Рецензии

«Это позор или терпимо» — только так можно охарактеризовать давление и попытки приручить таких людей, живущих питерской богемой. И такой же вопрос звучит от Довлатова, выравнивая чашу, отвечая угнетателям, пытаясь выполнить заказ. А какой заказ можно дать художнику? Он должен лететь высоко, а если не летит, то зачем взлетать?

Так и живет богема 70-х, так и живет Довлатов на экране — из квартиры в квартиру, от сигареты к сигарете, от отказа к отказу. Бьется об стенки цензуры. Цензуры нет. Да, она не показана, поэтому в мире фильма нет. Но есть другая цензура — цензура невежества. В ней и приходится вариться гениям, бороться с ней, но всегда проигрывать. Никто не напечатает то, что может как-то загрязнить образ СССР — рабочего, труд и прочие атрибуты. Вещи такие не существуют, потому что власть говорит, что их нет, а сказанное сверху — святое. А эти люди есть, эти лишние люди. Их много, как бы их не травили, они всегда будут.

Действие льётся водой и музыкой, из кадра в кадр, от недодиалога до недодиалога, от умолчания к замалчиванию, от игнорирования к конфликту. Никто друг друга не слышит — не они такие, а время. Полное угнетение людей талантливых приводит их к сомнениям в своих силах и способностях. А если то, чем ты являешься, не нужно — зачем ты нужен? Не все выдерживают. Приходится выходить с очередным нравоучением о том, как писать и что писать, смотреть на то, как листья с целыми историями эпохи, разлетаются по двору — «О, мои друзья». Они лишь макулатура для редакторов. Каждый почему-то знает, о чем надо писать, а сами творцы не знают — даже уролог, местный культуроведческий авторитет. До больного смешно.

Герман-младший продолжает свою тему лишних маленьких людей, что еще взял в «Бумажном солдате» и «Под электрическими облаками», а продолжил в «Довлатове». Все о том же: такая же невыносимая тоска, такая же гнетущая атмосфера, такая же пронзительная жестокость мира окружающего, который пытается тебя выправить в нужную сторону. А ты просто не можешь, да и не понимаешь зачем. Тошнит от конъюнктуры, а тебе ее навязывают — «Пошли отсюда!» великолепный ответ. Фильм о сильном маленьком человеке, сделанный по схеме, взятой из прошлых своих фильмах, а до этого позаимствованной из фильма отца «Мой друг Иван Лапшин». Фильм о времени свободы… но не полной. Постоянно проезжающие декорации для праздника, создают чувство наигранности того зловещего строя, что стоит над всем и надзирает. Карикатурность этого еще больше ошеломляет.

И герои бродят туда сюда в своей страшной клаустрофобии маленьких квартир, которые они забивают своими телами и сигаретным дымом, обсуждая то, чего не могут понять те, кто должен наставлять их — цензоры. Они замкнуты в этом мире — они не выедут в Париж. Эта сцена очень точна по своей острой точности — они никогда не познают свободы, их работы никогда не выставят в Париже, они будут замкнуты в этом режими, их гений будет выживать, а не жить. Постоянная мысль сбежать витает в воздухе, они то отгоняют ее, то притягивают, не давая себе шанса от нее избавиться. Да и как избавиться? Бежать надо.

Музыка отдельный герой фильма, один из самых ярких и потрясающих. Она льется за всеми героями, загнанными художниками, никогда не прекращаясь. Костюмы и атмосфера коммуналок — до невозможности точны и к месту. Монтаж, длинные кадры — одно из сильнейших звеньев картины. Оператор, конечно, гениален.

Тоскливые 70-е — оттепель прошла, начались заморозки.

Достойное кино. Из недостатков разве что некоторая затянутость — я б сократил часа на пол. Но несмотря на это, о потраченном времени не жалею.

В центре внимания у нас известный советский писатель Сергей Довлатов… Ну, кому известный, а кому и не очень, но мне лично в свое время нравились его очерки, так что посвященное ему кино было для меня в какой-то степени долгожданным. И разочарован я определенно не был.

Фильм «Довлатов» получился очень атмосферным. Многие предметы из семидесятых годов, которыми в фильме пользуются как будто так и надо, сейчас можно встретить далеко не на каждой антресоли. Но помимо атмосферы времени есть еще особенная атмосфера Петербурга, которая жива и по сей день — общая серость и теснота, низкое небо и ощущение полной и абсолютной безысходности. В такой примерно обстановке и приходилось жить сильно пьющему начинающему автору.

