Рецензии

Мы любим зрелища. Мы хотим зрелищ. Желательно, чтобы дрались и убивали по-настоящему, как гладиаторы на арене, ну или как в новостях про войны, грабежи и теракты. Это нас очень возбуждает. Нельзя по-настоящему, пусть хотя бы понарошку. Но чтобы страсти, кровища, боль, месть, отчаяние. Хорошо, если с хэппи эндом. На край можно и без него. Это же жизнь! А жизнь так жестока, беспросветна, «это не мы плохие, это жизнь такая». Ага. Нет борений всех против всех — ну пусть будет развлекуха, всякие прикольные прыжки и ужимки, это тоже пойдёт. И вот тогда режиссёр — молодец, «голос поколения», мы ему аплодируем. А если режиссёр вдруг решает съехать с общей темы и быть не «голосом поколения», не обличать, понимаешь, как плохо устроен мир, и какая дрянь человек, а быть голосом… своим собственным, ну или голосом Бога, как он его слышит и понимает, делать тихие медитативные картины о том, что жизнь может быть чудом, жизнь может быть светом, счастьем и радостью, если быть очень внимательным, спокойным, трезвым, любящим — это какая-то лажа, нет, так не бывает. Что-то Джармуш значит «уже не торт». «Погрузился в свой внутренний уютный мир(ок)', понимаешь, (вместо того, чтобы в мой богатый внутренний мир погрузиться, полный хаоса и боли, этот гад в свой погружается!), не отражает реальность, телевизор не смотрит, наверное.

Фильм Джармуша весь дышит светом, смотришь его, как будто в детстве выходишь из дома, когда вокруг всё играет солнцечными зайчиками, яркими красками и переливается звуками. Спасибо, Джим Джармуш, что упорно напоминаешь нам о существовании другой жизни, другой реальности, где вместо хаоса, мрака и отчаяния, иллюзий и страдания царят мир, свет, тишина и любовь. И о том, что в этот мир можно войти. Для этого нужно научиться любить и быть внимательным. Для начала, хотя бы к коробке со спичками на столе. В древнем Китая считалось нормальным, что поэт — это человек. находящийся в гармонии с собой и с природой, способный наслаждаться сам созерцанием отражения луны в пруду и передать другим это ощущение покоя, красоты и тишины. То, что нарушало эту гармонию в человеке, считалось извращением, невежеством. Наверное, с такой точки зрения фильм Джармуша можно считать безупречным. Нет там ни конфликтов, раздирающих человека, ни погони за призрачным успехом, есть красота и тишина.

Не буду много писать про игру актёров, операторскую работу и режиссуру. Джармуш — Мастер, приглашает профессионалов, и фильм сам по себе — маленький шедевр, так передать игру солнца на старых кирпичный стенах, да, нужно уметь. И вообще, «хорошо быть королём», можно делать то, что хочется и как хочется, «хвалу и клевету приемля равнодушно, и не оспаривать глупца».

Патерсон — это фанат, одержимый.

Тема фаната в нашей стране актуальна во все времена. Разница лишь в форме проявления. И возраст тут не помеха, главное найти свою нишу. Религиозный фанатик и фанат какой-нибудь группы или культуры — лишь стилистические особенности.

Главный герой живет в маленьком городке, который как игрушечный мир собран и выстроен, а за его пределами — лишь пустые пиксели, неспособные собраться в нечто целое. Изо дня в день, семь дней в неделю ничего не происходит, как в «Догвилле», простая размеренная жизнь. Выстроенная так, как всем удобно. Единственное напоминание о ходе времени — это незначительные действия, внесенные в каждый день, но и они настолько приелись, что вписались в привычный орнамент событий.

Изо дня в день Патерсон садится в автобус, пишет свои стихи, объезжает заученный маршрут и возвращается домой. Ни его новые строки, ни разнообразные орнаменты жены не меняют хода событий. Пока она не решает издать сборник его стихов и как-то разнообразить свою унылую жизнь.

Покупка гитары, подготовка к ярмарке — вносят какое-то движение в размеренный ритм. Но Паттерсон находится вне времени. Для него есть только он и процесс его творения. Время плетется как узор. Редко корректируя направление. А герой все равно продолжает ходить на ночь в бар и выпивать свой наполненный стакан.

Единственная вещь, волнующая его — это люди прославившие Патерсон. И как бы ни ему, человеку с говорящим именем прославить свой городок, но нет, слишком много для него одного.

