Рецензии

Довлатов — спорный писатель. Кому-то он нравится, кому-то нет. Моим родителям вот не очень. Либерал, говорят. А мне нравится — стильно пишет, иронично, метко, жизненно.

Фильм поэтому, конечно, не могла не посмотреть. А посмотрев, могу заключить — очень круто, очень похоже на довлатовскую прозу, мне понравилось.

Что вообще предстоит? Довольно неспешное повествование, которое часто будет отвлекаться на детали и нюансы происходящего (происходившего?) вокруг. Молниеносного развития событий и лихих поворотов сюжета ожидать не стоит. Зато атмосферности, поэзии и, как ни удивительно для кино, хорошей прозы — сколько угодно.

«Довлатов» — это кино для тех, кто хочет погрузиться в эпоху. Тут очень много «локальных мемов», которые сложно будет понять человеку, который не знает, как жить без стиралки. Тут много красивых грустных стихов и стильной грустной иронии, тут шикарные актеры и много грустных глаз.

Словом, «Довлатов» — удивительный фильм. Удивительный для тех, кто не знаком с творчеством этого писателя. Еще более удивительный для тех, кто знаком — сложно себе представить, что по Довлатову или даже про Довлатова можно снять кино, которое будет красивым, душевным и цепляющим.

8 из 10

«Довлатов» Германа-младшего — довольно рискованный опыт. Дело не только и не столько в том, что биографический фильм, тем более про человека, жившего сравнительно недавно, — это всегда риск. Дело в том, что мы привыкли совсем к другому Довлатову — остроумному и неизменно ироничному рассказчику, весельчаку, пьянице и душе любой компании, тогда как Герман-младший предлагает нам Довлатова страдающего, задыхающегося в безжизненных коридорах газетных и журнальных редакций, да и в кругу друзей — таких же, как он, отщепенцев советского искусства.

В таком фильме самое важное — не прогадать с актером на роль главного героя, и Герман-младший не прогадал. Помимо внешнего сходства с писателем, в Милане Мариче из Сербии есть что-то такое, что делает его достоверным. Может, это не тот Довлатов, к которому мы привыкли, но это определенно Довлатов — высокий, большой, но внутри нежный и ранимый.

Остальные персонажи, хотя и играют несоизмеримо меньшую роль, тоже подобраны с большим старанием. Особо хочется выделить актера, сыгравшего Иосифа Бродского, — получилось очень ярко. Или совершенно эпизодическую, но при этом надрывную Светлану Ходченкову.

И только ленивый не похвалит уже отмеченную на «Берлинале» работу художников — выглядит «Довлатов» по-настоящему классно. Кажется, что каждая деталь, каждый предмет — подлинные, а съемки как будто велись не в современном каком-то городе, а в том самом Ленинграде образца 1971 года.

В итоге фильм на два часа погружает в ту самую атмосферу, из которой и появились знаменитые книги Сергея Довлатова, над которыми все так искренне смеются, не задумываясь, как они были написаны. Это мало похоже на развлечение, но это картина, которая действительно стоит похода в кинотеатр.

Я бы конечно могла просто написать в рецензии, что «Довлатов» это изысканный десерт для гурманов с начинкой из «Июльского дождя» Хуциева, оболочкой из «Хрусталев, машину!» Германа старшего, завернутая в красивую обертку из недавнего сериала «Таинственная страсть» с тем же Бесчастных в роли Бродского. Но я лучше напишу, что новый фильм Германа-мл. это интерпретация великой пьесы Сэмюэля Беккета применительно к изучению любимого объекта творчества обоих Германов в зоне заповедника их естественного обитания, логичное завершение удивительно глубокого и практически послойного препарирования образа мира и образа жизни интеллигенции давно ушедшей, но такой прекрасной эпохи. Впрочем для Германа все персонажи «Довлатова» - вневременной, собирательный психотип совершенно инфантильной, обломовской советской (русской, российской, советско-еврейской) интеллигенции, которая в тумане богемных Питерских тусовок ранне-брежневского периода с упоением рассуждает о различиях литературных подходов Стейнбека, Фолкнера и Гюнтера Грасса, перспективах абстрактного экспрессионизма Джексона Поллока, цитирует Кафку, Сартра и Камю, пытается осмыслить символизм «Крика» Эдварда Мунка, но при этом совершенно не способна на любое осознанное, волевое действие.

