Рецензии

Уж и не знаю, что для кинокритиков проще — писать восхищенные хвалебные рецензии на замечательные фильмы или громить неудавшиеся картины своими язвительными комментариями. Мне вот второе представляется куда более легким процессом. Побрюзжать о том, что не удалось воплотить режиссеру, где недоиграли актеры, в каких моментах не хватило необходимых фильму красоты, уродства, оригинальности или бог знает чего еще, заметить не так-то, в общем, и сложно.

А вот когда в картине идеально сделано буквально все, несколько даже теряешься, особенно когда говоришь о фильме Соррентино, где обращать внимание на какие-то отдельные конкретные достоинства как-то даже неприлично. Ведь это уже вторая его работа (с предыдущими, признаюсь, не знакома), где он декларирует абсолютное превосходство чистой силы искусства, искусства, которое не нуждается в объяснениях.

«Молодость» Соррентино менее эксцентрична, чем «Великая красота», но абсолютно ни в коей мере не менее самобытна и притягательна. Оторваться от фильма просто невозможно: режиссер, актеры, оператор, музыканты, монтажеры и все, кто был причастен к созданию этого фильма, постарались на славу. Результат их работы воздействует на зрителя именно так, как должно воздействовать любое качественное произведение искусства: ты полностью погружаешься в него, забывая о реальном мире. Уже узнаваемый оригинальный стиль Соррентино и его фирменные «фишки» — не чрезмерно артхаусные, а очень в меру авторские — выполняют свою главную функцию: добавляют фильму уникальности и чисто соррентиновского очарования.

А как не может не радовать тот факт, что ты, черт возьми, понимаешь, что хочет сказать тебе режиссер? Это разве так часто случается? Для меня лично, нет. Почти в любом фильме его авторы оставляют за зрителями право толковать сюжет и развязку так, как им больше нравится, сочувствовать тем героям, которые им лично ближе, делать такие выводы, которые им представляются самыми логичными. Соррентино же удивительно категоричен: он доносит до зрителя только то, что хочет донести, и дает ему ровно столько, сколько ему самому необходимо сказать. Искусство, процесс творения, созидания — вот, чем живет любой великий художник, вот то единственное, что составляет смысл его существования и отодвигает на второй план все остальное: семью, любовь, друзей — все. Художник — это тот, кто возлагает свою жизнь на алтарь искусства и не отрекается от него больше никогда, ни при каких обстоятельствах. Только такая абсолютная преданность и ведет к настоящему величию — вот, что, на мой взгляд, собирался сказать нам итальянец.

Так как претензий к этой картине просто нет, и она превосходит зрительские ожидания своей оригинальностью, красотой и полным отсутствием штампов —

10 из 10

Красота в мелочах. Итальянский режиссер Паоло Соррентино приковывает мое внимание к своим работам второй год подряд. Знакомство началось с оскароносного фильма «Великая красота», повествующего о одиозности и непоследовательности современного искусства. Второе наше свидание состоялось на фильме «Молодость». Данная картина так прочно пронизана шелковыми нитями времени, что тяжело усмотреть: «а когда же я успел состарится?».

События разворачиваются в отеле Швейцарского курорта, в котором останавливаются два друга, две эпохальных личности: отстранившийся от дел дирижер-композитор и режиссер, пишущий сценарий для своего творческого «завещание». Время и жизненный путь — есть пища их размышлений, переосмысления ценностей, поиск решений на вопросы оставшиеся без ответов. На эти философствование их наталкивают ситуации и персонажи, находящиеся в поле деятельности отеля.

«Молодость» — кино не только для рефлексии, но и для понимания взаимоотношений двух поколений: детей и родителей. Монологи наполненные горечью и отчаяньем, на которые каждый смотрит со своей колокольни. Одни сетуют на родителей за невовлеченность в их жизнь, а вторые, вслед, ищут оправданий со своих жизненных взглядов.

«Молодость» — раскрывает музыку во всех ее интимных проявлениях, не имея ничего общего с вульгарностью. Разнообразность музыкального ряда делает картину проницательней: переходы от оперного пения до молодежных танцевальных мотивов. Последняя сцена фильма пробирает до мурашек: «простая мелодия» оказывается далеко не соответствующей своему названию, заставляя абстрагироваться от всего вокруг и насладится своими переживаниями. Главный герой сказал великую вещь: «Музыка — это единственное, что я понимаю, для этого не нужен ни опыт, ни знания».

