Рецензии

Фильм снят по мотивам фантастического произведения Лема, сравнивать не могу, не читал.

На примере личной драмы стареющей актрисы показано общество будущего, в котором с помощью наркотиков нового поколения возможно уходить от реальности в мир собственных галлюциногенных грёз. Не раскрыт вопрос о том, что в это время происходит с телом, но, судя по тому, что случилось с главной героиней, тело каким-то образом остаётся в безопасности и сохранности. Примерно как в сюжете с «Матрицей», общество здесь разделено на реальное и виртуальное, которые кардинально отличаются друг от друга. Так же не раскрыто, доступны ли сказочные наркотики всем или только избранным.

Кино условно разделено на две половины, воображаемая часть которого снята в виде мультфильма. Сам мультфильм невысокого качества, но определённо заслуживает внимания, особенно по части выразительного изображения переплетающихся галлюцинаций и всяких фантастических завихрений.

Сюжет в фильме хороший, интересный. Правда, раскрывается очень нудно, тягуче. Кроме того, фильм чрезмерно затянут и идёт почти 2 часа.

Неплохо раскрыта тема любви: матери к детям и между двумя взрослыми людьми. И это не плотская страсть, а именно деятельная жертвенная любовь.

Вывод. Любителям мелодрам, актрисы Робин Райт и фантастических историй с философским подтекстом. По части мультипликации также не представляет большого интереса.

6 из 10

Попытка адаптировать идею антиутопии и плохо её реализовать, оставляет ложное впечатление, изорванности её на бессмысленные части. Но с определенным послевкусием, как после беспокойного сна, в беспорядке и ужасе которого всегда есть завораживающие своей глубиной места ( или сцены). Прогрессивный сюжетный ход, начальной, почти биографической, части, через не ёмкое напоминание про холокост, сменяется дешёвым мультипликационным бредом. Из явных плюсов – главная роль, образ, попадание 100%. Красивая актриса, которая не реализовала свою благородную красоту, талант. Если бы не этот сложный фактор неразгаданности, недоигранности, неиспорченности, психоделическая загадка здесь могла бы не найти своего зрителя. Но только прорисовали её плохо, чтобы без стараний остаться в иллюзорном мире Робин Райт. Неужели будущее действительно за посредственной фантастикой и компьютерной анимацией?

Плохой контракт, плохое воображение, плохие любовные истории – забег (carrera, porsche) от реалий сопоставим времени, как свет софитов сильнее закулисья, а с вечной молодостью (forever young) спорит ностальгия. Без боли, разочарования и всего диссонирующего, от того что кроется внутри – в новую вымышленную надстройку, подальше от помойного района в городе, и до падения в саму сущность желаемого – к месту реального сюра, наркотической атмосферы хиппи 70-х… Только бы разобраться: что здесь от выдумки режиссёра, а что могло быть от самой актрисы лично, сколько в этом заложено материнской любви (как главной темы), и что осталось от оригинальной идеи романа Станислава Лема. И где она, та доподлинно счастливая фантазия, а не очередной самообман?

Но представленный мир, по своей форме, далеко не таким выглядит сегодня, хоть его содержание и осталось прежним. Угроза химической революции (спайсы, крокодилы и прочие раздражители) отпугивает от подобного футурологического витка, а воздушный змей-планер увы не выглядит современной игрушкой. В качестве главной подмены всего лишь дрянные социальные сети. В качестве настоящей альтернативы, ещё пробуждающей сознание – трезвая мысленная игра. Чем не возможность в наши дни, вернуться назад и подкатить к братьям Райт? куда был устремлён их полёт…

9 из 10

Не далёк тот день, когда настоящих, живых актёров на экране кинотеатров сменят их копии, смоделированные на компьютере, тем более данный случай уже имел место в мировой практике, вспомним последний «Форсаж». Израильтянин Ари Фольман создавший чуть ли не шедевр независимой взрослой мультипликации в 2008 года пацифистского уклона, под названием «Вальс с Баширом» где нет ничего лишнего, снова принялся рассуждать, только уже о днях будущего, в вышедшем в 2013 году, и принятом критикой прохладно, «Конгрессе» основанного по мотивам книги Станислава Лема.