Герман строит этот мощнейший постулат на десятках совершенно упоительных и предельно точных метафор. Весь фильм условный Довлатов ищет куклу для своей дочки, спрашивая у своих друзей, где ее можно купить и не получая от них ни одного вменяемого ответа, так и не решается просто зайти в любой районный «Детский мир» Ленинграда, заваленный в то время этими куклами. Рабочий метростроевец Кузнецов, решивший стать поэтом, рассказывает Довлатову, что недавно он зашел в подсобку и увидел, что невесту «поэта» активно «шемякает» какой-то примитивный работяга, при этом сам он может только стоять и наблюдать со стороны за процессом этого самого «шемяканья». Неудавшийся художник Давид, волею судеб ставший фарцовщиком, горестно рассуждает, что мог бы писать картины не хуже Поллока, но при этом даже не берет в руки кисть. Апофеозом этого беккетовского абсурда выступает истошный крик главного редактора журнала, словно обращенного ко всей русской интеллигенции: «Ну сделайте, сделайте, хоть что-нибудь!!!» в сцене самоубийства одного из непубликуемых писателей или менее громкий, но такой изящный ответ Довлатова Кузнецову - «может пора начать уже и самому «шемякать». Увы, понимание далеко не всегда переходит в действие и лучшие художники, писатели, поэты, скульпторы страны так и не начнут «шемякать» и будут ждать в «Довлатове», вслед за героями Беккета, некоего внешнего Годо, который однажды придет и скажет им - что надо делать и как жить, писать им или не писать, публиковать или не публиковать, вместо того, чтобы искать этого Годо внутри самих себя. Лишь небольшая искра прозрения появится у Довлатова в самом конце фильма, когда он под вкрадчивые звуки джаза, после гениально воссозданной Германом сцены его прощания с Бродским, впервые начнет ощущать голос не внешнего, а своего внутреннего стержня.

Виртуозно поставив в «Довлатове» совсем не утешительный диагноз интеллигенции и сам же выписав ей лекарство, во второй половине фильма Герман, продолжает разбираться в глубинных психологических основах творчества. Брежневская эпоха развитого социализма отличалась тем, что жители СССР могли существовать в рамках системы определенной безопасности, достатка и даже некоторой духовной свободы. Мы видим в одном из снов Довлатова - с какой теплотой воспринимает он образ «дорогого» Леонида Ильича, искренне жалуясь ему на свою тяжелую писательскую долю. Действительно, ни Бродский, ни Довлатов никогда не были диссидентами и противниками советской системы. Они просто не принимали никакие внешние догмы за абсолютную данность, без их собственного субъективного осмысления. Диссидентами их сделала власть, не давая возможности реализовывать себя в творчестве и, тем самым, вынуждая к иммиграции. Оставляя в стороне любые политические спекуляции, режиссер весьма искусными штрихами показывает в нескольких важных эпизодах, что истинный творец, не имея возможности выразить себя в романе, стихах, картине, скульптуре, песне начинает испытывать такую глубокую душевную боль, что неизбежно уничтожает сначала себя, а потом и всех вокруг себя, потому что любая человеческая потребность, не найдя адекватной реализации, бумерангом возвращается к своему хозяину, нанося ему непоправимый урон. Испытывая боль от собственной творческой нереализованности даже Моцарт может быстро переродиться в Сольери, о чем Довлатов задумчиво рассуждает в диалоге со своим другом Давидом. Эта душевная боль в фильме, словно застывшая в глазах Довлатова и Бродского, сравнима с открытой раной, любое воздействие на которую вызывает еще большую боль, даже когда в эту рану так завлекательно смотрит симпатичная девушка, намекающая на мимолетный секс или философски настроенный главный уролог Ленинграда, гарантирующий удивительные ощущения от ректального изучения простаты.

Несмотря на то, что фильм называется «Довлатов», его также можно было назвать и «Бродский», образ которого абсолютен в исполнении Бесчастного. И дело, конечно, не в удивительном внешнем сходстве актера с реальным Бродским. Просто Бродский воспринимается в фильме настолько близким, живым и объемным, что создается полное ощущение, что сейчас он скажет именно тебе ту самую свою самую знаменитую фразу с первого судебного процесса, когда в ответ на вопрос судьи – «а кто признал вас поэтом?», ответит в стиле Джордано Бруно - «а кто признал меня человеком?». Когда так рано из жизни ушли Дворжецкий, Даль, Кайдановкий, казалось, что никогда уже в нашей стране не появится актер сопоставимого с ними амплуа и силы актерского дарования, который так же может держать паузу, так молчать в кадре, так играть глазами, скулами, губами. И вот этот Актер появился. Настоящий Актер, сыгравший в сцене прощания с Довлатовым, со своей судьбой и со своей страной так, что люди, сидевшие в зале плакали, не стесняясь своих слез, потому что все они в этот момент были там, в том самом Ленинграде, в тот самый пронзительно-туманный день 6 ноября 1971 года.

