Рецензии

Мне кажется, трактовать этот фильм только как фильм о скелетах в шкафах и о поисках правды слишком узко. Едва ли не более важное в этой картине - принятие этой правды обществом (иначе, наверное, фильм закончился бы на середине, все бы тогда охали и ахали, осуждали и обсуждали). Приехавшая на торжество публика едва ли не важнейший персонаж этого фильма.

Недаром главному герою приходится повторять жуткую правду несколько раз и наталкиваться на молчание. Первая реакция людей (и это просчитывают многие герои) выйти из игры, уехать (ведь с ними может сделаться депрессия). Вторая реакция - сделать вид, что ничего не произошло и продолжать праздновать. Третья реакция - направить свое негодование и свою агрессию на какого-то внешнего врага, подчеркнув свою консервативную закрытость (по-моему, одна из возмутительнейших сцен, помимо речей Кристиана, сцена, когда Микаэль начинает распевать расистскую песню намеренно на датском языке (!!!), которую не понимает чернокожий друг Хелен, подчеркивая чужеродность гостя, и что самое ужасное, ее подхватывают фактически все гости).

Не зря в фильме вообще появляется этот персонаж, и недаром он так внешне отличается от остальных гостей. Это тоже знак того, что только человек со стороны, извне этого общества видит ужас ситуации и не может на нее не реагировать.

При этом Винтерберг не выносит приглашенным однозначный приговор, даже находит некоторым из них оправдание - они зависят от виновника торжества кошельком, но откровенное лизоблюдство и абсолютная отрешенность и равнодушие все равно выглядят отвратительно. Самое ужасное, что на торжестве не только гости, но и старшие члены семьи, которые то ли физически не в состоянии услышать ужасающую правду, то ли не менее ужасны, чем виновник торжества.

В этом фильме поднимается еще одна очень сложная проблема - а как поступить с преступником такого масштаба. Заслуживает ли он отмщения в виде физической расправы? Не станет ли тогда мститель таким же преступником?

В фильме очень объемные и неоднозначные персонажи. Апогеем неоднозначности, наверное, становится Микаэль. Поначалу настоящее воплощение грубости, вспыльчивости и злости он тяжелее всех справляется с правдой, ему тяжелее других ее принять, и, наверное, ему точно не удастся никого простить.

Фильм очень метафоричен: время дня, распорядок торжества четко соотносятся с развитием действия, многие реплики звучат символично, а в самом начале мы видим буквально гамлетовские отсылки к призраку, который ждет отмщения.

Тяжелый фильм (я его не осилила с первого раза), великолепно продуманный и выстроенный, с потрясающей актерской игрой. Просто неспособный никого оставить равнодушным.

Настолько ошеломляющее впечатление, что даже не знаю, с чего начать… И это при том, что сюжет я знал, и «Догму 95» оценивал невысоко, но все-таки не ожидал такой структурированности, слаженности всех элементов картины. Впечатление можно определить, как эстетический шок оттого, что фильмы «Догмы 95» по-прежнему смотрятся свежо, ярко, по-прежнему бьют по голове. В отличие от «Идиотов», картины, безусловно, значительной, но все же рыхлой, в которой вторая половина с двумя мощнейшими кульминациями полностью перекрывает первую, «Торжество» - своего рода архетип целостности в кино, из него не выкинешь ни минуты, так все проработано, взвешено, просчитано.

В картине нет и тени спонтанности, даже намека на импровизацию, хотя, казалось бы, манифест «Догмы» должен к этому располагать, в противоположность тому – железная, почти тираническая воля режиссера развертывает перед нами стоминутное социальное обличение, конечно, с пафосом, возможно, дидактически, но все равно целеустремленно и мощно. «Догма 95» изначально была антиголливудским и антибуржуазным манифестом, потому нет ничего удивительно, что в первых двух ее фильмах («Торжество» и «Идиоты») атака буржуазного духа, препарирование его изнанки стало основой не только эстетики, но и содержания.

Если Триер в «Идиотах» показывал тупиковость антибуржуазного протеста, который сам до костей буржуазен и эпатирует лишь тогда. когда сопряжен с реальной болью, то Винтерберг создал всеобъемлющую притчу о «празднике, который должен продолжаться» несмотря не на что. Удивительно то, как убедительны сюжетные ходы в «Торжестве»: шок персонажей и зрителя то проходит в атмосфере тотального лицемерия, то вновь возвращается. Сохранить хорошую мину при плохой игре – неотъемлемое свойство каждого буржуа. Один из эпизодических персонажей даже хочет уехать после откровений главного героя, объясняя это тем, что у него и так – депрессия. Не таким же ли образом поступают и те зрители, которые боятся столкнуться с шокирующей правдой, уходят из зала, формулируя это тем, что не хотят иметь дело с мрачным искусством?!

