Рецензии

Будучи зрителем-дилетантом, я часто не понимаю, должен ли я как-то интерпретировать ту или иную сцену или она равнозначна себе? Это касается самого существенного вопроса: что я действительно вижу? К слову, первый же герой, которого мы встретим в фильме 'За облаками', скажет, что он привязан к образам и всю жизнь пытается увидеть, что там за этими образами? А действительно... Вот разворачивается некая красивая сцена. Возможно, она лишь средство эмоционально вовлечь меня в повествование, внушить мне некую эмоцию, создать настроение, а может, инструмент, чтобы передать мне некое душевное послание, ну или же нечто, дополняющее собой сюжетную (смысловую) часть. Как совершить переход от чисто эстетического эффекта к содержательной части? Тем более, что сам фильм, заметку о котором вы сейчас читаете, манит словами про 'визуальные шифры'.

Признаюсь, что не могу ответить себе самому, что же такое этот фильм - галерея образов (вероятно, хотя это и не самый симпатичный вариант), препарирование тех или иных аспектов любви, 'путешествие сознания' или рефлексия режиссёра о своей профессии (те или иные реплики в фильме отсылают к этим вариантам), а может - тоскливая рефлектирущая 'интеллектуальщина' а-ля 'Игра в классики', в которую вляпалась европейская традиция. Но на первый взгляд, Микеланджело Антониони и Вим Вендерс (как будто) рассказывают несколько структурированных историй о перипетиях отношений мужчин и женщин. Но если воспринимать фильм в таком качестве, то он кажется, извините, поверхностным и малоинтересным. Вот эпизод с Софи Марсо. Эстетически он прекрасен: красивые виды, красивые кадры, герои красиво взаимодействуют друг с другом взглядами и минимальным количеством слов, тело молодой Софи Марсо великолепно, - но что в содержательной части? Что именно я увидел? Я не знаю. Пожелай домыслить эпизод, проникнуть в его значение, понять героев (почти безликих), которых ты практически не знаешь, - встанешь в тупик. Возможно, ничего домысливать и не надо, а нужно идти вслед за героем и не философствовать - чувствовать, быть 'привязанным к образам', списать всё на безумие города Феррара. Иначе, весь эпизод кажется буквально эпизодом - проходным случаем, ни к чему не обязывающей интрижкой, магией момента для рефлектирующего персонажа-режиссёра и продавщицы из магазина.

И если первая история (самая красивая) ещё держит каким-то эмоциональным напряжением, химией, в конце концов, обещанием чего-то важного (вторая история частично наследует этот всё более затухающий импульс), то последующие, вроде истории мужчины, который три года обманывал жену и любовницу, смотрятся как рядовые зарисовки и уже не манят, ничего особенного не обещают, в лучшем случае расцветают мелкими деталями, вроде идеи про 'жест гения', досматриваются на морально-волевых, и в целом картина тяжело воспринимается как цельное произведение. Возможно, для катарсиса нужно столкнуть эти истории, полюбоваться тем, как они перетекают одна в другую, насладиться созвучиями, переплетениями, как в некоем модернистском тексте, где важна форма, а не содержание. Но... 'Хоботов, это мелко'. Да и не умею я в такое, и, признаюсь, не люблю. Пусть этот фильм будет манифестацией творческого сознания автора (авторов), его попыткой продемонстрировать, как работает мышление режиссёра, как он видит происходящее вокруг события, попыткой объясниться с прочими людьми. Это вариант, который хоть немного спасает в моих глазах картину. Впрочем, возможно, я просто не понял какие-то тонкости и аспекты. Ну, оставляю за собой право на ошибку.

Несмотря на то, что в титрах Антониони указан, как единственный режиссер «За облаками», Вендерс снял все эпизоды с участием Малковича (в титрах они обозначены как «Пролог», «Интерлюдия» и «Эпилог»), более того немецкий режиссер использовал музыку U2 в своих сценах, что добавило фильму не свойственной Антониони неклассической, музыкальной атмосферности (он обычно работал с композиторами, редко используя музыку рок-групп, за исключением «Фотоувеличения»). То, что «За облаками» снят на стыке творческих манер, что это «фильм-кентавр» писали многие, но гораздо меньшее количество зрителей отметили естественность переходов от эпизодов, снятых Вендерсом, к эпизодам, снятым Антониони. В первую очередь стоит сказать о поэтичности миниатюр, вошедших в фильм из достаточно большого сборника рассказов Антониони «Тот кегельбан над Тибром», экранизацией которого «За облаками» и является.