Козырная карта Соррентино — это визуальная часть фильма. Постановочные кадры, минималистичные фрагменты, величественный пейзажи, сопровождающиеся отточенными звуками — в этом весь итальянский режиссер. Из любого ракурса обыденная жизнь выглядит как богема.

Подводя итог, «Молодость» — маленькая жизнь, будь это фильм или возрастная периодизация. Картина пропитана любовью и чувствами, вне зависимости от того сколько тебе лет. Метафорические переходы, наталкивающее на ассоциации заставляют задуматься о.. (каждый ответит на этот вопрос сам). Главная идея режиссера должна посетить каждого: прожить так, чтобы в старости не посещали мысли о невозможности исправить утраченные иллюзии.

9 из 10

Проникновенно… Есть ли такой термин в музыке, не знаю, но к фильму Соррентино он применим в полной мере. Проникновенность, простота и мудрость. А затем прощение, как непременный атрибут. По-моему, такое сочетание обязывает… Разумеется, все не на пустом месте — фильм пропитан реминисценциями, и киноманы почувствуют любимых авторов… Но все компоненты отмерены в безупречных дозах. И хотя своих открытий, наверное, нет, получается как бы золотое сечение, та самая доступная золотая середина.

Развитие сюжета скорее статичное, эволюция в общем, а не революция, и это хорошо. В отеле встречаются два старика из мира искусства, один — удалившийся от дел дирижер и композитор, второй — режиссер. Все для них представляется в прошлом, как если смотреть в бинокль с обратной стороны. С одним из стариков путешествует дочь — воплощение если не молодости, то неувядающей красоты. У нее проблемы с мужем, жизнь как будто рушится, но… Стариков здесь всячески лечат, взбадривая уснувшие клетки. Сны у главного героя поистине феллиниевские — с более яркими (даже маргинальными) впечатлениями, чем в жизни. Далее, чтобы не забыть — бритый, как будто левитирующий монах в красном над пустынными желтыми развалинами — это есть у Вонга Кар-Вая. И еще одно — молодой герой (актер), мучающийся от того, что серьезных ролей ему не предлагают, все помнят только его Железную Птицу (или похожего персонажа), которого он играл в «стрелялках-мочилках».

Однако чудо в том, что среди всего этого нектара присутствует и свой собственный аромат, пока что трудно уловимый, не поддающийся классификации. Оказывается, можно быть современным без морализаторства, без прикнопливания к той или иной стороне. Такой фильм становится общечеловеческим. Что до эстетической стороны, он очень красиво снят — пейзажи, физически совершенные люди и прочее. И уродство старческое воспринимается как увядание и не противоречит общему гимну щедро представленной красоты. Так что получается не только проникновенно, но и возвышенно…

Заканчивается фильм в лучших традициях и не сказать, чтобы неожиданно. Почему он называется Молодость, хотя стариков там не меньше?. Можно бы назвать Простые вещи — собственно, о них весь фильм. Хотя такое название уже есть в литературе…

10 из 10

Ни разу не вечная молодость, уходя, уступает место неизбежной старости, с приходящим скепсисом и накатывающим недовольным брюзжанием на раздражающих по крупному и по мелочам соседей, прохожих, друзей или родных, одолевающей приступами апатии и боли, оставляя с мыслями о былом и в думах о неизбежном взирать на протекающий мимо шустрый ручей, сидя стариковским рядком, на обогретой Солнцем завалинке, кося глазом на молодых девок, плывущих по сельской тропинке с коромыслом и парой полных вёдер с водой, удаляющихся прочь той самой молодостью, которую уже никак и ничем не вернуть.

Свою деревеньку Соррентино откопал в швейцарских Альпах, наделив её нескромным обаянием манерного отеля, подменяющим сельскую скромность роскошью огромных комнат и томной негой СПА- процедур, где юная массажистка медленно растягивает сморщенную кожу, лохмотьями свисающую с дряблых стариковских тел, извлекая из них низкие струнные звуки неведомой музыкальной пьесы, в которой выделяются глухая, тяжёлая контрабасная грусть Майкла Кейна и виолончельная задумчивость Харви Кейтеля, усугубллённые альтовой меланхолией состаренного усталостью Пола Дано, имеющего особый счет времени, которое у него утекло.