Причём один из лучших на сегодня, а может быть даже самый лучший, лично мною любимый композитор Макс Рихтер написавший саундтрек, стал ещё одной причиной для повторного пересмотра. Умеющий своей музыкой управлять сердцем, вспомним тот самый сильный момент из «Острова Проклятых» Скорсезе, у него не пафосные, громогласные фанфары Циммера и Уильямса, это чуть ли не музыка Верди, бесподобная и играющая тобой, как кукловод марионеткой.

И вот именно, в этой утопической трагедии мира будущего, где процесс смены настоящего на рисованную реальность дошёл до своего пика. Где всё выглядит как в «Жёлтой субмарине» (художники постарались на славу), некогда известной актрисе (Робин Райт), из-за проблем со здоровьем своего сына (его играет Коди Смит-МакФи), приходится идти на так называемый актёрский ксерокс. Не осознавая, к чему это может привести, она идёт на рискованное дело, по зову сердца и материнскому инстинкту.

И следует, заранее вас предупредить Фольман тут опять создаёт не выверенное, и отлаженное, игровое кино, построенное по сценарным стандартам, а он предоставляет картину будущего и снова же играет на манипуляции зрительского внимания, средствами именуемые народом, — сентиментальность, подобие флёра, таинственность. Важную роль играет ещё та самая депрессия по солнцу, немного напоминающая местами то Триеровскую катастрофу, то картины Тарковсого и Бергмана разом.

Вдобавок мир разделяется на две стороны: яркая мультипликация сменяется ландшафтами пост-апокалипсиса из «Дороги» Хилкоута. Дабы не видеть данного ужаса, народом употребляется яд в виде капсул, но не что не вечно, и к финалу вы, возможно, будете ошарашены исходом событий, либо пустите слезу за героев, — это же произошло со мной. Фольман снова доказывает, взрослая мультипликация способна выразить послание о проблеме идентичности человека в мире развивающих кибертехнологий, и о его внутренней боли за потерянное счастье, и влияет на сознание не хуже ряда драм поставленных именитыми режиссёрами.

Не особо востребованная, утратившая большую часть своей сексуальной привлекательности и девичьего задора, находящаяся перманентно в состоянии внутреннего психологического конфликта и с внешним миром, и с самой собой, и с боссами студии, которая давно не предлагает ничего стоящего, актриса Робин соглашается стать участницей рискованного эксперимента, который обернется не только для нее, но и для всего заплесневевшего в постмодерне Голливуда роковыми и необратимыми последствиями.

Польский писатель Станислав Лем относится к той редкой элитарной породе литераторов от мира научной фантастики, чьи произведения, — часто, между тем, экранизируемые, начиная с 1960 года, когда вышел совместный польско-немецкий фильм «Безмолвная звезда» Курта Метцига — довольно непросто, если возможно вообще в принципе правильно перевести, без утраты аутентичности и точных авторских координат, с языка научных и умозрительных теорий на чистый образный язык кинематографа. Нужно для этого быть или Андреем Тарковским, или Стенли Кубриком, или, в конце концов, на худой конец, Мареком Пестраком или Ари Фольманом, который в 2013 году на ряде престижных европейских и американских кинофестивалей — от Карловых Вар до Остина — представил свой последний по счету фильм, «Конгресс», ставший весьма отдаленной по основному сюжетному наполнению, но при этом довольно небезынтересной экранизацией знаменитого социально-фантастического памфлета Лема «Футурологический конгресс» 1971 года.

