Рецензии

Две главные роли в спектакле Дэнни Бойла – Виктора Франкенштейна и Создания – исполняют Джонни Ли Миллер и Бенедикт Камбербетч (они даже разделили между собой премию Лоуренса Оливьей за эту работу). Причем, кто кого играет, сказать не могу, потому что существует две равнозначные зеркальные версии, в которых актеры меняются местами. Именно поэтому я и не стала писать об этом спектакле сразу, а лишь после показа в кинотеатре и другого варианта: чтобы говорить о «Франкенштейне», нужно увидеть оба, и лишь в этом случае впечатление будет целостным.

Дэнни Бойл, известный нам не только по фильмам («Пляж», «Миллионер из трущоб», «127 часов»), но и по красивейшей церемонии открытия Олимпиады 2012 года в Лондоне, представил совершенно невероятное театральное зрелище. Концептуализм режиссера проявляется прежде всего в целом комплексе сценографических находок решений, которые превращают эту самую сцену в огромное пространство, внутри которого могут происходить самые разные превращения. Это пространство больше напоминает лабораторию: как Франкенштейн экспериментирует в своей, так и Бойл – в своей. При казалось бы абсолютной аскетичности оформления и декораций, здесь настолько выразительно и стильно смотрится каждый элемент, что это по-настоящему завораживает и остается в памяти – и визуальной, и эмоциональной.

На этой огромной круглой сцене под нереальной игрой света, актеры кажутся особенно беззащитными в своей физической и духовной обнаженности. «Франкенштейн», который давно уже стал синонимом ужаса, в настоящей постановке становится очень человечной историей о том, что так актуально сегодня: он затрагивает целый спектр этических проблем – от нравственности научного эксперимента по воссозданию человека до эталонов нормальности и социопатии. И в результате парадоксальным образом из этой истории уходит все фантастическое и остается глубоко человеческое, но никуда не уходит жуткое, потому что, как оказалось, оно кроется не в экспериментах Франкенштейна, а в нем самом, то есть в человеке вообще. Ведь жестокость, черствость, страдание – это не то, что было в вложено в Создание в процессе его сотворения в лаборатории, всему этому его научили люди. наверно, именно эта мысль становится основной в трактовке Дэнни Бойла, а Создание становится главным героем этой постановки.

На раскрытие этой человеческой правды «Франкенштейна» направлен и трюк со сменой актеров, это, как пишут, революционное художественное измерение: «Ежевечерне тасуя человеческое и чудовищное, заставляя актеров постоянно сбрасывать одну шкуру и залезать в другую, Бойл создает уникальный стерео-эффект сценической правды, отменяя ее однозначность и восстанавливая естественное многообразие точек зрения на происходящие события и саму жизнь». Именно поэтому и не хочется анализировать, кто из двоит – Камбербетч или Ли Миллер – наиболее органично смотрится в определенной роли. Но здесь важно то, как умело направляет в нужное русло режиссер и индивидуальную актерскую манеру, и харизму, и внешность обоих. Например, если Камбербетч в роли Создания находит баланс между своей нестандартной внешностью и ужасающим гримом, то для Ли Миллера это своеобразная игра на контрасте – он позволяет буквально изуродовать свою красоту. Но оба на на пределе своих человеческих и актерских способностей отрабатывают в сложнейшей пластике и артикуляции (отдельное спасибо за субтитры вместо дубляжа) этой роли. То же самое и с образом Франкенштейна: если Камбербетч привычно социопатичен в этой роли и порой напоминает своего маниакального Шерлока, то Ли Миллер так же привычно элегантен и даже чувственен.

В этой зеркальности, двумерности «Франкенштейна» Дэнни Бойла отражено то самое ощущение природы искусства, что царит в культуре с середины прошлого века. Это постмодернисткое желание стереоскопически обозреть если не мир, то хотя бы один его эпизод – историю, жизнь, личность. И только такой подход позволяет говорить о том, что настоящими соавторами режиссера становятся Бенедикт Камбербет и Джонни Ли Миллер ведь здесь они не просто играют роль, они ее трактуют и вносят в каждую из них свое глубоко личностное прочтение.

«Франкенштейн» Королевского Национального театра Лондона с Бенедиктом Камбербэтчем и Джонни Ли Миллером в главных ролях гремел на российских киноэкранах в 2012 году. Тогда этот спектакль запал мне в душу навсегда, и я долго страдала от невозможности пересмотреть это, без сомнения, событие мировой (спасибо TheatreHD) театральной сцены. А пересмотреть было необходимо — хотя бы потому, что спектакль существует в двух вариантах. В одной версии Камбербэтч играет ученого Виктора Франкенштейна, а Ли Миллер — его Создание; во второй версии актёры меняются ролями. Умный коммерческий ход, но и редкий художественный приём.

