Рецензии

Красивое, атмосферное, женское кино с нотками цинизма по отношению к актуальным проблемам сегодняшнего дня и философским вопросам, пропитанное иронией и дорогими духами, с потрясающим музыкальным сопровождением.

Фильм- откровение. Рената Литвинова показывает предположение своей души о неизведанном и сакральном, она видит смерть так: сказочно и нелепо, и здесь абсолютно глупо спрашивать почему. Меня гораздо больше заинтересовала тема Гагарина. Как ей удалось соединить московскую легенду, которую рассказывают детям с русской философией? Что творится в голове у этой женщины, что она смело высмеивает в ленте своё одиночество и обиды на мужской пол? Фильм снят настолько свободно, насколько это возможно, таким образом, чтобы не дойти до грани и не стать похожим на бессмысленное и непонятное красивое видео. Примечательно то, что каждый зритель, будь он начитан или нет, увидит фильм по-своему, найдёт свою почву для размышления.

Не надо со мной разговаривать, слушайте
Вы обязательно что-то разрушите

Рената пытается строить свой мир на образах, философии, стиле и элементах безумия — не гротеска, но чуть-чуть паноптикума. Но нового декаданса не выходит. Выходит самодеятельность в психушке для бывших тружеников моды и стиля.

Вот они, одевшись в модные и красивые платья, раздав друг другу роли, которые так же далеки от них, как мысли в голове режиссера от артикулируемых смыслов и философии, пытаются что-то изображать, говорят какие-то слова, а камера, конечно, фокусируется на ярких нарядах и таких же ярких и гладких лицах.

Вот Рената — вся такая смерть с лакированной косой, встала в кадр, а из приемника, неподключенного в сеть, звучат адреса снесенных архитектурных памятников, они же порталы в тонкий мир — это режиссеру мысль в голову пришла, поэтому адреса будут читать еще минут 20.

Это такой же неловкий, косноязычный, неуклюжий как сама режиссерша сон, сон человека может быть тонкого, но не особо умного и особо инфантильного. Есть чувства, есть переживания, но нет осмысления, оно заменено бессмысленной, не ведущей никуда образность. А образность в свою очередь тут банальна и глубоко формальна — хорек замри/отомри.

И если в Богине, предыдущем фильме Литвиновой, был хоть и противоречивый, хоть и не слишком изящный, но мир, точнее другое измерение, то тут кроме закулисье модной фотосессии для глянцевого журнала — нет ничего. Вот актриса Друбич сидит на заснеженной лавке в окружении ворон — любой стоп-кадр в глянец. А вот актриса Кузина в головном уборе из дымящихся сигарет — хоть сразу на подиум.

А поклонником Литвиновой фильм без сомнения понравится, Ренаты тут много и в разных ракурсах.

4,5 из 10

Рената Литвинова снова превратила самую банальную историю в прекрасное кино. Новый фильм «Последняя сказка Риты» о любви, смерти, вечной жизни, поисках счастья превратился в волшебную сказку, где красивые люди в красивых одеждах играют нереальные реальности.

Ее дебют в качестве режиссера был воплощен в сюрреалистическом и таком нереальном кино «Богиня: как я полюбила». Рената сама там сыграла главную героиню, ведь я думаю, никто лучше нее не знает, что ей надо от образа Фаины. Тогда она заявила о себе как режиссер, не совсем понятного для обычного зрителя жанра. Но что тогда, что сейчас она воплощает в фильме две очень важные темы. Любовь и смерть. В том, что в первый раз ответить на вопрос в чем смысл жизни ей понадобилось использовать много разных, и кажется на первый взгляд, таких не связанных между собой планов. Простить ей всю эту игру бессвязную и неуверенную можно, ведь новая работа абсолютная плывучая картина.