Главный герой оригинального литературного первоисточника, Ийон Тихий, Ари Фольманом был отвергнут за ненадобностью. Он, по Фольману, является рудиментом старого мира, носителем архаичных идей, которые в картине претерпели разительную трансформацию, почти по Кроненбергу. В «Конгрессе» на том или ином семантическом, семиотическом и синематическом уровнях нашли свое отображение и прочтение под новой обложкой, но, увы, со старым смыслом, который режиссер лишь слегка обогатил постмодернистской эклектикой как на уровне визуала, так и жанров, мотивы «Симоны» Эндрю Никкола, «Экзистенции» Кроненберга и прочих картин, втиснутых в типологию антиутопии. Фильм Фольмана, являющий собой скрещение игрового кино и мультипликации, причем вторая есть и формообразующим, и стилеобразующим стержнем всей ленты, тогда как первое есть не более чем преамбулой, по определению своему раскинематографичен. В нем нет привычной условности кино, изначально она сера и бесцветна. Впрочем, и условность рисованного мира в картине тоже не несет в себе провоцирующей идеологии. По Фольману, и новый мир не менее мертв, чем старый, но в нем таки больше райского спасения. Этот новый мир, сотканный цифровыми демиургами от «Мирамаунт», не есть новой ступенью человеческой эволюции; он скорее предлагает два шага назад, к атавистической необузданности либертинажа, чем три вперед, к более гуманистическому сосуществованию индивидуумов. Избежать обновления, декультивизации Голливуда в целом и раскультивизации искусства кино в частности, увы, невозможно и слишком поздно. «Конгресс» — не охранительное и предупредительное кино, а всего лишь констатация фактов, изложенная в контаминационной манере, но без выхода сквозь замочную скважину и диционную грань.

Однако именно антиутопия в ленте не самоценна, лишена самобытности, самоемкости — горькая антиутопическая пилюля новой обновленной и дигитализованной реальности не становится панацеей от всех бед ни для главной героини, ни, собственно, для зрителей. Гораздо более полновесен фильм именно как критический памфлет о жизни Голливуда, как своеобразный личный очерк о Робин Райт Пенн и, будь на ее месте кто-либо иной, фабула бы не заиграла столь многозначительно и многозвучно. Голливуд в лице вымышленной «Мирамаунт Нагасаки» предстает не тем благостным местом, куда приводят мечты; здесь они скорее умирают, превращаясь в коммерческий субстрат, в эскапистские пилюли, при употреблении которых в большом количестве есть риск отравиться и умереть.

Эта антиутопическая пилюля на поверку всего лишь безвкусная пустышка, не дающая ни исцеления, ни катарсиса в финале, ибо, несмотря на провидческую сущность книги Лема, в нынешних кинематографических условиях она смотрится не оригинально, а просто вторично, при том неотъемлемом факте, что «Конгресс» Фольмана принадлежит и к совершенно небольшой когорте картин, в которых и форма, и содержание равноценны друг другу; они проистекают друг в друга, они едины в своей нише, как и «Бункер» с «Данте 01» Каро-Жене, как «Бункер Палас Отель» и «Tykho Moon» Энки Билала. Фольмана так же нельзя считать ярым приверженцем ни классического кино, ни ни классической, пляшущей от Диснея анимации. Еще в «Вальсе в Башире» Фольман стремился разрушить типическую рисовку и своеобычную жанровость; в «Конгрессе» же и вовсе отчетливо видится его идея о том, что кино как вид искусства мертво. Его хронотопическая ткань зыбка, хрупка и лишена цельности; привычные же формы киноизложения в «Конгрессе» и вовсе низведены до тотального зеро. Жанровая оболочка фильма размыта эклектикой и диалектикой. Фольман начисто деконструирует с помощью аддиктивных по своей сути кинематографических приемов саму магию и реальность кино, как подменяя ее нарочито резкой, почти гротескной анимацией, так и отменяя ее вовсе. Все в этой картине предельно абстрактно: и психологизм, и гуманизм, и даже рисовка. Не говоря уже о героях, для которых весь мир размыт, тускл, потусторонен. И выхода из этой сумеречной зоны для них не предполагается вовсе.