В интернете ничего толком не было, DVD не продавали. Но недавно фильм-спектакль вновь вышел в российский прокат. Пропустить было невозможно.

«Франкенштейн» Дэнни Бойла (режиссёр открытия Лондонской олимпиады), конечно, не простой ужастик. Это качественное воплощение романа Мэри Шелли — только без готики и на прекрасном сценическом языке. Воплощение многослойное, но важнее всего здесь, как мне кажется, тема потерянного рая — и текст Мильтона даже звучит со сцены. Его своим вчерне сшитым артикуляционным аппаратом отчаянно декламирует Создание. Создание, которому дерзнувший пойти против Бога Франкенштейн не дал даже имени.

За что — неминуемо — поплатился. Создатель и Создание, господин и раб меняются местами — и вот уже Франкенштейн стоит перед чудовищем на коленях. Они уже не могут друг без друга, они единое целое.

Неделима и постановка Дэнни Бойла, состоящая из двух, казалось бы, одинаковых спектаклей. Семь лет назад меня поразил невероятным перевоплощением Бенедикт-Чудовище: как мне помнится, он тогда переиграл Франкенштейна. Сейчас оба главных героя были равны. Создание-Ли Миллер — трогательное и сильное существо, радующееся первому дождю и способное хладнокровно убивать. Учёный-Камбербэтч — безумный доктор, теряющий рассудок на глазах, который слишком поздно понял, что принёс близких в жертву гордыне (и давно). Так что на вопрос, какую версию смотреть, мой ответ — обе.

Спектакль показывают на английском с русскими субтитрами. Конечно, для полноты впечатлений лучше хорошо знать язык, но, с другой стороны, слава богу, что это не дубляж. Потерялось бы многое.

Спасибо ещё раз TheatreHD за возможность аплодировать лондонской труппе, сидя в мягком кресле петербургского кинотеатра. А нашим прокатчикам — за возможность вновь увидеть спектакль, о котором я рассказывала всем и каждому с 2012 года.

10 из 10

Я не могла перенести все свои эмоции в текст долгое время...

Существует две версии этого спектакля. Я ходила на версию, где Бенедикт Камбербэтч играет Виктора Франкенштейна, а Джонни Ли Миллер играет 'монстра'. Я заранее знала, что за актерскую игру переживать не стоит, ведь и Ли Миллер и Камбербэтч очень талантливые актеры. Их персонажи в этом спектакле неоднозначные. Создание с самого начала спектакля вызывало у меня сочувствие. Несмотря на то, что он разрушает жизни людей, его становится жаль, ведь в Создание с самого 'рождения' посеяли семена ненависти, озлобленности, мести. Виктор же очень холоден к людям вокруг, эгоистичен, и должен вызывать отвращение, но в конечном итоге, смотря как самовлюбленность губит Виктора, становится его жаль. То, что меня действительно беспокоило, кода я шла в кино, это то, что съемка будет с одной камеры в центре, из-за чего не будет видно лиц, но оказалось, что сцена была снята профессионально, с нескольких камер, которые захватывали и общие, и средние, и крупные планы. Я очень рада, что у меня была возможность посетить этот спектакль в кино. Смотрелось на одном дыхании.

10 из 10

В рамках проекта TheatreHD на экраны российских кинотеатров вернулся “Франкенштейн“ – постановка Дэнни Бойла на сцене Королевского Национального театра. Мало кто знает, что режиссёр фильмов “На игле“, “Миллионер из трущоб“, “28 дней спустя“ начинал свою карьеру как театральный режиссёр. До того как уйти на телевидение в 1987 году, Бойл поставил несколько спектаклей на театральных сценах Лондона, и в 2011 году триумфально вернулся в театр со своим “Франкенштейном“, где в главных ролях задействованы такие звезды как Бенедикт Камбербэтч и Джонни Ли Миллер.

Уникальная особенность бойловского “Франкенштейна“ в том, что у этого спектакля есть две версии: в одной Ли Миллер играет доктора Франкенштейна, а Камбербэтч – его Создание, во второй – актёры меняются ролями. За счёт того, что актёры сбрасывают одну шкуру и залезают в другую, Бойл создает некий стерео-эффект сценической правды, отменяя её однозначность и показывая, что в этой истории нет чисто добра и чисто зла, а есть герои, которые совершают как хорошие, так и плохие поступки.

Две версии спектакля с актёрской рокировкой – очень удачный ход. Потому что первое, что хватает здесь за живое – актёрская игра. Глядя на Создание в исполнении Бени, думаешь, что так сыграть его мог только он. Но увидев игру Джонни Ли Миллера в роли Виктора Франкенштейна, конечно же хочется посмотреть, как он сыграет роль Создания.