«Торжество» оставляет тяжелое послевкусие, эмоциональная буря этой картины погребает зрителя под себя: многоступенчатость драматургии, полифоничность истории, где каждый персонаж рано или поздно сыграет свою роль, децентрированность романно подобного нарратива, включающего в себя множество отдельных ситуаций, объединенных в повествование о семье, центр психологической тяжести, помещенный в историю отсутствующего персонажа, выворачивание наизнанку буржуазной добропорядочности как художественный принцип – все это складывается у зрителя в одно сложное чувство, в котором доминирует отчаяние и отвращение к обществу.

Поразительно, как будучи столь молодым режиссером и малоопытным человеком, Винтерберг смог сделать столь мудрое высказывание о мире, нацелив острие критики в патриархат как основу пуританской буржуазности, он убедительно показал его фашистские и расистские корни, он не остановился на чем-то одном в своей критике, но сделал ее тотальной, уничтожающей, не оставляющей камня на камне в стереотипных представлениях о добропорядочном капиталистическом обществе. Общество часто называют семьей, и вот мы видим ее суть, тех червей, который пожирают его труп. Еще Христос сравнил фарисеев с окрашенными гробами, которые внешне красивы, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Подобно этим словам, Винтерберг осуществил эксгумацию прошлого, показав то, что многие не хотят видеть: насилие, сегрегацию и притеснение в мире, объявившем себя свободным.

Трудно переоценить заслугу актеров в создании этого «семейного портрета в свином буржуазном интерьере» (как выразился Плахов в отношении раннего фильма Ханеке), «Догма 95», как это неудивительно, обнаруживает новые границы подлинности, новую искренность в профессиональном исполнении, актеры выглядят как непрофессионалы, так они убедительны в эмоциональном плане. «Торжество» - картина актерская в той же степени, как и режиссерская, она берет зрителя за грудки высоким градусом чувств с самого начала и потрошит их на его глазах на всем своем протяжении, не давая опомниться до самого конца.

Последние несколько слов хочу сказать о том, что многим кинокритикам, принявших «Идиотов», картина не понравилась (например, Сергею Кудрявцеву, обвинившему Винтерберга в непрофессионализме и самодеятельности). В чем причина такой сильной негативной реакции? Наверное, все же в том безусловном новаторстве картины («Идиоты» традиционнее сделаны), в ее эстетической и концептуальной бескомпромиссности, к которой не все оказались готовы, и конечно, в манипулятивном программировании зрительских ожиданий.

Но кино – это вообще одна большая манипуляция зрителем, если она удачна – значит кино талантливо. Просто в авторском кино мы не привыкли к тому, что нас берут за грудки и избивают при помощи киноматериала. Эпатаж да, шок да, но отторжение и отвращение ко всему, что ценит буржуазный зритель, удар по больному месту – нет, увольте. В этом смысле «Торжество» можно сравнить с балабановским «Грузом 200», который тот же Кудрявцев и многие другие щепетильные кинокритики тоже не приняли. «Торжество» - конечно, трендовый для своих лет фильм, задающий моду на эпатаж и протест, просто делает он это не в рамках социальных приличий (буржуазия любит, когда ее критикуют по правилам), а поперек их, в этом источник его художественной ценности и эмоциональной правды.

Один из самых сильных фильмов о насилии в семье. Рекомендую смотреть не одному, а в компании близкого человека. Поднимает много переживаний, насилие было в каждой семье, только в фильме показан один из страшных видов, но все переживали в той или иной степени боль от непонимания, власти и т.д. Поскольку идеальны родителей не бывает, то и фильм откликнется. Но понимание, что жизнь продолжается, несмотря на весь ужас прошлого и можно идти и смеяться, но помнить, что есть та история, которую уже не изменишь.

Игра актеров великолепная, сценарий до мелочей продуманный, интересно наблюдать за каждым из героем, много тонких психологичных наблюдений, например реакция брата, который был исключен из семьи.

Что с самого начала помогает погрузиться в фильм, это съемка, формат домашнего, документального видео. От этого возникает ощущение присутствия.