В этой ее любви-Рите сосредоточена вся жизнь, Ольга Кузина воплотила не инфантильную любовь, а именно ту, ради которой возвращаются, как в первом фильме Ренаты, ради которой стоит жить. Рита так много курит, наверное, за таким еще более бессмысленным времяпрепровождением. Все постоянно повторяют одно и то же «здесь нельзя курить», здесь же больница, и минуты ценны, но все для Риты, да и для многих вокруг просто пустое забивание времени. Что касается женщины Нади, врача и подруги Риты, то поначалу очень сложно определить цель ее в фильме и идею. Но именно за счет этого долгого ожидания, кратковременного появления и почти безучастия достигается тот самый нужный эффект. Ее ведь не случайно Надей зовут, постоянно ее сопровождают поиски счастья, конфликт с реальностью и одиночество.

Смерть как персонаж и образ очень идет холодной и удивительно красивой Ренате. Она не главная, хотя точно определить здесь самого главного героя нельзя, да, думаю, не стоит. Актерские данные Ренаты Литвиновой под сомнения не ставятся, а еще больше дивишься грации и тону ее героини. Смерть, наверное, должна быть именно как она, в желтом платье и с бокалом шампанского.

Сказки прекрасны, они особенно интересны зрителю за счет своей красоты и душе, за счет своей морали и вечности тем. Думаю, эта сказка о Рите отвечает самым высоким требованиям прекрасного и духовного.

История одной смерти, история одной любви, история, где Смерть воплощается в человека и входит в прямой контакт со Своей подопечной.

Верно сказано, что фильм не может оставить равнодушным. Скорее тут не дано третьего:ты либо влюбляешься в атмосферу, созданную Ренатой Литвиновой, либо осуждаешь кино, считая «наркоманским»,как сказал мне один знакомый.

В моем же случае, это бесспорное попадание в жанр, атмосферу со всем вместе взятым. Рената воплощает в кино своё видение мира, как мы можем это посудить. Это мир женщин, каждой со своими переживаниями и волнениями. В какой-то момент, я себя ловила на мысли, что я не слежу за фильмом, я наблюдаю за костюмами, лицами, всем тем, что создаёт атмосферу фильма.

И сложно представить кого-то другого на месте композитора как не Земфиру, это тандем Женщин. На мой взгляд, такое кино могут снимать и создавать только они.

8 из 10

Эстетика должна присутствовать в кино, иначе это не произведение искусства (хотя есть авторитеты, которые отказывают кино в возможности называться искусством). Однако «Последняя сказка Риты» — продукт, на мой взгляд, достойный называться произведением искусства, победил, поглотил и расщепил все то, что обычно есть в кино. В этом есть и большой «плюс» и значительный «минус». С одной стороны, глаз отдыхает на красоте видеоряда, с другой, — неопределенность в идее фильма лишает зрителя необходимости осмысленного и глубокого продумывания и прочувствования сюжета. КиноКартина напоминает картину, коллаж. Вроде и красиво со всех сторон куда ни глянь, но о чем кино, что хотел сказать автор? И кино ли это вообще? Так или иначе, Рената Л. смогла выполнить ту задачу, которую она, вероятно, ставила — погрузить зрителя в мир визуальной эстетики, утонченного восприятия действительности и круговорота аллегорий.

Терри Пратчет на приеме у врача провинциальной больницы. Именно так выглядит визуальная часть нового фильма Ренаты Литвиновой. Смысловая же его часть абсолютно в духе литвиновского творчества. В черновом варианте рецензии я написал в ряд штук десять эпитетов, пытаясь выболтать из них наиболее подходящий для определения этого самого творчества, но понял что даже «самобытно» прозвучит избито. И поэтому остановлюсь на варианте «очень по-ренатолитвиновски».

Ведь даже моих скудных знаний хватило на то, чтобы усмотреть аллюзии и на «Богиню», и на муратовские «Увлечения», и на сборник «Обладать и принадлежать». Но я всегда терпеть не мог высказываний и рассуждений, завязанных на знании контекста, потому что они моментально делят читателя «вхожего в» и «невхожего в». И поэтому постараюсь обойтись без них.

Итак, завязка «Последней сказки…» происходит в некой небесной канцелярии, где Смерть в исполнении Ренаты Литвиновой отчитывается перед строгой, похожей на Мерри Попинс, дамочкой о проделанной работе. Эта самая работа — смертельно больная девушка Рита Готье. История ее трехнедельного умирания в аварийном корпусе совдеповской больницы, и есть сюжет фильма.

