Рецензии

26-летний режиссер из Канады Ксавье Долан в прошлом году выпустил свою пятую полнометражную ленту «Mommy», которая значительно подняла его планку популярности. Его имя стало известно широкой публике в 2009, когда ему было всего 20 лет. Тогда он впервые смог помахать пальмовой ветвью в Каннах, при том, что до этого он так же успешно помахал своему аттестату, попросту бросив школу и подавшись в мир кино.«Мамочка» в 2014 принесла Долану еще одну почетную часть ривьерской пальмы и шумно отправилась в мировой прокат.

За основу исследования беспристрастным объективом камеры Ксавье берет свою раннюю успешную работу «Я убил свою маму», немного перерабатывает и меняет тематику, сохранив интерес к препарированию нетипичных, изломленных отношений матери и сына, но при этом отказавшись от вопросов гендерного самоопределения, и в этот раз занимает исключительно режиссерское кресло.

В центре отношения Дианы, матери, особы импульсивной и эмоциональной, ее сына Стива, проблемного подростка с нестабильной психикой, и их соседки Кайлы, знакомство с которой перерастает в дружбу. Эпицентр всех событий фильма это Стив, и он же разгоняющий сюжет главный двигатель. Жизнь со Стивом как стремительный тайфун, герой далеко не всегда контролирует свои действия и слова, из-за чего отношения этих людей нельзя назвать простыми. Долан позволяет увидеть происходящее между ними без ретуши, не смягчая и не гиперболизируя. У него получилось раскрыть разные стороны личности, страдающей психическим заболеванием, и переменчивую атмосферу, в которой существует герой и связанные с ним люди. Гнев и ярость сменяет любовь и надежда, беззаботность уступает место бессильному унынию — бесконечная карусель эмоций, крутящаяся все быстрее, но очевидно, что это не может продолжаться бесконечно.

Взаимоотношения персонажей — остроугольный треугольник, и каждый угол в нем занимает герой, находящийся как бы вне общественной среды: социофоб Кайла, чье пространство ограничено стенами дома, бунтующий Стив, не способный к созданию полноценных социальных контактов, и безответственная взбалмошная Диана. Герои отличаются восприятием окружающей действительности, но объединившая их причина — именно объединившая, а не сблизивший внешний фактор как соседство или домашнее обучение — это их психологическая увечность. Стив, Дина и Кайла это группа членов, неспособных индивидуально функционировать, и они исполняют роль костылей друг для друга. Мир, в котором они существуют, замкнут, практически обособлен от внешнего, это их условные границы, каждый выход за которые подчеркивает их отчуждение от социума.

Место действия тоже автономно — вариация будущей Канады, от настоящей отличающейся разве что юридически. Необычно и решение Долана показать свою историю на нестандартном квадратном экране, окончательно отойдя от традиционных устоев, но такой формат позволяет проникнуться обрезанностью и ограниченностью мира, где теснятся герои. Это не просто отзвук модной инстаграмности, это предложение почти на уровне физиологии почувствовать напряженность и стиснутость воссоздаваемой действительности. При этом можно отметить, что такой кадр и цвета пленки удивительно сочетаются, придавая работе особый стиль. Долана отличает чувство вкуса, причем не тошнотворно-глянцевое, и он обходится без клише и штампов, позволяя отдать дань своей индивидуальности.

В своем же желании обратить внимание на сложные психологические аспекты жизни он не уподобляется, например, Ларсу фон Триеру, который открывает коробку Пандоры, швыряется ей, а потом тащит всех на дно безысходности, Долан делает это более проникновенно и тонко, умудряясь затронуть и отразить и лиричную сторону.

Однако, проведя зрителя по психологическим терниям сюжетной канвы, беззастенчиво, но твердо, надавливая на нерв, режиссер подводит к пессимистичному итогу. Созданный мирок рушится Дианой, чья искалеченность — инфантильность и эгоизм — заглушает в ней способность любить, и обломки этой искусственно созданной реальности для троих погребают их отношения, возвращая героям ощущение холодного болезненного одиночества. Фильм скуп на выразительные средства, но обладает зашкаливающим уровнем экспрессии, с силой и остротой скальпеля вскрывая беспокоящую тему, поэтому на выходе мы имеем настоящую анатомию трагедии человеческих душ.