Так что вместо крестьянок и полянок утомлённые успехом состоятельные постояльцы шикарной гостиницы обводят взглядом снежные вершины, иногда спускаясь в тихие долины межгорных отрогов, сидя на верандах, прислушиваясь к звенящим нотам морозного воздуха, осыпающимся от дверного скрежета неумелого скрипача, дополняющего невесёлый ансамбль фигур своей детской образностью, наравне с бездуховной дочерней холодностью эпизодически возникающей подле папочки Рэйчел Вайс.

Вяло проводящие время и тихо провожающие молодость герои этой истории страдают от хронической раздражительности и систематической неудовлетворенности, прекрасно понимая истоки и необратимость своего положения, покорно принимая прописанные режиссёром пилюли юмора и самоиронии, одинаково продуктивные, независимо от статуса его пациентов, что ещё больше универсализирует авторскую концепцию Соррентино, представляющего, в сущности, светский вариант обычного старичья, борющегося с весом прожитых лет, отличающегося здесь лишь снобизмом курортной публики, не переставая от того быть всё тем же нудным коротанием дедовых последних дней.

Старики, конечно, у Соррентино замечательные, но, по-видимому, это единственное, что замечательно в его картине, скованной мертвой зыбью прозрачно-поверхностных мыслей, пришедших на ум ещё не обременённого годами мастера, упорно пытающегося придать очевидности глубокомысленный философский подтекст, аккуратно склеивая его в непритязательную прощальную открытку с надписью: «Помним, любим, скорбим» под коротким надмогильным словом «Молодость».

«Легкомыслие — это неодолимое искушение, но это ещё и извращение.»

«Большие усилия приносят так мало плодов.»

Начну с того, что «Молодость» — это невыразимо красивый фильм, который полон прекрасных визуальных образов, будто работы великих художников сошли с холстов. Благодаря таланту Паоло Соррентино, заключающимся в умении выбрать наиболее выгодный свет и ракурс съёмки, вдумчивому зрителю помимо красивой картинки будет дана возможность разглядеть конкретные идеи и мысли, визуализированные в кадре. Соррентино сумел сплести невообразимую паутину истинной эстетики из образов, диалогов и музыкального сопровождения. Просмотр этого фильма похож на глоток животворящей глубинной красоты среди пустыни бессмысленных фильмов, которые штампуются на фабрике по зарабатыванию денег. Об этом фильме можно говорить бесконечно долго, так как фильм располагает к полёту мысли, благодаря тонкому чутью его режиссёра и сценариста, который продумал этот фильм до мельчайших деталей. Каждый кадр, действие, диалог, жест и взгляд пытаются донести до зрителя некие откровения, которые могут быть как очевидными и простыми, так и сложными и абстрактными — открытыми для интерпретаций.

Главный герой Фред, в исполнении Майкла Кейна, это пожилой именитый композитор, проходящий плановое профилактическое лечение на альпийском курорте. Фрэд мучается от тоски по собственной жене и от чувства вины, так как между любовью к музыке и жене он предпочел первое. Осознание этого приводит его к отказу выступать перед ее Величеством. Драма одного человека, чья жизнь конечна, как и любого другого, показывает всю бессмысленность его терзаний, и в то же время это именно то, что делает нас людьми — эмоции. Эмоции — именно на них завязан весь фильм. Опыт, любовь к своей работе и вдохновение позволили Майклу Кейну безупречно воссоздать своего героя на экране.