Умереть легко, кокетливо и сообразуясь с собственными представлениями об этом важном событии, Рите всячески помогает альтер-эго Смерти в нашем мире — медсестра Таня. Курящая, пьющая, с рваным шрамом на шее (салют, Владимир Афанасьевич), Таня жизнерадостна и неимоверно падка на мужиков. «Из-за такого образа жизни мое тело порядком поизносилось», признается Таня-Смерть во время отчета.

Третья героиня фильма — лучшая подруга Риты, врач Надя, выходит на первый план повествования только во второй части фильма — уже после Ритиной смерти. Признаюсь, я не совсем понял этого персонажа, но если перевести ее образ на язык символики, я бы записал Надю в воплощенную мечту большинства самоубийц — возможность понаблюдать за тем, как некогда любивший тебя человек переживает, ощущает, осмысливает и не может простить себе твою смерть. Хотя при жизни ты уже перестал быть ему нужен. «Тогда поймешь, кого ты потеряла»

А вообще парадоксально, но именно Смерть самый живой участник происходящего на экране действа. Именно она пытается хоть как-то расшевелить мертвое царство спасающих жизнь врачей.

Хорошее кино. Немного сыроватое, немного театральное. Сказка, в которой курят. Заметно, что снималось на свои кровные, которых явно на все задуманное не хватало. Великолепные сны-интерлюдии. Ну и музыка Земфиры, за которой многие, в том числе и я, скучали больше, чем скучаешь за иными живыми людьми…

В минусы фильма я бы записал некую однообразность, клонированность героев. Иногда складывалось впечатление, что в кадре не одна Рената Литвинова, а пять, и даже случайный прохожий говорит ее словами, ведет себя как она, поступает как она. Но не дотягивает в органичности. Точно также картонно выглядят тысячи эпигонствующих фамфаталей, неистово пытающихся влезть в литвиновский образ, на деле соответствуя уровню Елены Воробей.

Бродский писал (а Васильев пел), что смерть — это то, что бывает с другими, подразумевая, что пока нас самих не коснется горе, нам на него плевать. Не видел смерть — бессмертен. «Последняя сказка Риты» выворачивает эту мысль наизнанку. Потому что как для самой Риты, так и для любого другого персонажа этого кино, смерть особой проблемой не является. Проблемой является жизнь. Герои не знают, что с ней и в ней можно делать. Ну, а смерть — это не что-то страшное, гнетущее и неизбежное. Смерть по Литвиновой — это как повестка в военкомат (невероятно стильный военкомат). Ну да, немного неприятно и принудительно. Ну да, хорошего будет мало. Но, понимаешь, надо. Таковы правила. Через смерть все проходят. Переживешь

8 из 10

…Боже, так больно… Наверное, мы это заслужили, хотя и вы неправы. Вы говорите на ты, между собой, с теми, кто действительно понимает, а нам бросаете лишь взгляд. Вы говорите — мелочные и бесчувственные. Но разве мы в этом виноваты, разве нам счастливее от того, что увидеть хоть что-то способны лишь, когда бетонный Гагарин поднимет руки к небу, когда почувствовать сможет даже мертвый, медленно погруженный на самое дно бездны.

И как же быть с этим? Вы отдаете нам вечер и немного ночи. Остается только сон, а утром в руках лишь легкие касания шали и нет уж никого. Может быть и чувств не осталось только потому, что вытерпеть это невозможно. Как можно пережить, когда иглами все тело прошивает, медленно так, неспешно. Нам же хочется оставить. Но и понять тоже важно, просто мы раньше это знаем, а вы бьетесь, расшибаетесь в брызги несчастного, одинокого шампанского, в капли дождя и растворяетесь, растратив себя…

И вот пытаешься вам сказать — я не знаю, не знаю, как помочь… А вы говорите — ложь, говорите — пустое это, говорите — прощай…

Закапываешь двери, заколачиваешь окна, стираешь все выходы, но вы ускользаете, а выходов-то уже и нет. Вот такие мы и есть, в заколоченном насмерть бункере, куда не войти и откуда не выйти. А если еще и чувства не убрать, то как же не выть до хрипоты, вспоминая… вас вспоминая и хуже того — вспоминая то, чего еще не было и возможно никогда не будет.