Я не очень люблю делиться своими впечатлениями о фильмах, потому что кинематограф для меня как любовник: очень интимно, сокровенно и только мое.

Но, тут такой взрыв чувств, что очень захотелось. Я не навязываю свое мнение, я им делюсь.

О картинах Долана можно говорить многое и советовать как качественное кино (если вам не чуждо то, что режиссер гомосексуалист, а гендерные темы не вызывают у вас желание показать всю «красоту» великого и могучего русского языка). В его картинах гармоничен каждый кадр, каждый герой, каждая прозвучавшая песня (тут надо отдать должное невероятной способности подбирать саундтреки так, что даже давно забытое старое приобретает новые звуки).

Фильм «Мамочка», пожалуй, самая сильная его картина, которую обязательно стоит посмотреть, чтобы получить дозу эстетического удовлетворения, которое не покинет вас еще примерно парочку дней, а также пищу для размышлений, причем сытную порцию. Сам Долан в своих интервью не раз говорил, что все его фильмы — о безумной любви (не важно, между любовниками или же любви детей к родителям и наоборот, а о любви в целом). И тут любовь представляется не во всей этой милой мишуре, от которой уже тошнит, а во всех ее крайностях. Да, это стоящая драма, но не та, над которой надо реветь каждую минуту, ведь режиссер дает зрителю порцию и грусти и умиротворения, все как в наших реалиях. Картина снята в формате 1:1, что отгораживает зрителя от ненужного и помогает сконцентрироваться на главном. Режиссер исследует любовь матери к своему ребенку, и делает это через красивые формы не лишенные смысла.

И, не менее важное достоинство — детали. Черт возьми, как продуманы все детали кадра, мизансцены и свет! Что тут разглагольствовать, это надо просто видеть.

Фильм «Мамочка» я ждала долго, но никак не могла попасть на показ по бесчисленным обстоятельствам. Про него много говорили, да и мне самой хотелось посмотреть на на то, что натворил Долан после нашумевшей «И все же Лоранс» и абсолютно провального «Тома на ферме». Я ждала фильм, который соединит зрелость и бунтарство режиссера, волнующие его проблемы с его видением, вкусные кадры и, конечно же, ту музыку, которую выбирает только Долан. И о, да! Я дождалась.

Долан сумел создать то, что трогает сердца, свое, бесконечно авторское кино. Раскусить фильм так сразу не предоставляется возможным, в нем много всего, начиная от основной темы сына-бунтаря Стива и его матери, до тем, скользящих между строк. Это и заполнение дыры умершего отца заикающейся Кайлой с вопросом, может ли кто-то заменить полную семью (если вдруг кто не в курсе, Долан является гомосексуалистом, и возможно, подтекст в картине все же имеется), и тема все лучшее было раньше, выраженная посредством музыки. Эта лента не оставила равнодушных, одни были возмущены безобразием происходящего, другие говорили, что это картина «для поехавших про поехавших», кто-то настолько сильно вживался в роль главных героев, что будто проживал в себе те чувства, то ли своего непрожитого бунтарства, то ли безысходности происходящего.

Нельзя не сказать и про инстаграммный формат кино, привыкший к экспериментам Долан, не боится того, что кадр будет неполным в обычном понимании. Наоборот, он умудряется поместить туда жизнь этих людей без лишнего пространства, подчеркивая их заточенность в рамки действительности. Неудобный кадр отражает и сказанную главным героем фразу: «Я неудобный». И как восхищает момент, когда Стив увеличивает кадр — мы начинаем чувствовать воздух фильма без каких-либо ограничений.

На протяжении всей драмы ты постоянно сидишь с вопросом: «Почему?» Почему все это происходит с ними? Почему Кайла оказалась здесь, в этой семье? Очевидно, режиссер дал нам возможность самим порассуждать над данными вопросами, самим додумать происходящее, и эффектная концовка — каждый ведь придумал ее свою, собственную.