Спустя почти полвека Антониони возвращается к истокам своего творческого метода – к лентам 1950-х, обогатив его киноязыковыми нововведениями и темами всех прошедших лет: здесь и длительные мизансцены, монтажно урезанные для более легкого их восприятия зрителем, здесь и метаморфозы европейского Эроса, прошедшего путь от фрустрированности через сексуальную свободу к новой неудовлетворенности, здесь и сам лирический слог диалогов влюбленных, и раскрепощенность в подаче постельных сцен (наверное, еще нигде у Антониони не было столько обнаженной натуры). При всем при том, первая и последняя новелла в ленте отчетливо рифмует сюжеты и настроение с поздней бунинской прозой, «Темными аллеями».

Быть может, надо прожить действительно большую жизнь, чтобы видеть отношения полов так, как их увидели Бунин и Антониони, - отношения, полные трагических несоответствий и несовпадений, несоединимости противоположностей, духа и тела, ночи и дня, Эроса и Танатоса. Ставя в центр повествования «За облаками» режиссера и показывая те образы, которые его мучают, соединяясь в фильм на наших глазах, Антониони и Вендерс снимают картину не только о себе, но вообще о художнике, мыслящем индуктивно, изнутри своего и вообще человеческого опыта. В этом отличие чувственности их образов от, к примеру, годаровской рациональной дедукции, идущей от идей к фактам и образам.

«За облаками» - кино во многом итоговое не только для Антониони, но и для Вендерса, ибо здесь возникает типичная для него тема путешествия-открытия, узнавания себя в другом человеке, другом образе, другом персонаже. «За облаками» стали для Вендерса способом самопознания посредством другого стиля, с которым его в то же время многое роднит. Ложное, броуновское движение персонажей вокруг событий и событий вокруг персонажей – тема еще «Фотоувеличения». Несмотря на скученность актеров-звезд на пространстве полуторачасового фильма «За облаками» смотрится удивительно легко и естественно, как и любовь, симпатия, привязанность, возникающая между персонажами.

Другое дело, что они не всегда готовы за ней идти. Вернее почти никогда не готовы. Но в этом вина уже не их, а той неустранимой экзистенциальной дистанции, которая простирается даже между самыми близкими людьми, и не устранима в принципе, ибо каждый в конце концов проживает жизнь в своем теле и не может развоплотиться, вселясь в другое, даже родное тело. Таким образом, общение полов для Антониони всегда было попыткой человека выйти за свои пределы, одолеть то, что неустранимо и непреодолимо. Микеланджело Антониони всегда был художником онтологическим, рассуждавшим о бытии человека, бравшимся всегда за самые острые и болезненные проблемы человеческой экзистенции.

Важно, что те семена кинематографа экзистенциальной дистанции, которые были посеяны Антониони, взошли не только в его картинах, но и в лентах многих других режиссеров по всему миру: Вима Вендерса, Атома Эгояна, Нури Бильге Джейлана, Вонга Кар Вая, Цая Мин Ляна. Важно, что это антониониевское древо по-прежнему продолжает плодоносить.

Ванильная мелодрама с высокопарно-философскими диалогами героев и необъяснимыми симпатиями персонажей. Двадцатилетняя продавщица ослепительной красоты может влюбиться в лысого мужчину 50-ти лет. Фантазии Антониони это допускают, но вот приостановка неверия исчезает сразу. Неуклюжая эротика, где актёры усиленно изображают «чувственную страсть», старательно прикрывая ногами половые органы - добавляет ощущения фальшивки. Ни Малкович, ни Софи Марсо, ни Жан Рено не спасают фильм. В плюсы можно записать разве что красивые улочки и виды из окна Европы 90-х, без арабов и негров.

Такое бывает: в музыке, в литературе, в кино: творец делает свои лучшие вещи до 40-50 лет, а затем... всё. Лучшие фильмы Антониони остались в 60-х.

Необыкновенно красивый фильм — туман, море, камни, старые итальянские города — каждый кадр прекрасен сам по себе. Смотрела, задержав дыхание, не отрываясь.