«Довлатов» совершенно заслуженно не получил главных призов «Берлинале» в 2018 году. Не получил их не потому, что был хуже своих конкурентов, а потому что был на порядок выше, сильнее, точнее, глубже их. Западные критики, исходя из описания фильма, уже потирали руки ожидая увидеть в нем очередную порцию помоев и мерзейшей «звягинщины» и были очень разочарованы обнаружив столь совершенный и пронзительно тонкий этюд, до уровня которого им никогда не подняться. И это, на самом деле, лучшая оценка фильма. Такого простого внешне и такого трогательного внутренне русского фильма, после окончания которого ни один из зрителей не мог сдвинуться с места, еще долго молча сидя в темном, полупустом зале. Зато, когда они стали выходить из кинотеатра их стало ровно в три раза больше, потому что справа от каждого из них стоял живой Довлатов, а слева такой же живой Бродский.

К сожалению, новый фильм Алексея Германа-младшего не стал откровением для синефилов в отличие от его предыдущей картины «Под электрическими облаками», режиссер во многом повторяется, цитируя сам себя, точнее свою ленту «Бумажный солдат», выбирая в качестве сюжетной основы судьбу поколения 70-х, вновь высказываясь на тему общественного «застоя» и «заморозков». Ни один его предыдущий фильм так не похож на картины отца как «Довлатов», и это сильная сторона ленты — детальная реконструкция примет времени, не только интерьеров, типажей, коллизий, но и самого духа советских 70-х сродни маниакальному воссозданию сталинского времени в «Лапшине» и «Хрусталеве».

Вместе с оператором и художником-постановщиком Герман-младший вновь экспериментирует с киноязыком, уделяя большое внимание изображению, он, как и большинство современных мастеров (Ангелопулос, Джейлан, Звягинцев) через педалирование пространственных барьеров между героями, ослабляя драматургию, подчеркивая отчужденность и одиночество неприкаянных персонажей, показывает главную трагедию нашего времени — тотальную демобилизацию, распад общностей и вместе с тем — жажду нового братства, которая стала стержнеобразующим мотивом «Под электрическими облаками».

В «Довлатове», однако, гораздо больше внимания, чем в предыдущих картинах Германа-младшего уделено теме непризнанности и социального маргинализма: если в «Гарпастуме» герои теряли себя в течении исторического времени, а персонажи «Бумажного солдата» утрачивали иллюзии по мере приближения «застоя», то Довлатов и его друзья выброшены на обочину социальной жизни, не желая приспосабливаться к псевдогероическому, шизофреническому двоемирию советского мира. Режиссер как всегда снимает кино о современности, наряжая ее в исторические одежды — в атмосфере брежневских 70-х легко угадываются последнее двадцатилетие с той же бесперспективностью общественной жизни для талантливой молодежи.

Отнюдь не Герман-младший выбрал Довлатова выразителем идей своего поколения, а сами реалии тех лет, потому ничего удивительного, что именно вокруг него выстраивается магнетического поле повествования. Однако, перед нами не байопик о «проклятом поэте», что, например, очень любит Голливуд и американизированный европейский кинопейзаж нулевых, скорее это многофигурная фреска из жизни 70-х, которую можно воссоздать лучше всего именно по пестрым довлатовским рассказам, и, может, еще по аксеновскому «Ожогу».

И несмотря на то, что непрофессиональная массовка, собранная из жителей Питера не всегда органична, а исполнитель заглавной роли весь фильм ходит с одним выражением лица, и лишь за счет блистательных эпизодов с участием Ходченковой и Шагина, можно поставить зачет актерской игре, фильм все же можно считать удавшимся и не только концептуально и изобразительно, но в целом, как весомое авторское высказывание. На фоне тухлого российского артхауса этого года (за вычетом «Лехи Штыря», «Аритмии», «Нелюбви» и «Тесноты») «Довлатов» очень сильно выделяется в лучшую сторону, а полное отсутствие в нем пошлости, мата, эротики, даже пьянок (одна все-таки есть, но она не свинская) дает ему фору на фоне даже этих четырех упомянутых картин.