Ну и после фильма хочется напиться, что впрочем мы и сделали, обсудили секреты из своего детства. Поэтому я и рекомендую смотреть в компании. Можно не только обсудить, но и лучше узнать друг друга. Но это все для зрителей, которые готовы к серьезному болезненному фильму.

«Festen» — лента просто безупречная, на этом можно заканчивать описание. Камерная работа: огромное семейство собирается на вечеринку в честь дня рождения отца. Встречаются все родственники, многие из которых не видели друг друга десятилетиями. Праздник намечается грандиозный, приготовления последние завершаются, и вот-вот должно начаться то, ради чего все и съехались.

Оно, собственно, и начинается, но с весьма существенными изменениями в изначально обговорённом и согласованном заранее плане мероприятия.

Начнём с того, что особой любви к отцу семейства никто не питает, а в большинстве своём относятся к нему с затаённой или же плохо прикрытой злобой на границе с ненавистью. По сути — да есть за что. Насилие в семье, в том числе и сексуального толка, доведение до суицида, скандалы, свары, политика замалчивания — всё это является его правилами жизни, теми правилами, которые ты либо принимаешь, либо попросту не выживешь (не в переносном или иносказательном, а вполне прямом смысле).

Примиряются с подобными условиями игры члены семьи по-разному — кто-то закрывает глаза, предпочитая не замечать, кто-то пытается подмять ситуацию под себя, в чём-то лицемеря, где-то привирая, в общем и целом, пытаясь получить от сложившегося хотя бы минимальную пользу для себя, кто-то же, напротив, пытается прояснить и разложить по полочкам для себя хотя бы лично все события, происходящие в особняке и за его стенами.

Именно это, в конечном счёте, и оказывается губительным — как для празднества, так и для именинника.

Потому как, как бы не пытались увещевать главному герою, как бы не пытались его убедить в том, что правда, о которой знает он, никому не нужна, потому как знают о ней все, и все уже привыкли о ней молчать, сколько бы раз главного героя не выдворяли из-за стола, пытаясь то прямо, то косвенно, заткнуть ему рот, сколько бы раз его высказывания не пытались обратить в шутку, в итоге всё это лишь оттягивало время, ненадолго отодвигало грядущий катарсис, вполне прогнозируемый — шила в мешке не утаишь, правда, чаще всего, кому-то да оказывается выгодна, да и просто — нельзя скрыть то, что находится на поверхности.

Потому в какой-то момент попытки замолчать проблему просто-напросто прекратились — и главный герой сумел высказаться. Однако же…

Да разумеется — ни к какому результату это не привело.

На следующее утро все проснулись ровно так же, как и просыпались до этого. Ровно так же позавтракали. Ровно так же продолжили общаться.

С одним лишь «но»… И вот тут можно просто прерваться, сказав, «ребят, ну это же «Догма-95», сами-то вы как думаете?»

Вот то-то и оно, что вы предполагаете сейчас в своей голове кортеж полицейских, громогласно изгоняющих отца семейства в приличествующие его статусу камеры, однако же — представители полиции изначально были на праздничном приёме.

Потому решение не столько очевидно, и вернее всего посмотреть — тем паче, что и съёмки, и интерьеры, и актёрский состав на запредельно высоком уровне.

Драма датского кинорежиссера Томаса Винтерберга «Торжество» — первый фильм из проекта «Догма 95»- представленный на фестивале в Роттердаме в 1999 году. Что же такое «Догма»? И как к ней относится в рамках просмотра данного необычного фильма?

Этот проект был создан вышеупомянутым Винтербергом и Ларс Фон Триером, основной идеей которого является отказ от технически сложных съемок, замысловатого монтажа и нагроможденной стилистики, чтобы подчеркнуть истинную сущность кинематографа, отразить реальность такой, какая она есть, и обратить внимание зрителя непосредственно на проблематику персонажей.

Концепция манифеста и идея проекта ясны и понятны: ручная камера, естественный свет, правда и только правда во всех её видах. Почему нет? Поиск новых решений, подкрепленных идеей о высшем предназначении искусства, может быть вполне удачным. Начиная просмотр, я представляла, что меня ждет именно это, посему имела определенные предубеждения, посчитав данный проект надменной выдумкой датского режиссера, который изголяется в поиске форм для выражения своего таланта.