Бросилось в глаза, что несмотря на наличие в Википедии отдельного подзаголовка, посвященного алкоголизму Довлатова, а также на многочисленные свидетельства современников по поводу наличия оного, в течение фильма Довлатов практически не пьет — может быть, раз или два можно увидеть его в кадре с алкоголем.

Зацепила история Давида, фарцовщика, которого сыграл почти неузнаваемый Данила Козловский. Романтический образ лихого контрабандиста, всего лишь одного из окружающих Довлатова людей, идущих против системы и рискующих свободой или даже жизнью… Но, пожалуй, именно в его истории лучше и страшнее всего раскрываются неприглядные моменты той эпохи.

В общем, душевное и цепляющее кино, несмотря на кажущееся отсутствие любовных драм и напряженных коллизий, очень советую посмотреть.

В первую очередь надо признать, что кино удивило. Если честно, я думала, будет экранизирована какая-либо часть автобиографической прозы Довлатова, но в фильме перед нами будут действительно всего несколько дней из жизни писателя (в роли которого, кстати, очень натурально смотрится Милан Марич, новый для российских экранов актер).

Еще в начале фильма Довлатов отмечает, что главный герой его произведений — не герой, а скорее наблюдатель, что характерно и для его прозы, и весь фильм построен именно по такому принципу.

Событий тут не так много, а те, которые есть, связаны в первую очередь не с личностью Довлатова, а с окружающими его людьми. Главного героя же волнует как будто бы только один вопрос — где купить большую куклу?

Несмотря на некоторую медлительность и отсутствие напряженности в сюжете фильма, он удивительным образом затягивает. Ключевую роль в этом играет, как мне кажется, атмосфера — то, что сейчас, наверное, назвали бы «олдскулом», но по факту это просто много старых вещей, одежды, обстановки и автомобилей, которые все вместе создают ощущение полного погружения в прошлое.

И среди всего этого — негрустный человек Довлатов, герой-наблюдатель, который именно благодаря своей наблюдательности замечает и подмечает больше, чем мог бы любой вовлеченный участник событий.

Фильм проникнут грустной иронией, которую многие окружающие ошибочно принимают за сарказм, но когда ты лично видел больше трагедий, чем все вокруг, и при этом четко знаешь, что ничего не можешь сделать, что кроме иронии тебе остается?

9 из 10

Фильм получился гораздо интереснее, чем я ожидала.

Легко было сделать из биографии Довлатова набор остроумных скетчей по мотивам его собственной прозы. И он даже зашел бы на ура, только вот не имел бы никакого отношения к жизни самого Довлатова — тяжелой, противоречивой, нескладной и явно невеселой жизни. Режиссер Алексей Герман-младший решил пойти по другому пути — он экранизировал именно жизнь великого писателя, какой бы она ни была.

Результат, честно говоря, завораживает. Перед нами нарочито отстраненный герой, скорее, наблюдатель собственного жизненного пути, который всюду пытается и всюду не имеет успеха. Он не может смириться с фальшью, которую навязывают ему в редакциях, и не может убедить закоснелых литературных чиновников и околочиновников в том, что он подлинный, настоящий талант. Он не может жить так, как живет, но в то же время не имеет возможности что-либо изменить. Это настроение передано так мощно и точно, что не получается от него избавиться ни на финальных титрах, ни после.

Очень здорово воссоздан Ленинград начала семидесятых. В это сложно сейчас поверить, но так люди и жили — в коммуналках, в серых буднях, не имея возможности купить подарок собственной дочери, примириться с собственной женой (потом, правда, это примирение все-таки состоится, как я узнала из биографии Довлатова). Очень здорово показана отверженная богема, этакий советский андеграунд, балансирующий на грани закона.

Короче говоря, «Довлатов» — из тех фильмов, на которые обязательно стоит сходить любому, кто считает себя образованным человеком. И получить массу если не чистого удовольствия — веселого в фильме, повторюсь, мало, то важных эмоций и знаний.

«Довлатов» — это очень дерзкая попытка дать образ великого писателя сквозь призму нескольких дней его жизни в застойном Ленинграде, причем отнюдь не насыщенных какими-то судьбоносными для него событиями, раскрыть Довлатова через его рутину. Начинание благое, но опасное — многое могло пойти не так, сделав фильм слишком скучным, или пресным, или наоборот, слишком неправдоподобным. К счастью, Алексей Герман-младший нашел верный баланс.