Прекрасный, завораживающий своею первозданной красотой фильм великого мастера кино - Микеланджело Антониони. Словно его великий тезка, великий режиссер рисует картины - их несколько, они просты, они разные, они необычайно красивы, их объединяет только одно - любовь. Каждая картина дышит любовью. Это позволяет им объединиться в удивительную фреску под названием 'За облаками'.

Что интересует мастера? Случайные встречи, случайные взгляды, которые могут никогда не повториться, а могут навсегда изменить судьбу, люди, оказавшиеся под властью любви и зависящие от нее, словно покорные рабы. Он рассматривает городские картинки, заглядывает в окна чужих домов, снимает кусочки чужой жизни, его интересует все. Без определенной цели, без сюжета, фабулы и конца эти истории. Ведь они просто маленькие кусочки в бесконечной мозаике человеческих судеб.

Счастье, потери, горечь расставания - режиссер всего лишь наблюдатель, он не может и не хочет критиковать своих героев. Они свободны и безумны. А кино - это только иллюзия, которая может донести эти картинки до других людей.

Это фильм с душой. Этот фильм - ветер, он может лишь всколыхнуть ваши волосы, а может в чудовищном урагане закружить все ваши чувства и эмоции. Это фильм-песня, протяжная, заунывная песня старика-горца о былой любви о былом счастье.

Это фильм Мастера, которому подвластно все, а актеры - только послушные шахматные фигурки на его доске. И пусть это сам Жан Рено, или Джон Малкович. Пусть это самые красивые, сексуальные и талантливые актрисы Европы. Пусть это даже само совершенство Инес Састр, красивее которой нет никого в целом мире... Пусть. Все они лишь воплощение грез великого режиссера, который делает кино.

Фильм-музыка. Медленная, размеренная, приправленная шелестом морских волн на побережье, изумительными пейзажами, настроением рассветов и закатов. В нем мало диалогов, и совсем нет стремительных действий, скорости развития событий.

Если смотреть не в соответствующем настроении — будет скучно. Психология взаимоотношений, если не сказать философия от Микеланджело Антониони. Но — плеяда прекрасных французских актеров: Фанни Ардан, Кьяра Каселли, Ирэн Жакоб, Джон Малкович, Софи Марсо, Венсан Перес и Жан Рено… И еще раз — Софи Марсо, обнаженная Софи Марсо и не только она. Они делают этот фильм настоящим произведением искусства. Картиной, написанной рукой Великого Художника.

Случайные встречи — четыре истории любви, ничем, казалось бы, не связанные. Но Любовь, которая бывает такой разной, — в разлуках, во встречах, в изменах, в боли, разрывающей сердца, в страсти, ласкающей тела, — вот что общее между всеми ни ми.

Очень интересный фильм, если не ожидать от него ярких всплесков и развлечения.

Да, безусловно, фильм снят в очень приятных тонах, обманно дающих некий романтический настрой, который потом, увы, упирается в… сами знаете что.

Фильм, вроде бы глубокий, но если вздуматься- какой смысл закладывал режиссёр в сцену, когда мужчина качался на качелях минуту пять, всё было без звука, без жестов, и никакой эмоциональной нагрузки? Да, пейзажи Италии и в правду прекрасны, но сюжетная линия не совсем ясна. Я тоже любила и люблю, но тем не менее зачастую не понимаю поступков главных героев.

Единственный сюжет, который действительно сам по себе глубок, красив и духовен — последний с Венсеном Касселем и ещё одной молодой очаровательной особой.

Ну а что касается актёров, да, тут задействована звёзды первого эшелона, да и сам Антониони- великий режиссёр. Но в этом фильме нет того, что первоначально хотелось увидеть. Конечно, меня тоже привлекли известные имена и красивое краткое описание сюжета. Однако на самом деле оказалось, что, говоря по- итальянски «film no tiene ni ton ni son». Разговоры на непонятные темы, отрывчатые действия, странные вставки…

В общем, вместо 10 из 10 увы приходится ставить

6 из 10

У Антониони занимающиеся сексом люди очень красивы. Они похожи на добрых сказочных зверей.

Обездвиженный на протяжении десятилетий художник остановил время: фильм кажется снятым в начале 70-х годов. Интересно, что в данном случае цветное кино смотрится как чёрно-белое. Возможно, по той причине, что Автор, обращаясь непосредственно к Вашей душе, непостижимым образом устанавливает с ней диалог. Феллини вроде бы говорил о том, что Настоящее может быть показано только двумя цветами, а Вендерс поместил своих ангелов в черно-белое пространство, т.е. можно предположить, что наши души читают лишь черно-белый формат: плохо - хорошо, красиво - безобразно, правда - ложь. Двоичная система.