Переливистый и яркий, вдохновляющий и вовлекающий, удивительный и неожиданный оказался для меня фильм, бьющий точно в цель, в главный вопрос «Кто я есть?» и в его соседа по палате — «Зачем?»

Захватывающие виражи жизни главной героини:из реальности в иллюзорность, из иллюзорности в большую иллюзорность, вновь в реальность и выбор. Она сделала два самых важных выбора своей жизни -выйти в неизвестную реальность и уйти навсегда в мир мечты. Кино превращается в анимацию, но от этого не теряет своей концентрированной философичной серьезности, анимация вновь становится фильмом, чтобы стать анимацией. Эта цикличность, спиральность — о ммм… А что выбрала бы я? Что выбираешь ты? Как мы делаем свой выбор — вдыхать мультяшный психодел иллюзий или находиться в реальном мире?

Несмотря на фееричность красок и фантастический вид, фильм реалистичен. Он, словно сон, говорящий образами и знаками, до краев наполнен смыслами. Выбор… Где и кем быть… Как быть… С кем быть… Каждый делает сам.

Фильм в моем вкусе!

10 из 10

Представьте себе мир, где каждый человек может создать для себя собственную реальность, где не будет ни боли, ни страданий, ни нужд, ни прочих несчастий. Однако каким бы идеальным не был этот мир, будете ли вы готовы навсегда расстаться с настоящим? Ведь, отказавшись от него, вы можете потерять все то, чего вы с трудом добились или тех, кто вам дорог. Эта тема стала основой сюжета потрясающей киноленты Ари Фольмана «Конгресс».

Синопсис Стареющая актриса Робин Райт получает необычное предложение от кинокомпании Miramount. Она должна пройти процедуру сканирования, в результате которого продюсеры получат ее точную копию, которую смогут использовать при создании фильмов. Робин дает свое согласие на это предложение, не предполагая, чем обернется ее решение.

Игра актёров Конечно, тут я смогу прокомментировать только игру Робин Райт и, возможно, еще Харви Кейтеля, т. к. только в анимированной части только они по-настоящему проявили себя как актёры. Робин Райт, можно сказать, сыграла саму себя, однако в фильме она предстала с самого начала в образе вечно печальной стареющей актрисы по имени Робин Райт, которая разрывается между семьей и карьерой. Харви Кейтель хотя сыграл и небольшую, но значительную роль агента Робин, который, на первый взгляд, может показаться циничным человеком, но в итоге оказывается порядочной личностью, которая тоже может чувствовать и даже плакать.

Режиссура К сожалению. Мне пока не довелось увидеть, возможно, более популярную ленту Ари Фольмана «Вальс с Баширом», но после просмотра «Конгресса» я ни чуть не сомневаюсь, что та картина также хороша как и эта. Первое, что хочется сказать о режиссуре «Конгресса», то — что это классический психоделик. Фильм внезапно переходит в анимацию, потом внезапно обратно в реальность. По ходу развития сюжета становится понятно, почему так происходит. Однако несомненным остается тот факт, что Фольман выстроил сказочную фабулу, благодаря которой зрителя переполняют эмоции от сочетания ярких красок и необычных символов, отображенных в нарисованных персонажах. Второе, «Конгресс» — по-настоящему безумно красивое кино. Наконец, хотя от фантастического романа Станислава Лема взят только мотив, но, как мне кажется, режиссеру удалось передать смысл романа и добавить свою авторскую нотку.

