Рецензии

Этот фильм хочется назвать волшебным, сказочным, фантастическим, ирреальным. И всё это будет не совсем верно, хотя... слово 'ирреальный' подходит лучше всего. История ирреальна, как сама музыка, как океан, как человеческая жизнь - такая загадочная и сложная, берущаяся из ниоткуда и уходящая в неизвестность.

Очень хорош приём 'ненадёжного рассказчика' - трубача Макса. Он рассказывает историю своего друга торговцу антиквариатом, рассказывает её же - возможно, лишь в своём воображении - руководителю подрывных работ на корабле, но мы не можем с уверенностью сказать, что все его воспоминания истинны или что он не приукрасил чего-нибудь, или попросту не выдумал. Он и сам признаётся: иногда мне кажется, что такого пианиста никогда не было на свете.

Такого пианиста, как Новеченто (пожалуй, буду называть его так), - самородка, родившегося, выросшего на корабле и виртуозно исполняющего собственные импровизации. Как я поняла, он всегда исполнял только импровизации, сочетая музыкальные стили и перемешивая их самым невообразимым способом. Он не имел музыкального образования. Возможно, даже не знал нот. Он прекрасно знал лишь клавиатуру рояля и извлекал из неё самые разные и всегда новые сочетания.

Обстановка фильма чем-то напоминала мне 'Титаник' Кэмерона: шикарный лайнер посреди океана, третий класс и первый класс, герой, попадающий на корабль благодаря везению (а также мастерскому владению своей трубой). Точно так же океан предстаёт непостижимым пространством и противопоставляется суше. И даже статуя Свободы фигурирует в обоих фильмах, олицетворяя и там, и там начало новой жизни. Но есть и разница: 'Титаник' был историей о людях, о множестве людей, которых мы видим в разные моменты, пусть даже мельком, и проникаемся их судьбами. В 'Легенде о пианисте' есть только один центральный персонаж, и всё прочее общество, моряки, бедняки и знатные господа, все они - только фон. Они непостоянны, они приходят на корабль и уходят с него на сушу. Но Новеченто остаётся. Он будто привязан к кораблю. Он будто врос в него корнями.

В фильме много фантастических допущений - например, вальсирование с роялем по концертному залу, причём эпизод этот одновременно гротескный и комичный. Или, например, вспыхнувшая от разогретого рояля сигарета. Нельзя понять, что делал Новеченто на корабле в войну, чем питался, каким образом оставался незамеченным. Несколько фантастична и сцена видения Девушки в иллюминаторе с явно искажённой перспективой. Всё это создаёт ту самую неповторимую атмосферу ирреальности.

Между тем, линию Девушки я бы назвала действительно волшебной. Она, а ранее её отец - персонажи практически единственной зримой истории о жителях берега. Они пришли на корабль, как и другие, и должны уйти в своё время. И рассказ отца о голосе океана, побудившем его поверить в жизнь, и адрес, выкрикнутый дочерью, - свидетели того, что на суше есть жизнь, что это не бесплодная страшная пустыня, что... в любой момент можно сойти на неё и найти себя. И Новеченто, ведомый чувством к Девушке, уже почти готов сделать это. Он стоит на трапе, земля прямо перед ним. А Сан-Франциско огромен, и в нём тысячи дорог. Миллионы дорог...

Фильм закончился, а мы так и не знаем толком - был ли этот удивительный пианист? Что Макс придумал и что происходило на самом деле? Во всяком случае, пластинка была вещественной, вполне осязаемой. Но и только.

Красивый фильм, летящий на одном дыхании, по-итальянски цветистый, фантасмагоричный, в чём-то комичный и непредсказуемый. Тим Рот блестяще сыграл персонажа не от мира сего, способного быть до невозможности наивным, но и проницательным, и циничным. Это легенда, и ничего нельзя сказать наверняка. Неопровержим лишь голос океана, говорящий, что жизнь - прекрасна.

Честно сказать, у меня остались немного смешанные чувства после просмотра фильма. Начну, пожалуй, с положительного: режиссура, операторская работа, актёрская игра, декорации и, самое главное, музыка - всё это абсолютно прекрасно исполнено с любовью и мастерством. На метафорическом уровне фильм интересный и не пустой - при желании можно и подумать о чём-то личном, но на основном уровне основной сюжет лично для меня не складывается. Сразу скажу, что мне придётся что-то заспойлерить, чтобы высказать свои мысли, поэтому считайте, что я вас предупреждал)

Если не воспринимать фильм, как притчу, то идея о том, что 1900 просто сел за пианино и начал играть абсолютно абсурдна. Можно, конечно, сразу рассматривать это, как дар человеку свыше за то, что он многого лишён, но в дальнейшем вопрос дара и того, как 1900 должен был им распорядиться, не поднимается, ну или эту мысль автор переложил на плечи зрителя, чтобы тот сам придумывал себе смыслы, что не так уж и плохо, но тем не менее, лично для меня всё это выглядело как большая дыра в сюжете, которая оправдывается тем, что это сказка и красивая история. В 90е и даже в 00е вообще существовал тренд в кино на красивые истории ради красивых историй, лично мне вспоминаются сразу фильмы 'Куда приводят мечты' и 'Август Раш', в котором, кстати, тоже был одарённый просто так мальчик-музыкант. Лично мне такие истории всегда казались слишком сладкими по сути, но отравляющими не метафоричный сюжет фильма. И, глядя на многие рецензии на этот фильм, я понимаю, что я не одинок в своих мыслях ведь добавь хотя бы небольшую историю о том, как, или почему мальчик научился играть, фильм бы смотрелся сегодня значительно бодрее.

