Рецензии

Не могу сказать, что являюсь большой поклонницей Ренаты Литвиновой, в особенности ее образа (манеры говорить, держать себя и пр), который кажется мне слишком похожим на банальную эпатажную игру на публику, однако ее творчество и некоторые моменты мировоззрения мне близки.

Любовь и смерть - вот главные источники вдохновения Литвиновой, из которых в сотрудничестве с гениальной Земфирой и вышло немало клипов, музыки и, конечно, данная грустная сказка для взрослых.

В начале можно сразу заметить: 'Последняя сказка Риты' - кино СТРОГО Не Для Всех, оно очень камерное, очень личное и авторское, понятное и приятное лишь тем, кто ценит темы, показанные в фильме и способен принимать некоторые его художественные особенности и атмосферу. А они, стоит отметить, не просто сказочно-пугающи, а временами похожи на фантазии очень душевно больного человека, на зловещие видения из его снов. Сны кстати не зря часто упоминаются в 'Сказке', а изображения рук, перелистывающих 'страницы' в первых титрах и вовсе завораживают.

Смерть, смерть, смерть... эта главная тема фильма, причем в нем она показана прекрасно, не как уродливая старуха с косой, а как элегантная дама с бокалом шампанского и горностаем, которая совсем не жестока и бессердечна - она лишь выполняет свою работу. Сама Литвинова в ее роли, конечно, великолепна, однако стоит помнить: эту роль она изначально создавала для себя, это ее альтер-эго в какой-то степени. Остальные актеры на ее фоне блекнут, даже исполнительница роли Готье кажется слишком бледной и уже - заранее - мертвой. А вот ее любимый порадовал, особенно в моменте когда думает о том, чтобы застрелиться, точно герой рассказов Бунина, очень берущая за душу сцена. Музыка все той же Земфиры, поистине прекрасна.

И все же в 'Последней сказке' немало не слишком привлекательных моментов, чрезмерное обилие деталей, паразитирование на теме курения, которое также постоянно присутствует в творчестве Ренаты, всеобщее безумие работников больницы, из-за которого она начинает напоминать даже не сумасшедший дом а какой-то образ Ада у философов. Нет, это далеко не массовое кино, это чистый арт-хаус, который, тем не менее, завораживает и будет делать это еще очень и очень много лет.

Рекомендую людям, с нестандартным мышлением, верящим в любовь, особенно женщинам.

8 из 10

Нам на протяжение всей жизни, что-то запрещают, всю жизнь кто-то строит из себя более важного персонажа, чем он есть на самом деле, всю жизнь за нами следят люди, что как будто мы их больные, а они к нам представлены как мед. персонал, хотя порой все не иначе, как наоборот и что ставя тебе диагноз, они тем самым ставят в первую очередь его себе.

Здесь люди могут себе позволить лезть в тебе душу и после кинуть туда окурок, но курить они тебе запрещают(даже зная, что тебе осталось жить неделю). Сколько много лжи и лицемерия, сколько много гнусности и фальши. Столько много на плечах бедных Рит и ее подруги Нади, нужно еще претерпеть и вынести, но если такие люди не будут идти, не будут присутствовать среди нас, то наше общество ждет только угрюмость и беспросветная тьма.

Эх Рита, была ли в твоей жизни сказка? Автор будто говорит что была, а эта ее последняя сказка…, хотелось бы верить, что была, ведь у нее такая славная подруга и такой чудный Коля, но что-то мне подсказывает, что это первая ее сказка и последняя и иного тут не дано.

Больница тут как последняя пристань, как портал в иной мир, но больницу еще можно воспринимать как тюрьму, что тебя держит не по воли правосудия, а по воли сил невидимых нам, любой из нас может попасть в больницу, любой из нас может быть слабый перед волей судьбы, но пока есть такие люди как Рита, пока ты можешь таких людей любить или быть ими любимыми, мы будем верить, что и с нами будет сказка, ведь если мы утратим ощущение сказки в этой жизни, то зачем такая жизнь нужна.

Если в «Богине» героиня Ренаты Литвиновой уходит в загробный мир, то в драме с элементом фантастики «Последняя сказка Риты» героиня возвращается из него, представая перед экраном не костлявой старухой с косой, но её близкой коллегой. Скорее ангелом смерти, который должен позаботиться о достойной смерти Риты Готье (Ольга Кузина). Тема фильма некоторым может показаться не приятной и даже не допустимой, из-за того, что в человеческом обществе тема смерти, а точнее процесс умирания, часто табуирован из-за своей сокровенности. Но Рената и имеет цель показать, как этот процесс в современном обществе лишается своей сокровенности, становится циничным и машинальным. Стоит только вспомнить момент, когда патологоанатом бросает окурок в тело мертвой Риты и зашивает тело вместе с ним.

