Рецензии

Имхо, не следовало никак, никак отождествлять этот фильм с «Идиотом» Достоевского.

Во-первых.

Как можно было превратить «идеального человека», доброго, чистосердечного, искреннего, мягкого и весьма и весьма мудрого и разумного князя Льва Николаевича Мышкина в какого-то будто вечно обдолбанного дебила в дурацкой шапочке, жилетке с кучей напиханных в неё дисков и с огромной магнитолой подмышкой? При всём моём уважении… Мышкин Достоевского — пример того, каким должен быть человек, и в романе своём Достоевский отождествлял князя с самим Христом. Так что такая трактовка образа Льва Николаевича — просто издёвка.

Во-вторых.

Идём дальше. Рогожин. Да ладно, Рогожин — Охлобыстин? Гороховый шут вместо тяжёлого достаточно и часто мрачного человека? Возможно, если бы Охлобыстин не играл по обыкновению своему шута, а подошёл бы к роли Рогожина серьёзнее, то у него и вышел бы какой-никакой Парфен, а так — нет.

В-третьих и в общем.

Общая атмосфера. Плевать на то, что действия перенесли в другой век и в другие времена, но зачем, зачем забивать весь вкус серьёзнейшего произведения неоднозначными шутками, высмеивая гротескно каждого героя и даже несчастного Мышкина?

Почти все, читавшие само произведение Достоевского, знают: в этой книге можно недолюбливать всех персонажей кроме князя Мышкина, потому что на фоне героев, каждый из которых со своими пороками, князь — очень светлый человек. А в фильме же все герои до единого, в том числе, к сожалению, и князь, вызывают не просто отвращение, а даже рвотные позывы.

3 из 10

- Sit down!
- Сам ты даун!

Нда. Я очень ценю артхаус, но лишь тогда, когда он умеренно постмодернизирован и не паразитирует на заведомо превосходящем по качеству первоисточнике. Артхаусу дозволяется (и даже приветствуется) проводить едва уловимые параллели и слегка касаться тончайшим шелком многозначительных аллюзий. Беда в том, что Даун Хаус — это не артхаус. И не комедия. Какое-то злое и ехидное хулиганство.

Про такой юмор говорят — на любителя. Профессионалы свое однозначное «фи» фильму уже высказали. Любители разбились на два лагеря. Одни приветствуют смелость автора в трактовке классического сюжета, находят шутки оригинальными, персонажей — фактурными, сюжет — пасквилем на нашу действительность. Другие называют эту смелость не иначе как надругательством над великим классиком и не находят в фильме ровным счетом ничего, кроме злостного хулиганства. Я больше склоняюсь ко второму, хотя и не считаю потуги режиссера святотатством.

Классику можно переиначивать, ее от этого не убудет. Но глумливые попытки выставить напоказ деликатное, огрубить возвышенное, упростить сложное у меня вызывают преимущественно неприязнь и попутно недоумение — вроде все взрослые люди, а не мальчик с девочкой, играющие в доктора. Сюжет Достоевского в упрощении либо осовременивании не нуждается. Возникает ощущение, что хотели обстебать действительность — обстебали себя.

Персонажи придурковато фактурны — или фактурно придурковаты, не суть важно. Актеры не совсем понимают, куда попали. Разве что Настасья Филипповна запомнилась… Было в ней что-то от инфернальной женственности, которую и пристрелить хочется, и пожалеть, и полюбить на всю жизнь, причем все три чувства испытываешь одновременно. А что до князя Мышкина в исполнении Бондарчука… прокурор из «Обитаемого острова» говорил и вел себя примерно так же.

Многие поклонники Достоевского, классические поклонники классического Достоевского в ужасе от этого фильма, как я понимаю. И я их понимаю. Не стоит рекомендовать этот фильм для ознакомления с русской культурой иностранцам.

Однако, не стоит забывать, что картина не является экранизацией произведения великого писателя, поставлена по мотивам, весьма и весьма по мотивам:).

Фильм понравится любителям фарса, черного, тонкого, а иногда очень нетонкого юмора.

Фразы строятся отчасти по следующему принципу:

Общение образца девятнадцатого века+90-е годы+креатив сценариста-режиссера+хаос(который всегда на площадке обитает)

Изумительный подбор актеров: Иван Охлобыстин, Фёдор Бондарчук, Юозас Будрайтис, Ежи Штур, Барбара Брыльска, и даже Артём Троицкий (который в принципе не актёр, но хорош), и многие другие.