В целом как я и написал с самого начала - фильм отличный по исполнению и не скучный, изобилует прекрасными, красивыми сценами, шикарной музыкальной дуэлью, но из-за некоторых сценарных ходов, смотрится слишком сказочно, даже для выдуманной истории.

Кстати о дуэли - многие в рецензиях почему-то не понимают почему 1900 в конце играет такую какафонию, хотя очевидно что он просто высмеивает желание оппонента самоутвердиться, вместо того, чтобы просто играть музыку. Очень сильная сцена и вообще музыкальное сопровождение фильма выдающееся.

Выпуск оцифрованной и отреставрированной версии «Легенды о пианисте» очень удачно подчеркнул все то, за что Торнаторе любят и то, за что его высмеивают. Краски стали еще ярче и насыщеннее, почти невероятные ракурсы стали убедительнее благодаря технологиям сверхвысокой четкости. Видеоглянец потянул за собой все остальное. И без того эмоционально- буйная картина стала просто экзальтированной. Это мир эмоций на грани клиники, когда все переживается чрезмерно чувственно, когда рацио отдыхает.

В свое время такой стиль сначала принес невероятный успех Клоду Лелюшу, а потом его же сделал посмешищем. Все последние экзерсисы, которые он сам называл « концертом для кинокамеры с оркестром», вызывали оторопь у публики. Если любовное наваждение в «Мужчине и женщине» напоминало зрителю о позабытых или затаившихся эмоциях, которые берут реванш с избытком, то истории коллаборационизма, предательства, измен, рассказанные с перехлестом чувств, если и вызывали у зрителей какие-то эмоции, то в лучшем случае, ощущение неловкости от того, что ты это видишь.

Торнаторе подкупил всех «Новым кинотеатром «Парадизо». Оммаж уходящему веку кино, признание в любви самому массовому искусству 20-го века. Искусству, обреченному уступить трон чему-то новому в веке 21-м. Избыточная сентиментальность фильма никого не смутила. Поколение кинозрителей было еще в численном большинстве по сравнению с поколением интернета. Телевидение, которое объявлялось могильщиком киноискусства, таковым не стало. Большинство землян совершенно спокойно совмещали любовь к киноэкрану и «ящику» без намека на конфронтацию. Но эта эпоха стремительно уходила. Для миллиардов людей уход старых кинотеатров был символом уходящей молодости. Жизнь убегала сквозь пальцы. На фоне сдержанности чувств, которые стали правилом хорошего тона, Торнаторе устроил настоящий плач с рыданиями. И всех этим взял в плен. Чего же держаться, если жить осталось всего-ничего, а все то, что было мило сердцу превращалось в тлен и пепел?

«Легенда о пианисте» эту линию продолжила. Только вопрос поставлен шире: не кино уходит в прошлое. Исчезает музыка, которая создавалась не ради тиражей и гонораров, одежды « от кутюр» стремительно вытеснялись « прет-о-порте», высокие чувства и мысли пикировали на грешную землю « уровня потребления». Мифическую историю гениального музыканта, родившегося на корабле и не сделавшего ни одного шага по суше за всю жизнь, он рассказывает с таким переизбытком романтики и чувства, при котором до падучей один шаг. В принципе, такой метод можно было бы смело назвать махровой пошлостью, если бы не тщательность отделки.

Вот пример. Гений фортепьяно играет для пассажиров третьего класса. Трюм. Толпа. Теснота. Над всем этим убого-вещным миром звучит неземной красоты мелодия. Уже пошлость. Дальше- больше. Клавиши, пальцы, общий план толпы, детали: молодая крестьянка кормит младенца грудью, посреди толпы брадобрей намылил щеки небогатому клиенту, пассажир класса второго (а может, и первого) наслаждается музыкой, держа у носа надушенный платок. Уровень набора образов - курсовая работа студента киновуза средних курсов. Пушкин-Курица-Яблоко. И капитан Очевидность. Но, отважно прибегая к самым массовым и расхожим клише, Торнаторе их воплощает с какой-то гениальной тщательностью. Ни одно лицо не приблизительно. Ни на ком нет отпечатка актера массовки, который приехал на киностудию на своем автомобиле, переоделся и ждет ланч-бокса. Каждый лик выверен, грим сливается с образом, в выражении лиц и глаз нет ни намека на то, что всех этих актеров волнуют проблемы современности. Все и всё оттуда, из начала неведомого 20-го века.

Тиму Роту было сложнее всего. Ему надо было играть не человека - миф, легенду, музыку океана. Психологизм в качестве ключа никуда не годился. У мифа нет психологии. И именно те эпизоды, где требуется психологическая наполненность и оправданность, выглядят наиболее сомнительно. Вот, живя по законам симфонизма, пианист в бурю разъезжает на рояле по музыкальному салону весь во власти музыки. Абсолютный бред. Но ему веришь. Лицо, манеры, жесты, пластика, мимика, голос Рота надмирны. Он из тех сфер, где шторм - праздник, буря - фестиваль. Вот в иллюминаторах, как в медальонах прорисовывается облик прекрасной пассажирки третьего класса. Великая музыкальная красота повстречалась с красотой женственности. Замечательно. Но великий миф не может мяться, теребя в руках записанную пластинку, не решаясь отдать подарок Девушке-видению. Даже вселенский ливень в океане не спасает ситуацию. Человек-музыка, родившийся ни от кого, получивший талант от Бога, не может слишком по-человечески комплексовать, переживать и мучиться.

Изысканный, поверхностный, изящный, приблизительный, пошлый и блестящий фильм «Легенда о пианисте» с реставрацией стал еще пошлее и еще очаровательнее.