Наша верность в том, во что мы верим засыпая, а не с кем.

Когда есть за кого расстреляться — это ведь бессмысленно, потому что этого кого-то уже нет, а расстреляться — не вернешь. И вот мы можем понять, понять самое-самое главное, но только когда доказывать нечего и некому. Да вам и не нужны доказательства, не в них дело, а в том, чтобы вы нужны были и чувствовали. Какой-то безмерный ужас, какая-то безумная дружба слепого с глухим.

Мы можем вас понять, когда теряем, а вы нас — когда находите? Без начала и конца история в сюжете главных в разное время бездействующих лиц. Вы делаете нас лучше, а мы вас — сильнее.

И всё это боль. И в ней ведь смысл, потому что если больно, значит любишь, если любишь — чувствуешь боль. Щемящая такая, тонкая, проскальзывающая по венам и разлетающаяся по всем уголкам тела, как разрывающаяся струна, которая тянется, тянется, тянется на черном фоне болевых всполохов. А потом рвется, всегда внезапно, всегда вдруг. Тихо-тихо так, совсем незаметно, как сходят с ума, как рушится небо, как падают звезды. А ты уже один, сидишь перед окном, квартира звенит бутылками и солнце почему-то перестает слепить, даже попадая в глаза.

Боль — потому что умирает животное, это хорошо, это значит, что остается что-то важное, что-то такое, что выходит за рамки. Вы нам это дарите, эту слепую боль. И то, что сводит с ума нас — это ведь вы чувствуете с самого начала, всегда чувствуете это. Поэтому и исчезаете, когда рвется прозрачная, легкая, сплетенная из дыма сигарет и аромата духов шаль, та самая, что мы чувствуем утром, в одиночестве и пустоте.

Поэтому боитесь лжи, превращаясь в дождь и утопая звездами в ночных лужах…

Но в чем же наша вина, когда такая боль, что кроме нее ничего нет больше. Чувствуя вашу руку, веря, выходя из этого чертового бункера на свет, который никогда не видели и уже забыли, что он существует, а может и вовсе не знали. Конечно, ложь, конечно, страх, конечно, жизнь там, потому что жизнь, потому что смерть для нас конечней, чем для вас, потому что слабее, мелочнее, да-да, бесчувственнее тоже…

Потому что обречены видеть несовершенство, а вы — создавать красоту и быть ею тоже, тоже обречены…

Но на самом деле, если заглянуть в глаза, туда, где не было до этого никого и близко не было, то взять все это и обернуть в ночь, одну единственную на всю жизнь, зная, что она вот-вот закончится, но не веря в это… Мы бы могли остаться. И если так случится, то, конечно, из-за вас.

На самый важный шаг — только рука об руку.

И вы, конечно, это знаете и, конечно, не думаете про всю эту чушь, про то, что мелочные, нет, не думаете, и про то, что бесчувственные не думаете тоже. Вам ведь тоже так проще, чтобы не сойти с ума от той же боли, что и мы, только сильнее и безотчетнее.

Просто мы пытаемся сохранить вас физически, а вы остаетесь не так, вы остаетесь…

«…и я смотрю в твои глаза, и я хочу остаться в них…я помню как, я знаю наизусть…»

Когда характеризуют творчество Ренаты Литвиновой, обычно используют уже ставшие стандартными по отношению к этому автору термины: декаданс, куртуазность, ирреальность и сюрреальность с неотъемлемыми для уже выработанного Литвиновой стиля гламурной манерностью и порой парадоксальной эклектикой.

Конечно, под эту сухую характеристику можно подогнать и это недавнее авторское произведение известной и очень необычной писательницы и режиссера. Но нестандартность этого фильма прежде всего в том, что он выполнен, как и гласит название, в форме волшебной сказки. Очень странной сказки, где магия перевоплощений и фееричность нарядов и цветов плотно переплетается с реалистически, а скорее сюрреалистически мрачным антуражем полуразрушенной больницы, с ее одновременными скорбностью и цинизмом.