Сам факт того, что режиссеру в создании фильма помогал другой режиссер, может послужить поводом к проведению эксперимента над своим сознанием, который с известной долей иронии предлагал Борхес в статье «Пьер Менар, автор Дон-Кихота». Можно сначала посмотреть фильм, снятый Микеланджело Антониони, а спустя некоторое время посмотреть кино, которое будто бы снял Вим Вендерс. Этим допущением у Антониони мы ничего не крадём, зато имеем шанс расширить границы собственного восприятия.

Имеющийся в фильме лирический герой автора подглядывает за своими будущими персонажами пристально, иронично и абсолютно безоценочно с этической точки зрения. Взгляд человека, не отягощенного злом. Антониони вроде бы указывает на собственное восприятие искусства кино как процесса аморального и порочного. Этот message автора понятен, но как-то… немножко странно.

История, прочитанная в фильме одной из героинь, про душу, отставшую от движущегося тела, имеет интересное продолжение: рассказанная героиней с явной целью познакомиться с «интересным мужчиной», она перетекает из географического журнала в ткань самого фильма – эстетический диалог провоцирует события в жизни героя, этой историей обозначенные.

Если чувствуете, что душа где-то отстала, просто подождите её.

Первая история. Идеально красивые мужчина и женщина.

Я – раб твоего молчания.

А ей нужны слова. Ей нужна физическая любовь. Он боится дотронуться до нее, боится спугнуть то высокое очарование, которым наполнены их отношения (отношения, длившиеся много лет, но фактически не существовавшие), тот элемент незнания, который оставляет простор фантазии и может сотворить из незамысловатой истории шекспировскую трагедию. Мужчина обожествляет женщину и боится опустить до уровня простой смертной настолько, что решает отказаться от нее совсем.

Кажется, что в «За облаками» женщина представляет собой более приземленное существо, нежели мужчина, и вот почему. Режиссер и вообще каждый кадр наслаждается женскими изгибами, женским телом, женской физической красотой: взмахом волос, походкой, грудью, животом – всем, что составляет ее внешний образ. И очертания столь прекрасны, что за ними может почудиться высокое и духовное, некое содержание. Но здесь за невидимым барьером взгляд останавливается, не уходит вглубь, не в состоянии оторваться от ослепительной красоты. Слишком уж он смакует ее. Именно поэтому мне больше всего нравится четвертая часть фильма: поиски красоты и духовности, связи между красотой и духовностью обрели некоторую законченность. В последней части нет ничего чувственного, ничего земного, а мужское и женское начала достигли равновесия.

В чем заключается духовный поиск в фильме «За облаками»? В обретении истины через красоту? Во второй части режиссер-Малкович говорит, что 12 ударов ножом это почему-то лучше, чем 2 или 3. Почему он так думает? Потому что 12 – это отчаяние и страдание, а 2 или 3 – холодный разум контрольных ударов? 12 – это съехавший с катушек человек, убийца, не осознающий, что он делает. Может, духовный поиск заключается в проведении тонкой грани между добром и злом, в определении добра и зла, проступивших в красоте? Как вот эти 12 и 2.

На протяжении всего экранного времени нарастало ощущение пустоты и в третьем эпизоде достигло апогея. Люди не просто оставили души где-то позади, как говорится в притче в самом начале повествования, они растратили их на страсть и ревность. Они в этом любовном не-знаю-сколько-угольнике измучили, извели друг друга, хотя под конец и обрели подобие покоя в чужих объятиях. Мне кажется в третьей части меньше всего речь идет о духовном поиске, скорее о возвращении утраченного.

Да, все четыре эпизода – о невозможности любви, но только нет в них безысходности, не увидела я ее тут. Любовь, существующая пусть даже в форме расставания, существует все равно – и этого должно быть достаточно для того, чтобы не бросаться с крыш.

10 из 10

«Двенадцать ударов ножом. Именно двенадцать ударов и придают этой истории совершенство, потому что два или три удара уже изменили бы все.»

