Рецензии

Невидимые человеческому глазу ангелы парят над разделенным стеной Берлином. Бесплотные небесные создания заглядывают в дома и души людей. Они находятся рядом в минуты радости и в минуты боли. Они не вмешиваются напрямую в человеческие жизни, однако могут порой легким прикосновением избавить от тяжелых дум и придать бодрости. Язык их — высокий и патетичный. Их время — вечность. Они забавляются тем, что ведут счет человеческим странностям и причудам — непосредственным проявлениям собственного «я» разных людей. Они рады своему постоянному наслаждению лишь метафизическими, духовными сферами бытия, однако, в тоже время, некоторые из них завидуют людям со всеми их слабостями, недостатками и плотскими желаниями. Завидуют возможности ощутить вкус обеда, аромат кофе, запах женских волос. Завидуют возможности услышать запах печеной картошки, ощутить капли дождя на своих щеках или как ветер развивает волосы. Почувствовать даже как поднимается температура и как приятно снять после прогулки туфли и распрямить затекшие пальцы. В конце концов прийти домой после тяжелого рабочего дня и покормить кота.

Подобные желания занимают в первую очередь мысли ангела по имени Дамиэль. В довесок ко всему он еще и влюбляется в чувственную и мечтательную цирковую акробатку Марион. Не в силах противиться охватившей его любви не только ко всему человечеству, но и к конкретному живому существу, Дамиэль решает спуститься на землю — стать одним из нас.

Данный фильм Вима Вендерса, отмеченный премией за режиссуру на Канском кинофестивале и рядом других наград и номинаций, является важнейшим и этапным произведением не только для творческого наследия классика, но и для всего направления «нового немецкого кино» и даже для всего мирового кино. По сути именно эта картина ознаменовала закат прекрасной эры «нового немецкого кино». Были безусловно и впоследствии достойные работы немецких режиссеров. Среди них «Крик камня» Вернера Херцога, «Беги, Лола, беги» Тома Тыквера, «Достучатся до небес» Томаса Яна (соавтором данной ленты стал исполнитель главной роли Тиль Швайгер), а также «Жизнь других» Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка. Однако данные фильмы являются лишь каплей в море весьма посредственного современного немецкого продукта. Да и творчество самого Вендерса пошло на спад после «Неба над Берлином». Ни одна из его последующих работ никоим образом не может конкурировать с его же произведениями 70-х и 80-х годов. А продолжение истории ангелов под названием «Так далеко, так близко» вообще выглядит каким-то фарсом на фоне первой части. Режиссер поднял планку настолько высоко, что ни он, ни его коллеги оказались не в силах ее преодолеть. Вендерс в данной ленте взмыл в небо. В самую высь. Вплоть до стратосферы. Дальше остается, к сожалению, лишь падение вниз.

Вендерсу удалось почти невозможное — он снял предельно патетический фильм, не опускающийся при этом до предельной сентиментальности и пафоса, ф философская составляющая фильма так ни разу и не трансформировалась в демагогию. Кроме того следует отметить, пожалуй, одно из лучших в истории кино использование закадрового голоса. Также, несмотря на то, что «Небо над Берлином» это в первую очередь сценарно-режиссерский проект, поражает кроме того операторская работа Анри Алекана (в честь которого назван фигурирующий в ленте цирк) и актерские работы как главных исполнителей (Бруно Ганц и Сольвейг Доммартин в роли Дамиэля и Марион соответственно), так и второплановых (Отто Зандер в роли Кассиэля, Курт Боа в роли старого писателя а также трогательное и забавное появление Питера Фалька в роли самого себя и, по совместительству бывшего ангела). Важно также то что фильм лишен какой бы то ни было религиозной подоплеки и воспринимается в первую очередь как предельно гуманистичное и светлое произведение. Как гимн жизни. Ангелы это люди, а люди могли бы быть ангелами. Это не так тяжело как кажется.