Независимо от того, что весь фильм выстроен вокруг главного героя, это не помешало режиссеру раскрыть всех второстепенных персонажей. Потратив минимум времени на знакомство зрителя с каждым из них, Соррентино показал, что можно избежать ненужного растягивания фильма, ведь, чтобы показать зрителю суть человека, нужно сообщить о нем всего 2 вещи: самый большой его страх и самую сокровенную мечту. Возьмем, к примеру, историю Диего Марадоны, который мимолетно пару раз появляется в кадре, но мастерски выставленные Паоло Соррентино акценты, позволяют нам понять Марадону не как великого футболиста, а как простого человека, у которого столько же сомнений, разочарований и надежд, как и у любого другого обывателя. Мне запомнился момент, когда мальчик, разучивавший на скрипке произведение главного героя, получил от него совет о том как ему правильно держать локоть, учитывая тот факт, что он левша. Мальчик решил поблагодарить Фреда за его совет, подплыв к нему в бассейне со словами благодарности. В этот момент Диего Марадона, находившийся в том же бассейне, вмешался в разговор, сказав, что он тоже левша. Ответом же на его фразу было: «Все знают, что ты левша!)))', что привело к разочарованному уходу Марадоны, с глубокой обидой во взгляде. Далее, следует крупный план его спины, которую украшает татуировка с лицом Карла Маркса. О чем нам говорит эта сцена? Почему ответная фраза задела Диего Марадону? Зачем режиссер показал спину Марадоны с изображением Маркса? Все дело в том, что за чьим-то успехом следует полное нежелание людей вокруг воспринимать этого человека за пределами области его успеха. Вот основная трагедия, случившаяся в жизни Марадоны и, если бы люди отнеслись к нему менее поверхностно, возможно, он смог бы рассказать о своей политической позиции, или об экономиских плюсах того или иного политического строя. Да и кто знает, что он мог бы поведать будь у него такая возможность… Но люди вешают ярлыки на всех с кем имеют дело. В их стереотипном восприятии Марадона это гениальный футболист и вне футбола интерес к нему иссякает. Людям неинтересен тот факт, что помимо футболиста Диего может являться кем-то еще, как и любая личность, может быть и есть многогранна. И такое волшебство Паоло Соррентино сотворил с каждым героем своего фильма.

Фильм неоднозначный в положительном смысле, безоговорочно глубокий и откровенный. Мне понравилось все, а что-то даже восхитило.

10 из 10

Собственно, этот фильм не о молодости. Он — эпитафия ей. Фильм об антиподе молодости — о старости, закате человеческой жизни. И кажется странным, что всего лишь 45-летний Соррентино решил затронуть эту тему, но надо признать, что получилось у него это, как обычно, мастерски. Благо, он собрал в своей ленте хороший актерский состав, а также не изменил со времен «Великой красоты» оператору Луке Бигацци. Чего стоит хотя бы Майкл Кейн в одной из главных ролей — а ему, на минуточку, 82 года! Пол Дано и Джейн Фонда в своих камео также приятно удивили.

Так вот, поначалу, сюжет незамысловат. Два старинных друга с более чем 50-летним стажем дружбы пребывают на отдыхе в элитном швейцарском пансионате. Один из них, Фред (Кейн) — прославленный композитор и дирижер, другой, Мик (Харви Кейтель) — знаменитый кинорежиссер. Фреда даже на отдыхе атакует представитель британской короны с навязчивым предложением дать концерт в присутствии королевы, Мик же упоен мыслью и желанием снять главный фильм своей жизни, который он называет «фильмом-завещанием». Куда приведут мечты и обиды? Об этом мы узнаем в финале фильма.

Друзей объединяет не только многолетняя дружба, но и родственные связи — дочь Фреда жената на сыне Мика, но тот разводится с ней и уходит к другой женщине, а Фред в этот момент вступает в непривычную для себя роль — будучи всю жизнь суровым, холодным и отстраненным от своих близких в семье, на старости лет он пытается найти духовную близость с дочерью, которая приезжает в пансион к отцу в трудный для себя период. Мик же, и без того испытывая постоянную фрустрацию, в итоге получает жестокое крушение своих надежд со стороны своей любимой женщины и ведущей актрисы своих фильмов.

Повествование фильма неторопливо и тягуче, но диалоги актеров не дают заскучать и оторваться от сюжета. Собственно, молодость — она все равно остается в душе, действиях и воспоминаниях. Что и показывают нам главные герои фильма, которые еще на высоте в своих мыслях, несмотря на дряхлость тел. Шутя, смеясь, флиртуя, вспоминая огромный пласт былого, пытаясь наставлять своих детей, а также исправлять ошибки прошлого, они пытаются жить и наслаждаться жизнью. Но вот только старость не щадит никого и не прощает, а из этого правила и по сей день практически нет исключений.

Воистину, отдельное наслаждение приносит шедевральная работа оператора (мне кажется, он и не знает, как снимать по-другому), который умеет заворожить глазные яблоки и мозг потрясающими планами и проходами камеры.

Замыкается действие фильма в Венеции, на кладбище Сан-Микеле, а после — на том самом концерте в Лондоне. И что уютная альпийская Швейцария с манящими своими видами белоснежных шапок горами, вкусными до хруста в зубах панорамами зеленых лугов с тучными коровами, что Венеция с узкими милыми старинными улочками, сгрудившимися вокруг вечных каналов, выдержавших миллионы туристов и более тысячи лет жизни — все это представляет для режиссера некую сакральную канву, в которую он облекает сюжет. От Вечного Города в «La Grande Belezza» Соррентино пришел к Серениссима и Туманному Альбиону. Возможно, потому что это те места, что рождают чувства либо катализируют их.

