Рецензии

Действие фильма режиссера Ли Чхан-дона происходит в Южной Корее, неизбежно летящей в капитализм, в чём отличие фильма от почему-то напоминающего его своей атмосферой «Входа в пустоту» Гаспара Ноэ.

Молодой человек попадает в моральную зависимость к девиантной девушке, развлекающейся с чувствами других, и исследующей, насколько далеко может зайти её власть над ними, и этими играми с самолюбием, с ожиданиями, ревностью или соперничеством, она, вызывая ложное чувство любви у одного и углубляя право на безответственность у другого, создаёт настолько взрывоопасную ситуацию, что фильм «Пылающий» можно по праву считать высококачественным психологическим триллером.

Но что же может быть банальнее истории, тысячу раз повторяющейся и на экранах, и в реальной жизни почти у каждого, начиная с «Берлинского романа» Лилианы Кавани и заканчивая «500 днями лета» Марка Уэбба или «Keith» Тодда Кесслера, — фильмов, достаточно глубоко затронувших и тему неуютной неоднозначности боли из-за любовных игр с чувствами и рассудком, и тему о лёгком и бездумном уничтожении мира другого человека, который в этом «сам виноват», и не потому, что «позволил», а потому, что слабак, и о невозможности ничем защититься от этого, и об одиноком ужасе, что каждый день незаметно открывает нам тревожный и абсурдный ад на Земле, что до невыносимости никому не объясним, да и как различить его невооруженным глазом? Но «Пылающий», неуловимо переходя от изображения повседневного абсурда бытия, неожиданно показывает и другое, ежедневное, незаметное, нарастающее рабство человека, когда он становится рабом самого себя, потому что заглянул в бездну, заглянувшую в него, и трагичность изображения пойманной в эту теплицу души делает фильм триллером в триллере.

Фильм показался мне и преодолением идеи пустынь Антониони, и победой над недосказанностью экзистенциалистов у Годара, и всех этих интерпретаций «приходящих с дождем» в духе нового фильма «Дом, который построил Джек» Триера, и нагнетания «красоты черного цвета» до упоения саморазрушением у Звягинцева, прославляющих неуправляемость и несвободу людей от самих себя. Этот фильм — уравновешивание и возвышение над всеми недорисованными маленькими неправдами современного актуального искусства, и он — путь к растворению внутренних иерархий, к порядку в хаосе, в трансценденцию из тревожности, и в его своеобразной странной трансгрессии имеется уже реальный, жизненный выход в подлинность, до изображения которой, на мой взгляд, почти дошёл кинематограф только в «Забриски Пойнт».

«Пылающий» — это погружение в реальность почти до синестезии, свойственное многим предшественникам, и в нём до мельчайших деталей выверено, с полной концентрацией, без малейшей ряби сознания, непродуманности или непроявленности всё то, что происходит в жизни буквально с каждым человеком, вплоть до обстановки кухни или почти ощутимого запаха через экран выхлопных газов на шоссе, запаха бомж-пакета в забегаловке у Джонсу или кошачьего лотка у Хэми, от чего мы откуда-то знаем, что Бойлер реален, и тревожащий аромат свечей страшных посиделок у Бена,

— когда в душащей обстановке лживой вечеринки гостям уже нечего сказать, и мы с замиранием сердца чувствуем, как случается непоправимое, — смешивается с запахом благовоний, пасты и вина. Это и запах стерильности стирального порошка в ванной, где на тошнотворном контрасте с ним в коробке ужасно горькие фенечки девушек, которых больше нет, и это так кружит голову главному герою, что перехватывает и наше дыхание, — но все же не оставляя зрителя в безысходности бессеротонинового шока, как любили делать предшественники своими лютыми «безнадёгами».

Другим полноправным героем фильма наряду с живыми предметами, запахами и мыслями, пожалуй, становится Музыка.

Если великий Антониони запрещал музыку к фильмам, то Ли Чхан-дон решил этот вопрос иначе — музыка Моуга и Майлса Дэвиса в фильме сама является невидимым персонажем, и она почти тот самый мандарин, который демонстрирует героиня нам в самом начале в кафе. И тревожность повествования оттеняется музыкой с самого начала, — мир предельного жуткого одиночества каждого человека, — рефреном отражается и в буддийской мантре, постоянно звучащей во всех ключевых моментах фильма.

