Рецензии

Для меня Солнечный удар Никиты Сергеевича Михалкова — это картина о любви: между мужчиной и женщиной, человеком и Родиной, человеком и Богом.

На днях с молодежным театром обсуждали вопрос о национальной идее. Нужна ли она нам? Тогда я не могла ответить на него. Да и сейчас этот вопрос тоже остается риторическим, однако после просмотра этого фильма мне очень хочется сказать: нет, не нужна. Были бы эти большевистские революции? Было бы столько загублено жизней, если бы не существовало приказов свыше убивать, и все под красивыми лозунгами за равенства и братства?

Но фильм напоминает, что за каждым таким выполнением приказа стоит отдельный человек, со своим может быть светлым прошлым, со своей совестью, но сделавшим выбор — служить идее. Приказы не обсуждаются. Но и это тоже любовь к Родине… Еще тысяча вопросов остаются нерешенными, опять же, как все относительно! Уже поэтому этот фильм такой нам нужный сегодня, в дни бесконечной тв пропаганды против США (на тв до сих пор считают, что история нас ничему не учит или что мы все — хомячки-потребители?) (забавно, что сам Михалков совсем не сторонник США)- из-за этих вопросов, новых взглядов на историю, или хотя бы желания ее переизучить, на самих себя.

Говорю огромное спасибо режиссеру, его команде, актерам, игра которых заставила и посмеяться, и поплакать, и конечно же, Бунину, рассказ которого я не читала, но теперь собираюсь.

p.s. удивительной красоты виды нашей страны и Швейцарии особенно порадовали.

Исходя из всего этого мне хочется отойти в сторону и спросить о национальной идее вас. Что вы о ней думаете, нуждаемся ли мы в ней? Кто-то увидел эту мысль в кино?

Вы любите белые швейцарские пароходы? Я тоже люблю. Это лучшее, что есть в фильме. И это плохая новость. Но есть и хорошие новости. «Солнечный удар» несомненно сильнее печально известных «Цитаделей». Это шаг из подвала на берег реки. Может быть, даже два шага или три.

Впрочем, как говорил Мопассан: «Ближе к телу — ближе к делу». Пройдемся по персонажам.

Поручик. На первый взгляд — высок, приятен и даже какая-то солидность есть. Но чем больше на него смотришь, тем больше он напоминает эстонца, приехавшего отдохнуть в Юрмалу. «Ага! — вот и мадам симпатичная приглянулась». Но все равно — глаза холодны, а лицо сонное.

«Дама в шляпке». Тут тоже ряд вопросов. Технически играет правильно, улыбается красиво, передвигается элегантно. А потом ловишь себя на мысли — «А где та искра, об которую можно загореться? Глаза — нет. Энергетика — нет. Огромные скулы — нет. Грудь — увы, тоже нет. Видимо главному режиссеру нравятся женщины немецкой внешности, а славянской с годами надоели.

Мальчик и комиссар — уверенный зачет.

Фокусник и фотограф — хороши, но они лишние в этой растянутой драме жизни.

В фильме много маленькой лжи, которая порождает большое недоверие к картине. Например, почему рейсовый быстроходный пароход за четыре часа отошел от пристани на 8(!) километров? Почему поручик, прыгнув с обрыва в белом мундире, потом выглядит, как будто вышел из ателье? Кому придет в голову больная мысль разместить на одном фото сразу несколько тысяч человек? На каких это баржах есть иллюминаторы? И т. д. и т. п.

Можно еще долго пинать по слабому сценарию, по затянутости фильма… Не буду. Скажу кратко. Нравятся немецкие женщины, эстонские поручики, швейцарские пароходы и русские просторы? Тогда эта драма для вас. Об одном только попрошу помнить — не верьте комиссарам, ни бывшим, ни настоящим — обманут и погубят. Это, как говорится: «К гадалке не ходи».