Фильм можно назвать социальной драмой, которая погружает нас в больничные стены с немногословными и вечно курящими докторами. Поднимая вопрос о хосписах и профессионализме их сотрудников. Одна из побочных социальных тем фильма, разрушение исторических зданий Москвы, ведь только красивые старые здания могут иметь порталы в иной мир и героине Ренаты Литвиновой доктору Неубивко, постоянно приходится слушать радио из преисподней, где диктор читает список «погибших» исторических памятников (сам список официально взят Ренатой Литвиновой от Архнадзора).

Как и в предыдущем фильме, сны являются неотъемлемой частью фильма, где, как и в «Богине» образ проводника, берёт на себя мать Риты. Фильм снят абсолютно натуралистично, без всяких цветовых и других изысков камеры, что, наверное, является правильным вариантом, так как визуализировать смерть невозможно, остаётся только её осмысление и дальнейшее понимания, а всё лишнее в кадре, этому только мешает. Но Литвиновская эстетическая стилистика фильма присутствует на самом высоком уровне. В итоге Рита, как и хотела перед смертью успевает написать завещание, выпить бокал шампанского и увидеть свою смерть в виде красивой, высокой дамы в желтом платье. Но остаются другие герои фильма: доктор больницы Надя, подруга Риты ещё со школьной парты (Татьяна Друбич) и возлюбленный Готье (Николай Хомерики). Перед нами открывается другая основополагающая тема фильма, а именно страх перед расставанием, принятие неизбежности и как правильно подготовить человека к неизбежности. С чем герои фильма явно не справляются и только жизнерадостный памятник Гагарину, поднимающий руки к небу, напоминает, что ушедшие не потеряны нами навсегда.

Особое упоминание в фильмах Ренаты Литвиновой, заслуживает музыка, а точнее Земфира Рамазанова. Её музыка становится неотъемлемой, частью фильма. Певица делает большой шаг вперёд, в своем музыкальном развитии, являясь не только рок-певицей, но и профессиональным кинокомпозитором. Ведь только благодаря её творчеству мы видим поющую, голосом самой Земфиры, Ренату Литвинову. Тексты песен становятся составной частью героев, и помогают зрителю раскрыть характер героев. Так, например, «Любовь как случайная смерть» в «Богине как я полюбила», ведь у Фаины так и не нашлось хороших новостей для матери. «Танец смерти» уже в «Последней сказке Риты», где благодаря диегетичной песни мы понимаем, как и герои фильма, что Готье принимает неизбежность и как поётся в песни «Никто никогда не спросит, а что думаю я. Не надо со мной разговаривать, слушайте, вы обязательно что-то разрушите Я люблю вас всех, скоро я уеду в другие края».

Этот танец не имеет начала и будет продолжаться вечно. Попеременно кто-то становится ведущим, а кто-то ведомым, но близость их нерушима. Смерть и любовь – разве о чем-то более значимом можно снимать кино? Они заплывают в экран с неповторимым изяществом, подобно художественным черным узорам на безупречно белой глади. В одной хрупкой фигуре им живется на удивление легко, ведь это – фигура сказочницы. Она была богиней, а теперь «всего лишь» ангел смерти с золотыми локонами, томным взглядом и ласковым голосом. Воплощенная под Божьим оком как Таня Неубивко, и всемогущая в своей избирательной заботе, она всматривается в черты еще одной невинной души. «История Риты Готье особенная» – с некоторой ленцой признает путешественница между мирами, и это действительно так. Лента, опоясанная грустной элегией Земфиры, визуально-совершенная и художественно-утонченная, родившаяся на оголенном творческом порыве, показывает приближение смерти. И не как нечто ужасное, выцеживающее остатки жизни по капле, а как еще одну прогулку на морозном воздухе в компании человека, у которого найдется немного слов, но запомнится – каждое.

Мистическая баллада, городская притча, современная сказка, авторское изречение Ренаты Литвиновой состоит из условностей. Да что там, вся картина – один долготерпимый намек. Город с обветшалой больницей, где один за другим сносят старые (и, по словам ангела смерти, красивые) дома, будто создан предстать вместилищем грехов. Неизвестно, отчего сходишь с ума быстрее: от врачебных пятиминуток, где дым коромыслом, а стены сотрясают бездушные казенные фразы, или от стремительно уходящего смысла жизни для не самых плохих людей. Максимальная концентрация всех событий на своей неординарной личности не помешала Литвиновой показать грани разрушения человеческих душ, случающиеся как по чьей-то вине, так и по воле небесной канцелярии. Три подруги под дырявой крышей, на двух женщинах белые халаты, а третья готовится к своему последнему путешествию. Эти образы схематичны, эскизны, но удивительно гармоничны в передаче усталых чувств. В их коротких диалогах, где звучат вроде бы абсурдные вещи, улавливается горечь, с которой крайне сложно смириться, от которой захочется искать спасение в бездне вечности. Но кто сказал, что последние часы должны быть самыми одинокими и несчастными? Наивное желание встретить смерть в образе красивой женщины в чудесном желтом платье и с бокалом шампанского в руке – самая естественная мысль, способная родиться в потерянном городе.