Декорации того времени — а на дворе начало семидесятых — воссозданы на удивление любовно и точно. Тут и коммунальная квартира Довлатова, совсем не похожая на уголок, воспетый «Покровскими воротами», и бесконечные мастерские и прочие, как это принято сейчас говорить, «вписки» для богемы, и затхлые редакции газет и журналов, в которых нельзя опубликовать ни единого живого слова. По улицам маршируют бесконечные парадные коробки — дело происходит перед 7 ноября.

Но дело даже не в декорациях. Подчеркнуто почти бессюжетный фильм держит в напряжении все два часа чем-то большим, чем декорации. Даже самые проходные диалоги звучат веско и точно, даже сцены, призванные связывать воедино другие сцены, сняты очень здорово и часто завораживают. Это — настоящее кино. Кино, можно сказать, с большой буквы, каким бы избитым ни был этот штамп.

Отдельно хочу отметить актеров, на которых во многом держится обаяние фильма. Очень хорош фактурный Милан Марич, который действительно кажется чужим в застойном Ленинграде, как был в нем чужим Сергей Довлатов. Вообще идея взять иностранца на главную роль довольно смелая, но получилось очень даже неплохо — Маричу веришь.

В общем и целом, на «Довлатова» безусловно стоит идти и тем, кто не является поклонником таланта Сергея Донатовича. Те же, кто уже оценил его блестящую прозу, будут приятно удивлены тем, как бережно отнесся Алексей Герман-младший к жизни писателя и как передал если не букву его биографии, то ее дух.

Начало ноября 1971 года — самый застой. Тридцатилетний, но все еще начинающий писатель Довлатов (серб Милан Марич) мучается от того, что у него не выходит ни роман, ни простенькая статья для заводской газеты, от того, что его вещи нигде не печатают, от того, как не складываются его отношения со второй женой Еленой (Хелена Суецка из Польши). Он бродит по сборищам своих в основном безымянных друзей — литераторов, художников, фарцовщиков — то ли в поисках вдохновения, то ли просто от безысходности, оставаясь не героем действующим, а героем наблюдающим.

Атмосфера чужого и чуждого герою, холодного, лицемерного Ленинграда времен застоя пробирает буквально до костей. В ней, кажется, не осталось ничего живого, ничего человеческого, и даже общение с друзьями, такими же отверженными, не издаваемыми и не выставляемыми, не приносит Довлатову никакого отдыха от его внутренних терзаний. Недаром среди этих друзей только несколько носят имена — художник Давид (короткий, но яркий выход Данилы Козловского), нелегально торгующий зарубежной одеждой, но все еще мечтающий о славе, или Иосиф Бродский (Артур Бесчастный, повторивший свою роль в «Таинственной страсти» по Аксенову), или поэт-метростроевец Антон Кузнецов (Антон Шагин), в чьих стихах из-за личной драмы стало «слишком много Бога».

Кроме того, «Довлатов» удивительно созвучен собственно прозе Довлатова — остроумной, яркой, но притом неизменно горькой, в буквальном смысле выстраданной. Он словно открывает ее оборотную сторону, заставляя вспомнить, из какого сора и с какими муками рождались эти точные метафоры и хлесткие фразы, которые многие знают наизусть.

В этом смысле «Довлатов» — это точное попадание. И пожалуй, это самый удачный фильм Германа-младшего, недаром отмеченный на Берлинском кинофестивале, где не жалуют бессмысленный мейнстрим. Верно взятая интонация, тончайшая работа оператора и титанический труд художника, прекрасно подобранный актерский ансамбль (и Марич как несомненная удача кастинга) — все это делает «Довлатова» не просто очередной биографией очередного большого писателя.

Сергей Довлатов — известный Советский писатель, попавший под эмиграционную волну 70-ых годов. Советская цензура была очень жестока к молодым литераторам, которые выросли в эпоху «оттепели», с ее просачивающимся из-за рубежа, читавшимся в тайне самиздатом, интуристами на улицах городов и относительной свободой в печати и на радио. После того как 60-ые закончились, «железный занавес» с грохотом вернулся на свое законное место, закручивая гайки с удвоенной силой для тех, кто хотел свободы.

«Кто-то сказал — погуляли и будет.»

Писателям пришлось тяжелее всего… И одним из таких авторов был Сергей Донатович Довлатов, который по возвращению из армии, отслужив три года в «Лагерной Охране», загорелся написанием внушительного труда о тех ужасах, что творятся в Гулагах по всему СССР. Нет, Сергей не хотел становиться вторым Солженициным, но и молчать, как автор, он не мог. Он не понимал, почему его произведения и труды его друзей не публикуются. Почему Советская пресса выбирает замшелых, воспевающих чудеса Социализма «писак», а не тех, кто кладет свою душу на алтарь настоящей литературы. Почему цензура жестока, а редоктатура безжалостна?