5 из 10

Первая история отражает животное взаимоотношение человека с человеком, подтверждая теорию Дарвина, когда свой «пожирает» своего не оглядываясь на прошлое и не думая о будущем. А ведь, когда шли съемки, никто не подозревал что экранная история прошлого, станет настолько актуальной в настоящем. Все это, в очередной раз доказывает круговорот событий в мире и ограниченность мышления человека.

Вторая история пропитана нежным лиризмом и мимолетным сумасшествием. А быть может это просто видение, пролетающее голубым шарфом, которое преследует главное героя и учит зрителя жить здесь и сейчас.

Картина «Солнечный удар» соединяет в себе эти две линии, которые по сути, могут существовать самостоятельно, и все же нуждаются друг в друге для рассказа глубоко искренних историй жизни, которые и формируют главный вопрос фильма — «Как всё это случилось?».

Сама затея совместить «Солнечный удар» с «Окаянными днями» оказывается неимоверно выигрышной. Фантазия юности, скомканное ожидание чего-то лучшего оборачивается большими разочарованиями дней зрелых — непониманием и непринятием гражданской войны простым белогвардейцем. Как и многие люди своего поколения, он бродит с повторением простой мантры — «Когда все это началось?». И этот понятный возглас исходит будто из уст известного кинорежиссера, известного также своими социальными убеждениями.

Но в этом, пожалуй, и заключается вся слабина фильма. Выходит так, что изящный дореволюционный глянец противопоставляется суровой военной прозе. Наполненный солнечными лучами корабль, порхающие голуби, типичные для Михалкова аристократические беседы отдыхающих сталкиваются в непримиримой битве с комичными Землячкой и Белой Куном, жестокими убийствами и потерянными душами белогвардейцев. Однако, полемизирующие Михалков вероятно упускает из виду Ходынку и не слишком заботящегося о мирных переговорах при принятии решения о вступлении в первую мировую монархе, «Кровавом воскресенье» и Цусиме, восстании на броненосце «Потемкин» и других многочисленных симптомах. Наверное, на все это у Михалкова есть подробный ответ. Другое дело, что в фильме получается все слишком уж упрощенным.

Такими же упрощенными выдаются и детали. Право, лязгинка главного героя после воссоединения с экипажем корабля оказывается чрезмерно наигранной, лишней. Равно как и набившая оскомину цитата на известный фильм Эйзенштейна в виде медленно спускающейся по ступенькам коляски.

При этом, не хотелось бы заведомо подвергать картину остракизму. Сними, Никита Сергеевич эту ленту году в 1987, или хотя бы в 1995-м, то спору нет — картина смотрелась бы куда более остро. Это сейчас, резкие высказывания о Землячке или Бела Куне, не вызывают уже вероятно ни у кого из зрителей каких-либо эмоций. Да и много ли зрителей сейчас вспомнит, что Бунин долгие годы был под запретом. Очевидно, что Михалков снимает что-то свое, личное, понятное в полной мере лишь небольшому кругу.

Впрочем, стоит ли копаться в истории и анализировать недостатки фильма, дискутировать с автором? Очевидно, что как обычно Михалков стремится выразить нечто глубинное, архетипичное, стать выразителем «духа нынешнего времени». И тут, самое время сравнить. Сравнить его Послание с Посланиями того же Балабанова, никогда не обладавшего сходными бюджетами. Ведь даже самый спорный фильм Алексея — «Груз 200» едва ли может быть поставлен в один ряд с рассматриваемой картиной, как по вопросам техническим (игра и подбор актеров, озвучивание, операторская работа, сюжет), так и по раскрытию глубинных вопросов. Не более, чем частное мнение автора.