Невидимые глазу ангелы парят над землей. Бесплотные небесные создания всегда находятся рядом с нами. Так далеко и так близко…

10 из 10

«Закрыть глаза, и в глубине, за закрытыми глазами еще раз закрыть глаза — так оживают даже камни…»

Но оживить каменное нелегко, порой нужно несколько попыток. Поэтому «Небо над Берлином» далось мне не с первого раза. Если бы не ЧК, то выключила бы через полчаса, наверное, повесив на фильм какой-нибудь неприятный ярлык. Но полагаясь на судьбу, выбрала фильм случайный, несмотренный мной раньше и пообещала себе, во что бы то ни стало, дать ему проникнуть в меня и вывалить потом поток мыслей в хоть какое-то буквосодержание. Все вышло не просто, кино не то чтобы под настроение, а скорее под жизненное состояние. Если не попал в определенный момент жизни, то не оставит должного впечатления. А если душа кричит «Sos, спасите, помогите», то затянет, медленно, почти без шанса на сопротивление, как медитация неспешно проникнет в потаенные уголки души, что-то разбудит, растеребит, добавит красок в черно-белые кадры жизни.

Нет сомнений, что «Небо над Берлином» — фильм, изысканно и тонко снятый, а для 1987 года, так вообще настоящий поэтичный арт-хаус, методично гипнотизирующий под томные мурлыканья Ника Кейва. Кажется, что печальней мечта на земле, чем Берлин за 3 года до падения Берлинской стены нет. Растерзанный город, разрывающийся пополам, полный грусти, печали, безнадежности. С одной стороны стены вышагивают охранники-солдаты с автоматами, с другой она разрисована смелыми граффити и возле нее беспечно играют дети. Камера медленно плывет по черно-белым дождливым улицам Берлина, мы слышим обрывки чужих мыслей и переживаний, внимательно всматриваемся в печальные глубокие взгляды, которые целую вечность только ждут того, чтобы кто-то сказал им доброе слово. Минорный городской пейзаж разбавляют высокие каменные плиты домов, голые серые деревья и, постоянно спешащие на помощь, сирены скорой помощи. Но врачи всегда были бессильны в лечении человеческой души.

Казалось бы, в нашем мире давно нет места простым радостям, каждый наш день съеден мелкими проблемами, страхами, отчаянием, ложью, грустью. И в этот несовершенный, но такой живой, и до сих пор дышащий, мир являются ангелы. Они питают людские души, вселяют в них надежду, дарят смелость, вкладывают в сердца незримый смысл, пока не стало наше сердце напрочь каменным, пока в душе живет хоть маленькая капля детской беспечности, с который, мы когда-то так радовались дождю, с трепетом ждали первого снега или, забравшись на дерево, тянули руки к спелой вишне, испытывая от этого неподдельный восторг.

С одним из таких ангелов мы познакомимся здесь, под этим «Небом над Берлином». Но будет он не самым обычным. Дамиель — эдакий ангел-маргинал, которому надоело быть бесплотным и существовать только в слове. В нашем тусклом и несовершенном мире он видит столько радостей, сколько не замечаем мы сами, он не верит в то, что есть злые люди — есть просто несчастные люди. Ангел с душой ребенка и кризисом среднего возраста взрослого мужчины, как мальчишка влюбленный в воздушную гимнастку, мечтает о чашечке горячего кофе, кормить кота, пачкать пальцы утренней газетой, удивляться этому миру и ощущать радость от каждого мгновения жизни. Его мечте суждено будет сбыться, он перестанет быть эталоном духовной чистоты, а вместе с этим и мир перестанет быть разделенным только на черное и белое. Фильм, как и наша обычная жизнь, заиграет разными красками, разными оттенками эмоций, разными тонами радости в совершенно любой ситуации.

И все-таки людям нравится думать, что их мысли, самые потаенные, самые личные переживания слышит и понимает кто-то рядом. Но где найти сегодня такого ангела? Ответ дает сам режиссер в заключительных титрах, называя имена своих «ангелов» — «Посвящается всем бывшим ангелам, но особенно Ясудзиро, Франсуа и Андрею». Ясудзиро Одзу, Франсуа Трюффо и Андрей Тарковский — великие кинорежиссеры, которые своими творениями тоже дают надежду, вдохновляют и дают силы двигаться дальше. Теперь и я знаю, что у меня тоже есть «ангелы», которые будят во мне по-детски искренние чувства, только зовут их иначе и проявляются они не только в кино, но и в музыке, и книгах…их так много, и только от одной этой мысли уже становится теплее на душе.

