Рецензии

«Секс, ложь и видео» - предельно минималистичное кино: четыре персонажа, четыре интерьера и диалоги, диалоги, диалоги, вся откровенность которых с лихвой компенсирует почти полное отсутствие постельных сцен. Наряду с «Закатом американской империи» Дени Аркана - это всецело разговорный фильм о сексуальной стороне жизни человека, маркирующий эпоху «нового страха перед проблемами пола». Поначалу кажется, что противопоставление Содербергом раскрепощенной пары (Джон – Синтия) закомплексованным, но «хорошим» людям (Грэм – Энн) решается не в пользу последних – думаешь по ходу фильма, что вот опять перед тобой нравоучение эры психоанализа о том, что все сексуальные проблемы от излишней культуры, и более простые и грубые люди их не испытывают.

Однако, ближе к финалу понимаешь, что перверсивность Грэма и асексуальность Энн, их тотальная откровенность в проблемах секса делает их более человечными, чем раскрепощенных Джона и Синтию, совокупляющихся, как животные, и даже не способных поговорить друг с другом. Нательный крест, который носит героиня Энди Макдауэлл (то, чего сейчас бы не допустили на политкорректном Западе) косвенно намекает на ее убеждения, от которых проистекает способность слышать и чувствовать. Именно от нее исходит главный посыл фильма – «секс занимает в нашей жизни излишнее место».

Содерберг снимал свой дебют в конце 80-х, на излете эры неоконсерватизма и парадоксально, что при всей откровенности диалогов его мессидж вполне традиционен: секс без любви – нечто животное. Об этой картине, как и о лентах Эгояна рубежа 80-90-х, кинокритики говорят, как об эпохальной, потому что она показала, как новые технологии вторгаются в интимную жизнь человека, о том, как наступает эра тотальной публичности. «Секс, ложь и видео» порой кажется очень неудобным и скользким фильмом, способным вызвать гораздо большую краску стыда на лице, чем те же постельные сцены.

И в этом нет ничего удивительного, ведь Содерберг снимает во многом ленту о самой сути кино как такового, которое предполагает вуайеризм со стороны зрителя и эксгибиционизм (пусть даже только психологический) со стороны исполнителей и режиссера. Кино по определению – это извращенный взгляд на вещи, это болезненное опосредование очень личных, интимных проблем. И смена ролей в финале – также жест авторского обнажения Содерберга, смотрящего в суть проблемы: самые больше комплексы у того, кто смотрит, кто пассивно слушает и задает вопросы, а не у того, кто исповедуется.

«Секс, ложь и видео» - не случайно начинается с сеанса психоанализа, по большому счету Содерберг снимает кино о деформации психоанализа и мутации трансфера в эпоху новых технологий: ведь Грэм выступает как психоаналитик по отношению к интервьюируемым, как и сам режиссер по отношению к персонажам и самому себе. Но в любом случае в глазах режиссера те, у кого есть сексуальные проблемы, как бы они порой не были невротичны и заморочены, гораздо интереснее как люди и чувствительнее по характеру, чем те, у кого этих проблем нет.

Содерберг специально добивался от Спейдера и Макдауэлл, чтобы их персонажи были интереснее, чем у Галлахера и его напарницы, потому их игра, тонко передающая стеснительность, смущение, откровенность, выше всяких похвал и по праву заслужила все врученные актерам награды. В итоге скромный полуторачасовой фильм обозначил рубеж – исчезновение авторского модернистского кино и возникновение постмодернистского артхауса, исследующего темы «на грани».

Содерберг стал одним из первых режиссеров нового поколения, режиссеров-неавторов, способных снимать что-угодно, обнажаться перед зрителем, экспериментировать с формой, но при этом принципиально не создавая свою неповторимую вселенную. Уже «Секс, ложь и видео» показало, что при всей оригинальности подхода Содерберга к материалу и его исполнению, это именно так, а не иначе.

Фильм произвёл на меня очень сильное впечатление. К этой картине я пришла, пытаясь расширить свой кинематографический кругозор и, честно говоря, раньше я была уверена, что только французы умеют не опошляя честно говорить о любви и влечении. Что, в прочем, не удивительно: первыми американцами были пуритане и это накладывает какой-то отпечаток на отношение к откровенности в целом и к сексу в частности. Не могу сказать, что теперь мои представления рухнули, но благодаря этому исключению по стене пошли трещины.