Событием для него становится отъезд жены на ярмарку. Этот выходной его выводит из себя и погружает в реальность происходящего. С ее успешным приездом у них меняется ход событий, они проводят вечер вне дома, идут в кино и полностью погружаются в настоящее. Но и в его распорядке есть оплошность. Он забывает убрать свой блокнот. И войдя домой — его ждет полное разочарование.

Этот кусок под сердцем и было делом всей его жизни. Он дышал лишь благодаря ему, а теперь он подавлен. Процесс остановлен. Именно эта вещь и являлась для него иконой. Отняв у фанатика предмет молитвы — он теряет смысл существования. Пока есть на что молиться, то жизнь будет продолжаться.

Лишившись всего — ему не нужно ничего. И лишь старый японский поэт, дав абсолютно чистые страницы, снова впускает жизнь. После чего время опять останавливается и круговорот начинает свое очередное вращение.

Жизнь начинается лишь там, где человек свободен от зависимости. Находясь в плену вещей, теряется единственный направляющий смысл — движение, где и рождается кино.

Джармуш, постепенно раскачивая, будет этот застывший город. Готовит поле, где произойдет преступление, и потом так же плавно возвращает все на свои места. Круг пройден, готовьтесь начать сначала.

10 из 10

Жизнь, обыденность, красота, музыка, поэзия, Джармуш

И снова Джармуш заставляет понять и вспомнить, что самые интересные истории — люди, у каждого их которых своя жизнь, своя поэзия и своя музыка, даже если они зомби, что тягучая субстанция обыденности и обычных вещей, будь то, к примеру, дождь или водопад- именно то, среди чего рождается поэзия, пусть даже и не в словесной форме, которую мы так часто пропускаем, занятые проблемами, мы, но не Патерсон.

И даже если вы не любите Джармуша, смотрите иногда вокруг.

В городе Патерсоне, штат Нью-Джерси, живёт человек, и зовут его Патерсон. В 6,15 Патерсон просыпается рядом с любимой, смотрит, как раскинулись её чёрные волосы, обрамляя прекрасный лик, наглядеться не может. Потом, не спеша, в задумчивости собирается на работу, Патерсон из города Патерсона. Кто он? И почему о нём фильм? Почему, например, не Уильям Карлос Уильямс, стал её героем — поэт, написавший про город Патерсон пять томов стихотворений, от которых американцы страдают:

«Я не сомневаюсь, что эта книга является одной из причин, почему некоторые люди ненавидят поэзию, ведь она во многом огорчительна, но я думаю, что она стоит внимания» («I have no doubt that this book is one of the reasons that some people hate poetry, because it is frustrating at many points, but I think it`s also worthwhile»). Отзыв на книжном сайте.

Патерсон из города Патерсона, где поровну белых, чёрных и смуглых латинос — водитель автобуса, который пишет стихи про город Патерсон. Но может быть, есть смысл взглянуть под другим углом: он поэт, который водит автобус в городе Патерсон? (По иронии судьбы его роль досталась Адаму Драйверу, чья фамилия так и переводится — «водитель».)

Джармуш снял очередной фильм об искусстве. В этот раз — о поэзии. Её герои: как вы уже поняли, водитель-поэт; а также его жена Лаура, совсем как у Петрарки; его пёс — английский бульдог Марвин, несчастная, надо сказать, псина, одинокая и непонятая; бармен бара, куда каждый вечер заходит Патерсон пропустить кружку пива; полусумасшедшая негритянская парочка; приземлённый товарищ по автопарку, который неизменно начинает отвечать на вопрос «Как дела?» словами «Ну, раз уж ты спросил»… А ещё случайные персонажи, которые, конечно же, на самом деле совсем не случайные. И маленькие события, которые незаметны, пока на них не посмотришь через увеличительное стекло поэзии. «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда…»

По форме «Патерсон» — это любимый Джармушем жанр роуд-муви — изо дня в день повторяющаяся в бесконечном цикле дорога. Для того, чтобы фильм выглядел, как поэма о Патерсоне — человеке и городе — Джармуш разбил его на анафоричные строки, не слишком заботясь о рифме, скорее, это верлибр. Фильм больше отличает тембр, ритм, гармония, красота и мелодия, чем замысловатый сюжет. Он похож на медитацию, а не на кино. Во многом это заслуга самого Джармуша. Но и оператор Фредерик Элмс, известный по другим джармушевским фильмам: «Ночь на Земле», «Кофе и сигареты», «Сломанные цветы», — приложил к сему камеру. У него получились удивительной красоты ракурсы.