4 из 10

Следуя привычному для последних (или крайних) фильмов Никиты Сергеевича стилю, начну издалека. Считаю Никиту Михалкова на данный момент лучшим режиссером в плане понимания профессии и умения ее объяснить без сферических коней в вакууме. Поэтому то, что происходит с его фильмами начиная с «Утомленных…» для меня тайна. Говоря словами героя «Удара…» — как все это произошло? Неудачу с «Утомленными…» я сваливал на эксперимент. Решил мэтр изменить себе, выйти в другие, непривычные, степи. Бывает. Многие художники в прошлом, достигнув пика, меняли стиль и даже, бывало, подписывались другими именами. Поэтому новый фильм я смотрел со спокойным ожиданием — сейчас он попадет в яблочко. Учтет опыт «Утомленных», и все будет тип-топ. Но с первых же кадров где-то в глубине мозга начала мигать лапочка тревоги. Далее — все что написано, сугубо мои измышления, которые, возможно, не имеют отношения к реальности.

Начинается все с серии ч/б фотографий с зкт. По мне, так эти кадры не ч/б, а просто обесцвеченные. Как я понимаю, изначально все было снято в цвете и, видимо, это были полноценные сцены, которые потом решили вот так модифицировать. Ну и эффект «фьють» до кучи, передающий резкий типа переход между кадрами. Неужели нельзя было до съемок все это предусмотреть, снять как надо и придумать менее избитые эффекты. Возможно, я ошибаюсь, и так все и было задумано. Но опыт «Утомленных…» наводит на эти мысли. Тот же «эффект снайперского прицела», снятый в двух шагах от Котова и Ко. Не верю я, что Влад Опельянц не понимает, что снимать это надо другой оптикой и не в двух шагах от идущих людей. Значит, эта мегамысль появилась уже при монтаже. Так и здесь. Не верю я, что Влад Опельянц не знает разницу между ч/б изображением и обесцвеченным изображением. Значит, опять в последний момент придумали. Зачем это все — задамся я вопросом персонажа фильма? Эти дешевые трюки бросаются в глаза, что сразу опускает планку кино. Ну и еще этот самый «фьють». Не получилось сделать как надо — вырежьте вы эту сцену, она все равно ничего не дает зрителю.

Из хорошего. Наконец, в нашем историческом кино одежда выглядит так, как она должна выглядеть после носки. Особенно в военное время. Задрали уже эти свеженькие шинели и выглаженные гимнастерки, надетые на лоснящиеся тела. Мне лично не хватило фактуры на лицах героев — слишком визуально мягкие и сглаженные, но это вкусовые вещи. И вся эта синюшность, искажающая цвет кожи, тоже чуть подмораживала. Возможно, так стояла задача. Возможно, качество показа в кинотеатре хромает.

Герой постоянно задается вопросом — как же все это случилось. Выглядит это очень нарочито и немного раздражает. Если б в фильме было некое событие непосредственно перед тем, как герой оказывается на Одесской лестнице, было б понятно его состояние. Скажем, он съел сослуживца (шутка). О`кей — понимаю, чувак тронулся на этой почве и пытается понять как же так. Как он оказался в этой точке времени-пространство, что вчера он говорил по-французски с каким-нибудь корнетом, а сегодня его переваривает (шутка). А так, выглядит он крайне странно. Все вокруг спокойны, один он неизвестно почему мечется, движимый неясными позывами.

Персонажей много хороших (те, что в 20-м году), но они не раскрываются. Есть что играть, но сценарий им такой возможности не дает. У них даже имен нет. Можно все списать на замысел, — война, история всех стерла, и нет у них имен и прошлого, как нет и будущего. Но это литература. Это не работает. Нет имени, нет прошлого, нет развития — значит, нет сопереживания с героем и нет сопереживания герою. А значит плевать, что с ним будет. И такой литературщины много, когда многое просто проговаривается. Все эти ля-ля проносятся мимо ушей и улетают в никуда. Зачем герой считает количество скачков коляски перед падением? Ну насчитал он их 89. И что? Что это значит? Просто чтобы смонтировать со следующим кадром и войти в сюжетную линию с кораблем? В общем, много слов. Адекватных образов нет — донести их на чувственном уровне. Соответственно — опять же получается, что плевать, что говорят. И на тех, кто говорит тоже.