«Я не вижу тебя, но знаю, что ты здесь. Чувствую. С самого приезда я ощущаю, что ты болтаешься где-то поблизости. Хотел бы я увидеть твоё лицо, заглянуть тебе в глаза, сказать тебе, что здесь хорошо. Хорошо просто к чему-то прикоснуться…»

Падшие ангелы бродят по Берлину. Одни предпочитают целыми днями зависать в библиотеке, устав от бесконечного хождения по одним и тем же маршрутам, длящимся не первый десяток лет. Другие, подобно Дамиэлю (Бруно Ганц) и Кассиэлю (Отто Зандер) продолжают день ото дня наматывать круги по старинному городу, сохранившему следы и тени страшной войны, разорвавшей его тело пополам уродливой стеной похожей на шрам. Подобная невидимая стена существует и между двумя мирами — ангелов и людей. Люди не видят ангелов, дети исключение, но многие из людей завидуют их бессмертию. Ангелы видят людей и слышат их мысли, но их бесконечная, однообразная жизнь лишена вкуса, запаха, эмоций и даже цвета. Заветная мечта Дамиэля — ощутить простые человеческие радости: вкус обжигающего кофе, запах дымящейся сигареты, тактильные ощущения и, конечно же, возможность любить и быть любимым. Встретив однажды цирковую гимнастку Марион (Сольвейг Доммартин), Дамиэль ещё не способен её полюбить, ибо лишён чувств, но он хочет испытать это чувство с ней, а для этого ему необходимо превратиться в обычного смертного.

Вим Вендерс выбрал местом действия свой любимый город, искренне считая его единственным подходящим для этой истории, поскольку на его долю выпали тяжелейшие испытания. Именно в этот страшный город сосланы с небес падшие ангелы. Вендерс создаёт атмосферу Берлина, впуская зрителя вслед за ангелами в мысли и чаяния простых граждан, сливающиеся в единый речитатив. Мысли самые простые и обыденные, ничем не отличающиеся от дум жителей любого другого города и это делает картину понятной и близкой любому человеку. В этой картине Вендерс верен своему принципу, заключённому в сказанных им словах. «Мои картины не содержат посланий. Только одно: каждый человек волен изменить свою судьбу. Это и есть моё кредо, моя политика». В этом его отличие от одного из любимых им режиссёров — Андрея Тарковского, названного в посвящении ангелом, наряду с Одзу и Трюффо. Тарковский ощущал себя неким мессией, в каждом его фильме есть определённый месседж. Называя этих режиссёров ангелами (не от мира сего), Вендерс проводит условную границу между миром искусства и миром людей. Впрочем, эту границу провёл ещё Годар, о котором Питер Брук говорил: «В кинематографе Годар чуть не вызвал революцию, показав сколь относительна бывает реальность заснятой сцены… Годар показал, что эта реальность не что иное, как ещё одна фальшивая и риторическая условность.» Ангелы у Вендерса не в состоянии помочь людям словом, лишь лёгкое прикосновение призрачной руки, подобное лёгкому дуновению ветерка иногда способно вернуть человека в правильное русло, если только ещё не пройдена точка невозврата. Точно так же художник не способен объяснить зрителю, особенно неподготовленному к восприятию, свой замысел. Он может лишь задеть какую-то невидимую струну души, способную изменить общий настрой всего организма человека. Эта тема видится более важной, нежели банальная love story, выхваченная из сюжета и в искалеченном виде превратившаяся в ремикс с Николасом Кейджем в «Городе ангелов».

Финал фильма остался открытым, при этом сам автор объявил: «Продолжение следует». Честно говоря, продолжения обычно разрушают выстроенную зрителем картину, поэтому не стоит бросаться на его поиски, а лучше в полной мере ощутить приятное послевкусие, оставшееся после просмотра настоящего шедевра. Вендерс сказал когда-то: «Искусству снимать кино нужно учиться у искусства живописи.» Эта работа в очередной раз подтвердила его полное право на это утверждение.