Пускай некоторые критики ругаются, всё равно это

10 из 10

Джим Джармуш делает кино. Амплитуда творчества Джармуша велика: от культового «Кофе и сигареты» до странного и непонятного «Мертвеца». Этот режиссер не зря является одним из главных представителей независимого кино Америки.

2016 год. Выходит новый фильм Джима Джармуша под названием «Патерсон» и что же от него ожидать? Фильм рассказывает о Патерсоне — водителе автобуса в городе Патерсон, который живет размеренной жизнью с любимой женой, ходит на работу и по вечерам, прогуливаясь с псом, забегает в бар на кружечку пива.

Никаких резких поворотов сюжета, никаких экшен-сцен, действие крутится вокруг обыденности и ежедневности. Зачем же такое смотреть, за что же можно ухватиться, чтобы перфоманс не растекся сквозь пальцы как вода? Дело в том, что главный герой сочиняет и записывает в свою секретную книжечку стихи.

Многие хвалят фильм за уют и атмосферность. Не поспоришь, но наряду с этим фильм имеет большую потенциальную энергию, которая выплескивается на думающего зрителя, как волна, и накрывает с головой.

«Лучше ничего не менять, чтобы не сделать хуже».

Это фильм о большем: о страхе, неуверенности, застенчивости. Все персонажи этого фильма являются одним из крайних состояний: неуверенные в себе гении и дерзкие, прорывные бездари. Жена Патерсона, не имея талантов и способностей пробует себя больше и больше в разных сферах, тем самым выбивая место под солнцем, пока ее муж не решается публиковать свои стихи и попросту консервирует их в письменном столе, Еверетт может использовать свои актерские задатки только во время споров с девушкой, чернокожий парень, встреченный Патерсоном, использует свои умения битбокса лишь в то время, когда наблюдает за стиркой своих вещей.

Все персонажи являются своеобразными притчами, объединив которые мы получает общую притчу, которая кричит нам:«нужно быть увереннее, пробовать себя во всем, не бояться мнения толпы, ну же, сделай это!»

Фильм очень приятно смотреть, он приносит покой, удовольствие и желание «что-то менять».

10 из 10

«Фильм нужно смотреть, закрыв глаза», — сказал когда-то Джармуши. Джармуши, с его slow motion оптикой зависшего беспилотника, с его выстреливающими паузами, с его персонажами, живущими сами по себе, отдельно от мира, происходящего и, быть может, отдельно от самого фильма. Жизнью, которая почти всегда не то, что ты о ней думаешь. Со всем её повторением повторения и повторением неповторимого.

А в «Патерсоне» к этому добавились уже и рифмующиеся дни, и даже люди (близнецы). Подобная тавтология существования сперва раздражает своей пресностью. Если драмы нет — мы придумываем её сами. Но позже убеждаемся, что мы куда менее оригинальны, чем полагаем. «Моей целью было как раз обмануть ожидания зрителей, не показать им ничего из того, что они ждут», — поясняет режиссёр. Так и Лора, девушка Патерсона, представляющаяся этакой чеховской «попрыгуньей», вдруг непредсказуемо оказывается удачливым кондитером. И даже если во всех стальных своих начинаниях она и кажется бездарной, — для жизни это не так уж и важно. Что-то есть, если не важнее, то несомненно гораздо нужнее.

Но совсем иначе с поэзией Патерсона, несмотря на то, что в основном стихи его так себе и записывает он их чаще всего — за столом и без помарок — так, как стихи почти никогда не пишутся. Но вот в этих нестыковках — весь Джармуши, с брехтовским очуждением, соединением самого серьёзного и иронии, нежеланием быть понятым окончательно и чуждающийся однозначности и скрытого нравоучительства.