Однако каким же сильным было моё удивление, когда к середине фильме я начала осознавать, что передо мной настоящий шедевр. Иными словами, как бы Винтерберг не снял фильм — по законам догмы или по традиционным правилам кино — это уже не имело для меня никакого значения. Все мое внимание оказалось завороженным разворачивающимися сценами на экране. Винтерберг раскрывает сюжет постепенно, неспешно распутывая клубок твоих собственных вопросов относительно персонажей. Морально-нравственный уровень героев настолько плох, насколько мне кажется, или это все игра? Меня пытаются ввести в заблуждение или вообще не дадут никаких ответов, оставив финал открытым? Но это «Догма»: здесь не будет фальши. Честность здесь не только у камеры, звука и монтажа, честность здесь в первую очередь у истории, рассказанной автором. Режиссер строг и не умолим, ведь его герои такие, какие они есть. Они порочны, лицемерны, слепы и глубоко несчастны. Европейский кинематограф всегда будет поражать меня игрой актеров, такой простой и естественной в своем выражении. Столь натуральной и осязаемой, как сама жизнь. Жизнь, которую Винтерберг увидел жестокой драмой и сделал это великим искусством.

На самом деле тут не может быть никакой оценки.

Здесь считаю необходимым изложить небольшую предысторию о том, как натолкнулась на эту ленту.

В связи с любовью к Ларсу Фон Триеру я ознакомилась с манифестом «Догма-95», написанным Фон Триером и Томасом Винтербергом о съёмке кинолент. Собственно, именно отсюда я и узнала о творчестве данного режиссёра(Томаса) и заинтересовалась первым фильмом, снятым полностью в соответствии с манифестом — «Торжество». После просмотра фильма у меня осталась смесь самых противоречивых мыслей и эмоций.

«Торжество».

Здесь Вы воочию увидите торжество безнаказанности и справедливости, лицемерия и непокорности. Вся ситуация в фильме пылает торжеством жизни, ведь действо происходит на праздновании юбилея, но в то же время выползает из шкафа со скелетами торжество смерти.

В картине абсолютно отсутствуют какие-либо эффекты(не удивительно, ведь всё в согласии с Догмой), фильм рассчитан на то, что бы показать человеческие реакции, и, на мой взгляд, здесь режиссёр с лихвой отобразил всё, что задумано.

В поведении гостей можно различить ту противоречивость реакций после тоста старшего сына. Остальные дети отказываются верить и недоумевают, но изменения в гостях на лицо — мы видим двуличие, заключающееся в слышимом молчании, склонившихся головах и попытках избавиться от зачинщика «смуты», но в мимолётных жестах и лицах заметны вспышки веры — ведь нам всем очень просто и легко поверить в самое худшее о человеке, хоть и знаем его «тысячу лет».

По поводу этой ленты можно долго рассуждать, но…

… В общем о фильме: для любителей авторского кино — это превосходная, добротная и качественная картина!

Рассуждая о фильме «Торжество», датского режиссера Томаса Винтерберга, первопроходца «Догмы 95» наряду с ее основателем — Ларсом фон Триером, нельзя не провести напрашивающиеся параллели с его последней лентой «Охота».

Оба фильма затрагивают одну и ту же тему, тему педофилии (в «Торжестве» она еще сопряжена с инцестом). В обоих фильмах показывается реакция окружения на данный инцидент. И, к сожалению, в обоих фильмах эта реакция пугает больше самого инцидента.

Конформизм, безучастное молчание, робость по отношению к виновнику — словом все, что дает понять, что «моя хата с краю» противопоставляются конформизму другому — ярому, слепому, за пеленой эмоций невидящему истины. Таким же образом противопоставляются и жертвы, где, с одной стороны, смирение, побеждающее борьбу, а с другой — ненасильственное сопротивление.

Говоря о манере съемки, в первую очередь нужно понимать, что такое «Догма 95» и зачем ее придумали. Условно говоря, это содержание без формы. Главенствует сюжет и персонажи, а техническая часть картины, будь то операторская работа (запись должна происходить только на ручную камеру), освещение (только естественное), декорации (только натурные съемки, если нужен реквизит — снимай там, где он стоит), уходят на второй план. Более подробно можно почитать, например, на Википедии.

Однако, именно на примере «Торжества» хорошо видно, что все эти ограничения играют свою конкретную роль, помогающую достигнуть нужной атмосферы. Ведь оператором тут является безымянный человек с камерой, работающий на свадьбах, юбилеях и других праздниках, которого можно нанять по объявлениям в газете. Он — человек непричастный, а только фиксирующий. Но, приехав на работу, человек с камерой невольно становится свидетелем бушующей семейной драмы. Отсюда все эти странные ракурсы, дрожащая картинка и прочее. Страшно стало человеку с камерой от того, что он фиксирует.