10 из 10

Мир людей ангельскими очами. Задумываемся ли мы о том, что в духовном мире, который скрыт от наших телесных глаз, видны не только наши дела, но и желания, стремления, сожаления, вожделения… Мы видим, как люди ходят, разговаривают, целуются, ссорятся, Вим Вендерс показывает наш мир глазами бесплотных существ (ангелов) где видны и слышны переживания и мысли, радости и скорби, желание и удовлетворение, ропот и благодарность, видна сущность, а не фасад. Интересный взгляд, дающий пищу для размышлений.

Двое ангелов, в небе над Берлином. По большей части не на небе, а среди людей. Один из них на распутье, в нём зреет решимость сменить вечную жизнь, на наполненную горестями и радостями земную, временную. Девушка-гимнастка, последний «аргумент» в пользу времени. Выбор сделан — свершилось.

На мой взгляд, — качественное авторское кино (породившее целый жанр, и являющееся лучшим в этом жанре), с прекрасной картинкой, интересным музыкальным рядом и отличной игрой актёров, но не шедевр. И дело вовсе не в том, что я оцениваю кино с христианских позиций. В данном случае у меня нет претензий к автору. Вендерс не «выходит из берегов». Это не глумливая «Догма» и не пошло-карикатурный «Ангел-А». Нет, здесь ангелы — это бесплотные существа, обладающие вечной жизнью, в арсенале качеств которых есть выбор стать смертными, ради какой-либо высокой цели. Ну чем не сказка или притча, или и то и другое? Проблема в другом. Я не услышал и не почувствовал в рассуждениях и мыслях людей, которым сопутствовали наши ангелы необходимой глубины, которая бы подвигла к принимаемому решению. Так же и в мыслях девушки нет ничего «такого».

У Святых Отцов есть мысль что люди, превосходнее ангелов. Ангелы просты по своей природе, они служебные духи, беспрекословно выполняющие Волю Божию. Бунт против Бога превратил часть из них в демонов, и это окончательно. А человек существо сложное, двусоставное, созданное стать соработником Бога, человек способен творить, давать новую жизнь. Нарушив Волю Божию, согрешив, человек имеет возможность покаяться, и снова взойти на небесную высоту. Ради этого, Бог стал человеком (соединив в Лице Христа две природы), и ангелы изумляются этой Тайне, она для них непостижима. Если можно так выразиться, они немного «завидуют» человеку (не в буквальном смысле конечно).

Так вот, чего мне не хватило в фильме, это раскрытия глубины, цели ради которой ангел становится человеком. Сесть за один карточный стол с игроками, чтобы тебя приветствовали хотя бы кивком головы, прийти домой после рабочего дня и покормить кота, испачкать пальцы утренней газетой, лгать без зазрения совести, почувствовать наслаждение, сняв под столом туфли и пошевелив пальцами это право совсем не тот набор «обоснований» который хотелось бы услышать. Как мне кажется, у Вендерса есть две слабости. Беря прекрасную идею, он чрезмерно увлекается поэтичностью (тоже я ощущал при просмотре «Париж, Техас») растворяя в ней осевую мысль, и неоправданно-затянутый хронометраж. Визуальная сторона безупречна, работа оператора — волшебна, но, из-за указанных причин смотрится нудновато. Что касается финальных монологов девушки и уже очеловечившегося небожителя, которые призваны, как мне кажется, «подвести итоги», я их просто-напросто не понял, как ни старался вслушиваться. Есть претензия на глубину, но именно она от меня ускользнула. То ли кошки нет, то ли я забыл одеть прибор ночного видения. Однако, думаю этот фильм захочется когда-нибудь пересмотреть.

Я изложил лишь своё восприятие, а вы смотрите, вникайте, разгадывайте… на то она и притча.

8 из 10

Фильм мне не понравился. Просмотрев трейлер, прочтя описание, я ожидала задумчивой меланхоличной и вместе с тем трогательной истории. Но, увы, не срослось.

Начну с того, что понравилось.