Жизнь каждого из нас — это всегда триллер, она всегда непредсказуемо болтается на грани между бытием и небытием, но спрячься в полуразрушенной деревне как в детстве под знакомым теплым одеялом, слушай радио о спасительном убежище коммунизма в соседней Северной Корее, и звучи сам как постоянная мантра, молящаяся всесильности иллюзий, и ты выиграешь, ты уравновесишь самого себя, уживаясь с абсурдом. Но не надолго. Мир неизбежно вторгнется и туда, в твоё убежище, и подвергнет испытанию все психологические эскапизмы детства, что и происходит с главным героем.

Ставил ли режиссер себе такую цель или это произошло случайно? И Мураками, по роману которого сделан фильм, и сама Азия, мне всегда казались очень православными, но в лучшем смысле этого явления, потому что азиаты — это лучшая версия нас самих, русских. Это русские параллельного мира, будь то Китай или Корея, или Казахстан, а буддизм — лучшая версия православия, более честная, жесткая и потому работающая. Здесь нет компромиссов, — от Звягинцева, — ведь ты не пройдёшь у него по скрипучему снегу, несмотря даже на акцентированную явную трагедию, — до китча российских телесериалов, что почти отменяет чувствительность целой нации, одурманивает обыденностью как наркозом, и атрофирует почтение к бытию, — нет, в этой версии России, в Корее, в «Пылающем» — скрипучий снег в последних кадрах до реалистичности конкретен, и красив, и честен, как и объятия героев перед лицом вечности одного из них, как кровь, как обнаженность и тошнота другого, — и мы воспринимаем происходящее как акты некой высшей чистоты, и эти кадры пронзают душу восторгом полной законченности, как и в самом начале фильма поражает и даже шокирует законченностью тревожное состояние ловушки, в которую мы так или иначе все пойманы, как пойманы и эти трое.

«Пылающий», завершая трансформацию кинематографа рождением, возможно, нового жанра, синтезируя попытки предшественников в нечто совершенно алхимическое, и, как гусеница бабочку, — производя на свет что-то другое, — возвещает, может быть, новую киноэпоху, ведь после него снимать и писать «как раньше» станет уже очень скучным. Фильм «закрывает гештальт» прошлого, и выводит зрителя к интегральности, к растворению границ между воспринимаемым и воспринимающим, а показав нам непредсказуемую и страшную Жизнь, которая и так известна каждому из нас на своем опыте, и усиливая состояние обреченности, но не смирения с абсурдом, — он вызывает желание вырваться за пределы майи, что было бы невозможным в европейском кино, но становится возможностью в дзен-традиции, и повторение Soohyun`s Theme как будто даёт на это надежду.

10 из 10

Спустя 8 лет после фильма о поэзии Ли Чан-дон взял в качестве первоосновы сюжета рассказ Мураками «Сжечь сарай» и снял фильм о прозе. Ненаписанный роман молодого Джон-су, выпускника факультета литературного творчества, ещё даже не имеет темы: мир вокруг кажется парню сложной головоломкой, а происходящие события — тревожными и навевающими грусть. Мать его бросила ребёнком 16 лет назад, отец сидит в изоляторе и ждёт приговора, жизнерадостная подруга детства Хе-ми вдруг появилась в жизни Джон-су и рассказывает ему о странном далёком прошлом, которого он не помнит. Бен, богатый молодой человек, к которому Хе-ми начинает тянуться после поездки в Кению, вызывает у Джон-су беспокойство, смешанное с ревностью.