Маргарита. Рита. Готье… «Дама с камелиями» наших дней далека от образа куртизанки и получила скромное воплощение Ольги Кузиной. В своем близящемся посмертии она гармонично смотрится рядом с манерной странницей Литвиновой и спивающейся красавицей Друбич. Три разные женщины… Им очень нужно достойное оформление, которое заодно и подчеркнет мистическую предопределенность. В затерянном краю такое находится, и торжественное оглашение завещания происходит в кафе, убранством напоминающем линчевский Черный Вигвам. Значит ли это, что жизнь способна переродиться в человеке? Разумеется, нет, но ведь смерти здесь по-настоящему боится только жених Риты, который с трудом понимает, что вообще происходит. Символика Литвиновой действует отнюдь не избирательно, и настает момент, когда наговоренная ею словно бы чепуха находит поразительное подтверждение. В своей картине дама-режиссер властна и во взглядах, и в реверансах. Великое многообразие мелочей существует не в хаосе, а по хорошо продуманному сценарию. Вот и старый радиоприемник, передающий адреса разрушенных порталов – дань уважения Жану Кокто и его «Орфею». Литвиновой по душе образ смерти как музы, и у нее здесь красивые наряды с безумным великолепием аксессуаров. Это не самолюбование, а желание донести мысль о неумолимой естественности вещей, без которых и жизнь пуста.

Сквозь удушливые табачные клубы особенно тяжело усмотреть остатки оптимизма. Литвинова отвела душу в высмеивании людской бессердечности, доходящей до апофеоза. «Ведь вы же врачи!» - осуждающе замечает солидный мужчина, но возглас тонет в опустошительной привычке бытия. И когда его коллега бросает окурок в зашиваемое тело, стоит обескураживающая тишина. Наступает момент, и слова теряют силу, а отчаяние воплощается в агрессии Татьяны Друбич, колотящей нахального прозектора. Эта неоднозначная сцена говорит о пробивающихся ростках надежды среди безразличных людей. Смерть, не теряя способность избавлять и освобождать, предоставляет возможность перед своим прибытием понять нечто большее о смысле, если это по каким-то причинам было недоступно ранее. Литвинова верит в красоту, спасающую мир. И подразумевает она не внешний блеск, а душевную чуткость, дающую шанс перед финальным аккордом осветиться счастливой улыбкой.

Неизбежный тлен нашей жизни и очевидное устаревание морали не стоит сравнивать с негасимой верой в любовь. Будут ли это цветы от мужчины или записка перед смертью, а в каждой мелочи можно увидеть знак свыше как подтверждение не зря проходящей жизни. Рената Литвинова искренна в своем желании сделать людей хоть немного внимательнее. Художественный язык ее героини пересыпан метафорами и цитатами поэтов, но главной чертой удивительной картины остается ее доступность. Так и должно звучать авторское высказывание об исходе для каждого из нас. Подобная невесомая форма лучше всего подходит для путешествия на край ночи. Великодушие ангела проявит себя в нужный момент: человеку дадут возможность обернуться и бросить последний взгляд на угасающую жизнь. Была ли она хороша, сколько в ней было тепла и все ли было сделано правильно? Искренне ответив «да», ты обретешь нового рассказчика своей последней сказки.

Мало какой фильм, особенно современный, особенно на Кинопоиске, обходится без слогана. Ренате Литвиновой он оказался не нужен. Да и к чему в такой (абсолютно не «навстречный» зрителю) фильм зазывалка? Но на секунду представилось, что слоган все же есть. Вот такой подошел бы: Да здравствует смерть, она пробуждает к жизни! Говорит Гагарин и приветливо машет рукой, показывая, куда надо стремиться и жить. В небо, в небо, в небо… Высоко!

Кто здоров и понимает смерть как необходимую часть существования, а не суровый довесок к нему или абсурдное недоразумение (или как-то там еще — с дрожью и нехотением), кто здоров, тот в состоянии со смертью — с глазу на глаз и как на духу — поговорить.