В первую очередь сюжет работает за счёт очень живых персонажей. Среди них нет безгрешных или беспроблемных, они не допускают случайных ошибок, нет, каждый их поступок, реплика помогают заглянуть в область сокровенного. Делает ли Энн что-то, что выводит её из состояния гармонии с собой? Нет, скорее её поступки служат достижению внутреннего равновесия и поискам себя. В начале фильма она совсем не знает себя, не может понять почему больше не хочет мужа, почему, имея по своим представлениям всё, она несчастна. Личные проблемы она сублимирует в переживания за растущее загрязнение планеты, за африканских детей. Она лжёт себе, но с окружающими она честна, для неё это естественно. Грэм стремится быть честным, но он скрытен, ему это не даётся так легко, как Энн. Он не лжет напрямую, но недоговаривает правды. Как-то герой говорит о том, что эти девять лет он пытался упорядочить свою жизнь, и видео ему в этом помогают. Однако он не пытается познать себя, в отличие от героини. Он цементирует себя самое и не подпускает людей достаточно близко, чтобы они смогли повлиять на него. Но пытаясь найти гармонию, он лишь позволяет закристаллизоваться тому хаосу, что рос внутри него. И только импульсивные действия, внутренние порывы, не подверженные анализу, вроде близости с Энн и разрушения коллекции, помогают герою обрести себя.

Интересна младшая сестра героини, Синти. Я не считаю её отрицательным персонажем. Она тоже по-своему честна. Я уверена, что, если бы Энн задала вопрос об измене ей, а не мужу, то она бы быстро получила правдивый ответ. Её восприятие лжи открывается через отношение к Джону – Синти он не интересен, скорее даже противен, но просто служит средством мести сестре. В целом, в этом состоит мотивация многих её поступков и поведения. Почему она пошла к Грэму после разговора с Энн? Не столько из-за того, что Энн была расстроена, скорее из-за того, что Синти раньше Энн разглядела её интерес к Грэму. Но напряженные отношения с сестрой не делают из неё антигероиню. Синти также пытается понять себя и ищет душевное равновесие. И, судя по последней встрече с сестрой, она его всё же находит.

Антигероем является только Джон. Он профессиональный лжец – адвокат, он не стремиться к самопознанию и пониманию окружающих. Всеми его поступками руководят эгоистичные желания обладания. Свою успешную работу и крепкий член он считает главными достоинствами, он искренне гордится ими. Внутри него бушует хаос также, как и в других героях, он знает его в лицо и не стремится к глубокому самоанализу: зачем, если его вполне всё устраивает. И если сюжет помогает нам засечь развитие других героев, то Джон остается неизменным.

Но вернёмся к началу, легко ли быть честным? Как оказалось, очень легко, а откровенность, словно чистый воздух – свежа и бодрит по утрам.

10 из 10

Именно благодаря ленте Стивена Содерберга 'Секс, ложь и видео' (1989) голливудское инди 90-х стало восприниматься как отдельное направление в истории кино. В последствие широкую известность на мировой арене получили многие независимые американские авторы, но именно Содерберг был первым. Так как же молодому (ему было всего 26 лет) режиссеру удалось добиться всего этого? Чем же его камерный фильм смог поразить Каннское жюри во главе с Фрэнсисом Фордом Копполой, которое присудило ему Золотую пальмовую ветвь? Попытаемся ответить на все по порядку.

Конец любого десятилетия - это всегда значительная веха, которая подводит итоги прожитого отрезка времени. У каждого такого десятилетия, есть свой негласный кинорупор, в котором отражаются все основные изменения эпохи, затронутые в данный период. Таким рупором эпохи 80-х-90-х и является 'Секс, ложь и видео'. Эта камерная психологическая драма рассказывает зрителю о непростых взаимоотношениях нескольких молодых людей среднего возраста.Главный герой картины - Грэм (приз Каннского фестиваля за лучшую мужскую роль Джеймсу Спейдеру) - это человек без каких-либо твердых принципов, жизненных правил, живущий одним днем. Приезд Грэма к своему другу Джону, успешному адвокату, яппи, полностью изменит семейную идиллию последнего. Джон, в отличие от своего друга, соблюдает некоторые принципы, а его успешная жизнь, с любящей женой, достойной работой - это пример для подражания. Однако, за всей этой правильностью скрываются комплексы, страсти и желания, которые нормальному обществу совсем неприемлемы. Джон изменяет жене с ее сестрой – Синтией. Энн, жена Джона, является человеком правильным и скромным, особенно в вопросах секса, что ярко контрастирует с характером Синтии.