С трудом выдавливая из себя слова, Джон-су будто в облаке тумана перемещается от одного эпизода своей жизни к другому и находит лишь силы для впитывания образов, слов, звуков и красок, мастерски и со вкусом подготовленных режиссёром. Красота сцен, подобных вечеру на крыльце дома Джон-су, где трое молодых людей пытаются расслабиться кто как может, зачем-то заглушает тот социальный мотив, что был привнесён режиссёром в классово-нейтральный рассказ японца. Джон-су и Хе-ми небогаты, а Бен живёт в роскошном доме, путешествует по свету и ездит на «Порше». Отец Джон-су страдает из-за своей тяги к справедливости, сам Джон-су упрекает Хе-ми в легкомысленности, а Бен заявляет, что для него как стихии (!) нет понятий «правильно» и «неправильно». Стихия Бена красотой внешнего просачивается в фильм, превращая его в визуально роскошное творение и сковывая тем самым Джон-су, который в отличие от Хе-ми не желает быть унесённым тем инстинктом, что одновременно существует здесь и в далёкой Африке, но в котором становится трудно распознать самого себя.

Джон-су любит социального и морального Фолкнера. Стихия Бена для него предстаёт общественным классом, диктующим свою волю остальным, тем классом, для которого грань между работой и развлечением стёрта, потому что в воле к власти остаётся значимым лишь трепет в груди абсолютно независимо от того, чем ты занят.

Мудрая Миджа в «Поэзии» смогла победить стихию своим стихотворением, а юный Джон-су настолько неопытен, что роман для него всё равно что та Африка. Поражение Джон-су оказывается горькой неизбежностью потери себя, которую принимаешь с ощущением морального разочарования от концовки фильма, подобным тому, что переживает человек, желавший поступить в столичный вуз, но обнаруживший себя в числе студентов сельскохозяйственного техникума, после окончания которого с горя пойдёшь сжигать старые теплицы да сараи.

7 из 10

Трое героев — это скромный юноша из деревни, отец которого — фермер — вот-вот сядет в тюрьму, девушка-продавщица, мечтающая съездить в Африку (и исполняющая мечту), и молодой человек из корейской «золотой молодежи». Что важно, первый юноша учится в университете, чтобы стать писателем. А второй — тоже важно — развлекается, как он утверждает, сжиганием старых теплиц. Первый влюблён, второй — ?

Смыслов в этом треугольнике можно найти в районе нескольких десятков:

Например, портрет современной Кореи. Унылые умирающие сельские пейзажи, отчаянно сопротивляющиеся наступающему городу, будь то налоговый чиновник или молодой нувориш. Странно, что фильм снял при всём при том бывший министр культуры Кореи. Сам набор героев показывает социальные различия и установки молодых, в первую голову, корейцев…

Или же метафора — богатый юноша из условно деловых (собственнических) кругов и бедный юноша-творец делят девушку-Корею…

Или же постмодернистский дискурс — вряд ли стоит считать случайным введение в историю именно писателя. Технику интертекста можно довести до абсолюта — сам писатель движет действие, чтобы сделать его сюжетом своего романа… А ещё лучше, если наоборот — воображение писателя двигает историю в реальность и действительность к странно-страшному финалу. Или все происходящее на экране — вымысел? А был ли маньяк? А была ли девушка?.. Именно творчество (искусство) делает жизнь не банальной.

Помимо интерпретаций присутствует совершенно гениальная сцена пикника — одна из самых волшебных и красивых лет за 30… Вот и весь Пылающий — это метание между красотой и загадкой. И даже жанр определить невозможно — так далек он внутренне от внешнего реализма.

Общее впечатление: Меня изначально пугал хронометраж — 148 минут как никак! Но усевшись поудобнее, я приготовилась вдыхать метафоричность картины и ее составляющую. «Пылающий» — это достаточно вольная экранизация рассказа Харуки Мураками «Сжечь сарай». Каюсь, рассказ не читала и сравнить мне не с чем. К слову, я узнала, что рассказ Мураками уместился на 20 страницах, теперь вопрос — КАК?! Как можно снять из 20 страниц 2 часовое (с половиной!) кино. Все просто, друзья. Это безумно нудное, монотонное кино, в котором если герой идет, то идет 5 минут, как в жизни от магазина, до дома. Если он поднимается по лестнице, то поднимается тааак долго, как ему сказал режиссер. За монотонностью и неспешностью, мы должны вкусить метафоричность бытия, познать дзен и т. д. А в итоге, это самое скучное кино, которое я видела за последние лет 5 так точно! Пока идет сей шедевр корейского режиссера, можно спокойно чай пойти попить, успеть маникюр сделать, на улице пройтись, ничего не изменится! НИ-ЧЕ-ГО.