10 из 10

Диана никогда не была безутешна и, даже овдовев, приняла случившееся как привычную неизбежность, рутинную данность, сознательный рок, противиться которому она не в силах. Впрочем, и желания такого у Дианы не возникало, ибо смерть для нее вторична, а жизнь, пускай и замкнутая в пределах заброшенного во вневременьи родимого особняка, — первична. Все в ней всегда кипело, искрилось, безумствовало. Всю ее яркую, броскую, карнавальную жизнь нельзя уместить в несколько фраз, невозможно охватить одним кадром. И в этот суматошный и странный мир Дианы после длительного отсутствия, связанного с пребыванием в психиатрической лечебнице(на дворе, между тем, течет и плавится воском на солнце 2015 год, когда можно свободно отправить в лепрозорий ненужных детей своих), врывается ее сын Стив — не уступающий в своей неземной делирийности матери. Копившаяся годами злость стремится вылиться океаном слез, многократным эхом истерик в пустоте, невысказанной и невыстраданной еще болью в то время, когда в несуществующей по сути своей семье появляется третий, который на сей раз не будет лишним.

Главный каннский фаворит последнего времени, канадский вундеркинд Ксавье Долан, все фильмы которого являются удивительно созвучными актуальному времени, при этом оставаясь и сугубо универсальными высказываниями о разрушенном гуманизме и тлетворности ханжества, таки снял свою собственную «Медею»(первая принадлежит, естественно, Фон Триеру) и «Мою мать»(Оноре, впрочем, превзойдя по всем основным параметрам), зарифмовав оба эти фильма на тему рокового материнства в своей пятой по счету крупной режиссерской работе — фильме «Мамочка» 2014 года, открывавшем, естественно, нынешний Каннский кинофестиваль, забрав с него двойной приз жюри. Впрочем, «Мамочка» стремится и закольцевать до основания весь творческий путь молодого да борзого канадского дарования, связав картину единым узлом в теме взаимоотношений между детьми и родителями, узже — между матерью и сыном, с дебютом Долана — картиной пятилетней давности и фертильной культовости «Я убил свою мать».

Именно последнее — желание принизить, уничтожить, убить родное естество, мать свою, подарившую жизнь своему ребенку, который вышел из-под всякого контроля, и не нашел ни усмирения, ни успокоения, будучи недолюбленным — ощутимо звучит в «Мамочке» тревожными набатами, стучит барабанами пульса в ушах, звенит многочисленными ссорами и фонит кошмарными снами(тогда как «Я убил мою маму» лежало в пределах гротеска, магического и физиологического реализма, годаровского экспериментаторства, ненарочитого ученического синефильства, и поиска авторского стиля, обретения собственного голоса и кинематографического языка), делая личную драму Стива и Дианы — меж тем, явно носящую рясу автобиографичности ввиду повторного обращения Долана к теме Медеи на современный лад — трагедией, нерв которой вот-вот порвется на наших глазах. «Мамочка» — это уже совершенно зрелое и болезненное кино, не ставящее перед собой целей шокировать, но — осознать, разобраться, постичь и отпустить. Впрочем, отпустить своего искрометного светловолосого дитяти, так смутно похожего на самого Долана, свою плоть от плоти, заточенную в клетку по своей же воле, убить в нем право на юношеский бунт, на экспрессию максимализма, на первую любовь и первую кровь, дать ему вольницу и горницу среди бесконечных просторов Канады недалекого будущего, Диане не дано. Она держится за своего сына хваткой Цербера, выдавливая в нем остатки непосредственности, лепя его по своей кальке, творя из него личность, рядом с которой ей будет удобно, но не ему. Подобные садистические отношения, построенные по гегелевскому принципу или даже по заветам Де Сада, уже звучали у Долана ранее в его обманчиво притворявшемся триллером «Томе на ферме», где во главу угла была вновь поставлена тема любовных конфликтов, возникших на почве трагической гибели и взаимных обвинений, осознания собственной вины и тяжкого наказания за ту случайно причиненную боль.