Стало страшно, понимая то, как авторитет главы семейства задавил и материнскую, и братскую любовь, позволив скрывать семейный «скелет в шкафу» от самих себя.

Страшно стало от того, что среди всех этих статистов, людей из кожи и костей, можно узнать и себя, и людей, тебя окружающих. Признание главного героя никому из них неинтересно, даже противно. «Мы сюда отдыхать приехали, а вы со своим грязным бельем разберитесь сами», с таким настроением они выкидывают его из дома, как собаку, привязывая к дереву. А после третьего выстрела в воздух — прочтения шокирующей предсмертной записки покойной сестры главного героя — на секунду смолкают, переглядываются, а потом, как ни в чем не бывало, продолжают болтать на светские темы и хлебать свой суп, то ли из лобстера, то ли из форели.

7 из 10

Драма датского кинорежиссера Томаса Винтерберга убивает все сомнения в том, что настоящее киноискусство существует. Снят он ручной камерой в помещении с естественным светом, с «живым» звуком и музыкой. Удивительным для меня было то, что это совершенно не повлияло на моё восприятие сюжета. Зачастую, картины снятые подобным образом, не отличаются ярким сюжетом, весь акцент ставится на форму, а не на содержание. Здесь же, совсем другая история: все использованные приёмы делают фильм только лучше.

Фильм поражает Всеми своими составляющими. Каждый взгляд, каждое действие актёров — всё в этом фильме удивительно, поскольку не может быть выброшено из общей сложившейся картины. После просмотра — необыкновенное ощущение. Чувство, что прочитал повесть великого классика, а не посмотрел фильм.

Это лучшее, что я видела за последнее время.

10 из 10

На просмотр этого фильма меня когда-то сподвиг интерес к творчеству Винтерберга и удовлетворенность от знакомства с другими его работами. Параллельный интерес к Догме 95 как киноявлению свел две эти прямые в одной точке, и я предвкушала нечто особенное. Что ж, так и случилось.

Итак, «Торжество». Родственники и близкие друзья съезжаются на день рождения главы семьи. Это почтенное семейство с самого начала кажется не совсем вменяемым — в целом и по отдельности, и невооруженным глазом видно, что не все спокойно в этом датском королевстве. Никакой настоящей родственной теплоты и искренности здесь нет, отношения в разной степени натянуты, и краткие сцены взаимодействий членов семьи перед торжеством дают возможность убедиться в этом. Несмотря на внешнее соблюдение неких семейных ритуалов, очень быстро становится понятно, что у каждого здесь на душе груз — то ли от знания какой-то страшной тайны, то ли от ее незнания, но понимания, что нечто здесь висит в воздухе, и это вовсе не канделябры.

Все проясняется довольно быстро, когда во время праздничного ужина из недр пропахшего нафталином шкафа вываливается скелет, причем из таких, о которых в приличном обществе предпочитают не говорить, потому что тема слишком щекотливая. Вечер перестает быть томным. Всеобщее замешательство, смущенные усмешки, брови домиком, перешептывания, и в итоге «сделаем вид, что ничего не случилось, и все это — просто неудачная шутка»… общественность слегка зависает, когда ее бесцеремонно тыкают носом в чудовищные подробности частной жизни уважаемых людей. И здесь Винтерберг очень здорово поймал в объектив стандартную модель поведения светских лицемеров в нелицеприятных ситуациях. У него вообще все получилось реалистично — и манера съемки, похожая на любительские записи семейных событий «на память» и создающая у зрителя эффект присутствия, и на редкость живая актерская игра, как в полудокументальном фильме. А главное, что из простого сюжета и минимума декораций вышло неординарное творение, которое как зеркало отразило очень многие установки и тенденции окружающей действительности, которые не внушают оптимизма. Пожалуй, единственной ложкой ванили в этой бочке дегтя становится финал в традициях катарсиса, когда во время грозы поднятая из глубины пруда мутная жижа оседает, и вода становится чистой и прозрачной. Так и здесь, пройдя через разоблачение и унижение, выплюнув из себя скрываемую много лет правду или просто узнав ее, каждый из героев становится самим собой — уже не спрятавшимся под маской актером «в образе», а собой настоящим, нормальным, насколько это вообще возможно, человеком со своими пороками и ошибками.