Сценарий Как уже было сказано ранее, сюжет фильма от романа польского фантаста Станислава Лема берет только мотив, а остальные его детали сценаристы уже развили сами. Первая часть фильма происходят как бы в нашем времени. Кинокомпания Miramount изобретает цифровые технологии, благодаря которым может снимать фильмы без участия актеров, а используя их цифровые двойники. Предложение создать такой двойник, чтобы возобновить свою карьеру, получает Робин Райт, которую терзают сомнения по поводу согласия, т. к. его дороже быть рядом с сыном, слепнущим и глохнущим от синдрома Ашера. Тем не менее, актриса соглашается, и ее сканируют. Проходит 20 лет, Робин, «снявшаяся в нескольких успешных фильмах», едет на конгресс Miramount, превратившейся из кинокомпании в крупную корпорацию, которая дает людям возможность погрузиться в тот мир, который они желает. Так, Робин попадает в анимационный мир, который, как выясняется позже, является лишь одной большой галлюцинацией. Фильм, как и книга Лема, ставить много философских вопросов. Так, например, что должно делать человечество, если оно находится на краю гибели? Делать все возможное, чтобы исправить ошибки или «ввести себе морфий», чтобы оказаться в том, мире, где ему будет спокойнее? Также в фильме ставится вопрос человек и государство, насколько государство может вмешиваться в жизнь человека? Поскольку здесь государство в виде этой корпорации посмело буквально проникнуть в душу Робин и контролировать абсолютно все. Я хочу сказать, что «Конгресс» действительно заставляет задуматься.

Саундтрек Чтобы погрузиться в необычную футуристическую атмосферу фильма, сочетающуюся с нечтом прекрасным, в этом помогает великолепное музыкальное сопровождение британского композитор Макса Рихтера. В целом музыка представляла собой сочетание симфонической и электронной музыки, написанной самим Максом Рихетром, а также вставками классических тем, например, Шуберта. Это придавало фильму больше драматичности и красоты, которые и должны были переполнять картину.

Итог Могу с полной уверенностью сказать, что «Конгресс» мне понравился. Не буду скрывать, есть в нем пара моментов, которые оставляют вопросы. Однако сама идея фильма, его структура, его смысл — производят поистине сильное впечатление, за что перед авторами можно заслуженно снять шляпу.

8 из 10

Довольно странная экранизация выдающегося произведения моего любимого польского писателя-фантаста. Возможно, в отрыве от романа смотрелась бы лучше. Однако, до полноценного шедевра картине помешал дойти тот факт, что автор так и не определился — будет ли это полноценная экранизация, или всё же фантазия на тему. До обеих этих крайностей фильм не дотягивает: как ни странно, слишком многое выкинуто из оригинала, и слишком многое сохранено. Вероятно, режиссёр пытался найти «золотую середину», но-таки прогадал и выбрал интерференцию обоих зол.

Но, несмотря на всё это, смотрится с интересом и захватывающе. Процесс снятия цифровой копии с сопутствующим монологом Кейтела — самая сильная сцена фильма. Ради неё его уже стоит посмотреть. Впечатление, правда, портят мелкие смысловые недоработки: зачем-то после оцифровки Робин действие переносится на 20 лет вперёд, а изобретение масконов (на которых и построен драматизм книги) остаётся нераскрытым… Будь моя воля, вся анимационная психоделика началась бы именно в тот самый момент, ибо становится непонятно, кто же на самом деле находится в кадре — Робин или циф-Робин (уж простите мне мой неологизм, от Лема заразился). Причём степень гротескности в мире будущего должна постепенно нарастать до такой степени, что от неё стало бы тошнить, и единственным выходом стало бы принятие отрезвина.

Сама изнанка реального мира будущего получилась… а нифига она и не получилась. Хоть одного бы человека показали, устраивающегося на ночлег в сугробе — не обязательно буквально воспроизводить оригинал — стало бы понятно, что это дикость, и от этой реальности стало бы тошнить не меньше, чем от психимикатов. Однако, получились средней степени правдоподобности трущобы, наполненные гламурненькими и опрятными бомжами. И опять же, концовка фильма изобилует логическими ошибками, тысячи их. Почему-то действизоры не страдают от всеобщей перенаселённости, почему-то доктор-отоларинголог появляется и в реальной, и в анимированной версии (по сюжету фильма ясно видно, что чтобы найти дирижабль, требуется отрезвин). Ну да ладно.