Рената Маратовна, чье сюр-режиссерское видение отличают созерцательность (в чистейшем, беспримесном виде) и поэтичность (лучшие слова/картины/интонации/атмосферные всполохи в лучшем порядке), говорит со смертью полукасанием и полушепотом созерцания и поэзии, при этом непрерывно держа в уме правило, которое когда-то сформулировал философ Леонтьев: «Надо поэзию подморозить, чтобы она не сгнила». Функцию этой подморозки выполняют нервно-угловатые и женственно-капризные юмор, ирония и гротеск. Каждый миллиметр ее фильма пропитан нежностью. И каждый миллиметр нежности прикрыт смешным, нелепым, абсурдным. Потому истины, веские и красивые, приходится добывать из глупой болтовни, щемящие открытия — из скуки, крылатую и осмысленную жизнь — из поденки вылинявшего захолустья, смерть возвышенную, честную и красивую — из той, чей имидж составляют опарыши и прочая атрибутика среднестатистических — привычных — похорон (гроб, цветы, процессия — так надо, так надо, так надо…).

Смерть как главная тема в искусстве требует от художника большой смелости. Смотреть в ее бездны не каждому по плечу, не каждый-то в силах и на своих зрачках в зеркале надолго остановиться, вглядываясь в их черную бездонную неизвестность. Но еще больше, чем смелости, она требует такта и вкуса. Это не та тема, где «все позволено», где можно все. Тут ни поз, ни вызовов, ни заскоков не простится. Все должно быть в максимальной искренности, если уж не в простоте. Рената Литвинова абсолютно верно выбрала певуче-задумчивую интонацию полусна, сомнамбулический ход ритма — речей, взглядов, слов, событий, картин, красивых настолько, что иногда кажется, будто смерть у нее — не хлеб насущный, а крем иль торт. Обилие красивостей (и красивых дам) если кому-то и колет глаза наглядностью художественного намерения, все же с лихвой искупается тем, что доводит до логического завершения (понимания зрителем то бишь) главный пафос фильма: торжество над повседневной скукой, заштатным захолустьем дел и дней.

Вот такой он — русский максимализм. Яркое и полинявшее. Красивое и уродливое. Правильная смерть и неправильная жизнь. Плюс обязательная, как у Чехова, как у большинства русских классиков — щемящая нотка невозможности. Сказки. Чуда. И конечно, Конца.

Пронзает. И спасибо за надежду, Рената.

P.S.

Страшно не умирать, страшно не жить.

Начну рецензию с вывода. Мне не понравился этот фильм. По сюжету мы наблюдаем последние 13 дней из жизни некой Маргариты Готье. Чем больна девушка -непонятно, ибо выглядит она весьма себе ничего. Но лежит при этом в убогой обшарпанной больнице под наблюдением Нади — сильно выпивающего лечащего врача и одновременно своей подруги. Там же, в больнице, работает медсестра Таня Неубивко, которая по сути является ангелом смерти и проводником умирающей девушки Риты в иной мир. И вот в течение полутора часов Рената-Таня препарирует смерть во всех ее проявлениях, пробует ее на вкус, играет тонкими пальчиками… И мне не понравился этот фильм

Не потому, что он неталантливо снят. Снят он как раз прекрасно. И графичность, и антураж, и декорации, в полной мере передающие всю безысходность ситуации. И не потому, что мне не понравилась игра актеров — там и прекрасная Татьяна Друбич, которой каким-то образом удалось остановить время — она выглядит также, как и 20 лет назад. И Сати Спивакова- утонченная, изысканная, совершенно на своем месте. И очень симпатичная мне Алиса Хазанова.

И отлично исполнившая главную роль в фильме Ольга Кузина. Да и сама Рената, все героини которой приблизительно одинаковы — томные, жеманные барышни с изысканной бледностью, кроваво-красными губами и богатым внутренним миром. Рената тоже сыграла выше всяких похвал. При этом — музыка Земфиры. Тут даже говорить не о чем. Просто прекрасная музыка Земфиры и все. И блестящая операторская работа.

И великолепные костюмы, и некая готичность — женщины с косами, мрачная убогость больницы, яркие цветовые пятна — одежды героинь. И такая… клиповость что ли… когда фильм скроен словно из лоскутков из отдельных историй, каждую из которых можно воспринимать как отдельное произведение искусства.

И все равно фильм лично у меня вызвал отторжение. Потому что мне не нравится заигрывание со смертью.

По ходу фильма девушке Рите снятся бесконечные сны о смерти. Первый сон Риты, второй сон Риты… Почти сны Веры Павловны (кто помнит), но без классовой подоплеки. Рита же упивается своими страхами, наслаждается ими, играет в мячик, откидывает его то маме, то подругам, то совершенно случайным людям.