В фильме две линии — одна с «белыми», вторая собственно «солнечный удар». Вспышка страсти между героем и случайной попутчицей. Решена она крайне выразительно — опять slomo. Вспышки я как зритель не чувствую. Мозгом понимаю — произошла вспышка, поставил галочку — вспышка страсти, 1 шт. Но чувства нет. А значит — мне плевать на нее и на них.

Герои плывут на пароходе сквозь сюрреалистические пейзажи, невозможные по цвету и свету, но спишем это на художественную задумку — это вроде как воспоминания героя. Герой преследует героиню. У него к ней страсть и у нее к нему, видимо, тоже. Жаль, зритель, незнакомый с сюжетом «Солнечного удара», этого не поймет. Если герой делает хоть какие-то попытки сблизиться с героиней, показывая зрителю, пусть и влоб, свое желание, то героиня спокойна и ничем себя не выдает. Я не чувствую эмоций, страстей исходящих от нее, ее боли и ее радостей. Не понимаю кто она и откуда, ее судьбу. Что любит, чего боится. Я вообще про нее ничего не знаю, для меня это киборг без судьбы. А значит, мне на нее плевать. Беготню героя сопровождают свадебные визуальные эффекты. Вроде набившего оскомину slomo, невнятного морфинга или размытых очертаний бегущей героини. Он загоняет ее в угол, и при первом же предложении сблизиться, она соглашается. Почему? Потому что соглашается. Два человека ни разу не знакомые друг с другом скачут по незнакомому городу и знают куда и зачем. Казалось бы, тут то страсти должны кипеть, зритель должен исходить холодным потом, чувствуя то, что чувствуют они. Но нет, опять обозначалово — вот чувак и чувиха скачут в экипаже. Ты, зритель, понимаешь зачем? Понимаешь. Вот и все.

Единственная сцена, которая цепанула — когда герой получает передачу от комиссара. Хотя сюжетный трюк был ясен, тут появляется атмосфера. Несложившегося, обреченности. Я в первый раз за весь фильм почувствовал то, что чувствует герой. Он оживает. Наконец, выходит из анабиоза. Встретив что-то знакомое в зазеркалье, он пытается за это зацепиться, нащупать почву под ногами. Но увы. И комиссар на пирсе хорош, если не считать нарочитых компьютерных ворон. Причем, в море как это не странно.

Смотреть или не смотреть? Смотреть. В любом случае, это надо увидеть. Но вопрос, как же все это случилось с Никитой Сергеевичем остается открытым.

В лёгком оцепенении с каким-то неопределённым чувством я досматривал финальные титры «Солнечного удара»,«расцвеченные» знаменитой казачьей песней. Душа вроде бы всё приняла, раздражали только некоторые частности:выкидывающая немыслимые «коленца» газовая шаль, излишне затянутая сцена на пароходе с фокусником-неудачником и сомнительная постельная-в приволжской гостинице, неестественно долго бегущий и кричащий вслед уезжающей пролётке мальчик. Смирился с карикатурно-органичной Розалией и подслеповатым душкой-увальнем, символизирующим Бела Куна. Восхитился, не побоюсь этого слова, иконописной красотой главной героини, грезя о которой господин офицер имел веские основания нарочито умышленно месить сапогами свежий навоз, кружа по базарной площади уездного города и рассеянно вслушиваясь в зазывные выкрики торговок, как это гениально описал Бунин.