Понравилась игра актеров. Понравился Питер Фальк, к слову сказать, он был, пожалуй, единственным светлым пятном в этом угнетающе сером болоте продолжительностью в два с лишним часа, так что я, как и те дети из фильма тоже всякий раз готова была бежать за ним и кричать: «Коломбо, Коломбо, не уходи, останься…..». Понравилась идея фильма и операторская работа, небо, задумка с переключением с черно-белых съемок на цветные, да-да, чулок бабушки Анри Алекана тоже отработал на отлично и вроде бы все хорошо, но, тем не менее, мне кажется, что касательно данного фильма, достаточно прочитать описание, посмотреть трейлер, чуть склонить голову и сказать: дааа, наверное, хороший фильм и закрыть. Потому что:

И первую (до обращения) и вторую часть фильма можно было смело сократить раза в два – все слишком затянуто. Нет, я все понимаю, зрителю всенепременно необходимо было узнать о чем думает и тот плешивый дядечка и та тетечка. ОК, но можно было как-то и задуматься все-таки над хронометражом. Полтора часа серых монологов – это слишком, каким бы адептом артхауса ты ни был. А что показывали 40 минут после обращения я уже и вспомнить не могу, но сюжет (в отличие от картинки) отнюдь не заиграл яркими красками.

Тяжелая форма мании Величия главной героини к концу фильма становится уже просто невыносимой. Такое чувство, что она все время ждала фрейлин, которые ей поднесут бриллиантовую корону на красной подушечке. Даже и не думала, что у женщины, которая «обратила» ангела в человека может быть вооот столько самомнения и подобная переоценка собственной Значимости. Весь фильм она вела тихо сама с собою беседы о том, как все люди на площади мечтают о том же, о чем и она, естееественно ее история любви – «Величайшая История Исполинов и Новых Прародителей» ну и так далее.

Не поняла еще, с чего это все вокруг стало цветным, когда она обнажила свою грудь? Ангел за тысячи лет никогда не видел? Или она тоже, по мнению режиссера, стала Величайшим Творением Б-га?

И да, этот монолог в конце… слишком был того… длинный, даже рука тянулась нажать пару раз на кнопку вперед, эхх, никогда так не делаю и в этот раз тоже – терпеть пришлось. А когда она, наконец, произнесла: «Теперь твоя очередь» - я так надеялась, что бывшему ангелу дадут хоть слово вставить - но нет, речь о собственной важности продолжилась… Даже немного смешно стало, ну не плакать же теперь.

Мне кажется, что режиссер слишком увлекся и решил вложить в один фильм и мелодраму и Берлинскую стену и «счастье - жить» и войну и все подряд, а в итоге получилась тоскливая серая каша.

Конечно, сколько людей столько и мнений, я же останусь при своем: фильм затянут, предсказуем, никакого душевного отклика не вызывает, а смотреть его – совсем неинтересное, а даже нудное занятие. Я лишь надеюсь, что те, кто оценил этот «Черный квадрат «Малевича» на отлично, все-таки заметили, висит ли он на стене верно или все-таки перевернут «вверх ногами».

Первые мысли, которые могут возникнуть от просмотра «Неба над Берлином» — это «Существует или не существует этот мир, параллельный нашему, но в то же время находящийся так близко..?» Какая разница? Мне кажется, что Вим Вендерс вовсе не хотел доказать нам существование ангелов, он лишь оставил намек на возможность, на неслучайность происходящих событий в нашей жизни, а с помощью фантазии и режиссерского гения обыграл все это миром ангелов в своем кино. И он создал эпос о жизни во всей ее красе и всем ее уродстве. Показал нам наши собственные лица и подарил веру в исправление, веру в ту самую мирную жизнь, к которой можно прийти.

Эти два фильма меня бесконечно покорили. Думаю, что не зря первую часть он посвятил трем другим режиссерам, назвав их ангелами, среди которых есть Ангел Андрей — Андрей Тарковский. И я нашла сходства с работой Тарковского, с его глубиной проникновения в суть, с душевностью, детальностью, неким выразительным изображением немых предметов. Мир после просмотра таких фильмов познается заново, и абсолютно каждая фраза, как и у Тарковского наполнена глубоким смыслом, каждый персонаж описывает определенную человеческую черту и создает в целом общую картину людей. В таких фильмах есть сложность, но в то же время доступность мысли; мы видим простоту человека, но в то же время силу и глубину его чувств.

Переходы миров, из черно-белого в цветной, таким образом мы легко различаем мир людей и мир ангелов… Различные и едва уловимые интонации, длинные монологи в мыслях, как у Достоевского — все это затягивает, гипнотизирует, но в то же время позволяет погрузиться в личный мир себя самого и увидеть свою жизнь со стороны.

