Рецензии

Полыхающий огонь – вот лучшее определение этого фильма. Когда читаешь синопсис, то думаешь, что фильм об отчаянии, но это не так. Даже те самые три биллборда не точка отсчета – они лишь очередной снаряд безумной войны, но не только войны людей друг с другом, а и войны с собой. В фильме звучат слова, что гнев порождает гнев, и это абсолютно верно, и тогда «Три биллборда» - история о том, можно ли его потушить или преодолеть.

Три биллборда вовсе не запустили цепочку событий и не породили войну всех против всех: она шла давно и с переменным успехом, и эти рекламные конструкции представляют собой лишь еще один громкий снаряд, залетевший на территорию одной из сторон. В основе трагикомичного поведения и героини Фрэнсис МакДорманд, и полицейских лежит одно – непрощение. Каждый из героев никак не может найти мир с самим собой, и выражает это как может. Главная героиня объявляет крестовый поход, полицейский скрывается от мира в наушниках, лени и грубости, а шериф и вовсе сбегает от мира вполне буквально. Причина ли тому разыгравшаяся месяцы назад трагедия?.. И да, и нет. У каждого есть масса других причин себя ненавидеть и презирать, и убийство девушки лишь ускоряет и без того тянувшиеся процессы.

Но все же биллборды пробудили какую-то крайность в состоянии всех задействованных лиц, когда пути назад больше нет. Так, главная героиня устраивает форменный беспредел, шериф принимает бесповоротное решение, а полицейского в лени и безразличии заносит так далеко, как раньше было невозможно. Все задействованные лица буквально достигают дна, и у каждого остается лишь один путь – наверх. Не стоит переоценивать эпистолярное творчество одного из героев. Было бы эффектно видеть реализацию красивых слов, но авторы будто хотят подчеркнуть, что снимают про жизнь, и слова остаются лишь закорючками на бумаге, влияющими на своих читателей, но совсем не обязательно материализующимися дословно. Неожиданно в картину приходит огонь – это и метафора пожирающего изнутри гнева, и символ восстания из пепла. Героиня МакДорманд тушит огонь, и после занимается чем-то созидательным: впервые за всю картину. Полицейский проходит сквозь огонь, и пламя будто снимает с него всю шелуху злости, лени, агрессии и безразличия, что сопровождали его всю жизнь.

Финальная часть картины дает нам два важных наблюдения, первым из которых становится банальность зла, ведь до того бывшее чуть ли не эмоциональным центром фильма убийство юной девушки оказывается лишь одним из множества схожих преступлений в огромном мире, полном боли и насилия. А второе наблюдение – та самая парочка героев, которых будто покидает снедавший их гнев. Совершенно не важно, за кем и чем конкретным они отправились. Важно, что они отпустили тот образ, что так яростно ненавидели долгие годы, и стали свободны. Важно, что герои едут куда-то, то есть уходят от травмирующего прошлого в будущее, воплощающее надежду, возможную даже для таких потерянных людей, как они.

Здесь трудно уловить иную мысль, чем прямо высказанную в финальной части картины мысль про гнев, но это фильм еще и о перерождении. Каждый из героев не просто в чем-то виноват, но ощущает себя виноватым, и это чувство становится двигателем всей картины. «Три биллборда» - картина яркая, не без юмора, но и резкая, грубоватая, и с обаянием искренности. Эти люди могут лгать в лицо, но эмоции проявляют открыто. А еще это фильм о надежде, так как даже его неидеальные герои ее достойны.

Картина об отчаянной попытке матери повлиять на ход расследования смерти своей дочери путем размещения посланий на трех рекламных щитах на старой дороге, ведущей в город, в адрес шефа местной полиции. Собственно, в этом и весь сюжет фильма, который по мере продвижения развивается, углубляется, обрастает новыми подробностями и, казалось бы закрученная интрига уже исчерпана, но нет - история постепенно продолжает свое развитие и в итоге предлагает зрителю различные варианты финала, что так привычно для отечественного, но так нехарактерно для американского кинематографа.

Создателями картины поставлены актуальные вопросы отношения граждан и должностных лиц, той меры ответственности, которая лежит на всех нас без исключения, будь то мать, воспитывающая детей, или шериф, отвечающий за законность и порядок на вверенной ему территории.

Нельзя не переживать за персонажей картины. Причем вызывает сочувствие не только героиня Френсис МакДорманд, но и герой Вуди Харельсона, отражающий позицию органов власти и ее видение на произошедшую трагедию. Больше того, по мере развития сюжета и вовсе становится сложно вычленить 'плохих' и 'хороших' лиц, которые, так или иначе, оказываются втянуты в эту разборку местного значения. Да и сама Милдред Хейс из матери жертвы очень быстро превращается в ярую преследовательницу живых и мертвых, что также не может не вызывать отторжения и непонимания.

Показав модель непримиримого и почти фанатичного поведения женщины, потерявшей дочь, ее непоколебимой уверенности в своем праве и своей правоте, режиссер, к сожалению, на поставленные им вопросы взаимоотношений общества (в данном случае, в лице жителей Эббинга), и государства (в лице местной полиции) ответов так и не дал. Осталась неясным степень виновности или невиновности тех или иных лиц, неясной та грань, которую в поисках правды отчаявшимся переступить где-то можно, а где-то - категорически нельзя.

Тем самым, открытый финал фильма более всего вызывает разочарование, так как задав многие вопросы, в том числе указанные выше, режиссер просто-напросто уклонился от дачи конкретных выводов. Решение дать зрителю самому вынести вердикт и докрутить историю до логического конца представляется самым легким и самым безболезненным. В данном случае можно привести пример из драки, когда зачинщик выкрикивает слова, провоцирующие дальнейший 'мордобой' участников конфликта, после чего 'драчун' какое-то время бегает в стороне от дерущихся, машет руками по воздуху, а потом и вовсе прячется в кустах. Вроде как и заявил о себе, и в драке, якобы, поучаствовал, ну а дальше - будь что будет, остальные и без меня разберутся, смелости на большее не хватает. Определенная безответственность художника, который в течение более чем двухчасового просмотра кормил зрителя пирожным, но до начинки добраться так и не позволил, оставляет неприятное послевкусие, приправленное недоумением.