У Михалкова же в фильме всё представлено несколько по-другому. В конечном счёте, мне как раз и не хватило этого чувства тотального отчаяния в искомую единицу времени, обуявшего главного героя, неотступной, даже маниакальной сосредоточенности на себе, на своих переживаниях. Вся эта внезапно возникшая дружба между поручиком и Егорием, все эти прогулки на Волгу, посещение трактира, фотоателье уместны были бы сами по себе лишь до того момента, как в жизни офицера армии Его Императорского Величества появилась эта «женщина-наваждение». В состоявшемся же кинематографическом варианте этот новоиспечённый кратковременный дружеский союз между господином без имени и подростком как бы растушёвывает истинную подоплёку рассказа «Солнечный удар»,интонационно отчасти его искажая.

Но есть в картине Никиты Сергеевича фрагмент, который лично у меня не вызывает никаких нареканий, а именно:история с запиской, оставленной своему возлюбленному прекрасной незнакомкой, когда, усевшись на бревно, горе-любовник пытается угадать значение зачёркнутых в ней слов. И весь мир, похоже, скукоживается для него до размеров небрежно оторванного клочка бумаги. Подсознательно он с ужасом осознаёт, что самое лучшее и яркое в его жизни, вероятно, уже в прошлом. И только это короткое письмо -единственная нить, связывающая его с реальностью, только оно будоражит воображение. И, кажется, он готов расшифровывать даже то, что вовсе отсутствует в ставшим таким дорогим для него послании, то самое сокровенное, что, скорее всего, так безжалостно спряталось в этих буквенных углах и овалах, бесследно растворилось в межстрочных промежутках и пробелах. И солнечные блики, едва заметно играющие на гладкой поверхности бумажного листа, его как бы молча подзадоривают:«Давай, мол, поручик, дерзай, докапывайся до самой сути!«Но он их почти не замечает, точнее, они для него пока, видимо, всего лишь виньетки, кокетничающие с вечностью.

8 из 10

Фильм Никиты Михалкова «Солнечный удар», наряду с другими приметами времени, подтвердил, что для населения России впустую прошли первые 20 лет после принятия Конституции 1993 года. Почти так же как и 2000 лет от Рождества Христова.

Конечно, в фильме есть некоторые сцены, которые пенсионеру Михалкову можно было бы размещать отдельными клипами за свой счёт на бесплатной основе в интернете (кстати, я так и делаю).

В состоянии социального инфантилизма оказалась вся России и, весьма вероятно, Михалков, которому в его годы, наверно, трудно расти как художнику.

Весь советский период теория естественного права в нашей стране не находила официальной поддержки. И то, что человек выделился из Природы и составил Общество на основе Достоинства, этого своего естественного состояния в социальной среде, приобретённого миллионами лет эволюции, не усвоено не только Михалковым, но большинством населения. В этом же состоянии и применение сегодня писанных человеком законов.

И это не удивительно. Конституция РСФСР 1918 года оторвала человека России от Бога и не дала ему идей эпохи Просвещения, естественных оснований своего существования и ценностные ориентиры, которыми воспользовались в США и в Европе.

Только после принятия Конституции России 1993 года защита достоинства человека впервые и в российском конституционализме провозглашена обязанностью государства, что связано с формированием принципиально новой концепции взаимоотношений между людьми, личности и государства, естественным правовым критерием которых обозначено достоинство человека.

Однако произведения Ивана Алексеевича Бунина всё-таки оставили свой след в фильме Никиты Михалкова — проявления достоинства человека, отражённые в его рассказах, всё-таки заметны в этом фильме. И, если позволит бюджет на следующие годы и население не станем кидаться камнями в условиях упадка нефтяной культуры, господа Медынский и Михалков смогут исправить ситуацию и снять фильмы Солнечный удар 2 и 3, когда Георгий Сергеевич в глубокой старости друг понимает, что человеку не всё можно и в светском обществе: даже гусеница или бабочка не менее прекрасны, чем наша прародительница — обезьяна или обыкновенная серая мышь, уживаться с которыми ещё предстоит научиться всем нам.