Вся картина пронизана мельчайшими деталями, на которые в кино так редко обращается внимание. Все они создают целых два мира, тесно связанных между собой. Но ведь вся жизнь состоит именно из тысячей и миллионов деталей, мгновений, знаков, мелочей… Какая большая редкость, сейчас, найти фильм, который показывал бы в этих крохотных частях истинность жизни, человека, души. А такие режиссеры именно об этом и снимали. Пускай в некотором мистическом сочетании, но значит так видит автор, видит же!

Может быть именно поэтому меня так и покорили две части фильма? Тем, что я нашла в этих картинах свое изображение реальности, свои истины? Не все, но так похожие…

Фильм несет в себе очень точный анализ человека, его внутреннего мира и из-за этого во время просмотра создается ощущение, что тебе забрались в самую душу, во все твои сокровенные мысли. Начинаешь меняться, следить за своими поступками…

И ведь нет ничего лишнего. Полная гармония цвета, актеров и слов, действий, города и музыки. Все в каком-то потустороннем сочетании. Реальность изнутри, реальность из наших мыслей, реальность глазами ангелов. А мы ведь и есть ангелы — это хочет сказать режиссер? И становимся ими только тогда, когда смотрим на мир через любовь, своими чистыми настоящими глазами. Поэтому фильм не о мире ангелов, спустившихся с небес на землю, а о нас — о людях, о наших душах, страхах, чувствах, умыслах.

Взгляд сверху, но из глубины. Потому что небеса в нас.

Ужасно скучный фильм. Но не потому, что плохой. Многие о таких говорят «под настроение». Но у жизни всегда одно настроение, а его случайные вариации (акциденции) столь же обманчивы, как ощущения. Поэтому трудно смотреть на жизнь глазами ангела, лишенного не только ощущений, но и обыденного человеческого смысла. Хорошо быть идеальным, но быть человеком, со всеми его недостатками, конечно, лучше. Трудно поверить, что Вендерс настолько гениален, особенно от нарочито поэтических и экзальтированных мыслей фильма, далеких от ясности для нормальных людей. Он, очевидно, метил не так далеко. Но попытка показать что-то конкретное обернулась жизненным откровением. И попытка обратить внимание человека на вещи, которые у него всегда есть, пока он жив: любовь, ощущения, целостность бытия, — это не что иное, как потребность режиссера в исповедании своего личного катарсиса. Ведь фильм с философской точки зрения, скорее всего, плох. Он неясен и нематериален. Но игра с цветом, операторские виражи и легкость актерской игры необъяснимым образом позволяют почувствовать в фильме человечность. И точно так же, как идеи фильма абсолютно безжизненно-идеальны, точно так же они прекрасны в своем материальном воплощении. Они обретают смысл лишь постольку, поскольку каждый конкретный актер вложился в этот рассказ. Образы — вот главное достоинство этого творения.

Я никогда бы не стал ставить фильму самую высокую оценку, если бы мог поставить что-то среднее, неоднозначное. Но сам фильм имеет такую природу, что он хорош именно потому, что он плох. И потому плох, потому что хорош. О таких можно много говорить, но в итоге ничего не сказать. Этот фильм либо очень плох, либо очень хорош. Но поставить этому фильму высшую оценку — личная заслуга зрителя, размышлявшего и боровшегося во время просмотра, а не искавшего глазами готовых объяснений.

10 из 10

Картина «Небо над Берлином» была необычайно обласкана наградами в период своего появления и считается не только одним из главных фильмов в биографии немецкого режиссера Вима Вендерса, но и, по мнению многих киноведов относится к числу самых крупных произведений второй половины ХХ века.

История о двух ангелах, парящих над городом и слушающих мысли самых разных людей после фильма Вима Вендерса была рассказана другими картинами как минимум раза четыре. Самым известным прочтением является американский «Город ангелов» (1998) — заметно упрощенной и весьма сладкой мелодрамой. Что не в пример первоисточнику — совершенно оригинальное и необычное общение со зрителем ведет режиссер через череду мыслей жителей Берлина. Людей, быть может даже абсолютно заурядных, но поглощенных постоянными вопросами к себе.