Рита видит себя в гробу, в цветах, Риту выносят, хоронят, Риту куда-то волокут, закапывают, Рита уже рвется туда, в новый мир. Но потом просыпается и каждый раз оказывается, что она все еще здесь. И хочется сказать — иди уже, милая, что ж ты маешься так! Куда же торопишься-то?

Параллельно с Ритой свою историю сопровождения пациентки в никуда рассказывает ангел Таня. И записывает. При этом все крутится вокруг эстетической составляющей смерти. Смерть должна прийти красиво. О ее приходе следует предупредить заранее, иначе человек не успеет подготовиться. Она и приходит в лице прекрасной Ренаты, вынужденной еще и мимикрировать под самую обычную медсестричку, чтобы не напугать Риту раньше времени. А Риту и не надо пугать. Она сама себя каждую ночь в гробу представляет, возвышающейся над толпой и с сигаретой в зубах.

И все равно единственной главной героиней фильма является смерть. А все остальные героини, включая Маргариту и ангела — лишь статисты, обслуживающий персонал. Мы наблюдаем за тем, как смерть рассматривают под микроскопом, прихорашивают, идеализируют, наливают ей в конце-концов шампанского, чтобы было красиво.

А мне не нравится, когда идеализируют смерть. Хотя снято бесподобно. То есть если смотреть просто как набор картинок, то это такое эстетическое гурманство. А когда начинаешь вдумываться — вызывает отторжение. Потому что заигрывать со смертью, даже в сказке — дело неблагодарное, хотя и очень модное. Сказки не получилось, во всяком случае для меня.

Перед просмотром «Сказки» я не знала о Ренате Литвиновой ровным счётом ничего. Только то, что в народе её манеру говорить зачастую принимали за жеманство, и тот факт, что Земфира Рамазанова является её близкой подругой. Но теперь у меня сложилось яркое впечатление об этой женщине. Всем, кто не знаком с творчеством Ренаты, я бы описала её как ту актрису и режиссёра, кого можно либо любить, либо не любить — третьего варианта не существует.

Фильм «Последняя сказка Риты» я бы не просто назвала ещё одним произведением современного русского кинематографа, за которое не стыдно. Это что-то большее, что в целом выходит за рамки наших привычных ожиданий от кино как от искусства. С лёгкой руки Ренаты Литвиновой перед нами возникает будто бы параллельно существующая вселенная, наполненная своим символизмом и аллегорией. Создаётся впечатление, что это вовсе не кино, а театральная постановка. Со сменными декорациями и немыми сценами.

Сама тема, затронутая в фильме, тема смерти, на мой взгляд, не так уж блещет оригинальностью. Пофилософствовать на данную тематику любят режиссеры как наши, так и зарубежные. Однако, у Ренаты Литвиновой получилось раскрыть этот вопрос по-особенному. Возможно кто-то назовет это «чисто по-женски», так как каждую третью мадам хлебом не корми — дай все приукрасить. Но если даже и так, то «приукрашено» изящно и, что немаловажно, со вкусом.

«Последняя сказка» о том, как Смерть, приняв человеческий облик, отправляется в мир людей. С непривычной для себя миссией. Сделать все возможное, чтобы наступление кончины «одной человеческой души» прошло для её обладательницы как можно менее болезненно, во всех смыслах этого слова. Вот так и получается, что у главной героини Риты Готье, пациентки, оказавшейся в больнице со смертельным диагнозом, внезапно появляется подруга в лице «новенькой» медсестры из моргового отделения Тани Неубивко. Да-да, с фамилией именно Неубивко.

Своеобразная манера разговаривать с кем бы то ни было, с участливой деловитостью в тоне голоса, и обычно не свойственная врачам чуткость рисуют образ Тани в самых тёплых и светлых тонах перед зрителем. Что-то в ней есть особенное, что выделяет её на фоне будто бы безучастных ко всему врачей-скептиков. То ли то, что она рассказывает небылицы про оживающий памятник Юрию Гагарину, то ли то, что она относится к своей подопечной со всей душевной теплотой и вниманием.

Но суть истории пойдет гораздо дальше. Вы увидите несколько интересных типажей людей, которых на протяжении фильма будет объединять одно — они все будут иметь маленькое или большое отношение к судьбе главной героини. Кто-то из них, как это бывает, окажется чист душой, а кто-то не очень. Что же касается Смерти, то ей, как покажет фильм, на самом деле не чуждо ничто человеческое. А в чем-то она себя проявит даже лучше, чем люди.