В то же время в сравнении с художественным триумфом «Под электрическими облаками», «Довлатов» — явно шаг назад, к более упрощенному, зрительскому кинематографу, который в своих суждениях о современности и истории всегда менее точен, чем лютый артхаус. Картину стоит смотреть хотя бы по одной причине — то, что стало неудачей для крупного художника, для отечественного кино — очень высокая планка, а это уже не мало.

В новой картине Алексея Германа-мл. российский кинематограф продолжает осмыслять советскую реальность, на этот раз глазами человека, который ее представлял, возможно, самым точным образом. Сергей Донатович, получивший признание на родине только после смерти в эмиграции, запечатлен в фильме с большим почтением, недаром участие в создании принимали его вдова и дочь. Но все же «Довлатов» — далеко не слепо прославляющая агитка о гордости отечества, а трезвый, грустный и ироничный взгляд как на саму фигуру писателя, так и на всю эпоху.

Принимая принципы довлатовской литературы, Герман-мл. пытается отразить действительность максимально честными художественными приемами. Он ни придумывает искусственную драматургию, ни приукрашивает детали собственными байками. Сюжет «Довлатова», если его можно так назвать, сплетен из деталей рассказов автора, а основной конфликт состоит в его творческих метаниях и сомнениях. Его прозу журналы по идеологическим причинам публиковать не хотят — говорят, нужно что-то более позитивное, зато просят написать стихи о буднях нефтяника. Как и о чем ему писать, отчетливо знают, кажется, все, кроме самого Довлатова, который защищается от окружающей серости только иронией и алкоголем.

И хоть режиссер и не делает никакого акцента на актуализации истории, темы «Довлатова» как фильма во многом для русского человека столь же вечны, как и темы Довлатова как писателя. Зритель все так же считает искусство площадкой, обязанной нести надуманный позитив, и тем дороже меланхоличная печаль самого фильма. Интеллигенция тихо спивается на литературных вечерах, семьи еле держатся вместе, а «функционерам» советуют подарить бутылку коньяка, дабы они помогли по службе.

Помимо всех успехов в удачности выбранного настроения и балансирования советской действительности и литературной поэтичности «Довлатов» на художественном уровне выполнен как сильное, зрелое авторское кино с особенным подходом. Ленинград у Германа-мл. просто тает под вечной дымкой то тумана, то снегопада. Декорации, как говорят авторы, были собраны с помощью жителей самого Петербурга, которые несли свое старые вещи в киностудию. В итоге фильм в своем воссоздании 70-х выглядит действительно грандиозно. Сербский актер Марич на широких плечах с блеском выносит тяжелейший образ Довлатова, а на втором плане важнейшие для истории роли играют главные российские звезды 2010-х: Лядова, Козловский и Ходченкова. Польский оператор Зал, снявший оскароносную «Иду», вообще занимается съемками собственного «Бердмэна» — дубли в фильме зачастую идут по несколько минут, пока камера бегает по многолюдным тесным советским квартиркам.

После успеха среди критиков на Берлинале-2018, студия «Дисней» выпускает это кино в беспрецедентный 4-дневный прокат и обещает, что после 4 марта показов больше не будет. Остается надеяться, что своего зрителя с такими узкими рамками эта чудесная картина не упустит.

8 из 10

На Берлинском кинофестивале состоялась мировая премьера картины Алексея Германа-младшего «Довлатов». В Россию лента «Довлатов» вернулась с призом жюри читателей газеты Berliner Morgenpost. Буквально через несколько дней после мировой премьеры, 1 марта, фильм вышел в российский прокат. Но чтобы насладиться показом, у зрителей всего четыре дня — серьёзная претензия к продюсерам.

До начала просмотра к первому художественному фильму про Сергея Довлатова я относилась с ревностью и некоторым предубеждением. Есть с чем сравнить, свежи многие факты и мнения, а также близкое знакомство с прозой, ведь биография писателя — в покрое его языка. Действительно, глядя на экранного героя, можно подумать, что Довлатов — меланхоличный слабак. Поэтому я настоятельно рекомендую не отождествлять истинную фигуру писателя с искусственным образом: предложенный персонаж скорее тень, чем подобие Сергея Донатовича.