Оба актёра демонстрируют высший пилотаж, за что в своё время получили две главные лондонские театральные награды – премию Лоуренса Оливье и премию газеты Evening Standard.

Спектакль начинается с того, что из искусственной родовой плаценты на свет выползает творение доктора Франкенштейна. Особенно впечатляют пластические движения Камбербэтча в момент рождения Создания: первый вдох, первые шаги – этому в спектакле уделено большое и детальное внимание. Как новорожденный ребенок он пытается совладать с непослушными частями тела, затем начинает познавать мир. И это познание полно печали. Люди не принимают тех, кто от них отличается. Исключением становится лишь слепой старик, который учит Создание читать, писать и мыслить. Остальные люди его боятся и ненавидят.

Впитывая человеческие науки и знания, но лишенный хорошего отношения, Создание впитывает человеческую ненависть.

Главной его психологической травмой становится нелюбовь к нему его Создателя – доктора Франкенштейна, который, увидев безобразное лицо своего Создания, в ужасе убегает. Показывая Виктора Франкенштейна несчастным человеком, Бойл подводит нас к основному вопросу своей постановки: Что мы можем дать миру, что мы можем создать, если наше сердце полно нелюбви и ненависти? И даёт ответ: только ненависть, боль... страдания, войны...

С этой позиции история Франкенштейна актуальна во все времена, а роман Мэри Шелли – это о том вечном, что внутри нас. Касание проблем социальной стигмазации и феномена Другого также занимает в постановке не последнюю роль.

Одна из основных жизненно необходимых потребностей человека – осознание Другого (непохожего на него) как равноценного ему человека и признание его права на различие. Сдаётся мне, что фраза “Дайте слово угнетённым“ вложена в уста Создания не просто так. Эта именно та проблемная плоскость, которая волнует цивилизованные общества сегодня на почве обострения религиозных, межэтнических и межгендерных конфликтов и необходимости укрепления понятия толерантности.

И ещё: “Франкенштейн“ – это о том, что все мы несём ответственность за свои действия и слова.

И если, к примеру, с высоких трибун нам говорят на языке насилия, а мы, его подхватив, транслируем дальше и воплощаем эту риторику в жизнь, то почему удивляемся, когда подросток покупает ружье и расстреливает своих сверстников? “Мы все друг перед другом немножечко виноваты“, – говорил старец Зосима из “Братьев Карамазовых“. А иногда не немножечко.

“Франкенштейн“ Дэнни Бойла – это хороший пример того, как из классического сюжета можно сделать актуальный спектакль на злободневную тему.

Являясь большой поклонницей Бена Камбербетча, я не могла пропустить 'Франкенштейна', когда его показывали в одном из кинотеатров нашего города. И не прогадала нисколько.

Первый совет. Смотрите обе версии. Так как, пусть спектакль один, подача у Камбербетча и Ли Миллера совершенно разная. От этого и разное впечатление от просмотра.

Вариант 'Камбербетч - Виктор, Ли Миллер - Существо'. Сразу отмечаешь удивительную пластику и речь Существа. Наверное, очень тяжело на протяжении почти двух часов находиться в этом получеловеческом состоянии, когда ни двигаться, ни говорить по-обычному ты не можешь. Потрясающе! Ли Миллер показывает Существо совсем ребёнком (по эмоциональным, интеллектуальным параметрам). Очень легко проследить как за время спектакля этот персонаж изменяется, развивается и приходит к тому, что имеем мы в конце - человек, принявший все законы общества, черты характера, принципы поведения людей, списывая их, конечно же, со своего создателя. В финальной сцене, в Арктике, чувствуется даже какая-то насмешка Существа в сторону Франкенштейна, что можно трактовать как окончательное очеловечевание. Виктор у Камбербетча получился, как принято говорить у немецких романтиков, художником-Творцом, который посчитал, что может быть как Бог или лучше него. У Бена очень много персонажей, которых можно назвать гениями. И Виктор входит в их число. Беспринципный человек, который не гнушается возиться в гниющих останках, творящий свой универсум и, действительно, играющий в Бога. Когда он произносит фразу 'Мой ум - самый выдающийся ум на планете', ты не сомневаешься в этом ни на минуту.

Лейтмотивом для первого варианта постановки, мне кажется, можно обозначить чуть измененную формулу Экзюпери 'Мы в ответственности за тех, кого создали'. Виктор Камбербетча во всех своих бедах виноват только сам, Существо - лишь катализатор всего случившегося.