Но любовный треугольник из сына-матери-любовника брата в «Томе на ферме» обернулся авторским высказыванием о любви как игре с неожиданным результатом, о похоти и власти с хичкоковско-ханекевскими полутонами. В конце концов, в «Томе на ферме» отсутствовала всякая гетеросексуальность, а привычный долановский поиск своего Я, своей гендерной принадлежности был уже завершен. «Мамочка» уже кино совершенно иного, именно что гетеросексуального рода, разыгранное в неслучайных социополитических условиях 2015 года. На будущности действия Долан будто специально слишком заостряет внимание, чтобы придать картине флер актуального комментария, но вскоре, увлекшись фрустрационной рефлексией собственных героев, где на одного М целых две Ж самого стервозного типа, Долан делает картину и вовсе вневременной, ломая к тому же привычную для себя глянцевую стилистику, а в многочисленных музыкальных фразах, синонимичных фразам монтажным, с плавной поступью синематического перехода, пряча рисунок нетривиальной метафоричности. Собственно, каждый из персонажей здесь словно пришел не из мира реального, а из пространства мифического, надреального, преисполненного фантомных болей и просто фантомов. Эротизм обрывается в картине экзистенциальной неопределенностью, вместо бурного тройственного секса, отягощенного инцестом и неизлечимой уже социопатией, близкой к психопатии, у Долана выходит фильм не о Сыне, проживающем свои лучшие года в кризисе, в изломе физическом и надломе психическом, а о Матери, Мамочке, Маман в альмодоварском смысле(тема Альмодовара в контексте всего творчества Долана достойна отдельного разговора; «Я убил свою мать» созвучно «Все о моей матери», тогда как «Мамочка», естественно, синонимизирует «Возвращению», причем тема возвращения имеется и у Долана).

Для своей последней картины Ксавье Долан расширяет аудиторию, полностью исключив ЛГБТ-тематику из своего фильма. Он не отходит от своего первоначального стиля, как всегда перенимая детали и приемы у других именитых режиссеров. Но теперь он, заимствую свою же идею, хочет показать свой рост. «Мамочка» являет собой такое переосмысление его фильма «Я убил свою маму».

Драматический накал обусловлен тут не только конфликтом поколений и подростковым бунтом, как это было в первом фильме, а так же болезнью главного героя. У Стива синдром дефицита внимания и гиперактивности. По определенному стечению обстоятельств Диане, матери главного героя, приходится забрать сына из интерната домой. Вместе они пытаются построить совместный быт, совместную жизнь. Нам и показывают хронику жизни этих двоих. В ходе действия в ход их жизни вливается заикающаяся и робкая соседка Кайла.

Несмотря на меленькую приметку о том, что действие в картине происходит в ближайшем будущем, Долан окунает весь фильм в эстетику 90-х. Образы героев, музыка, даже поларойдная квадратная картинка как бы намекают нам. Все как всегда красиво, стильно и правильно показано. Изображение не кажется таким вычищенным как в «Воображаемой любви» или том же «Я убил свою маму». Сохраняя свою эстетичность, все выглядит более реалистичным. Это определенный плюс.

Достоинством выступают и актеры. Наше юное дарование не изменяет себе и берет на главные роли Энн Дорваль и Сюзанн Клеман. Обе как всегда прекрасны и умелы в своих образах. Появляется и новое лицо — Антуан-Оливье Пилон. Он, не смотря на свою неопытность, справляеться с ролью на отлично. Упрекнуть кого-то из каста в плохой игре, или сказать, что я им не верила будет неправильно.

Долан, которого успели похвалить и пожурить уже все, кто хотели, показывает, как он усовершенствовал свое мастерство. И результат хорош. Это парень очень талантлив, что сложно отрицать. Наверняка в фильме есть недостатки, но на фоне общих достоинств они незаметны.