Вся история крутится вокруг 3-х персонажей. (Я не буду писать имена актеров. Прошу понять и простить). Чон-су — начинающий писатель, который встречает свою одноклассницу Хэ-ми, у которой малость не все дома, та решила, что ей нужно ехать в Африку, а приезжает уже с новым хахалем Беном, который богат несусветно. Если и говорить о всяких подсказках и намеках, то в картине их много. Фильм только дает вопросы, но не отвечает на них. НО! Есть кое-что, что объединяет всех героев вместе — одиночество. Режиссер буквально напичкал фильм своими визуальными махинациями. Чон-су за фильм несколько раз мастурбирует, именно такой жест в кинематографе выражает одинокость. Хэ-ми пытается делать выбор сама, показывая, что женщина тоже имеет право выбора, да и за фильм проскальзывают ассоциации. А Бен имеет странное хобби, он сжигает теплицы, но разве теплицы это? В картине яро показаны не самые лучшие эмоции — ненависть, злость, обида, ревность. А так же классовое деление, это видно, когда герои встречаются и меряются… машинами, общаются в кругу и т. д.

Фильм начинается с соц. драмы, а с середины переходит в триллер. Только для меня это было подобие триллера, который мягко говоря неумело копирует сюжеты необычного режиссера Дэвида Линча. Одни репликанты. Ну и название говорит само за себя, Пылающий — кто-то сжег себя полностью и сразу, а кто-то постепенно давай догореть углям.

Смотреть фильм или нет? Если бы фильм имел больше динамичности, а не поэтичной медитативности в каждом ручейке, да соломинке, то получился бы неплохой триллер. А так, увы. Не ориентируйтесь на призы, которые получил фильм. Ориентируйтесь на свое мнение.

4 из 10

Этот фильм не для массовой аудитории, с хронометражом в 2,5 часа он представляет из себя вялотекущее и практически молчаливое кино. Ритм повествования выбран очень неспешный, и со временем он не усиливается, а наоборот остается практически таким же неподвижным. Тем не менее я не могу назвать его скучным.

Фильм метафоричен и показывает портрет современной молодежи. Чжонсу закончил университет и получил высшее образование, он мечтает стать писателем, но за все время он ни разу не взял карандаш в руки. Он работает курьером в надежде, что когда-то напишет книгу и прославится. Но готов заниматься чем угодно, кроме исполнения своей мечты. Бэн полная его противоположность, он богат и может позволить себе многое. Перед ним открыты все двери, но и ему жизнь не приносит удовольствие. Купаясь в роскоши он откровенно скучает, превратив свою жизнь в замкнутый круг, в котором меняются только лица. Хаэми символ легкомыслия. Она живет одним днем, у нее нет ни образования, ни средств существования, но она летает где-то в облаках и считает свою жизнь счастливой и перспективной. Придумывая разные истории, она не только начинает в них верить сама, но и убеждает остальных. И вот эти три направления сталкиваются между собой, пытаясь заявить свои права на существования. И хоть сами эти типажи достаточно универсальны, это корейское кино. Которое показывает ситуацию с разграничением и противостоянием северной и южной Кореи, ферма главного героя как раз находится на границе, социальной пропаганды и условиях выживания.

Поначалу фильм напоминает драму, но затем плавно переходит в детективную историю с неожиданной развязкой. Как и любое авторское кино он оставляет много вопросов. Пытаясь раскрыть человеческую природу, которая в принципе не постижима. Это призер Каннского кинофестиваля, который получил самые высокие оценки кинокритиков. Поэтому рекомендую его посмотреть всем киноманам и любителям авторского кино, т. к. этот фильм определенно войдет в историю кинематографа.

Фильм Ли Чхан Дона начинается как добротная мелодрама из современной жизни. Главный герой по имени Чжонсу, фермерский сын, но со средствами, закончил филологический факультет университета. Работы по специальности, разумеется, нет никакой и он барыжит на рынке, где в одном из павильонов встречает танцовщицу-зазывальщицу, свою землячку. Начинается роман, питаемый общими детскими воспоминаниями. Правда, Хаэми, — старая-новая знакомая, — не лишена странностей. «Не надо убеждать себя в том, что мандарин есть. Нужно забыть, что его нет и, главное, поверить, что ты его правда хочешь» — так она объясняет свое увлечение пантомимой с воображаемыми предметами, а заодно свою жизненную философию.