И сцены в баре, словно в закулисном буфете, и сам бар, превращающийся в музей для медитации, как бы незаметно иллюстрирует мысль — что бы в жизни не происходило, в конечном счёте, в ней ничего не происходит, кроме самой жизни. Сюжет не важен. Сюжет есть просто варианты твоего здесь присутствия, ситуации, обстоятельства, через которые ты проявишься, как на фотоплёнке. Для тех, кто тебя не способен увидеть просто так. И с Патерсоном ничего не случается больше, чем стихотворение. С Патерсоном ничего не случается — больше, чем стихотворение. С Патерсоном ничего не случается больше стихотворения. Что бы с ним не случилось, стихотворение все равно окажется больше всего случившегося. По крайней мере, в этом фильме. Где у него циклично не только время, но и пространство (водитель автобуса по не меняющемуся маршруту). Но повторы и рутина работают на его воображение. «На самом деле, банальные вещи, — это как раз самое необычное, что есть на свете», — подмигивает нам режиссёр. И поэзия для Патерсона, и для Джармуши (тоже пишет стишки), да и сама по себе — то, что нежным касанием консервного ножа, открывает смыслы и безграничность привычных простых вещей. Тщетное стремление избежать подобной экзистенциальной повторяемости похоже на прогуливание уроков жизни. Жизни, от которой никуда не уйти и которую не изменить, даже если изменить. Многообразие её сюжетного наполнения не столь значимо. Так или иначе, нужно будет просыпаться, смотреть в окно, чистить зубы, пить кофе или не пить кофе и прочее, прочее. Поэтому хорошие стихи настигают и в кафе на Монблане, и в каком-нибудь пыльном туннеле шахты.

Узнавание чего-то большего о себе и невольное постижение скрытых сторон жизни, как побочный эффект любого созидательного процесса, оборачивается тем, что результат оказывается менее значим, чем процесс. Поэтому Патерсон так по-сэлинджеровски спокоен. Как в той дзенской притче, где мастера спросили: «Каждый день мы должны одеваться и есть, как нам уйти от этого всего?» Тот ответил: «Мы одеваемся, мы едим». «Я не понимаю!» — воскликнул спрашивающий. И получил в ответ: «Если не понимаешь, надевай свою одежду и ешь свою пищу».

Просто делай это. Когда делаешь это. И позволь бесконечному проявляться в тебе. «За последние десять лет я осознал одну важную вещь: жизни не стоит сопротивляться», — улыбается Джармуши.

А жизнь — при любых её вариантах — всегда состоит из простых вещей. Которые временами кажутся непостижимо сложными. Порой изматывающими и невыносимыми. Но лишь до тех пор, пока однажды не предстанут в своей неизъяснимой и всё проясняющей простоте. Как тот чистый белый лист бумаги в финале фильма. И чем больше слов на листе, тем он белее. Но чтобы это увидеть, нужно написать очень много слов. Или хотя бы попробовать прочесть их. Закрыв глаза.

Гордишка. Тихий город в Штате Нью-Джерси.

У каждого места есть своя история. Свои камни, легенды и гордости. И есть люди. Есть места, которые пробуждают воспоминания об этих людях. И они здесь… живые. Смотрят на водопад или водят автобус. Водопад. Вода к земле стремится. Как волосы струится…

Что такое поэзия, и для кого она существует? Что она стоит, если любая собака может разорвать в клочья все порывы нашей души.

Как хочется понять, чего стоят слова Патерсона! И как хочется разобраться, сколько близнецов мы встречаем каждый день! В зеркале, в автобусе, в постели. Сколько жизней прячется в единственном человеке на Земле? А может, и люди вокруг, это и есть отражение нашей души… и не только люди. Не зря же я говорил о собаке.

Джармуш силён в диалогах. В этих реалистичных диалогах, когда не всегда есть слова. Но есть мимика, и есть читаемый подтекст. И это маленький апогей. Апогей молчания. Лишь нескольких слов, которые имеют вес.

Или нет? Что скажет собака?

А ты хотел бы быть рыбой?

Рассвет — не в воздухе
но в чашках, блюдцах
обретающих округлость
свидетельствуя о самих себе

Почему-то каждый фильм Джармуша хочется считать роуд-муви, хотя далеко не все его фильмы (по факту — один-единственный «Мертвец») посвящены путешествию. И всё-таки они тесно ассоциируются с дорогой — либо потому, что образ дороги включён в образный ряд большинства его работ, либо потому, что все его герои — странники в широком смысле этого слова. В особенности это касается «Патерсона», где дорога едва ли не актуальный персонаж, наравне с поэзией и тишиной. Это не совсем тот героический путь, про который пишет Воглер в своей концепции «путешествия героя» — это каждодневный маршрут рейсового автобуса: туда-сюда, туда-сюда… И в ощущение дороги поэзия ощущается особенно органично, будь это бит под ритм шагов, будь то поток мыслей в форме верлибра.