И то, что автору был в первую очередь важен (под стать ангелам) некий бестелесный стержень повествования отчетливо заметно. В отличие от многих иных фильмов здесь зрителя не ведут по сюжету и даже не сопровождают, его просто помещают в некую среду, где можно лишь смотреть по сторонам и прислушиваться. Но для этого одного из чувств просто недостаточно. «Небо над Берлином» напоминает постепенное изучение незнакомого языка только по речи окружающих. И такой подход, пытающийся идти к истокам истинно европейского авторского кино (с его неизменной тягой к модернизму и авангарду), требует больших усилий при просмотре ленты.

Но постигаемый смысл вряд ли можно счесть взглядом в будущее и уж тем боле пророческим. Проблемы то насущные. И фильм больше подходит на роль исторического, освещающего настроения отчасти мирового, а во многом немецкого общества к политическим реалиям конца 80-х в разделенной Германии. Хоть эта тема и присутствует так сказать весьма латентно на первый взгляд. Но то, что показ ленты имел свое определенное предназначение именно тогда — факт.

Для «Небо над Берлином» как никогда характерен избитый тезис «американское кино — актерское, европейское — режиссерское». Снятый чуть ли не как ответ Голливуду, Вендерс наполнил свой фильм настолько всепоглощающим «я», что получилось не игровое кино, где следишь за ролями, а своего рода авторский монолог под видеоряд. Своеобразное эссе на тему разобщенности Берлина, разделенного стеной, переживание тягостного нацистского наследия, поиски себя, смысла жизни, множественные неявные божественные аллюзии — все это вышло почему-то слишком дискретным, слишком отчетливым для того времени, но не актуальным сейчас.

7 из 10

Взгляд камеры, смотрящий вниз, охватывает весь Берлин. Неспешное движение позволяет рассмотреть панораму города во всей привлекательности черно-белого изображения. Города спокойного и строгого в своей лаконичности, города-символа, называемого Вендерсом «историческим местом правды». Здесь ангелы спускаются на землю, чтобы наблюдать за счастливыми, успокоить своим прикосновением отчаявшихся, узнать о людях нечто новое и недоступное для ангельского понимания. Но вендерсовский Берлин — это не только «город страданий», наполненный депрессивными настроениями музыки Ника Кейва. Ангелу кажутся совершенно удивительными поступки людей, удивительными и недостижимыми и оттого необычайно манящими. «С гладких высот они возвращаются книзу/ На тонкий коврик истертый/ Их вечным подпрыгиванием, на коврик,/ Затерянный во вселенной*». В этом городе ангелы были всегда. Их жизнь не имеет начала и конца. Они вспоминают о Берлине времен ледникового периода. Миллиарды лет им было присуще замечать мельчайшие изменения в природе и наслаждаться присутствием жизни еще до того, как появились долгожданные первые люди. Жизнь и смерть — вот что увлекает и волнует ангелов Вендерса. Отсюда и дети с вечными вопросами «кто?» и «что я в этом мире?» вызывают неподдельный интерес и ангелов, и режиссера. Эти идеи будут поддержаны и в следующей кинокартине дилогии «Так делеко, так близко», снятой шестью годами позже.

В «Небе над Берлином» широко применяется съёмка крупным и средним планами детей, проживающих свою повседневную жизнь: рассматривающих гайку в канализационном люке, играющих на улице, смотрящих цирковое представление. И насколько же режиссеру нужно быть внимательным, чтобы разглядеть и показать эти детские черты во взрослых. Таким проводником в мир детства становится выступление циркачей. Удивление и восторг от увиденного наполняют лица детей, ангела и Петера Фалька новыми красками, где легко читаются все потаенные эмоции. Это мгновение быстротечно и оттого ещё более притягательно и прекрасно. Вендерс наделяет Питера Фалька ангельской способностью находить и созерцать красоту в окружающей его действительности. Это не случайно, ведь Фальк и сам был когда-то ангелом. Он как ребенок способен ощущать ангельское присутствие и порой даже разговаривает с ними. И так же, как и ангелы, фиксирует увиденное в своем блокноте. Отличие лишь в том, что это не заметки, а рисунки человеческих лиц, где подмечаются мельчайшие детали. Именно Петер Фальк способствует решению ангела Дамиэля сменить ангельскую жизнь на земную и познать ее радости.