9 из 10

Не буду писать гламурную рецензию с жирно выделенными фундаментальными цитата героев фильма. В первую очередь браво оператору! Очень красивое решение съемки 1:1 и насыщенность кадра, это задало настроение фильма с первых секунд просмотра. Было ощущение, что все события происходят летним днем после дождя, очень красиво. Фабула. Когда я шел смотреть кино, было предубеждение что это нудный арт-хаус для особо одаренных, но на деле оказалось что я основательно ошибся. Сюжет фильма довольно интересный сам по себе, все сцены на своем месте, особых простоев не было. Трио актеров идеально. Я не знаю кто отвечал за кастинг актеров, но судя по всему это опытный и талантливый человек. Можно было бы придраться к саундтреку за изобилие столь приевшихся популярных треков, но и тут все было удивительно к месту! Очень чувственно. До этого фильма я относился к Долану скептически, но теперь мне очень интересно следить за его творчеством, очень талантливый молодой человек.

В итоге: о*уенно красивая картинка, прекрасные актеры, прекрасная атмосфера, созданная режиссером и такой уместный саундтрек заполнили немаленький хронометраж и сложились в отличное кино полотно под названием «Мамочка».

8 из 10

Надежда умирает последней — всем известная цитата.

Мы всю свою жизнь во что-то верим и думаем, что такой мир, где живут люди, которые надеются, можно изменить.

Первый раз я смотрела фильм на зауженном экране, который два раза расширяется в те моменты, когда все будут счастливы и свободны. Это было очень необычно и завораживающе.

Эти все — три человека, три главных персонажа — Стив, Диана и Кайла.

Стив — подросток 16-ти лет, который три года назад остался без отца. Эту потерю он переживал очень эмоционально, она несомненно повлияла на его поведение и отнюдь не с положительной стороны. Драки, вандализм, кражи, поджег — все это было следствием его эмоциональной болезни. Болезни после смерти отца. Он понимает что должен заботиться, оберегать и защищать свою мать, ведь они остались вдвоем в этом мире. Пусть и своими способами, которые зачастую незаконны, но он с этим справляется. Он будет спорить, провоцировать, его даже «заклинит». Да, Стив не подарок, но с ним не соскучишься. Однако Стив больше не верит, что его мама любит его, он считает себя «неудобным», мешающим ей строить свою жизнь, так, как она хочет.

»Мне иногда кажется, что она хочет, чтобы меня не было»(с) Стив

Диана — эпатажная, творческая и очень красивая мамочка Стиви. И она его безгранично любит. Ее материнская любовь все простит, все перенесет, все вытерпит. Потеря работы, отказ от личной жизни, да вообще вся ее жизнь поставлена на карту ради одной цели — чтобы Стив изменился. Она видит, что он еще ребенок, которому нужна защита, понимание и забота.

»Мы с тобой ближе, чем мужчина и женщина» (с) Диана

В момент очередного эмоционального срыва Стива на экране появляется Кайла — соседка учительница, которая вышла в академический отпуск. У Кайлы тоже проблемы — она застенчива, заикается и вроде бы что-то ищет. Что-то новое в своей жизни. Но постепенно понимаешь, что она далеко не слабый человек, скорее наоборот — она сама сила. И вы это поймете.

Вместе с Дианой и Стивом Кайла становится счастливее. В этот момент начинает казаться, что она даже забыла о своей семье. Они катаются на велосипедах, ужинают, танцуют под прекрасную музыку, беседуют по душам. Именно в эти моменты счастья, которое так и передается с экрана зрителю, Стив широко «раздвигает» экран руками. Но ненадолго… Снова сгустятся тучи и яркий свет погаснет. А кому он нужен? Диана сама скажет, что не любит, когда свет такой ослепляющий.

Фильм несомненно рекомендован к просмотру. Всем без исключения. Он заставит каждого задуматься, сделать свои выводы. На мой взгляд, главным является то, что никогда не нужно переставать надеяться и верить. Надеяться, что даже после всех потерь и испытаний, лишений и неудач все может измениться. И Диана верит. И Кайла верит. А кто прав в данном случае — вы решите сами для себя. Ведь бывает, что совсем не важно, на какие поступки мы должны пойти, чтобы не дать любимому человеку «сгореть». Пойти на все, чтобы спасти его. И да, обязательно послушайте в конце прекрасную песню Ланы Дель Рей. И верьте, что не смотря ни на что — все только к лучшему.