Eщё в 1985 гoду с Mикeланджелo Aнтониони, нaходящимся ужe в вeсьмa прeклонном вoзрасте, случилcя инcульт, кoтoрый пpивёл к паpaличу прaвой пoлoвины тeла и неoбратимой пoтеpе речи. В течeние десятилeтия пoслe этoго Aнтониони нe снимaл полнoметражных картин.

В 1995 году при помощи немецкого режиссера Вима Вендерса и жены Микеланджело - Энрики Антониони был поставлен «За облаками». В свое время фрaнцузские кpитики пpизнали этoт фильм бoльшим событием в кинo. В oснoве сцeнария «Тот кегельбан над Тибром» - книгa Антониони, нaписанная в семидесятых.

Сюжетная канва представляет собой несколько коротких историй, объединённых между собой рассуждениями стороннего наблюдателя - режиссёра какой-то гипотетической картины, путешествующего по Европе в поисках новых персонажей, историй, чувств. Может быть, режиссёр (его исполнил Джон Малкович) - никто иной, как альтер эго самого Микеланджело Антониони? Достоверно ответить нельзя, но это первая мысль, возникающая при просмотре.

Истoрии о мужчинaх и жeнщинaх, крaсотe и бoли, любви и рeвнoсти, жeлании и стрaхе мoжно уcловно oбъединить в чeтыре катeгории: желание, убийство, расставание и вера. В каждой из четырёх историй играют лучшие европейские актеры: Инес Састр, Софи Марсо, Фанни Ардан, Жан Рено, Кьяра Каселли, Марчелло Мастроянни, Жанна Моро, Венсан Перес и Ирен Жакоб.

Мoрской туман и долгие тихие кадры со старыми итальянскими городами обрамляют отношения героев историй. Первая новелла рассказывает о целомудренной любви, по-своему прекрасной и по-своему бессмысленной. Идеально красивая пара. Они случайно встретились на улочках Феррары и были влюблены друг в друга несколько лет, но никогда не обладали друг другом - гордыня оказалась сильнее искушения.

Второй эпизод с молодой и прекрасной Софи Марсо рассказывает не столько про убийство, сколько про совершенство правды. Почему двенадцать ударов совершеннее, чем два или три?

Третья история об измене, тяжести расставания и проблесках надежды. Здесь, как история в истории возникает ещё одна - рассказ юной девушки из парижского кафе о проводниках-потомках инков, которые не могли спешить, потому что их души не поспевали за ними. Если ваша душа отстала - просто подождите её.

Четвёртая новелла, завершающая повествование, объединяет все предыдущие. Она о вечной любви, но о любви к Богу. «А если я в вас влюблюсь?» - «Это всё равно, что зажечь фонарь, в комнате залитой светом». История о вере.

В своей ленте Микеланджело Антониони глубоко вторгается в самые интимные зоны отношений мужчины и женщины. В фильме множество эротических сцен, но сняты они в холодной синеватой гамме, что даёт возможность, не скатившись в пошлость, показать всю красоту женского тела. Наверно это и есть настоящее искусство эротики.

Хотя по хронометражу фильм совсем не длинный, во время просмотра кажется, будто время остановилось. Всё сюжетное действо, которое и не действо, а скорее полное бездейство можно растягивать до бесконечности, как гармошку. Здесь нет героев, которым зритель сопереживает, здесь нет чёткой линии событий, на которой обычно строятся фильмы.

Есть только короткие, разрозненные, кажущиеся случайными истории и наблюдатель с отрешённым взглядом. Микеланджело Антониони, находясь в преклонном возрасте, получил возможность беспристрастно взглянуть на отношения мужчины и женщины, но даже так он не даёт никаких пояснений: взгляд режиссёра размыт и отстранён, он не осуждает и не поощряет, не морализирует и не философствует и даже не даёт подсказок.

Картина «За облаками» оказывает ощутимое гипнотическое воздействие. Какое-то oсoбое сoстояниe нeсвeршeния и нeзаконченнoсти истoрии, кoгда всё вoкруг хрупкo и нестерпимo нeжнo. Этo невoзможнo oбъяcнить, но мoжно прочувствовать. Cтоит только отключить рациональное мышление - и все глубокие истины откроются Вам через чувственное восприятие. Лишь в темноте появляются образы и только в тишине различимы звуки.

В прологе, из уст Малковича-режиссёра, зритель узнает, что смысл зашифрован в некие визуальные шифры, которые не представляется возможным распутать логически. Кто может знать, как иначе? Антониони? Но он уже где-то там, за облаками...