Бесконечно радует и обнадёживает (несмотря на атмосферу рутины и безысходности) то, что этот фильм не посвящён концу путешествия: напротив, страшное катарсическое событие становится в нём площадкой для нового старта. А, значит, фильмография Джима Джармуша ещё далека от завершения (хотя кто бы в этом сомневался).

В конечном счёте, каждодневный привычный маршрут способен принести не меньше эстетических и духовных откровений, чем новая, неизведанная дорога.

Мой любимый жанр: «Два часа на экране ничего не происходит». Фильм о том, как жить здесь и сейчас, об умении радоваться обычной рутине. Это «Патерсон» Джармуша, про водителя автобуса, который в свободные минутки пишет стихи — наивные и нежные, о простых вещах и в то же время о самом главном. Дни главного героя — у которого даже отдельного имени нет, его зовут так же, как город — Патерсон — похожи один на другой: работа, обед с любимой женой, выгул нелюбимой собаки (эта милая бульдожка — одно из украшений фильма), вечер в пабе. Внешне он — человек без эмоций (в отличие от красавицы-жены, которая вечно мечтает, радуется и грустит, а между делом раскрашивает все доступные поверхности в любимые цвета — черный и белый), но это только внешне: он внимательный и чувствующий, слушает разговоры, все подмечает, и из самых незаметных деталей собирает новые строки (стихи, которые читают в фильме, написаны Роном Паджеттом, одним из любимых современных поэтов Джармуша. Паджетт согласился написать несколько стихов специально для фильма, а также дал согласие на использование некоторых из уже написанных. А стихотворение, которое девочка читает Патерсону, написано лично Джимом Джармушем.).

Идея этого фильма посетила Джармуша 20 лет назад после прочтения поэмы Уильяма Карлоса Уильямса, и за это время он придумал десятки трактовок. Фильм в итоге был снят за 30 дней во всамделишном Патерсоне и в Нью-Йорке. В фильме много мелких деталей, которые создают рифмы и ритм.

Главную роль играет актер, фамилия которого так и переводится — водитель. У Адама Драйвера очень интересное фактурное лицо, которое может выглядеть и прекрасным, и уродливым. А сам он — очень серьезный, но любит подурачиться, вечно недоволен своей работой и никогда не пересматривает фильмы, в которых снимался. Чтобы не выглядеть в кадре статистом, для роли в фильме Адам посещал школу, где учат вождению автобуса, и за неделю до начала съемок получил права соответствующей категории.

Его зовут Патерсон, живёт он в городе Патерсон, водит автобус #23 и пишет стихи. Меланхоличный и немного пассивный, но при этом безумно обаятельный персонаж Адама Драйвера напоминает создателя его -Джима Джармуша, который выступает здесь и режиссёром, и сценаристом, и композитором.

В фильме не происходит ровным счётом ничего, к чему привык искушённый зритель: никого не насилуют, не убивают, нет ругани или боли. Потому как Джармушу интереснее снимать картины об обычных людях и ситуациях, которые в кинематографе — да и в жизни- принято пропускать, как «просто не важное».

Но ключевое здесь не «что», а «как». «Патерсон» можно назвать стихотворением в мире кино, или скорей Одой повседневной магии. Лёгкий, чистый, свободный- фильм накрывает любовью к мелочам.

Обыденное у Джармуша превращается в волшебное, ибо разум свободен от ожидания событий. И мир Патерсона прекрасен, потому как полон поэзии: будь то школьница, рэпер в прачечной или турист из Японии. Увлечения слегка сумасшедшей подруги Патерсона, превращающие его дом в чёрно-белое изваяние обыденности в цветном мире также являют собой попытку упростить, обезличить происходящее. Но каждый кадр, каждое событие в этом кадре дышит искренней любовью главного героя ко всему.

Патерсону хорошо просто от того, что он «смотрит в бокал с пивом». А зрителю хорошо от этого откровенного десерта, увенчанного вишенкой в виде музыки, написанной самолично Джармушем.

«Патерсон» полон «скрытой рифмы»- от близнецов на каждом шагу, до склееных двух пальцев случайного встречного. Гармония буквально во всём, главное чуть шире приоткрыть глаза. А после просмотра захочется не только глаза приоткрыть, но и вдохнуть эту обычную магию полной грудью.

Смотри кино правильно.

9 из 10