»Ну такова она — проклятая человеческая натура» (с) Диана

10 из 10

Согласна с кинокритиком Юрием Гладильщиковым на 100 %. Хотя у меня есть некоторые претензии к фильму, но ИМХО на мой взгляд это лучшее у Ксавье Долана произведение.

О чем это. О взаимоотношениях подростка, у которого синдром агрессии (часть жизни он провел в полутюремных клиниках), с матерью, решившейся забрать его домой.

Что в этом хорошего. Ксавье Долан — 25-летний канадский вундеркинд, снявший уже пятую полнометражную картину. Почти все были отобраны на Каннский фестиваль, но эта — первая, удостоившаяся попадания в главный конкурс. Долан — перфекционист. Он сам делает для своих фильмов практически все, вплоть до костюмов. То есть это стопроцентно авторское кино. У него выстроен каждый кадр, но не ради красоты, а ради смыслового уточнения режиссерской идеи. Экран в «Маме» сокращен до квадрата, и когда примерно на 70-й минуте главный герой, катаясь на скейтборде в сопровождении мамы и соседки напротив, которая расширила его горизонт, вдруг раздвигает этот экран руками до традиционных размеров, зал заходится от овации — я впервые увидел, что овацию в зале может вызвать не высказывание, не ударная жанровая сцена, а чисто артистический жест.

Резонанс. Приз жюри Каннского фестиваля.

Совсем недавно открыла для себя творчество Ксавье Долана, который прославился на Каннском фестивале еще шесть лет назад со своим дебютным фильмом, который он снял всего лишь в двадцать лет. Я хочу сказать, что это очень смелый и целеустремленный молодой творец, у которого есть особый взгляд на все происходящее. Его работы нельзя рассматривать только с одной стороны, каждый найдет там что-то свое, что-то для себя. Все его фильмы я посмотрела буквально за несколько дней, каждый из которых заставил меня либо предаться размышлениям, либо поразил невероятно красивой картинкой, либо и то, и другое.

«Мамочку» я оставила на финал и не пожалела. Несмотря на то, что тема и посыл схожи с «Я убил свою маму», этот фильм воспринимается совсем по-другому. Если в первом нам показывают исключительно чувства обиженного подростка, жалующегося на весь мир, тот тут мы видим обратную сторону медали, а именно любовь и заботу со стороны матери. Здесь вы не найдете динамичного сюжета, как и во всех, собственно, фильмах Долана — только голые эмоции, великое множество красивых кадров и шикарную цветокоррекцию. Также практически в каждом фильме Ксавье фигурируют одни и те же актеры, но какие актеры! Все эмоции, все-все-все было передано просто замечательно, я поверила! Энн Дорваль, Сюзанн Клеман и Антуан-Оливье Пилон справились со своей задачей на все 200%.

Наверное, впервые в жизни столкнулась с фильмом, снятым в формате 1:1. К этому квадратику я привыкла только к концу фильма, но идею поняла и считаю ее очень интересной, что еще раз доказывает нам проницательность этого молодого гения.

Теперь касательно самого сюжета. Диана — взбалмошная, яркая дама, которая вынуждена отдать сына Стива в интернат после смерти мужа. К тому же, ее чадо страдает расстройством психики и при первой возможности все крушит, ломает и не боится причинить боль Диане, но за этим всем скрывается чувство отдаленности от своей мамы. На протяжения всего фильма мы наблюдаем сцены их борьбы, которые сменяют этакие молчаливые «мини-клипы», где прекрасно гармонируют замедленная съемка, атмосферное музыкальное сопровождение и фильтры, что, в общем-то, уже стало фишкой режиссера — это открывает нам дверь в души героев, где все становится понятно без слов. Эта борьба символизирует надежду: надежду матери на то, что она обретет своего сына; надежду сына на то, что он обретет свою мать. Периодически рядом со Стивом появляется заикающаяся соседка Кайла, которая приводит его ко многим ответам. Ее роль здесь очень велика. А бесконечное чувство надежды сохраняется на протяжении всех двух часов, что показывает нам, как на самом деле сильная материнская любовь, что мамы — самое ценное, что есть в нашей жизни. И, как бы это банально не звучало, они стараются все сделать для нас, даже если мы этого иногда не понимаем.