Пересматриваю часто фильм, и уже цитирую:)

Под безжизненные завывания басов в совершенно другую вселенную из ниоткуда выпрыгнул князь Лев Николаевич Мышкин. Мудрёное пальто с карманами на спине, огромный магнитофон в руках. Благодаря состоянию родителей долгое время он лечился в Швейцарии, а теперь решил на историческую родину вернутся. В автобусе он знакомится с Парфеном Рогожиным, который унаследовал от отца, погибшего от рук какого-то негодяя в спортивной куртке с битой в руках, миллион. Но, как это бывает у людей, у которых все есть, гложут его душевные терзания: доселе увлечься девушкой, мог он лишь посредствам алкогольного опьянения, а тут — стоит на перекрестке видит её — в красном платье, роковую. Он был трезв, так что это любовь. По ней сходят с ума двое: Ганя (из-за приданного в тонну тушенки) и Князь, которого она просто зацепила с первого взгляда на портрет, схватила в прямом смысле за ухо да не отпускает.

Сама же она, Настасья Филипповна — женщина судьбы трудной, некогда растленная господином Тоцким на даче своих родителей. В чем виновата сама, нечего было щеголять в короткой юбчонке и бантиках на глазах у влиятельных людей. Так и заманят в темный уголок, расстилая дорожку из конфет, а потом под Пинк Флойд невинности лишат, да к дзен-буддизму пристрастят. Затем она от насильника упорхнула, дав надежду своим почитателям, теперь они готовы поубивать каждого конкурента за лоскуток из шлейфа ее платья в форме крокодильего хвоста. Князь же просто танцует под изживающую свой век забугорную музыку на фоне заката очередной внезапной эпохи в России.

Перенесенные на почву Москвы конца 90-ых мотивы романа Достоевского «Идиот» заиграли куда более яркими красками, оставаясь актуальными не только для того времени когда роман был написан, но и для действительности сегодняшней. Программист по призванию (они все так выглядят), князь — несет культуру (читай музыку, хаос, несоответствие) той страны в которой долгое время был, да так и остается непонятым, вызывая недоуменные взгляды и возгласы о его психическом состоянии. Чистая душа и незамутнённая любовь к Настасье, сыграла с ним злую шутку, и навесило ярлык — сказочного дурака.

Рогожин — типичный представитель новых русских, с табором цыган, желанием пострелять от нечего делать, да парой коренастых телохранителей. Остальная же тусовка напоминает богему, которая по иронии гонится за более материальными вещами вроде тушенки, а деньгами попросту пользоваться не умеет. Люди старшего поколения не упускают возможности вспомнить то, как служили… в Анголе, горели в самолетах, танках, жаль, что они не медведи, иначе бы не сидели здесь. Но верить, здесь кому-либо сложно, дымка абсурда, усиливающаяся отстранёнными миниатюрами, подчеркивает иллюзорность того времени.

Кто-то кололся в арт-галерее зелеными растворами, дабы поймать мощный приход и разбавить свое унылое существование в этом странном мире: будущего у них нет, как показывает практика, в реальной жизни такие люди просто растворились во времени. Раз, и нет больше человека, просто не появляется в свете, может, умер, может, уехал, никто не знает. А Князь — в этом не нуждался, он другой, ему стоит посмотреть в небо, он увидит футуристический мир, увидит огромного мотылька, который предвещает недоброе. Ему просто хочется танцевать под бит, дабы хоть как-то организовать свой хаос в голове.

В мире лозунгом, которого стал — «Смерть эксплуататорам и программистам», Мышкину места нет. Любовь его спасла, да осталась только в глубине души, изводя другого. Поезд без тормозов, в любой момент способный сойти с рельсов, — это и есть та страна, полная беспорядка, который до сих пор не убрали. Оттого остается трубить истину, что красота мир спасет, да застрелить тех, кто нам не подходит. Убил и съел, убил… съел… Сдается мне, что это была гениальная комедия, диалоги которой хочется раздирать на части и повторять, повторять. Но комедия слишком горькая, настолько горькая, что самому хочется уйти в пустоту, где песчаные горы, да синее небо, может, там хаос не будет мешать жить и дышать.

Скрывать не буду — мне 16 лет. Школоло.