Фильм необыкновенно трогательный и, мне кажется, пробудит в каждом чувство эмпатии к героям. Потому что Рената Литвинова не использует штампов. Нет у неё ни грамма наигранной трагичности, как бывает в некоторых американских историях о любви, где кто-то из двух смертельно болен. Все сцены (особенно хотелось бы отметить конечные, ближе к развязке) настолько пронзительны по своему содержанию и приближены к реальной жизни, что оставляют глубокое впечатление после себя.

И да — саундтрек действительно потрясающе дополняет то, что происходит на экране. Как один огромный талант дополняет другой.

9 из 10

Многие говорят, фильм нужно не столько понимать в смысле логическом, и даже метафорическом, сколько нужно прочувствовать. «Осатанелый эстетизм», как чистый поток сознания, коим окрестил творение Литвиновой программный директор ММКФ Кирилл Разлогов, на самом деле редко способен увлечь сам по себе. Посмотрите на количество красных рецензий: зритель считает кино скучным.

По-настоящему вы ничего не прочувствуете, если не поймете идей картины до конца. А сделать это можно только после тщательного анализа и расшифровки. Более того, без анализа вы никогда не сможете выделить ни истинных художественных достоинств, ни художественных промахов.

Многие здесь говорят «фильм о смерти», но он не о смерти, он о любви. Смерть является лишь рабочим инструментом, скальпелем для препарации.

Многие очевидцы не уловили в фильме главного — эмоцию: сколько любви и неподдельного сочувствия вложила создательница в свое творение.

Персонаж Николай мало мелькает в кадре. Но именно он является той фигурой, чью рефлексию и страдания режиссер на протяжении полутора часов киноленты буквально пропускает через себя. Смерть говорит, что-то вроде — «Он нам нравится, мы хотим поддержать его».

Маргарита умирала в аварийном здании, которое пытались снести уже много раз, и покинула ее не только Надежда, но и Врачи. Потому что она не умирала, она — уже мертва. Об этом говорят нам многие детали. Чувства ее возлюбленного настолько сильны, что словно прорываются по ту сторону, он целует ее лицо, хватает ее за руки, пытаясь удержать, но она ускользает от него со словами «мне нужно идти», но сама Маргарита не примирилась с собственным уходом, ее душа витает между жизнью и смертью. Она — душа, которая не хочет и не может быть забыта.

И это аварийное здание, очередной портал смерти, снесут, как только Рита примет свою смерть: «Мама пришла! Надо начинать». — «Можно не сегодня?..»

И кто такая эта загадочная «мама», с чьего воротника на вскрытии Неубивко пыталась стряхнуть могильных червей? Видимо, она — так, кто выше рангом, чем проводница Неубивко.

Теперь о минусах. Гордон на «Закрытом показе» справедливо упомянул о том, что смысловой посыл многих символических образов Ренаты не прослеживается достаточно четко, что, к сожалению, дает повод для весьма убогой трактовки, а то и вовсе ее отсутствия.

Сама Рената собственное творение едва ли подвергала логической обработке. Она словила образы из космических сфер и тут же воплотила их на волне вдохновения. А зря, образы получились несколько недоношенными. Если ты выбираешь иносказательную манеру — то выдерживай стиль до конца. Но Рената добавила в творение множество сюрреалистических деталей, которые не несут никакой символической нагрузки. В итоге получилась мешанина, в которой путается зритель — он не знает, каким деталям нужно предавать смысл и искать расшифровки, а каким — нет.

Например, какую роль сыграла та несимпатичная вечно лохматая особа, что прожила в Аварийном здании то ли год, то ли целых три и поломала не одну кровать, усердно фиксируя все трагедии ее соседок в своей тетрадке? «Я здесь уже год, и, пока я здесь, в этой палате, ее не начнут ремонтировать». Не прочитываемый символ. Я посмею предложить, что, скорее всего, она олицетворяла всех нас — человеков, наблюдающих со стороны — узколобых, черствых мудаков, которые не способны на сочувствие и понимание.

Много вопросов вызвала также символическая нагрузка зажженных сигарет, которые курят чуть не все герои ленты…Курит даже Неубивко… а еще ходит на свидания однодневки, чтобы уж совсем не отличаться от остальных. Это дает основания полагать, что зажженная сигарета символизирует догорающую жизнь. Годы уходят стремительно, жизни беспощадно прожигаются, само Время было зверски и бессмысленно убито тысячи раз маньяками жизни, зачарованными низменными страстями повседневности.

В фильме часто повторяют «Здесь нельзя курить».

И кощунственный жест патологоанатома, кинувшего в живот Риты бычок — своеобразная точка, поставленная на ее жизни.

Надежда все время спрашивает «Почему я все время за всех плачу?» Что же она оплачивает?

Вопросов куча. Что означает белый бинт на шее смерти?