Именно об этом и расскажет фильм Алексея Германа-младшего, где образ Сергея Довлатова показан рискованно и оправданно жизненно. Почему рискованно? Все просто, в своих произведениях Сергей Донатович представал перед читателем веселым и остроумным выпивохой, что праздно шатается по заснеженному Питеру (в те времена еще Ленинграду) и хлещет копеечный портвейн на чужих квартирах, изредка наслаждаясь стихами своего близкого друга Иосифа Бродского. В фильме же, помимо книжной, по праву «Довлатовской атмосферы», Герман показывает авторское отчаяние, где веселые посиделки с алкоголем — безысходность от невостребованности в родной стране, нежели атрибут шальной молодости. Отойти от привычного, любимого многими книжного образа было очень опасно, но у режиссера получилось преподнести героя Довлатова таким образом, чтобы и драма получилась стоящей, и фанаты произведений Сергея Донатовича остались довольны.

Атмосфера Ленинграда 70-ых и нравы творческой «тусовки», давным-давно отошедшей от идеалов Партии — переданы потрясающе. Костюмы, обшарпанные коммуналки и предметы интерьера, сошедшие с Довлатовских страниц… Настоящий художественный памятник Советскому урбанизму, не иначе. Не зря художник-постановщик фильма, Елена Окопная, получила на Берлинском фестивале Серебрянного медведя за «Выдающиеся достижения в области киноискусства», совершенно заслуженная награда человеку, воссоздававшему по кусочку ту невероятную, затерянную во времени, атмосферу.

Что касается актерских работ, то над ними в фильме проделали колоссальную работу. Все дело в том, что типаж Сергея Довлатова, мягко говоря, нетипичен, и «залететь» в ближайшее актерское агенство для поисков не получится… Кастинг на главную роль шел около трех месяцев и остановились на кандидатуре Сербского актера Милана Марича, который внешне — копия молодого Довлатова, а вот в своей Русской речи имеет огромные проблемы и вообще язык знает плохо. Тогда создатели фильма пошли на хитрость, на сведении звука голос Марича был заменен на дубляж от Александра Хошабаева, чей тембр и интонация очень сильно напоминают Довлатовскую речь. Так и собрали по частям образ, взяв внешность одного, справившегося со своей задачей на отлично и голос другого, «забывшего» в профессиональном дубляже не один десяток лет.

Помимо молодого Довлатова от Марича, фильм порадует появлением Иосифа Бродского в исполнении Артура Бесчастного и некого Давида-фарцовщика в исполнении Данилы «Какой фильм без него окупится?» Козловского. К Бродскому — никаких претензий, Бесчастный отлично передал образ гениального поэта, даже стихи научился читать в свойственной, непохожей ни на что услышанное вами ранее, манере Иосифа Александровича. Аудиозаписи найти не составит большого труда, послушайте — убедитесь лично.

«Просто Бродский — гений, а мы нет. Так и живем.»

А вот что касается Козловского, то здесь очень странный ход со стороны сценариста… Не было в произведениях Довлатова такого персонажа, как Давид-фарцовщик. Быть может через героя Козловского хотели показать, что Сергей имел отношение к фарцовке и добавить драмы, раз уж Данила не плохой драматический актер. Не знаю, эта история осталось непонятной для человека, искренне любящего произведения Довлатова. Художественное допущение или же действительно «вписанный» персонаж, дабы Козловский «нагнал» людей в залы. Как бы там не было на самом деле, смотрится его герой в контексте повествования вполне уместно и если бы не книжные возмущения (или, возможно, упущения от автора рецензии), история его персонажа может как следует «зацепить».

Итог. «Довлатов» — это крепкая биографическая драма, которую может посмотреть как и фанат персоны Сергея Довлатова, так и рядовой зритель, попавший на сеанс совершенно случайно. Алексей Герман-младший, выпуская фильм, исполняет мечту своего покойного отца, который был лично знаком с Довлатовым и рассказывает всему миру о безумцах, что хотели быть писателями своей Родины, а в итоге получили «настоятельный совет» уехать из страны и никогда больше не возвращаться…

Заслуженный трибьют великому писателю.

- А правда, что все журналисты мечтают написать роман?

- Нет, — солгал я.

9 из 10