«Бунинские «Окаянные дни», вышедшие уже в эмиграции, полны поистине лютой злобы — злобы против русского народа». И. Л. Солоневич

Рецепт примитивен: берем несколько русофобских цитат из «Окаянных дней»:

О себе: «Какая у всех свирепая жажда их погибели. Нет той самой страшной библейской казни, которой мы не желали бы им. Если б в город ворвался хоть сам дьявол и буквально по горло ходил в их крови, половина Одессы рыдала бы от восторга».

О них: «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин, все как на подбор, преступные, иные прямо сахалинские… «А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно ассиметричными чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, — сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, Мурома, Чудь белоглазая…».

Добавляем коротенький рассказик:

- Я совсем пьяна… Вообще я совсем с ума сошла. Откуда вы взялись? (…….) Даю вам честное слово, что я совсем не то, что вы могли обо мне подумать. Никогда ничего даже похожего на то, что случилось, со мной не было, да и не будет больше. На меня точно затмение нашло… Или, вернее, мы оба получили что-то вроде солнечного удара…

А теперь перемешиваем ингредиенты и растягиваем это дело на три часа — полчаса газовый шарфик летает по пароходу, полчаса артисты в бинокли смотрят, в течение оставшихся двух часов 44 раза капитан вопрошает: «Как это всё случилось»? Voila — примитивный шедевр, иные дамы плачут и ставят оценку 10 из 10 (подозреваю, что они в похотливое приключение сами вложили шекспировские страсти).

Чего там голову ломать над сложнейшими вопросами русской истории? Когда-то гениальный режиссер нашел примитивный ответ — всего-навсего надо было:

Маркса, Дарвина и русскую литературу — запретить;
Землячку — вместо ссылки в Сибирь — расстрелять;
Агитаторов с красными бантами — вешать.

И тогда всегда были бы солнечные дни, голубое небо, белый пароход, шампанское, водка с икрой и расстегаями, доступные замужние женщины, которых (в отличие от Бунина) и поить не надо. Всё чистенько и гладенько. Ой, как жалко Барину лубочную Россию, которую он выдумал и… потерял: «Какую страну загубили вот этими руками!»

Барин не стал показывать нищету и голод народа, чьим трудом жировали его предки на пароходах, крестьян, поставленных зимой на колени в снег Столыпиным в ходе реформы, завершившейся провалом по всем статьям, правление самого бездарного из Романовых, способного только дрова колоть, разутую, голодную и безоружную из-за проворовавшихся чиновников армию, две проигранные войны, экономику, на 90% финансируемую из-за рубежа, чехарду министров, сменяемых по указанию Распутина, дезертирство царя (заслуживающего расстрела по его же закону 1916 года). Маркс во всём в этом виноват, Землячка или Лев Толстой?

Зато Барин показал, как проклятые гротескные большевики (еврейка, венгр и Георгий, узнавший, что семья императора произошла от обезьян) баржу с белогвардейцами утопили. Барин не стал показывать баржи с людьми, утопленными за подозрения в сочувствии большевикам, и другие зверства Колчака, из-за которых от него свои же офицеры вместе с полками в ужасе убегали, не стал показывать лощеных капитанов, засовывающих красноармейцев в топку паровоза.

В потоке полуправды-полулжи Барин сообщил, что 8 миллионов в Крыму погибло. Умолчал только, что более 7 миллионов из них не белые и не красные, никакого отношения к боевым действиям не имели, это люди, умершие от холода, голода и болезней в ходе мучительных метаний страны от Февраля к Октябрю.

А режиссерские находки? Коляска из «Броненосца», возвратно-поступательное движение механизмов как символ секса из «Крейцеровой сонаты». Гады-красноармейцы павлина расстреляли. Эротичное капание воды из рукомойника. И всё это уже где-то было. Слабовато для шедевра.

Чему учит Барин молодежь? Лютой злобе против русского народа. А ещё потному сексу до потери крестика: ему после водки нет разницы, кто поет Mon coeur s`ouvre a ta voix, своя невеста или чужая жена, а ей будет что рассказать о сифилисе 3-хлетней дочери, когда та подрастет.