Что означает разбитая витрина бюро ритуальных услуг «Вечность»? Что означала огромная поминальная рыба, за которую заплатил директор бюро?

Что означает многократно умерший и оживший хорек?

Смысловая нагрузка вроде есть, но подсказок для трактования нет, очень все расплывчато, ассоциативно…

Маргарита приходит к рыдающей Надежде с видом оскорбленного достоинства, на ней потрясающий в своей сюрреалистической кошмарности бант из множества дымящихся сигарет. Она уходит, провожаемая дымным шлейфом. Образ изумителен, но расшифровать его лично я не смогла.

«Я не могу попасть ни по одному своему старому адресу. Все эти красивые здания снесены, вместо них какое-то уродство» — не понятно, что означает уничтожение «порталов смерти», которыми являлись здания-культурные памятники, хранители истории и времени.

Сложно судить, хороша ли с позиций истинного искусства такая неоднозначность. То, что она является следствием аутичности авторского замысла — не вызывает сомнений. Рената самовыражалась по полной, паря на потоке собственного сознания, она абсолютно не озаботилась тем, поймет ли ее идеи зритель. С одной стороны некоторая туманность — расширяет грани восприятия, дает почву для работы мозга, и даже более, дает свободу оценки — вы видите то, что вам приятно видеть. С другой — размытость трактовки может быть прямым следствием недостатка символической мотивации у самого автора, говоря простым языком — он и сам до конца не понял, что он хотел сказать и как именно он хотел это сказать. В любом случае, отмеченные нюансы не искажают и не скрывают от нас общего авторского замысла.

А теперь самое прекрасное и самое важное во всем фильме — его концовка.

Гагарин — человек, побывавший не где-нибудь, а в космосе, Гагарин — монументальный и космический, как ангел, Гагарин — устремляющий руки к небу каждый год в день своей гибели, Гагарин, который словно говорит: «у тебя все еще есть причины для жизни, все еще придет, все еще будет…», — и солнечный лучик отражается на его зеркальной руке.

Возвращаясь к сказанному выше, вся эта сценка, да что там, весь фильм, словно создан, чтобы выражая мощную эмпатию роковой потере главного героя, ласково погладить его в самое сердце, улыбнуться так, как может лишь улыбнуться душа душе, и сказать, что жизнь не закончилась, и Надежда еще жива, что все будет хорошо.

10 из 10

Ее имя ассоциируется всегда с чем-то мрачным, потусторонним. Чаще — со смертью. Худощавая, красивая женщина с характерным скрипучим голосом. Осталось только косу в руки дать и черный балахон на плечи кинуть — образ готов. Не отличишь. Хотя в нашем варианте — смерть носит платья и шляпки, встречается с мужчинами и работает в морге.

Еще в студенческие годы вместе с компанией единомышленников Рената собиралась осуществить постановку одной очень мистической и эфемерной идеи. Но выполнить поставленную еще тогда задачу вышло спустя лишь годы. И в 2012 году пьеса, начатая во ВГИКе, обернулась во второй полнометражный игровой фильм режиссера «Последняя сказка Риты».

В больничку местного разлива поступает очередная пациентка. Какой диагноз определен у Маргариты Готье (Ольга Кузина), остается мрачной тайной. Но, не выпускаемая изо рта сигарета, словно прилипшая к губам героини, уже намекает, да что там, кричит! от какого недуга мучается женщина. Лечить ее должна давнишняя подруга Надя (Татьяна Друбич), но женщина не расстается с бутылкой, а по сему встреча подруг происходит гораздо позже. Среди рабочего без исключения дымящего коллектива, мужчин — редкий вид. Балом правят женщины. При чем — разные, но абсолютно шикарные: от старушки со скрюченными руками и плетущих длинную косу санитарок, до Тани Неубивко, чье пребывание в подобном заведении не случайно. Именно она становится подругой Риты, сопровождающей ее до самого победного (?) конца. Красноречивая фамилия медсестры пророчит, каким должен стать пресловутый конец, и что какую роль в этом играет ветреная, падкая на мужчин молодица.

Естественно, эту роль Литвинова прописала под себя. Хотя, наверное, даже не прописывала. Просто встала перед камерой и была собой — настолько гармонично слилась воедино Рената с Таней Неубывко. Ее работу нельзя назвать сыгранной ролью, ибо режиссер прям упивалась отданной самой себе героиней.

