
1925