Чего греха таить — и мне на лето задали «ПиН». Читала долго, трудно, нудно. Всё мне как-то животно, мерзко, грязно, противно. Но «Идиот»… это нечто другое. Чистое, светлое, жизненное. Такие яркие, настоящие характеры. Русские, эмоциональные…

Судя по моей электронной книжке, я одолела ровно половину романа. Язык тяжёлый, подробность на подробности подробностью погоняет… Идея — классная, язык — не мой.

И тут я откопала у родителей олдскульный диск. «Даун Хаус». Я ни разу не пожалела о таком киносеансе.

Смешно, актуально, абсурдно, залихватски, эффектно! Лучшая роль Фёдора Бондарчука! Настасья Филипповна идеальна! Охлобыстин так везде, по-моему, Рогожина повторяет.

Все эпизоды так хорошо обыграны, смотрится свежо и интересно даже спустя 10 лет.

Я обожаю этот фильм — это и хорошая комедия, и хорошие актёры, а саундтрек — улёт! Спасибо всем — я открыла для себя «Ундервуд».

А потом я рассказала об этом фильме взрослым.

И что только я о нём не услышала: издевательство, кощунство, ФМ в гробу переворачивается… Я не знаю. После той нудятины фильм — бальзам на душу просто. Классическая экранизация пафосная чересчур…

Но я нашла выход: читаю The Idiot. Для англоговорящих людей. Переводчик… облагородил произведение. Лучше, интереснее, убедительнее.

Наверное всё дело в том, что я подросток. Нестандартное мне подавай, исковерканное…

2005-й год. В Москву на рейсовом автобусе из Цюриха приезжает некто князь Мышкин — больной на голову программист-девственник. С его прибытием и без того крутой столичный маразм крепчает ещё больше. Меж тем судьба-злодейка уготавливает Мышкину встречу с незабвенной Настасьей Филипповной — «сытной мадам под два метра ростом, с сиськами очень большими…'. И так далее, и тому подобное, по нарастающей…

Вслед за стильной «Москвой» Сорокина & Зельдовича вышло ещё одно «послание», причем не только «о», но и для новых русских: вольная переделка «Идиота» Федора Михайловича нашего Достоевского. Вышло в тот самый момент, когда от голливудских блокбастеров начало сводить не только скулы, но и кое-что помягче. Вышло тогда, когда со всей остротой встал вопрос — о прикосновении к корням, о насущной потребности в чем-то родном, сермяжном, старорусском. В такой ситуации новые русские дружно потребовали от мастеров культуры: «Сделайте нам красиво!».

И то, ведь: «Красота спасет мир!», — смекнули молодые и предприимчивые. И сделали-таки. А заодно ещё и прикололись над платежеспособными спонсорами-заказчиками. Погружаясь в мир классического романа, авторы препарировали и язык, и идею, и личности главных героев. Препарировали до основания, до приколов над новыми русскими. В результате получилось хорошо проперченное блюдо домашней выпечки о ново-русском идиотизме.

Сценарист Иван Охлобыстин пишет, как дышит. Не стараясь угодить ни покойному Ф. М. Д., ни привередливым критикам. Больше того, иногда пишет так, что и дышать уже совершенно нечем: «Мы с Парфеном из одного теста. Точнее сказать — из одного говна», — позволяет себе заметить между делом всё та же Настасья Филипповна. В её плотном окружении мало кому повезет избежать соблазна пропукать вместе со всеми гимн на утверждающую тему «Жизнь удалась!» или, на худой конец, пописать с Воробьевых гор, аки поплевать с Эйфелевой башни, на головы беспечных москалей.

Режиссеру достает чувства юмора сделать смешным этот «хаос даунов» и организовать его в нечто более-менее внятное, представляющее собой не просто набор скабрезных баек, а какую ни на есть сатиру. Здесь совсем новые русские сливают свои предприятия в единый пищевой холдинг, вкушают буженинку из человеческих ног, сгоняют целлюлит со спины, заказывают родственников, медитируют, мастурбируют, сношаются, ширяются и чем только не занимаются…

Уже давно растиражированные по анекдотам, они оказались теперь апробированы ещё и хрестоматийным текстом, ставшим главным достоинством этого хорошо темперированного капустника. Благодаря тому, что авторам удалось точно обозначить комическую стихию, исполнители смогли поймать такой кураж, что каждая роль в «Даун Хаусе» превратилась в своеобразный скомороший бенефис.