Мысли о смерти посещают светлую голову любого еще до начальных титров с мелькающим название студии «Запределье». Но, несмотря на сюжет, рассказывающий о работе Ангела смерти в морге, это кино о любви и о женщинах. Все в лучших традициях Литвиновой. Здесь замурованы окна палаты, здесь ужасно воняет из морга, а паталогоанатомы используют разрезанный труп, как пепельницу. Все курят, через экран начинает просачиваться запах табака и спичек. Каждый кадр рябит изобилием символических намеков. Женщины, сигареты, их вынужденное одиночество рядом с мужчинами…

Впрочем, заметным штрихом ленты стала комбинация мистической составляющей и сатиры, с которой Рената ведет повествование. И не меняя манеры, автор продолжает говорить о любви, изображая ее в каждой отчетливой краске: в алом берете и коралловой шали, в бордовом вине и красной помаде, в оборках на платье, в гвоздиках и стенах, пусть даже облезлых и оставленных. Любовь к подругам, к старым зданиям, к тому, что окружает изо дня в день, и к жизни. А больше всего — к смерти. Режиссер отрекается от той сухости и горечи, с которой принято перешептываться о кончине по углам, вперив взгляд в пол. Рената окрыляет ее, ставит выше и чувственней, чем саму жизнь, и награждает ее самыми лучшими качествами, среди которых добродетель и сопереживание.

Казалось бы, полностью независимое, осуществленное вне рамок кино, на которое доставались деньги из собственных карманов Литвиновой и Рамазановой, могло быть обречено на полное и безоговорочное фиаско. Хотя не стоит воспринимать «Сказку…» как кино таковое. Это скорее поезия, письмо самой себе и от себя.

Возможно не каждому по вкусу такое кино. Может не каждый позволит Литвиновой влезть в свою голову, ибо она никогда не проходит мимо. Она прокрадывается, ненавязчиво, на цыпочках, шурша лишь подошвами своих туфель, пробирается прямо в самое нутро.

Как было сказано ранее, фильмы Литвиновой не нужно понимать и разбирать на кусочки. Они настолько хрупкие, что могут разрушиться в миг, от одного лишь достаточно явного прикосновения. С ее фильмами нужно просто жить, пусть даже на жизнь отведено сего лишь полтора часа…

8 из 10

Фильм «о том же», но «по-другому». Любовь и смерть — нам предлагается посмотреть на это глазами режиссёра Ренаты Литвиновой, с её ярко-выраженном почерком и узнаваемым голосом. Фильм о женщинах, сильных, красивых, настоящих — «их было три подруги». Маргарита Готье неизлечимо больна, но её душа настолько любящая и красивая, что ангел смерти спустился к ней и сам захотел проводить её в мир иной. Фильм наполнен символизмом и метафорами, винтажностью и волшебством — мы смотрим сон, от которого что-то переворачивается, шевелится тихо. Конечно, он пропитан грустью и даже некой безысходностью. Равнодушие работников больницы, процессы саморазрушения с вечной зажжённой сигаретой, которая бросается внутрь человека и хладнокровно зашивается руками врача с червями на воротнике. Разрушаются красивые дома без согласия жителей города, уже не подлежат восстановлению, стоят себе, покинутые, одинокие. Да, это кино и про одиночество, про потёмки чужой души, про слёзы и чувство безысходности, когда уходит твоя вторая половина. И вот он сидит с пистолетом у виска, а рядом с ним смерть с косой, и всё же он решает ещё пожить. Ведь она, Маргарита, трансформируется и будет возле него, просто в другом обличье. Их любовь так сильна, что не может умереть вместе с оболочкой человека. Она сильнее и это желание любить красной нитью проходит через весь фильм.

Если любишь, то ты бессмертен, и тогда не страшно умирать, тем более, если смерть приходит элегантно одетая с бокалом шампанского в руке. И Маргарита Готье смело идёт ей навстречу, смотрит доверчивыми глазами, и в этом её сила. Именно способность самоотверженно любить, любить «безвозвратно» дарит её душе бессмертие. Не надо разговаривать со смертью, слишком много слов, они бывают такими лишними, просто «слушай внимательней, чтобы не разрушить что-то важное». А проще говоря — люби, пока живёшь на этой земле. Рената Литвинова показала нам свой мир, в который, чтобы зайти, надо открыть душу, отключить логику и смотреть, опираясь на свою интуицию.

С бесстрашием снят этот фильм, честно, с любовью к своим героиням и к своему восприятию жизни. Не всем близок такой подход, граничащий с абсурдом и непонятными явлениями. Здесь надо или попытаться войти в зазеркалье режиссёра или остаться протирать зеркало, если только вездесущие вороны не унесут его с собой. Мне нравится её сказка, которая сделана настолько натурально, что начинаешь верить в силу и в магическое рядом. Подтверждения догадок этого можно найти в столь шаманском, гипнотизирующем кино. Облако чего-то непонятного окутывает тебя и не хочется его сдувать, делая точный звук громче.