6 из 10

Актриса по жизни весна

К творчеству Ари Фольмана отношусь с глубочайшим уважением, так как был безумно поражен его Вальсом с Баширом — автобиографической военной драмой про гражданскую войну в Ливане. Интересный сюжет в описании, хорошие актеры, опять анимация (куда ж без нее-то?), саундтрек, написанный Максом Рихтером, да еще и снято по мотивам рассказа Станислава Лема. Один из немногих писателей-фантастов, которого так часто и так по-разному с переменным успехом пытались экранизировать такие непохожие режиссеры (от братьев Вачовски до Андрея Тарковского). Поэтому, завидев Конгресс на Кинопоиске, сразу же кинулся смотреть. Как оказывается, не зря.

Актриса Робин Райт играет в кино актрису по имени Робин Райт. Как Вам начало? Ее век потихоньку уходит, семья потихоньку входит в новые трагические повороты судьбы. Младший сын начинает серьезно заболевать — ухудшается слух и зрения. Единственное, что утешает сына — тяга к небу. За сцены с запусками воздушного змея под музыку Макса Рихтера отдельное спасибо — по воздействию на восприятие это просто нечто. Еще есть острая на язык старшая дочь — бунтарь по характеру, лишь в середине и конце фильма мы на секунду убедимся в том, до какой степени она бунтарь. Да и возраст 44 года, и люди на улице не узнают, и новых гениальных ролей все не сыпется

- Мисс Райт, добрый день. Простите, я сразу Вас не узнал

- Ничего, я привыкла

И вдруг корпорация Мирамаунт (привет Мирамакс и Парамаунт) делает шикарное предложение. Оцифровать героиню, чтобы потом использовать ее «копию» для съемок в кино. Вроде бы прогресс, вроде бы сокращение издержек и времени производства фильмов. Вроде бы все в выигрыше, включая саму Робин. Но как всегда «Вроде бы» здесь главная фраза. Уход от реальности и замена ее чем-либо неодушевленным никогда не доводила и не сможет довести до добра. И ведь не врал директор корпорации, когда говорил, что через 20 лет (срок контракта с Робин) эта технология будет восприниматься как голубиная почта. Не врал. Шикарный монолог агента главной героини в процессе ее оцифровки и вот фильм едва заметно заканчивает свой первый акт.

Небольшой антракт (прямо как в театре) — это сцена пересечения «границы». Штрихкод вместо номера. Футуристическая палка вместо металлодетекторов. Всего один пограничник вместо взвода автоматчиков и жалкое подобие ворот. Никакой колючей проволоки. Почему же такой минимализм? И что это за особенное государство в государстве? «Закрытая анимированная зона». Мирамаунт уже не просто киноимперия, это мегакорпорация, подавившая волю людей внутри самой зоны. Внутри вроде как идиллия, нет войн и нет ненависти, все счастливы (опять «вроде бы»). Но за это платят слишком высокую цену — ее же за въезд платит и Робин. Простая ампула с психотропными препаратами.

Раньше люди находили счастье в антидепрессантах. Сейчас то же самое, просто препараты стали лучше.

И вот старенький, но в хорошем состоянии порш (по меркам 2033 года) мчит нас на футурологический конгресс, на котором Робин должна продлить контракт. по крайней мере, так она думает. И тут с места в карьер прямо посреди пустынной дороги нас кидает в пучину психоделического мира, вызванного замещением реальности на препараты. Всего каких-то 15 минут и мозг уже слишком «наелся» непонятных и сумасшедших образов. Этот вовсе не похоже на тот иллюзорный мир, который показали в Матрице или Эквилибриуме. 15 минут и вот мы уже вместе с героиней падаем бездыханные в номере отеля. Только бы все это прекратилось.