А рубленные и всякий раз одинаково интонированные реплики героев заставляют вспомнить реального исторического персонажа — парадоксалиста Даниила Хармса, чьи фразеологизмы, судя по всему, сценарист всё время держал в уме. Знаменитые скетчи Хармса о великих русских писателях могут стать ключом к дешифровке текстовых экзерсисов «Даун Хауса».

И сразу становится понятно, «как сильно Охлобыстин любил Достоевского. Бывало, начитается и тут же давай переписывать на свой лад. И пишет, пишет, пока не остановится…». И хотя довольно скоро смекаешь, что «Идиот» тут вообще мало при чем: фильм сторонится первоисточника, как черт ладана, — однако это совсем не мешает получать лингвистический кайф от этой «ремиксовой переделки старорежимного романа».

Вульгарное «остроглумие» диалогов, в которых высокохудожественный слог XIX столетия, как тальком, присыпан современным молодежным сленгом и вариациями модных слоганов начала XXI века, становится главным притягательным элементом этой стилистически точно организованной и продуманной в жанровом отношении пародии, которой вполне по силам составить конкуренцию классике КВН.

Данному творению креативных лбов российского кинематографа трудно подобрать подходящее определение. Авангардное прочтение классики Достоевского — «Идиот», ещё непризнанный шедевр… или крамольное надругательство над нетленным наследием Фёдора Михайловича…А может это неконтролируемый порыв интеллектуального и творческого самовыражения в чистом виде, призванный показать, как здорово Охлобыстин со товарищи умеет генерировать резкие, как удар хлыста, выражения и эпичные фразы, которые в отчетной картине истинная ценность на фоне не чуждого абсурдности сюжета…

Пожалуй, справедливо каждое из выше приведенных положений, и какое из них превалирует над остальными, определяет «кочка трения» отдельно взятого индивидуума, лицезревшего сей художественный фильм. «Даун Хаус» может быть каким угодно в том числе очень хорошим или безапелляционно плохим, но только не серым, и заурядным, впечатления от просмотра которого начинают развеиваться с первым бегущим вверх титром. Актёрам, чтобы удачно смотреться в формате комедийного фарса, была необходима слоновья доза раскрепощенности, ибо в кадре приходится хулиганить и убедительно имитировать (ладно хоть только имитировать) различные непотребства. Получилось необычно, диковато, но не бесталанно.

Итог: Крайне неоднозначный проект, с признаками интеллектуальности и независимости, где лексическая помесь великосветского русского языка и сального уличного жаргона декламируется в локациях «потерянной России 90-х». Невысокий жанр, спасающийся от уничижительных стрел многих критиков, только лишь самим фактом субъективности восприятия искусства.

Любителям Охлобыстинских перлов должно понравиться.

Пожалуй, можно было бы ограничиться и не страдать такой фигнёй, как оформление своих мыслей во что-то более или менее конкретное. Всё равно лучше сказать об этом фильме, чем он рассказал сам о себе, нельзя — можно лишь позориться в своём неумении понимать какие-то вещи и тотальной неграмотности. Но — да постараемся что-нибудь сделать.

«Даун Хаус» в какой-то степени является больше продолжением бесконечного монолога с самим собой Охлобыстина, начатого ещё в фильме «ДМБ» — кстати, и общего у них более чем дофига, — только монолог этот выходит на новый уровень. Если «ДМБ» — это Довлатов и Ерофеев с повествовательной структурой Макса Фрая (когда любая фраза может принадлежать вообще кому угодно, поскольку характеров у персонажей нет — это одна-единственная стихия, общая мешанина даже не образов — слов), то «Даун Хаус» — это Рабле. Рабле в постмодернистском переосмыслении, но Рабле. Герои пукают, подглядывают за какающими девушками, совершают всякие непристойности, но делают это так уморительно карнавально, без всякой тени буффонады, а с невероятной серьезностью на лице, что ты не можешь не смеяться над ними. Ну скажите, разве ли не смешна Настасья Филипповна в своих нелепых нарядах и с идиотскими претензиями («Смерть угнетателям и программистам!»)? А Рогожин в блистательном исполнении Охлобыстина, накормивший ногой своей возлюбленной Мышкина? Это всё преподносится настолько серьезно, настолько философски, что не может не быть потрясающе смешным!