Мотив тяготения физического и любовного весьма важен для общей концепции данного произведения. Притяжение воздушной гимнастки Марион так сильно действует на Дамиэля, что он совершенно не в силах бороться со своим желанием стать человеком. «Придется ангелу в конце концов/ Внимательный мой взгляд уравновесить/ И тоже выступить, сорвав личины./ Ангел и кукла: вот и представленье./ Тогда, конечно, воссоединится/ То, что раздваивали мы. Возникнет/ Круговорот вселенский, подчинив/ Себе любое время года*». Соединение ангела и воздушной гимнастки — это квинтэссенция чистой духовности, союз, способный восстановить разрушенное равновесие мира. Эта концепция взята Вимом Вендерсом и сценаристом Петером Хандке из «Дуинских элегий» Райнер Мариа Рильке. Свои собственные поэтические диалоги и монологи, иллюстрирующие все повествование, Хандке тоже стилизовал под Рильке.

Кинокартина необычна по колористическому решению. Большая часть путешествия по городу представлена в монохромных оттенках ангельского зрения, подчеркивающих головокружительное совершенство каждого кадра. Это позволяет сосредоточиться на сути, не размениваясь на детали. Цвет робко проскальзывает лишь тогда, когда ангел покидает гримёрную циркачки. Однако вторая половина повествования буйно расцвечивается всеми оттенками палитры. Это проявляется даже в старой раскрашенной хронике, вмонтированной в фильм. Так видят люди, так они живут на самом деле. Но не только цвет определяет переход от жизни ангельской к человеческой. В кадре появляется динамика, изменяется манера съемки — «взгляд сверху», а именно так смотрят ангелы, переходит на уровень глаз. И поэтому когда Марион встречается с Дамиэлем уже в человеческом образе, они беседуют как равные, как союзники и партнеры.

Фильм пропитан образами и символами, отсылками к прошлому, настоящему и даже будущему, философскими размышлениями и осознанием себя как части мироздания. Все эти размышления представлены исключительным киноязыком, поэтичным, простым и сложным одновременно, как сама жизнь. Это способствует не только погружению в атмосферу, но осмыслению своих собственных возможностей и желаний. Ведь порой так важно понимать, способен ли ты ещё снять строгое чёрное пальто, надеть клоунскую куртку в клетку, надвинуть на затылок дурацкую шляпу и пробежаться по мостовой просто так.

«Wings of Desire» — на мой взгляд, фильм для искушенных зрителей. Местами действия почти нет, но как выясняется позже, в этом все его достоинство. Перед нами ничто иное как «фильм-атмосфера», который поминутно втягивает ваше сознание в некую палитру чувств, которую едва ли можно испытать в жизни. На мой взгляд, фильм является филосовской притчей, нежели чем-то еще. Это действительно очень напоминает притчу. Если говорить о содержании, то Вендерс не задает никаких вопросов зрителю, никаких ответов, как это чаще всего бывает. Он скорее задает ситуацию, за которой Вам только нужно наблюдать и наслаждаться происходящим, и уже Вам решать как поступать со своей жизнь. Если уж на что-то влияет фильм, то на жизнеудтвердающую жилку человека, он по-настоящему заставляет радоваться что в середине фильма, что в финале.

Прекрасная игра с изображением, Вим Вендерс настоящий художник, который не просто сухо рассказывает историю, он пытается обогатить ее операторскими решениями, многочисленными планами города, и любованием Берлина. Кроме того, в виде приятного сюрприза для зрителя прием с переключением монохромного изображения на цветное, естественно, все обыграно драматургически, это не просто баловство. Подобный прием можно наблюдать у Мишеля Гондри в фильме «Пена дней». Если, конечно, уместно сравнивать Вендерса и Гондри.

Фильмы про ангелов, какого бы они жанра не были, всегда интересны зрителю, вспомнить хотя бы «Ангел-А», и множество других. На мой взгляд пока эта тематика не исчерпала себя. И «Wings of Desire», скорее всего стоит на вершине этой темы. Это невероятно качественный и поэтичный фильм, на который стоит потратить время. Он безусловно необычен, этот фильм сделан скорее не для зрителя, а потому что он должен был сделать кем-то, и Вендерс сделал это невероятно хорошо.