Для меня одним из самых важных критериев качества фильма всегда являлся собственный эмоциональный отклик. В случае с «Торжеством» это был даже не отклик, а скорее львиный рык — при просмотре настолько сильно держал нервы натянутыми, настолько глубоко затронул при всей своей неоднозначности: без саундтрека, некрасивый визуально, снятый на ручную камеру в лучших традициях Догмы 95. Да и сам сюжет режет по живому, потому что даже в современном раскрепощенном обществе темы педофилии и инцеста пока еще не считаются нормой, но, тем не менее, имеют место. Об этом много говорят, обличают, обсуждают, когда речь идет об абстрактном явлении или каком-то незнакомом человеке. Но что странно — когда такой факт вскрывается в непосредственно близком окружении, происходит нелогичная реакция. Редко, когда в сторону извращенца летят камни и слышатся громкие порицания. Наоборот, весь спектр от поведения страуса, спрятавшего голову в песок, «тактичной» отстраненности, до постановки вероятности проступка под вопрос и попыток перевода все в шутку. Все оттенки банального равнодушия, которое является причиной слишком многих преступлений, чтобы не считать его самым что ни на есть полноценным злом.

«Торжество» — как раз об этом. О преступлении с отсроченным наказанием, которое могло и не состояться вовсе. О лицемерии почтенного общества, которое предпочтет подогнать самую чудовищную ситуацию под рамки нормы, но не решится на открытое выражение радикального отношения к вопросу. О равнодушии, когда на алтарь внешнего благополучия семьи кладется судьба каждого из ее членов. О да, все несчастливые семьи несчастливы по-своему.

Как резюме, отмечу, что фильм удался. Даже если итоговые оценки у тех, кто посмотрел его, расходятся в определениях от «шедевр» до «трэш», он отпечатывается в памяти. В худшем случае — из-за провокационной темы и боли в глазах от дрожащей камеры, в лучшем — из-за мощного эмоционального воздействия, заставляющего мыслить не только категориями добра и зла, но и смежными — у меня, например, так вышло с глубокими размышлениями о природе равнодушия. В общем, каждый найдет свое, никто не уйдет обиженным…

9 из 10

Иной раз читаешь комментарии людей к какому-нибудь «гениальному» фильму и понимаешь, что всё, что касается этого самого опуса — в твоём понимании, лишь очень индивидуальные впечатления. Что хорошего в том, что не сильно удивляет, а в большей степени только провоцирует. А этого просто много и оно не сильно не удивляет.

В большом доме намечается торжество. На юбилей отца большого семейства съезжаются родственники. Стол накрыт. Праздник начинается. Старший сын произносит первый тост. Никто не подозревает, что собравшимся нарядным гостям предстоит услышать удивительную правду.

Раздражает хаотичное, дёрганое, подчас намеренно бракованное изображение. В данный момент, я совершенно согласен с рецензией Кудрявого, хотя это бывает крайне редко. Манера съемки, будто из детективной хроники, когда ловят как-нибудь типов и орут им «руки вверх». Понимаю, что это принцип догмы, но «Догвилль» Триера смотрится с большим интересом.

Стилистика известнейшего провокатора Триера, который после каждых двух фильмов придумывает очередную «фишку», типа в каждом фильме показывать что-нибудь запретное, типа очередного извращения, ну или просто письку показать… Ух, как это восторгает и провоцирует тех, кто воспитан в пуританских манерах и просто тех, кто любит повозмущаться. А мне просто не нравится, когда триер пытается провоцировать, а на меня совсем не действуют его провокации и в голове лишь одно — зачем ещё снят фильм, ради провокации? Чтобы хомячки начали возмущаться? Мне вот вообще по барабану, когда какой-нибудь чудик показывает на камеру свою пятую точку или женоподобное существо демонстрирует свою грудь. А в чём особая задача, как художника, не понятно. Вызвать бурю эмоций? Их нет, я не ведусь и не придумываю дополнительные смыслы. Хорошо, что Томас Винтерберг ограничился только таким опытом, как «Торжество». Если бы не «Охота», то я бы не обратил внимания на этого режиссёра.

Фильм, на любителя, причём редкого… Догма, не догма, не более чем временная прихоть экспериментатора и провокатора. Не сильно интересная история, не обогащённая чем-то художественно крепким. Возможно, эта унылая ерунда кому-то будет интересна.