И всё это — с позиции наблюдателя, всё это — без вживления в персонажа, и слава богу! Иначе от сюрреализма этой картины сам Бунюэль сначала расплакался, а затем пошёл бы вешаться. Впрочем, нельзя сказать, что никакого вживления не происходит вообще — нет, зритель всё же соотносит себя с Мышкиным так или иначе, просто сам Мышкин уже ничему не удивляется в этом абсурдном мире, вероятно, полагая, что вся эта красота творится у него в голове. Ему действительно не нужен никакой компот, чтобы чувствовать себя ширнутым в этом мире — да и зрителю, в принципе, тоже, по крайней мере, когда он смотрит на вселенную самого фильма.

Конечно, можно сесть его и трактовать, благо, есть что.

Конечно, можно разобрать символику костюмов и написать целую дипломную работу «Знаки и символы в фильме Ивана Охлобыстина „Даун Хаус“».

Конечно, всё это можно.

С другой стороны — а зачем?… Есть некоторые вещи, которые объяснять не надо. Они существуют сами по себе, в своей пофигистичной и абсолютно крейзанутой вселенной. То есть, конечно, это совершенно не преступление — сравнивать отношение киностудии к литературному первоисточнику, как трансформируется образ Мышкина с классической постановки 1958 года, какую идею в себе несёт сочетание стилей… но вообще, объективно говоря, это всё бессмысленно. Не потому что серьезные фильмы нельзя разбирать, а потому, что некоторые работы столь самодостаточны, что не нуждаются в трактовках и комментариях. Таков и «Даун Хаус», который просто… ну. «Даун Хаус».

В российском кино, наверное, во многом благодаря Ивану Охлобыстину и Роману Качанову, стал довольно-таки популярен этакий философско-пофигистичный стиль повествования. Персонаж смотрит прямо перед собой и без эмоций, каких-то переживаний несёт искусство в массы, рассказывая что-то очень интересное, абсурдное или остроумное. Вот этот хитрый приём полюбился большинству зрителей. А добавьте к этому стилю ещё и хороший текст, который потом растащат на цитаты, так вообще получится нечто оригинальное.

Причём такая актёрская игра, на мой взгляд, абсолютно не затратная. Во многих рецензиях хвалят тех или иных актёров, которые прекрасно справились с ролью, а я вот думаю, чего там справляться-то? Лицом в общем-то никто и не играет. Играют исключительно интонациями, оставляя при этом лицевые мышцы без работы. Ну разве что в исключительных случаях. Такой минимализм смотрится эффектно, хотя по идее должен вызывать отторжение. Однако нет, это дело как-то втягивает и после просмотра тоже можно так пообщаться со своими домашними, как в фильме «Даун Хаус», это увлекательно.

Эту комедию нужно посмотреть. Она необычна, она заставляет ловить речь каждого персонажа, она удачно сдобрена не только остроумными фразами, но и десятком маленьких киноисторий, которые нам не то рассказывают, не то показывают герои фильма. Это действительно интересный фильм.

8 из 10

… И эта феерия, чёрт возьми, прекрасна. Фильм самобытен и не похож на другие, отснятые в нулевые. «Даун хаус» не нуждается в синопсисе, он не нуждается в трактовке как «осовремененная версия „Идиота“ Ф. М. Достоевского», он вообще стоит особняком. Безусловно, герои гротесковые, они до несуразности исковерканы, но в этом вся их прелесть:)

Охлобыстин играет таким огоньком, что, глядя на него, всё время хочется улыбаться. Эта чертовщинка со временем, увы, превратилась в безобразный каг`тавый ог», который порядком поднадоел в «Интернах».

С неожиданной стороны открыла для себя Бондарчука. То, как он говорит, вся его мимика (точнее, её отсутствие), некая заторможенность и шапочка-антенна (видать, для связи с космосом) — образ продуман до мелочей. Верю.

Букловская в роли Настасьи Филипповны чудо как хороша: так и веет холодом от неё. также её образ в какой-то степени — заслуга костюмеров. Согласитесь, одежда играет не последнюю роль в характеристике персонажа.

Второстепенные герои картины не напрягают, они лишь довершают собой этот абсолютный космос.

Расшаркиваюсь перед сценаристами, монтажёрами, операторами и актёрами и ставлю

9 из 10