Уезжая по горящей турпутевке в Африку смотреть, как бушмены пляшут у костра, она оставляет на попечение главному герою своего кота. Кот, правда, не показывается и Чжонсу подозревает, что домашний питомец так же воображаем, как и мандарин из пантомимы, но, тем не менее, регулярно заходит в пустую квартирку подсыпать сухого корма.

Из Африки Хаэми возвращается с новым состоятельным знакомым, «игроком в широком смысле», как тот представляется. Возникает любовный треугольник. Вскоре героиня неожиданно исчезает.

Именно на этом сюжетном повороте, дав зрителям две крепкие детективные версии, режиссеру, по нашему мнению, и следовало поставить точку. Увы, хорошей драме о современности с социальным подтекстом и открытым финалом не суждено было состояться. Ворвались ли в творческий процесс продюсеры со своим «коммерческим» видением или произошло что-то другое, но в середине картины сюжет делает самый решительный поворот к жанровому кино. Поворот этот настолько нарочит, что возникает предположение о режиссерском протесте против какого-то диктата. Вторая часть ленты — это триллер про маньяка с элементами фильма ужасов и т. д. и т. п. Коммерческая жанровость доведена здесь до абсурда, как и финал повествования. Хочется взять монтажные ножницы и просто отрезать вторую часть ленты.

Таким образом, идя в кинотеатр на одну кинокартину, вы рискуете увидеть две, причем совершенно разных.

5 из 10

Ли Чхан Дон хоть и сам в прошлом успешный писатель, свои произведение экранизировать не хочет. Тем не менее, как в «Тайном сиянии», так и в «Пылающем» режиссер для написания сценария обращался к литературному первоисточнику. В обоих случаях это короткие рассказы, которые скорее служат вдохновением для истории, которая развивается на экране. В последнем своем фильме, кроме короткой истории «Сжечь сарай» Мураками, Чхан Дон основывается и на одноименной истории Уильяма Фолкнера. Однако первоисточник для режиссера служит скорее легким напутствием, чем пошаговой инструкцией, особенно если учесть, что происходящее в истории Мураками укладывается в нескольких главных сцен фильма.

Главный герой фильма Чжонсу — мелкий разнорабочий — случайно встречает в городе свою знакомую из детства Хаэми, которую он сначала не узнаёт. Возможно парню странно её видеть не в маленьком городе на границе с Северной Кореей где они выросли, а в Сеуле? Или всё дело в пластической операции, благодаря которой она полностью преобразилась? Они идут выпить, у них завязывается роман. Хаэми просит Чжонсу об одолжении — она улетает путешествовать в Африку и просит парня покормить кота (который как бы есть, но которого как бы нет) в её отсутствие. Возвращается она с Беном, загадочным молодым человеком, который своей скрытностью, хорошими манерами и счетом в банке создаёт впечатление фигуры уровня Джея Гэтсби. От отношений внутри странного любовного треугольника фильм постепенно переходит к мистическому триллеру, когда Бен рассказывает Чжонсу о своём необычном хобби.

В «Пылающем» Ли Чхан Дон скорее играется не с жанрами, а с жанровыми конвенциями, создавая постоянно преображающийся и трансформирующий фильм. Его жанр действительно сложно определить — мелодрама это, триллер, драма или детектив? Возможно всё вместе, но цельность фильму придаёт именно его хичкоковский саспенс, который чувствуется с первых минут. Изменчивость и двусмысленность всего происходящего на экране диктует испытываемое напряжение, ведь каждый диалог и кадр пронизаны некой непредсказуемой материей. Взять Хаэми — видоизмененная femme fatale фильма, каждое слово или фраза которой абсолютно ненадежны. Ненадежны настолько, что какую-то часть фильма главный герой занимается тем, что выясняет где была хоть какая-либо правда в словах девушки. Или вечно скучающий Бен, молодой аристократ и богач, род занятий которого покрыт тайной, а природа его хобби пугающе странная. Игра с ожиданиями — классический режиссерский прием, который Ли Чхан Дон использует осторожно. Он уважает своего зрителя, потому рассказывает историю, смысл в которую должен вложить сам зритель. Возможно поэтому среди критиков появились сравнения «Пылающего» с «Малхолланд Драйв» Дэвида Линча — разве есть пример фильма еще более двусмысленного и полагающегося на зрительскую интерпретацию?