В сюжете охвачен короткий отрезок из жизни прозаика. Несколько дней начала ноября 1971 года, канун годовщины Октябрьской революции. Взятый период свидетельствует о времени, когда талантливых творцов уводили от духа индивидуализма к стадному натиску масс. Довлатов был разочарован и сломлен собственной неуспешностью. В круговороте комичных и пронзительных ситуаций, но чаще печальных, как само творчество писателя, раскрывается характер тонкого, ироничного и сентиментального героя, который ищет творческий путь, чтобы позже превратиться в одного из самых читаемых авторов в России.

Выбор сербского артиста Милана Марича на главную роль — самое безукоризненное решение для фильма. Удивительное портретное сходство с писателем: высокий стан, обаяние и харизма. Помимо этого, актёр малоизвестен широкому зрителю, поэтому им невозможно пресытиться.

В ленте много собирательных персонажей, на фоне них чётко прописываются два реальных героя — Довлатов и Бродский. Иосифа Бродского прекрасно исполнил Артур Бесчастный, ранее побывавший в образе «рыжего» в сериале «Таинственная страсть» по произведению Василия Аксёнова и уже тогда уловивший основные черты гения. В новом фильме в зазоре между подлинностью и вымыслом уже прослеживается трудная судьба поэта в изгнании.

Интересен тот факт, что над картиной работал польский оператор Лукаш Зал, снимавший «Иду». Активно способствовала разработке этого фильма и семья Сергея Донатовича. Также особого внимания заслуживает художник-постановщик Елена Окопная (жена Германа-младшего), за художественные достижения получившая «Серебряного медведя» в Берлине. Весь реквизит и костюмы, что засветились в кадре, — подлинные вещи 70-х, что вводят нас в тонкий предметный мир и придают мягкий шарм образам героев. В «Довлатове» есть огромные панорамы Ленинграда, колонны, аркады, переулки, коммунальные квартиры, шелушащаяся штукатурка. Вся перечисленная фактура подчёркивает меланхолию прошлой эпохи.

Творчество Алексея Германа-младшего редко приближалось к мелодичной простоте, доступной для широкого зрителя. В последней работе он нежно и утончённо воспроизводит на экране минувшее время, унаследовав это качество от собственного отца. Мне кажется, что этим произведением режиссёр бросает задумчивый взгляд в сторону злободневных проблем современности, размышляет о месте «неудобного» автора в системе. Таков принцип романтической недосказанности.

1971 год, ноябрь. Ленинград готовится к празднованию годовщины Октябрьской революции. Сквозь пронизывающий холод и ленивый снегопад зритель слышит голос Сергея Довлатова: «Закончились 60-ее с их оттепелью, настали заморозки, и если ты не состоишь в Союзе писателей, и тебя не публикуют, то тебя не существует». В таком меланхоличном настроении нас встречает новая картина Алексея Германа-мл.

«Довлатов» — фильм без сюжета. Однако не спешите расстраиваться! Это придаёт необходимый настрой и с ходу погружает в атмосферу. Действие фильма занимает неделю жизни известного писателя. Зритель находится подле него, участвуя в самых разношерстных ситуациях: от совсем смешных до достаточно трагичных. И каждый прожитый день не проходит даром — всё это в итоге поможет ответить на возникшие вопросы, а главный герой предстанет в новом свете.

На протяжении всей картины остро стоит проблема самоопределения в жизни. Каково жить, зная, что ты никому не нужен? Как быть, если то, о чём ты пишешь, идёт в разрез с мнением власти, имеет «двойное дно»? Как не прогнуться, не подстраиваться под устаревшие тебе ценности? Эти вопросы по ходу фильма мучают не только Довлатова, но и зрителя. Всё это неторопливо, с выдержанными паузами разжёвывается через диалоги, будто нарочито безэмоциональные и безысходные, отчего складывается ощущение нереальности происходящего.

Атмосфера Ленинграда 70-ых гг. олицетворяет собой Советский Союз и является непосредственным участником событий. За красивой архитектурой, романтичными улочками и тёплыми посиделками в коммуналке скрывается жестокая действительность: советская «машина» пропаганды и цензура. Талантливые писатели остаются «за бортом», потому что пишут о «жизни, которой в СССР нет», говорят на темы, о которых говорить нельзя, а писать «просят» только о хорошем: о нефтяниках, о строителях метро и рабочих заводов, чтобы стимулировать «трудовой энтузиазм».