Вот в таком мире этой ужасной больницы и доживает последние дни трогательно хрупкая, беззащитная, поистине сказочная героиня Рита, вокруг которой и развиваются события. Ее подруга-врач, ее любимый мужчина и ее ангел — Ангел Смерти в образе медсестры пытаются облегчить состояние больной, не дать ей потерять надежду на выздоровление. Хотя по сути главной героиней этой истории является не Рита, а ее смерть. Казалось бы — более мрачной темы и придумать нельзя, но фильм вопреки всему получился даже светлым — светлым, конечно, в рамках понятий самой Литвиновой, где смерть не является чем-то ужасным, не является концом существования а есть переход в другой мир, мир, где нету боли. Сказка получилась не мрачная, а красивая и очень печальная, потому что переходя в другой мир, героиня теряет близких людей, а близкие провожают ее в этот мир изо дня в день до самого последнего момента, испытывая горе от предстоящей разлуки…

В картине мастерски выписана трагичная история любви и дружбы, показаны моменты циничного равнодушия и подлости, искусно поданы контрастные картины изящной утонченной красоты и удушливого постылого уродства. Фильм скомпонован и поставлен приблизительно так, как иногда экранизировали добрые старые сказки Андерсена, Гауфа, братьев Гримм — тоже на контрастах возвышенного и приземленного, с элементами света и мрака, любви и смерти.

В фильме можно заметить, что все герои курят много и многозначительно, что дым и окурки являются важной частью мистического антуража фильма — это тоже вплетается в ткань фильма, в его сюжет, и очевидно является по замыслу автора тем самым фоном, на котором смерть невидимо навещает нас, живых и не задумывающихся о переходе в иной мир.

В каждой настоящей сказке есть основная суть и мораль. Не лишен этого и фильм Литвиновой, где она говорит зрителю о том, что смерть — это не конец, и не надо ее бояться. И если ты любишь и любим, значит, навсегда останешься в душах родных людей. И значит, «Последняя сказка Риты» — настоящая сказка.

10 из 10

Свой вариант смерти представила Рената Литвинова в арт-хаусном кино «Последняя сказка Риты»…

В её трактовке это «красивая женщина, с бокалом шампанского, говорящая всё по делу и не морочащая голову своим подопечным душам…» Вернее, — одной душе, — молодой и привлекательной женщины Маргариты Готье. Само имя одной из главных героинь отсылает нас к роману Александра Дюма — сына «Дама с камелиями», в котором Маргаритой Готье звали куртизанку. Фильм сегодняшний и роман, выдернутый нами кажется, из прошлого, — чем-то схожи. Может быть, самим трагизмом, непониманием героями своей жизни, странностью их?..

Крови, убийств в этом фильме нет. Разве что в финальной сцене, когда тело Маргариты вскрывают в морге. Но и там нам показывают «не всё», режиссёр не вдаётся в подробности данной операции.

Странная больница, где курят все врачи; собираясь на «пятиминутку», выглядят в коматозном состоянии, тянут, как будто скрывают что-то, как будто у каждого из них над душой навис груз, он довлеет над ней, не даёт прорваться горю. Да и сами-то они только создают видимость, — процесс лечения больных отсутствует совершенно. Создаётся такое впечатление, что людей сюда везут умирать, заканчивать свою несчастную жизнь…

Уныло, тягостно, невозможно. Но на фоне этой сирости яркой фигурой является сама Смерть — элегантная и манерная дама, со всей ответственностью, серьёзностью и…любовью сопровождающая свою подопечную. Смерть присутствует постоянно, начиная с первых кадров, — езды в машине, и до сюжета кончины Маргариты.

Рената, являясь собственно режиссёром фильма и актрисой в нём в одном лице, — показывает смерть как заботящуюся силу о человеке, подготавливающую человека перед кончиной и провожающей его с достоинством и уважением. «Я считаю, что если смерть уважает человека, то она должна прийти к нему заранее, предупредить его, чтобы он подготовился…», — говорит Таня, странная медсестра, за образом которой и скрывается Смерть Маргариты.

В фильме много фантастичного, нереального, но суть его, главная мысль понятна, — смерть — как портал человека из одного состояния в другое, следующий и необходимый этап на его пути.