«- Не бывает такого, чтобы мать смогла разлюбить своего сына. Единственное, что может случиться, это то, что я буду любить тебя всё больше и больше. Это ты будешь меня любить всё меньше и меньше».

P.S. А от финальной сцены просто крышу сносит, настолько зашкаливали эмоции.

Пятую ленту в фильмографии Ксавье Долана, разделившего приз жюри на Каннском кинофестивале со впавшим в старческий киномаразм Годаром, можно решительно охарактеризовать как самую психологически продуманную и умственно взвешенную среди снятых ранее соплежуйских сумбурных свистоплясок.

Если в своем первом, снятом в 19 лет фильме — отчасти байопике, Долан с пубертатной взрывоопасностью выражал отчаянный протест, нервозно чураясь собственного отвращения к родной матери (между прочим, всё той же Энн Дорвал) и испытывая умножающую злость астению, то в «Мамочке» режиссер пробудился от зашкаливающего эгоцентризма и подросткового ригоризма, перешагнул скользкую жижу дотошного самолюбования и созрел для освещения идентичных событий (разве что заменив проблему гендерной самоидентификации на весьма серьезную психическую аномалию), только теперь уже с материнского ракурса, переформатировав гейскую схоластическую вычурность в чувственно-эмоциональный скандал, больше рассказывая, нежели показывая; одновременно фиксируя, наблюдая и анализируя.

46-летней бескомпромиссной Диане, вульгарно кидающей средний палец отнюдь не милосердной судьбе, приходится вспомнить про существование сына (страдающего СДВГ и частым его спутником — энурезом), от очередной эскапады которого пострадал, возможно, сопалатник. Чрезвычайно расторможенный, буйно настроенный и неспособный предвидеть результаты своих поступков, Стив — уже засветившийся однажды в снятом Доланом видеоклипе для группы Indochine — балансирует на грани кроткой нежности и спонтанной враждебности, а моментами, раздвигая руками сжатые инстаграмовские рамки под Oasis (спасибо, что не Radiohead), испытывает эйфорический оргазм. Не сильно отличающаяся уравновешенностью и адекватностью, эпатажная мамочка, впрочем, все-таки старается найти подход к импульсивному сыну, однако в силу перманентной раздражительности только разжигает его агрессию. По иронии судьбы в доме напротив обнаруживается незатейливая, глотающая слова учительница, явно норовящая разбавить критическим накалом чужих эмоций свою элегичную семейную жизнь, а заодно и дать частные уроки забросившему учёбу Стиву.

В этом специфически напряженном интегральном треугольнике удушливый токсичный психоз конвертируется в торжество анархии, ненависть в любовь, насилие в нежность, слова в чувства; а разрушительные, почти инцестуальные компоненты одурманивающего эротизма — в безразличное отшучивание. По привычке соскальзывая на проторенную тропинку мелодраматизации, Долан не спекулирует на имманентном сочувствии зрителей к вечной «трагедии отцов и детей», он ожидает простого понимания истинных мотивов поведения неприспособленных к жизни своенравных людей, с безмолвной болью отдающихся во власть ледяному пламени отчаяния, моментально превращающему во прах всякую надежду. Он парализует дыхательные пути так, как неожиданное известие о смертельном диагнозе вонзается в сознание острыми осколками собственной слабости, заражает бесконечно терзаемой фрустрацией, ставит в эмоциональный тупик. Но даже несмотря на то, что маятник конфликта неизбежно возвратится в нижнюю мёртвую точку, смысл его раскачивать всё же есть.