Особого внимания заслуживает Милан Марич, сербского актёра, который сыграл Сергея Довлатова: огромного, неуклюже возвышающегося над прохожими, с трудом помещающегося в старый «москвич». Тем не менее, у него пылкое сердце и чувствительная душа. Он не стесняется высмеивать народных героев и искренне хочет купить дочке немецкую куклу.

К финальному акту картины подходишь с тяжким грузом на сердце. Несмотря на огромную любовь к Родине, последняя вынуждает Сергея Довлатова под угрозой ареста эмигрировать на Запад, как бы ему не хотелось. Ведь осознание того, что ты существуешь, что твоё наследие будет жить, недостаточно, чтобы оставаться самим собой, не предавая свои взгляды на жизнь и творчество.

«Довлатов» — это прекрасная история о людях, которым есть, что сказать, несмотря на то, что они находятся «в тени». Этот фильм говорит нам, как быть не должно, предостерегая от ошибок прошлого. Ведь успех страны измеряется не только в количестве работающих заводов и построенных кораблей, но и в самореализации граждан. А если для этого приходится покидать Отечество, то стоит ли говорить, что такое государство обречено?

7,5 из 10

Петербургскую кинокартину «Довлатов» покажут по всему миру. А вот в российском прокате фильм всего 4 дня: с 1 по 4 марта.

Это кино без фальши и пафоса, без спецэффектов и литературщины, как это ни странно звучит в случае с фильмом о Довлатове и Бродском.

Здесь вам и сор советской жизни, и выросшие из него стихи. Трагедии обыденны, предательства повседневны. И не сидишь ты в кинозале, а ходишь с Сержем по квартирникам, редакциям, дворам, внимаешь непризнанным. По-настоящему живешь. А потому не хочешь, чтобы это все кончалось.

Оно другое, но родное. Есть разница между тем, как снимают Петербург пришлые, и как это делают сами ленинградцы. У одних — открытка. У вторых — душа. Места родные: что отзывается, когда Довлатов едет по Чекушам, Кожевенной линии Васильевского острова, а ты это смотришь, находясь в десяти минутах ходьбы оттуда и в пятнадцати — от дома. А вот он на набережной Лейтенанта Шмидта, там, где сам ходил сто тридцать восемь раз. И Бродский, который не хочет никуда уезжать, уже тогда мечтает на Васильевский остров пойти умирать.

Родные лица: актер Александринки и «Этюд-театра» Дьячков, актер МДТ Козловский, «стиляга» Антон Шагин, любимая Ходченкова, харизматичная Лядова, креститель «язычников» Татьяна Владимирова… И Герман в своей лучшей форме.

Да, это снято так, что мы одни поймем все тонкие намеки и оценим точность, с которой восстановлен быт. Но история рассказана для всех: универсальная притча, изложенная универсальным языком.

Ты не Довлатов, не талант. Но примеряешь на себя пальто гиганта. Он мучает, вот этот выбор: писать про нефть ли ради денег, разменивать единственную жизнь или рождать роман, который не родится, идти за музой Любой — ей нравится быть отшлепанной.

8 из 10

Наверное именно таким и должен быть фильм о Довлатове. Неторопливый, грустный, не пытающийся поразить закрученным сюжетом. Даже острот, за которые мы так любим Довлатова, здесь немного. Зритель, не знакомый с творчеством Сергея Донатовича, быстро заскучает. Однако, если вы в курсе и творчества, и биографии, то картина очертит контуры расплывающейся действительности героя, дополнит его образ, не перебивая и не перекрикивая. Подобная деликатность режиссера в современном кино редкость, поэтому и ценна. Крайне интересными получились диалоги, они мелкими штрихами выводят портрет главного героя, расставляя акценты с ювелирной точностью. Каждый актер второго плана прекрасен на своем месте. Но… Козловский? В кожанке и спортивной шапке? Я догадываюсь что фарцовщик должен отличаться от обычного советского человека, только здесь он похож на ковбоя, которого выгнали с ранчо. И говорит он так, как будто опять спасает мир, а на самом деле перепродаёт капроновые чулки.