Поэтичность киноязыка Чхан Дона напоминает постулаты Михаила Эпштейна о метареализме, «который напряженно ищет ту реальность, внутри которой метафора вновь может быть раскрыта как метаморфоза». И возможно параллель между творчеством школы русской поэзии 80-х и южнокорейского режиссера не самая очевидная, однако одна из целей у них похожа: раскрыть поэзию реальности, которая спрятана внутри метафоры и объединяет её разошедшиеся значения — прямое и переносное. В «Пылающем» метафор как раз предостаточно, и одержимость автора метафорами передаётся даже в диалогах персонажей. В конце концов, главный герой — начинающий писатель, который никак не может найти свою историю. По словам режиссера, именно гнев Чжонсу (как и гнев молодого южнокорейского поколения) стал двигателем истории. Его социальное положение, разочарование в своей собственной семье и жизни, нерешительность и пассивная агрессия делают из него бомбу замедленного действия. В фильмах Ли Чхан Дона жизнь циклична, история повторяется, а за ошибки и грехи отцов непременно будут страдать дети.

Вернувшись из Африки, Хаэми рассказывает о двух танцах бушменов: танце «маленького голода» и танце «большого голода». Маленький голод — это голод физиологический, желание поесть. Большой голод — желание познать мир и себя. Как раз от большого голода и страдают персонажи «Пылающего» — они отчаянно пытаются получить ответы на свои экзистенциальные вопросы, но к ответам приблизиться не могут. Не потому, что плохо стараются, а потому, что познать себя (не говоря о ближнем) практически невозможно. В итоге, «Пылающий» — это шедевр «между строк», минималистичный, но впечатляющий фильм о поиске смыслов, который неокрепшего зрителя испугает хронометражем, а крепкого зрителя заразит экзистенциальным кризисом и любовью к восточному кинематографу.

9 из 10

Ли Чан-Дон — уникальнейший режиссер, которому блестяще удается совмещать свой авторский стиль с акцентом на детали и неторопливое обнажение чувств главных героев. Каннский фаворит этого года, «Пылающий», служит ярким тому примером.

Безусловно, картина на любителя. Эта картина для торопящихся не торопиться, ведь только благодаря неспешному повествованию зрителю удается, путь и на миг, поймать подлинные чувства героев. Метафоры и иллюзорность всего происходящего становится лейтмотивом всей картины. Чан-Дону мастерски удается показать зрителю малейшие изменения в поведении главных героев, акцентируя внимание на деталях и символизме. Все чувства главных героев — сплошная загадка, которую порой они и сами не могут постичь. Что таит в себе робкий Джонсу, когда в его жизни появляется девушка из прошлого? Таким ли простым было прошлое, о котором ему рассказывает Хэми и так ли понятно настоящее?

Сама же девушка всю картину производит впечатление вопиющей ненужности этому миру при всей ее горящей жажде жить и двигаться только вперед, не обращая внимания на все насмешки и несерьезное отношение. Она заброшена, подобно сельским теплицам, которые являются знаковым символом всей картины. Джонсу же — юноша, застрявший где-то посередине, между прошлым и будущим. В каком-то смысле, его действительно можно назвать «пылающим», ведь он не здесь, а глубоко в себе и все настоящее для него недостижимо. Он отчаянно рвется к будущему, он не хочет отпускать прошлое. Романтические чувства, идеализация и недоступность Хэми разрушает и без того тревожную натуру молодого писателя. И пропасть между героями становится еще больше с появлением Бена, который приносит в себе хаос и загадку. Таинственность и настороженность Джонсу по отношению к нежеланному незнакомцу сквозит в каждом кадре, завершаясь (или начинаясь?) моментом откровений главных героев, после чего безмолвное противостояние перерастает в пассивную, а оттого и мучительную борьбу. Будет ли трагедия?