Как и во многих антиутопиях, с всеобщим порабощением и промыванием мозгов борются повстанцы. Происходит мятеж людей, которые устали от замещения реальности. Одна незадача, Робин настолько потеряла связь между реальным и выдуманным, что никак не может вернуться в себя. Единственное, что держит ее в живых — желание вернуться к детям. Сможет ли она сбежать из ада? Даже просьба застрелить ее на мятеже лишь пускает ее в новый виток галлюцинаций. И без того слабая нить логики, казалось бы, пропадает вовсе. Робин в очередном измерении просыпается через много лет после заморозки.

Сумасшедшая психоделическая спираль вращается, как будто гипнотизируя и гипнотизируя. Почему именно так было построено повествование? Каждый новый поворот сюжета и мозг все больше отказывается воспринимать этот непрекращающийся поток сознания. В каждом новом сюжете мы видим отсылы к семье Робин — все, что позволяет не свихнуться в этом счастливом аду вроде бы счастливых людей. Опять вроде бы. Когда ты понимаешь, что больше так продолжаться не может, Робин находит в себе силы спастись (спастись ли?) из рая (ада?). Словно сам Морфеус пришел из Матрицы и насильно всучил тебе синюю таблетку.

Финальный акт трагедии… И вот он выход из закрытой анимированной зоны. Ничего общего не имеет с входом в нее. Да и с тем, что происходило последние 50 минут на экране. Как будто сам побывал в центре чумы или другой страшной эпидемии. Это только в Матрицеподобных попкронвых фильмах горстка добровольцев сможет побороть систему, а в реальности система перемолет тебя и даже глазом не моргнет. Обессилевшая Робин пытается заново обрести потерянное счастье. А что из этого получится, вы узнаете, досмотрев картину до конца. Как пела группы Сплин: «Выхода нет». Открытая концовка. Отсутствие не то что ответов, да и самих прямых вопросов, а лишь указание на пути для размышления. В этом весь Фольман.

Этот фильм очень заставил меня задуматься. Не уходите от реальности, какой бы плохой она не была. Через алкоголь или запрещенные препараты. В этой жизни всегда есть кто-то или что-то, что потерять гораздо страшнее. Шагнув в пропасть, вернуться обратно бывает не под силу.

10 из 10

Прозу Лема никогда не переносят на экран, — от неё отталкиваются. Тут и Тарковский, взявший одноимённый роман, чтобы сделать собственную философскую притчу «Солярис», и Содерберг, отснявший 95 минут, чтобы показать голую задницу Джорджа Клуни. Такова уж планида у произведений польского фантаста. Фольман берёт за основу «Футурологический конгресс», чтобы деметафоризировать понятие «империя грёз», воплотив его в реальность.

Актриса, играющая стареющую актрису, на поверку оказывается полной творческих сил, и можно ясно представить — каким бы гнетущим оказался запрет на профессию для живой и здравствующей Робин Райт, подвергнутой оцифровке. Это сильный сценарный ход — вызвать со-чувствие, и предложение принять соучастие в судьбе реального человека, а не литгероя.

Харви Кейтель, Дэнни Хьюстон, произносящие достойные цитирования, яркие спичи; юный Коди Смит-МакФи, удостоверивший свою актёрскую состоятельность ещё в «Дороге»; мудрый Пол Джаматти. Кастинг безупречен. И каким влюблённым взглядом смотрит Фольман на свою героиню! Это просто поэма, посвящённая Робин Райт. И кто скажет, что она этого недостойна?