На первый взгляд кажется, что в драме показан типичный «glamurous», бомонд, стиль, внешняя красота — и больше ничего. С одной стороны, так. Действительно, героини расхаживают в ярких нарядах, курят тонкие сигареты в неограниченном количестве, заглушая свой страх, пьют бокал за бокалом вино… Но за этим внешним шелестом — видна душа каждого.

Надо начинать, пора, все собрались, как весело…

Если Литвиновскую «Богиню» можно пересматривать вновь и вновь, будь то десятый или пятнадцатый раз, каждый раз замечая еще что-то, понимая по-иному или глубже, то свежую «Сказку для Риты» достаточно посмотреть раза два и больше не тянет. Почему? Потому что «сказка» сделана для широкой публики, «чтобы понять». Ведь в ней поднимаются те же вопросы любви, влюбленности, а главное смерти и ее красоты, страха к ней и уважение госпожи с косой к погибающему. Убивающая фраза главной героини: «Смешная, ведь я и была ее смертью». Может, все-таки не надо было так открыто? Надо — фильм возымел успех, а сама Рената Познеру сказала, что преисполнена чувства благодарности всем и всему. Прокат состоялся, с большим успехом. Что еще касается «Познера», то приятно понимать, что она играла именно саму себя, т. е. на роль она тратила меньше всего сил и энергии, это ее сценарий, ее слова, ее жизнь. Будто она вплела фильм в свою реальность и руководит ею, направляет, и конечно же, ждет результата, положительного, поддержки и понимания со стороны аудитории. Жаль, конечно, что я не увидела картины на большом кинотеатральном экране, ведь по ее словам, «режиссер делает фильм в расчете на большой экран; иначе это то же самое, что любоваться живописью на почтовых марках». Кстати, отличный подбор актеров. Начиная с архивариуса (ужасная, честно говоря, женщина) и до толстой соседки с короткими пальцами

Услышав в начале фильма имя Маргариты Готье, я забегала суетливо по углам своей памяти. Откуда до боли известное имя? Оказывается, в фильме К. Муратовой «Увлеченья» одна из главных героинь, которую играет Р. Литвинова, рассказывает про Риту Готье и за какие-то 3 или 4 минуты практически полностью описывает самые яркие моменты «Последней сказки Риты».

Хорошо поднимается вопрос плачевного состояния больниц, отношения врачей к больным. Такое ощущение, что вся эта больница с ее аварийным корпусом, а главное моргом, создана для того, чтобы люди там умирали, и чем быстрее, тем лучше — меньше проблем. Крохоборова, неправдивые слова Т. Неубивки, что подаривший статуэтку Гагарина выздоровел, трое из мужского отделения. С каким достоинством докладывают об этих троих на пятиминутке. И как ни в чем не бывало о Надиной подруге, которая вдруг скончалась и «иначе» в этой больнице о мертвых не преподнести. Зашить окурок, приходи больная завтра, ну или послезавтра, «мелкая сошка» не в силах помочь близкой подруге и т. д.

Прекрасно, в смысле «чтобы понять», показана сила любви, это я о стельках, яблоке и сжимающих друг друга ладонях. И эти фразы — «я влюбляюсь…необратимо», — « ну меня устраивает». Хочется просто аплодировать. Постоянно задаюсь вопросом, должен ли человек уметь любить, чтобы ТАК сценарировать чувства или это все можно теоретически создать?

Если выделить наиболее понравившиеся сцены, то это, несомненно, второй сон Риты, когда ей пора и откладывать похороны на завтра никак нельзя, потому что уже все готово. И кафе «Запределье», где Готье в самодельной рамке-венке из цветов, она же читает «красное» завещание, ну и танец смерти.

Честно говоря, горжусь, что это русское кино, снято нашим современником. Пусть авторское, но ведь взято в прокат. Часть аудитории наверняка фанаты Земфиры. Хочется и ей отдать должное, она попробовала себя в качестве сопродюссера. Творческие люди на месте не стоят, ей не хочется уже «обычного», очередной альбом (будто ради галочки), гастроли (из уважения к фанатам). Будто чувствуется желание идти дальше, ей это нравится, нравится и всем нам. Творите, девушки, а мы будем наслаждаться!