Рязанов закончил свою карьеру постельным водевилем, названия которого уже никто не помнит. Барин круче. Он потратил государственные миллионы не только на постельную сцену, но и на разжигание взаимной ненависти потомков красных и белых. Очень по-михалковски.

Россия, слышишь этот зуд? Пять серий скоро приползут!

0 из 10

События 100-летней давности для кого-то трагедия, а для кого-то радостное событие, начало новой жизни. Забавно, что лет 30 назад практически все жители нашей страны, в том числе, и Н. Михалков, считающие ныне революцию трагедией, имели совершенно противоположное мнение. И фильмы снимали иные, например, волшебный фильм Н. Михалкова «Раба любви», который является для меня вершиной мировой режиссуры, тоже о той «трагедии», но большевики изображены в нем добрыми и мужественными людьми, болеющими за Россию, а беляки — людьми, понимающими, что все проиграли, и от этой озлобленной обреченности, творящими еще больше преступлений. Так что, получается Н. Михалков снял ту же самую «Рабу любви», только так отчаянно отстаиваемые им в этом фильме идеи поменял на прямо противоположные. Я думаю, что такие «чудесные» черно-белые превращения, где белое становится черным, а черное белым, вряд ли могут вызвать уважение.

Если воспринимать «Солнечный удар» как эпизод в истории, как взгляд на события конкретного человека, белого офицера, с его личных мировоззренческих позиций и личного жизненного опыта, то этот фильм можно понять и принять. Но режиссер, к сожалению, пытается в очередной раз вынести свой приговор истории.

Признаться честно, я ожидал «Солнечный удар» с некоторой опаской; после вторых «Утомлённых солнцем», Михалкову предлагали даже закончить карьеру режиссёра. Но Никита Сергеевич экранизировал два произведения Ивана Бунина — «Окаянные дни» и сам «Солнечный удар» и надо признать это у него вполне получилось. Сюжетная линия проста и незатейлива, как бублик — офицер вспоминает свою молодость, а если быть точнее, женщину ставшую для него наваждением. На этот раз Михалков не стал придумывать велосипед и упростил канву сюжета. Несмотря на жанр мелодрамы, в фильме есть и политическая составляющая; показан ужас революции. С этого начинается кино. Несмотря на историческую достоверность, Землячка и Бела Кун показаны не как люди, а как какие-то образы-штампы. Тут Михалков намеренно сгущает краски, на фоне происходящих событий на Украине, он показывает, на примере Землячки и Бела Куна, что происходит, когда такие люди придут к власти. Также обратим внимание на то, что приём контраста в изображении эпох (до и после революции) здесь работает и не работает. Не работает именно потому что; во-первых — Никита Сергеевич пошёл по пути Говорухина и показал, какую прекрасную Россию мы (читай — дворянство) потеряли и во-вторых — какие сволочи большевики. В-третьих: разговоры о Марксе и Дарвине выглядят слегка надуманно. Но работа художников и оператора выполнена на 5 с плюсом.

Что касается актёров. Правильным ходом оказалось отсутствие звёзд. Из известных актёров здесь разве что, Авангард Леонтьев и Александр Устюгов (известный как Роман Шилов из «Ментовских войн»).

Мартинc Калита здесь просто прекрасен. Его типаж не классический герой-любовник, а скорее идеалист. Слегка наивный и местами смешной поначалу, он становится к концу человеком обречённым. Дубляж Евгения Миронова здесь превосходен.

Виктория Соловьёва просто бесподобна. Но на мой взгляд можно было взять на эту роль, более известную актрису. Хотя это моё личное мнение.

Недостаток фильма ещё в том, что хронометраж слегка растянут. То что можно вложить в 2 часа, здесь растянуто на 3.

7 из 10