Пролог обрывается прыжком сквозь потолок человеческих возможностей в анимационную зону Абрахам. Но это ещё относительно нормальный мир, со своими рамками и ограничениями. Настоящая психоделическая революция, о которой вещает глава «Мирамаунт Нагасаки» с сатанинским уклоном, — только грядёт. Полное освобождение от комплекса неполноценности, воплощение своей истинной сути в визуальный слепок, и функционирование в красочном мире вечного парадиза. Не к этому ли всегда двигалось человечество? И дело не в пресловутой виртуальности. От глотка пива до опиумной трубки, от сочинения хокку до неистового трудоголизма, — всё, так или иначе, служит идее развоплощения, перекодировки изначального образа. Сам успех технических/химических изысканий в этом русле — верное тому свидетельство. И кого удивит, что подавляющее большинство населения хлынуло в ворота Нового рая в фольмановском «Конгрессе»? Мечты, сбывающиеся в мгновение ока? Такой товар не залежится. Никакой 70-часовой рабочей недели, чтобы потом утопиться в бассейне алкогольного делирия, никаких героиновых ломок, даже никаких мук творчества? Простота достижения психоделической нирваны обескураживает. Ей, простоте, соответствует эстетика анимации 30-х годов. Именно так. В этом парадизе может быть только такой — чёткий рисунок. Символично и местопребывание оставшихся вне «химического шабаша» — над землёй. Что можно интерпретировать как оторванность от основной массы человечества, отщепенство. Революция произвела переворот в мышлении, и изгоями в обществе становятся не наркоманы, а «нормальные» люди, превратившиеся в обслугу для «грезящих». Рыбы, сначала — живые, аквариумные, в будущем остающиеся только на картине в кабинете доктора Баркера, — символ превращения мира в нарисованную картинку. Воздушный змей, что возносит героиню в мир «трезвенников», — прекрасный символ материнской любви, красной нитью проходящий через весь фильм.

Нельзя не сказать о волшебной музыке, которая подчёркивает ирреальность происходящего. Мягкая, безнадрывная манера Фольмана располагает к размышлению. Он не ведётся на такие простые штуки, типа: заставить Робин взглянуть на своего возлюбленного «трезвым» взглядом, чтобы потом устроить из этого душещипательную драму. Нет. Он не судит, не навешивает ярлыков. Он понимает своих героев, и, устами мудрого доктора Баркера, говорит: «Выбор один. Ждать смерти здесь, или там.»

Я неспроста в начале упомянул «Солярис» Тарковского. Решение Робин отсылает нас к решению Криса в финале у Андрея Арсеньевича. Отцы и дети. Мать и дитя, остающееся для неё ребёнком в любом возрасте. Человеческие чувства, побеждающие любую иллюзорность, даже если в ней приходится полностью раствориться.

8 из 10

Привет Морфеусу. Он-то знал какую именно из двух таблеток выбрать, чтобы не ошибиться с правильной реальностью. А вот значительно ранее его, благодаря неуемной фантазии Станислава Лема появился «Футурологический конгресс», позже стильно экранизированный голливудской машиной. Даже удивительно, с какой самоиронией и безжалостностью с самого начала создатели ленты принялись обличать все несовершенства современной кинематографической американской индустрии. Переведя все действие в юрисдикцию производственных кинокомпаний тут очень четко привязали все к реальной карьере актрисы Робин Райт. Тем самым, фильм добился приятного пересечения с реальностью размывающей все условности и позволяющей каждому увидеть собственный потаенный смысл.

И ведь действительно, кто-то в этой милой трехактной пьесе сможет увидеть скорбное пророчество, кто-то — жесткий стеб над нравами современного Голливуда, а кто-то пропаганду средств, провоцирующих бегство от реальности. Мнений может быть больше, и все будут правы. Мощная и стилистически тонкая философская притча поражает своей многогранностью. При всей своей простоте, история отсылает к самым простым ценностям — нетленной материнской любви и детству, противостоящим алчности и социальной несправедливости. А это позволяет Робин Райт выдать весьма неожиданную и неочевидную по отношению ко всей своей прежней карьере серьезную роль. Она тут удивительная, привлекательна и глубока, что в старости, что в нынешнем возрасте, что в образе мультяшном. Вместо типичного для многих американских фильмов инфантильного бунта ее образ предлагает настоящее и выдержанное годами испытаний чувство, становящееся мощным инструментарием для сопротивления сложившемуся укладу. Немного приторно, но слащавость не испортит сего фильма. Отнюдь, привычный антураж киберпанка тут заменит мультипликационная мелодрама.

7 из 10