Тем не менее нельзя не сказать про пугающую схожесть показанного Союза и современной России — декорации поменяли, а герои, от соседа алкоголика до Брежнева, остались прежние. Безумие становится нормой. В чести грандиозные сюжеты, героическое прошлое и великое будущее. А мы так и пашем, стиснув зубы с одной только мыслью «ничего, перетерпим, скоро легче будет». Может быть всё-таки оглядимся вокруг, найдем смелость быть честными и открыто посмеёмся над собой? Не знаю, возможно версус батлы Славы КПСС — это единственное чего мы достойны.

С Довлатовым я познакомился не так давно. Осенью прошлого года. Не сказать, что «Чемодан» произвел на меня какое-то особо сильное впечатление. Честно говоря, и другие его книги, именно с художественной точки зрения, особо выдающимися я бы называть не стал. И это при моей огромной любви к «Заповеднику» и «Филиалу» в целом, а так же некоторым отдельным главам из «Иностранки», «Зоны» и других книг. Но, несмотря на это, Сергея Донатовича я, не стесняясь, называю одним из своих любимых писателей. Хотя, если капнуть, то получается что слово писатель, в данном контексте, характеризует не то, что за я этого человека ценю и уважаю, а лишь его…профессию. Как если бы моя любимая девушка играла в театре, и я бы называл ее любимой актрисой. Хотя к ее деятельности моя любовь отношения бы, по большому счету, не имела.

Довлатов потрясающий человек. Со всеми его достоинствами и недостатками он вызывает огромное уважение, а его жизнь, даже в обычных житейских мелочах — интерес. Ценность его книг заключается не в том, как они написаны. Их ценность исключительно в содержании. В том, что они знакомят читателя с таким человеком, что называется из первых уст. Именно поэтому дневники и письма Довлатова, совершенно не уступают, а в чем-то даже превосходят собранные в книги рассказы и повести.

Конечно же фильм об этом человеке я пропустить не мог.

Первое, что меня по настоящему удивило — это количество народу на сеансе. В будний день, в час дня. Обычно в это время в залах гораздо менее многолюдно. А еще публика. Я не совру, если скажу, что в свои 27 я был самым молодым. Очень много, по всей видимости, семейных пар за 50. Искренне надеюсь, что все эти люди искренни любят Довлатова, и пришли в кино совсем не потому, что рекламу, хоть и не так настойчиво крутили по телевизору. Это, скажу я вам, очень приятное ощущение, находиться в одном помещении с людьми, пусть и незнакомыми, которые разделяют твои интересы.

Но это все лирика. Что про сам фильм? Замечательное кино. Вот только в отличии от типичного представителя биографической драмы, я бы не стал рекомендовать его тем, для кого фамилия в названии — пустой звук. Посмотреть, как герой поднимается из грязи в князи, или проходит противоположный маршрут, как принято в большинство байопиков, и тем самым понять что это был за человек и чем вызван ажиотаж вокруг его имени — не получится. Да, идти в кинотеатр будучи совсем неподготовленным, несомненно можно. Хотя бы для того, что бы проникнуться атмосферой Ленинграда семидесятых, которая передана просто замечательно. Но вот о главном герое в таком случае вы узнаете крайне мало. А в некоторых эпизодах, возможно, и вовсе будете недоумевать. Но, оговорюсь, «не стал бы рекомендовать» — не из-за того что вам не понравится. Ни в коем случае. Просто я, все те, кто знаком с творчеством, а соответственно жизнью Сергея (насколько это возможно, без фанатизма) — увидят во много раз больше. И на этом фоне, те кто увидят меньше, кажется не увидят ничего. В конце концов не узнают в зачитываемых закадровым голосом те или иные эпизоды из различных повестей и рассказов. А находить в произведениях отсылки — это же огромное удовольствие.

Есть и за что поругать фильм. И к моему огромному удивлению негативно высказаться можно об актерской игре. Нет, главные герои — актеры высочайшего уровня, про них плохого сказать не получится, но вот кое-кто из второстепенных персонажей, говорит так, будто читает по бумажке, что несколько режет глаз. Но это, пожалуй, придирки. Главная же моя претензия — в другом. Мало. Действительно мало. Нельзя сказать, что у фильма нет вразумительного конца. Хотя бы потому, что вразумительного начала здесь тоже нет. Оно и не нужно. Это просто срез жизни. Несколько обычных дней. И хочется, что бы этих дней было больше. Больше времени в компании этих замечательных людей. Пусть даже, прости великий космос, посредством сериала на первом канале.