«Пылающий» — картина для терпеливого зрителя, который не боится пойти в самые дебри размышлений о человеческой природе и потемках души без каких-либо обещаний найти ответы на свои вопросы. Покорно старясь передать дух и стиль Мураками, Чан-Дон заходит еще дальше, создавая тихий шедевр с элементами драматического триллера вместо колких ростков первых романтических чувств и отрезвляющего чувства потери. Накаляя эмоции все сильнее, режиссер творит на экране настоящую драму всей сложности и хрупкости отношений с другими людьми, потерянности в этом мире и недосказанности, от которой, как говорил Бен главной героине, в душе находится камень, который не позволяет по-настоящему жить и радоваться моменту.

9 из 10.

«Пылающий» Ли Чан-дона основан на рассказе Харуки Мураками «Сжечь Сарай». Фильм корейского режиссера получил рекордно высокую оценку в Каннах, и некоторые критики говорят, что фильм превзошёл первоисточник.

Мне показалось интересным сравнить фильм и рассказ.

В фильме Ли Чан-дон намеренно добавил классовое неравенство: он превращает обычного женатого писателя в незрелого студента-разнорабочего из глубинки, а обычного бизнесмена на иномарке в преуспевающего представителя золотой молодёжи на Порше. Отсюда возникают сцены, которые не следуют напрямую из рассказа.

Фильм содержит загадки, которых нет в рассказе. История с колодцем или тема огня в жизни каждого из героев отсутствует в рассказе. Однако, как мне показалась, она не эксплуатируется и ни к чему не приводит. Если это единственная причина, по которой фильм называют «Корейским Малхолланд Драйв», то этой причины явно недостаточно.

Но самое важное отличие — это детали, раскрывающие центральный конфликт. В рассказе намёк на разрешение едва уловим, и целиком содержится в одном коротком диалоге, что делает концовку необыкновенно удовлетворяющей. На фоне этого фильм выглядит как объяснение шутки, до которой не дошёл читатель, рассказывая всё больше подсказок (часы, «как пепел», кот и т. д.)

Из-за обилия деталей, обсуждение после фильма превращается в финальную сцену рассказов о Шерлоке Холмсе, где каждый говорит о замеченных мелочах, чтобы доказать свою точку зрения. Но это и разрушило таинство и метафоричность задумки Мураками.

Главный герой фильма принимает решение и разрушает непредвзятость зрителя: симпатия к главному герою может повлиять на решение ведущего вопроса фильма, в то время как у Мураками мы представлены самим себе.

Суммарно, рассказ получился более возвышенным в сравнении с фильмом. И разрешение конфликта оказывается не преимуществом, а недостатком произведения Ли Чан-дона.

Когда смотришь фильмы с Канского фестиваля, ты изначально понимаешь, что это будет долго, медленно и вдумчиво. и 'Пылающий' был долгим, медленным... но вот вдуматься было не во что. Как ни старались мы найти смысл, он безбожно ускользнул, и единственное, что осталось после просмотра - вопрос 'Почему?'.

При всей красоте картинки и достойной игры актеров, все остальное катастрофически плохо.

Сама повесть Харуки Мураками 'Сжечь сарай' немного не о том, в ней нет детектива-триллера, а лишь метафорический образ поджога сарая и бескрайняя почва для рассуждений на эту тему. И каждый найдет что-то свое: вечный вопрос, что можно, а что нельзя; принципы морали; быстротечность и изменчивость времени; поиски чего-то недостижимого и отсутствия душевного покоя. В фильме же только накидали крохи для размышлений, и когда ты вот-вот готов уцепиться за них, сюжет уходит дальше, подминая под себя весь смысл.

Сложилось ощущение, что это черновик, который слепили, но до конца не продумали. Это и не хороший триллер, хотя зачатки есть, это и не драма, т. к она показана вскользь. На мой взгляд, надо было выбрать одно направление и детально проработать его, а не намешать солянку, которая не принесла никакого удовлетворения, а лишь запутанные и притянутые за уши причинно-следственные связи.

5 из 10