9 из 10

«Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?»

Теперь уже 45-летний, но всё ещё молодой Паоло Соррентино второй фильм подряд с позиции старости настраивает объективы своих камер на мир. Не гипостазируя этот этап жизни человека, он просто старается смотреть на всё с той высоты, когда желания уже не соответствуют возможностям, когда в прошлом победы, но чаще поражения, в будущем — вечность, а в настоящем — простатит, а иногда сожаление. По всей видимости, итальянскому «Екклесиасту» весьма комфортно на этой высоте, во всяком случае, она располагает к философическому тону, который он так любит. И вот он берет немолодых творческих людей и лицо, похожее на Диего Марадонну, помещает их в фешенебельный швейцарский пансионат, обрамляет в респектабельный кадр, заставляет делиться воспоминаниями и разговаривать афоризмами, разбавляя всю эту глубокомысленную атмосферу редкими шутками и болтовней о трудностях мочеиспускания. Однако если ветхозаветный Екклесиаст видел спасение от томления духа в Боге, то Паоло Соррентино дает довольно простой ответ на конечные вопросы о смысле жизни — эмоции. Ради эмоций, в самом широком смысле, и стоит жить.

И вроде бы всё здорово: выстроенный чистый кадр, отличные актеры, немного юмора и много смыслов, простая главная мысль, но всё кино балансирует на грани пошлости и отдает большим расчетом. Несмотря на слезы, чувственный саундтрек, редкие истерики, разоблачающие и саморазоблачающие монологи, Паоло Соррентино больше говорит об эмоциях, чем изображает их. Получилась слишком расчетливая картина, чтобы вызывать доверие, а патетичность и амбивалентность сентенций «за жизнь» отдает банальностью, и даже пошлостью, когда актеры произносят их с чересчур чувством собственной мудрости и усталости от жизни.

Прогулка по тропам Феллини двухлетней давности удалась Паоло Соррентино больше («Великая красота»), и может именно потому, что была сделана с чувством любви к великому режиссеру. При всей идейной вторичности этой ленты, именно любовь её и спасала. А вот в «Молодости» любовь чувствуется только к обладателю «золотой» левой ноги, в остальном она здесь рационализированная словесная абстракция.

Сколько сладких, как розовая сахарная вата, ощущений в этом слове — Молодость. Сколько в нем страсти, надежд, эмоций, прикосновений. А видится это лучше из далека — с высоты прожитых лет, упущенных возможностей и несбывшихся мечтаний. Поэтому итальянский режиссер Паоло Соррентино в своем новом фильме центральными героями делает двух стариков, которые по многолетней привычке проводят время в закрытом швейцарском санатории.

Парадоксальность картины в том, что происходящие на экране пропитано жизнью, иронией, любовью, но вместе с этим оно кажется искусственным. Словно этот маленький мирок очень душевный, атмосферный, но… выдуманный. Эффект такой получается благодаря удивительному режиссерскому видению жизни — любой кадр настолько красив и эстетически правилен, что хочется нажать на паузу и наслаждаться им, словно картиной.

Действительно постарались и сценаристы: диалоги хочется растащить на цитаты, записать и запомнить. Каждая линия в этом фильме, каждый герой — будь то стареющий баскетболист, дочь, которая разводится с мужем или молодой актер, наблюдающий за всеми — каким-то чудесным образом заставляют любить жизнь чуточку больше и в любом моменте, хороший он или плохой, находить свое очарование.

Эта картина Соррентино вроде как учит, как правильно прожить жизнь, но рассматривать ее как философское произведение — большая ошибка. Ведь не это вкладывал в нее режиссер. Скорее это фильм-впечатление, фильм-прикосновение.

На Каннском кинофестивале, где состоялась мировая премьера «Молодости», картину наградили 15-ти минутными аплодисментами. В моей душе восторги не утихают до сих пор.

Спасибо.