Итак, в эту псевдогармонию (ведь всех все устраивает) и вмешивается Грэм. Его секрет заключается в том, что, как уже было сказано, свободен от всех этих закостенелых принципов и условностей, навязанных общественной моралью. Он представляет собой человека нового поколения. Данное качество режиссер подчеркивает его странной особенностью - Грэм - импотент. Он записывает на камеру разговоры с разными женщинами об первом сексуальном опыте, тайных мыслях и желаниях, страстях. 'Жертвами' таких интервью становятся и Энн, и Синтия. Сначала они испытывают смущение, страх и стыд, однако потом 'входят во вкус' и их истории становятся все более откровеннее и откровеннее. Грэм и его камера - становятся лучшими психологами героев Между Грэмом и Энн даже вспыхивает чувство, однако оно не находит развития, потому что наш герой утверждает, что только благодаря этим записям он может испытывать и получать какое-либо удовольствие, а женщина тут увы лишняя.

Главный герой противостоит дискредитированным стандартам межличностных отношений: 'муж и жена', 'парень и девушка' и т.п. Он, своими записями и интервью, разрушает сложившиеся барьеры многовековых традиций.

Человек, по мнению режиссера, был стиснут и зажат этими рамками, и только лишь какое-то влияние извне способно что-либо изменить в его жизни. Тотальное одиночество и отчуждение - вот что окружает человека той, вроде бы успешной и благополучной американской эпохи. Чувство, когда даже самые близкие тебе люди, муж, сестра, психолог, все они не могут разделить это бремя, и понять эту сложную психологическую ситуацию. Только с камерой, только с экраном человек, наконец, обретает гармонию с самим собой. Наконец он тот, кем является на самом деле.Вот, что так четко увидел Содерберг еще 30 лет назад. Все это актуально как никогда. Люди 21 столетия настолько погружены в виртуальный цифровой мир, что он стал заменять им реальность. В интернете мы чувствуем себя свободнее, высказываем свою точку зрения, общаемся, признаемся в любви и (уж извините) занимаемся ей. Мы строим свой идеальный образ в сети, который настолько далек от того, какие мы в реальной жизни.

Таким образом, Стивен Содерберг еще в далеком 1989 году предвидел все те проблемы, с которыми столкнется общество уже в ХХI веке. Получается, что 'Секс, ложь и видео' - это рупор не только 80-х, но и последующих десятилетий, потому как вопросы, поднятые автором актуальны как никогда. И, я думаю, что жюри Канн поняли его задумку и справедливо наградили его главным призом.

Пару лет спустя после выхода фильма Содерберг сам признавал, что фильм хочет показаться глубже, чем он есть. Однако по сути камерная пьеса задумана и сыграна настолько хорошо, что на мой взгляд, действительно превращает избитые (или вечные?) темы и предсказуемый (или неминуемый?) сюжет в нечто большее о любви, одиночестве и освобождении. Кажется, тут как раз проходит та точка, где 'старая искренность' встречает 'новую', что бы это ни значило.

Отдельная большая тема - как фильм стал прорывом для всей инди-индустрии. Вайнштейн, вроде, не продюсировал, но прокатывал. На постерах и в трейлерах стоят отзывы критиков и три цитаты из трех о том, что это уморительная и остроумная комедия. Факт, который сейчас вызывает недоумение, но можете убедиться сами. Можно было бы списать на маркетинговую уловку, но ведь цитаты критиков реальные.

С другой стороны, фильм выходил в разгар золотого века эротических блокбастеров - «9 с половиной недель», «Дикая орхидея» и «Роковое влечение» уже вышли и еще масса была на подходе. В этом контексте зритель получал завязку, выглядящую как микс знакомых предпосылок жанра, но дальше - сплошной ревизионизм типа горшка с фикусом в постели и пост-эротизмом между Спейдером и МакДауэлл. (И еще намеренный, мне кажется, прикол, когда представляя мужа-юриста, сначала показывают типичный киношный роскошный офис, а за гигантскими окнами вдруг не небоскребы, а луга и болота Луизианы.) Если критики это имели в виду, то да, забавно.