Мне уже неделю как 26 лет. Главная цель моей жизни по-прежнему — это побольше чувствовать. «Чувствовать» иногда приравнивается к «удивляться». Чем старше я становлюсь, тем больше угасает ген удивления. Я склонна к тому, что любую художественную форму правильно видит только создатель. Все остальные интерпретации имеют право на существования, но какие-либо споры — это пресловутые «вилы» и «вода»…

Так вот, мне 26. Во мне живет страх про то, что я все меньше и меньше удивляюсь. И тут мы приходим в кино. Поздний сеанс, почти полный зал. Дают «Молодость» любимого Соррентино. С первой минутой у меня начинается натуральная дрожь в коленках, потому что, все, что происходит в лентах Соррентино — это форма, которая через экран любого устройства проникает внутрь тебя, обволакивает и не отпускает долго-долго. Так было пару лет назад с «Великой красотой». Жгучий, терпкий, горячий и обволакивающий Рим. Ода местам и полутонам, ода контрапунктам и акцентам.

Безусловно, у Соррентино есть невообразимый, калиграфический почерк, который не спутаешь никогда. Я люблю его персонажей, у него нет «кока-колы» в рисунках ролей и образах, он весь сливочный, жирный-жирный, послевкусовой, ироничный и самозабвенный.

Я закончу начатую историю про ген удивления и «побольше чувствовать».

01:30am по Москве. Титры. Влажные глаза Майкла Кейна на экране. Зал не шелохнулся. Ни один человек не встал. Ни один человек не зашелестел курткой. Прошло минуты две, титры подходят к концу. Зал даже дышит в унисон (чтобы не слышно было, чтобы продлить какое-то ощущение невероятного, всепоглощающего прекрасного, которые мы только что все вместе ощутили). Финальная титра. Черный экран. Финальный аккорд саундтрека. Слышно сопение тех, для кого финал обернулся слезами счастья. Слышны выдохи тех, кто весь фильм не дышал. В зале включают свет. Весь зал на местах. Никто не встает, понимаете? Все сидят и осознают.

Мы потом ехали в машине так тихо, что казалось не хотели уезжать от того, что только что увидели в этом веке, в этом мире и в этом сознании.

У меня все. Посмотрите теперь и вы.

10 из 10

Мировая премьера «Молодости» Паоло Соррентино состоялась на Каннском кинофестивале, где картину наградили 15-ти минутными аплодисментами. Соррентино не просто так называют новым Федерико Феллини. У режиссёра действительно сформировался свой узнаваем стиль и если гением его называть пока рано, то смело можно говорить о бесспорном таланте.

Престарелые друзья Фред (Майкл Кейн) и Мик (Харви Кейтель) проводят лето на закрытом швейцарском курорте. Фред проходит оздоровительную программу и совмещает её с прогулками по окрестностям. Ему поступает предложение дать концерт английской королеве, но он раз за разом даёт отрицательный ответ. Мик проводит все свое время в бесполезных попытках написать сценарий и снять свой фильм-завещание.

В «Молодости» показано столкновение старости и юности. Это история о двух стариках и их взаимоотношениях с возрастом и временем. Здесь нет места ностальгии, режиссёр не пытается давить на жалость, он принимает любой возраст, ему плевать на проблему тяжелой старости. Наши герои — мечтатели и романтики, явные представители высшего общества. Они живут в атмосфере исключительной роскоши. Эта история будет близка людям творческих профессий, особенно писателям, композиторам, актерам и режиссерам.

Фильм Соррентино — это высокое искусство. Он безумно красив. Чего только стоят эти завораживающие пейзажи. Отдельной похвалы заслуживают актёры. Майкл Кейн — блистателен. Он явно метит на свою седьмую номинацию на премию «Оскар». Великий британец с возрастом играет всё лучше. На минуточку, но Сэру Майклу Кейну 82 года! Стоит также отметить роскошную Рейчел Вайс. Её образ самый эмоциональный в этой истории, даже за такое короткое экранное появление я успел восхититься её игрой. Пол Дано тоже весьма хорош, особенно в сценах, где он предстаёт Гитлером (браво!).

В фильме большую роль играет музыка, иначе и не могло быть, ведь главный герой великий композитор. Даже если картина вам не понравится, то вы получите эстетическое удовольствие от музыкального сопровождения, это я вам обещаю. «Молодость» пропитана остроумными диалоги. Паоло Соррентино снял фильм исключительно для вдумчивого зрителя. Кстати, советую смотреть внимательно, если будите отвлекаться, то рискуете потерять нить повествования. «Молодость» — великолепное кино, смешное и грустное, серьезное и легкомысленное, пристойное и пошлое. Режиссер из-за всех сил ищет гармонию, но едва ли она возможна.

8 из 10