Вариант 'Ли Миллер - Виктор, Камбербетч - Существо'. Ли Миллер с первого же своего появления очень органично вписывается в постановку, наверное, за счет того, что он очень похож на Колина Фёрта времен 'Гордости и предубеждения'. Видимо, по этой ассоциации мой мозг моментально встроил Ли Миллера в 19 век. В данном версии, Виктор больше напоминает больного человека. Это читается в глазах, в манере говорить, в том, как он стоит даже. Воспаленный мозг Виктора генерирует идеи от которых у нормального человека стынет в жилах кровь. Отвлекаясь от темы гения и безумца, можно сказать, что Ли Миллер (опять же на мой вкус) понятнее передал мысль о том, что Виктор положил всё на алтарь науки, оставшись в итоге совсем один. Без любви. А ведь любовь - это как раз та категория, которая и отличает Существо от Франкенштейна. Виктор, будучи любим, сам любовь не познал. Существо, ненавидимый всеми, любовь в себе аккумулировал. Существо Камбербетча так же проработано с блеском (единственная вещь, в которой Ли Миллер его переплюнул - это речь). Но, чего не было у Ли Миллера, ближе к концу ты остро чувствуешь эмоциональность персонажа. Как он любит свою невесту, как он страдает без нее, как он винит себя за то, что сделает с Элизабет - все эти момент намного лучше проработаны у Бена. И в моей любимой сцене, всё в той же Арктике, я чуть не разрыдалась, когда Существо восклицал у тела Франкеншейна о своем будущем. Что Существо будет делать без Франкенштейна?! Они ведь две половинки...

Здесь основной идеей я бы назвала развитие. Виктора его умственное развитие и чувственный регресс почти лишили рассудка. Существо в своем развитии достигло невероятных высот. На какой-то момент кажется, что Существо намного более развит

, чем его создатель. И это придает некоторую изюминку в данный вариант постановки.

Про второстепенных персонажей говорить не буду, потому что они действительно второстепенны. Отмечу только отца Франкенштейна! Он чудесен!

Сам сюжет и композиция спектакля выверены до мельчайших тонкостей. Нет сцен, которые бы откровенно провисали, казались бы лишними или непонятными. Всё на своих местах.

Отдельное внимание необходимо уделить чудо-сцене-трансформеру! Мало спектаклей могут похвастаться такой сценой. Смену декораций ты просто не замечаешь!!! 5+!!!

Музыка. Группа Underworld сотворила божественную музыку! И точка!!!

В итоге, спектакль однозначно смотреть! Причем обе версии. Они гармонично складываются в одну картинку, и ты прямо кожей ощущаешь всю глубину этой истории.

Дэни Бойл - БРАВО!

P.S. люстра необыкновенно-волшебная!!! хочу домой такую же! это просто магия какая-то

10 из 10

Настоящий поединок. Война за справедливость на грани помешательства. Или даже за гранью?

Вы когда-нибудь слышали, как пытаются говорить глухонемые? Первая сцена немая — обнажённое и изуродованное Создание (надо отдать должное гримёрам — работа высшего класса) начинает своё жалкое существование. Существование — потому что назвать это жизнью язык не повернётся.

Бенедикт Камбербэтч в роли Создания — полусумасшедший ребёнок, который учится ходить, падает, поднимается, пытается познать всё на свете. Несносный, гадкий, одинокий. Он борется до последнего, не взирая ни на что. Но ты смотришь на него и видишь умные глаза, которые ничем не скроешь, ничем не переиграешь. В роли Виктора Бенедикт уже узнаваем — острые скулы, костюм, шевелюра. И тем не менее Виктор у Бенедикта выглядит ещё более сумасшедшим, чем Создание. Одержимый идеей стать не просто великим учёным. Стать богом. Гимн безумию.

Создание Джонни Ли Миллера — это несомненно взрослый, попавший в беду, испытавший страх одиночества и страх бесконечности в одном флаконе. Быстрая речь, не менее быстрые движения, чётко отработанная техника и взгляд. Такое Создание пугает не меньше — в некоторых сценах герой будто бы чувствует себя в своей тарелке, он практически готов к завоеванию и водружению человеческих обрезков на трон мира.

Джонни в роли Виктора будто то же самое Создание, переодетое в костюм. Он по-прежнему одинок и погружён в средневековое безразличие и бесчувствие к другим. Гимн тоске и злости.

Герои Бенедикта по-настоящему отврательны. Героев Джонни по-настоящему жалко. Хочется сделать вывод, что Ли Миллеру идеально удаётся тема одиночества, в то время как Камбербэтч будто создан, чтобы играть безумца.

Что страшней — одиночество для взрослого или сумасшествие для ребёнка? Человеческие останки в королях или недобог без чувства святости и любви? Кто победит? И есть ли в действительности хоть какая-то принципиальная разница между самим Виктором и его убогим гениальным творением?

Декорации кажутся минималистичными, тем не менее крутящаяся сцена «работает» весь спектакль — вы увидите и огонь, и дождь, и огромное звёздное небо, и злополучную кровать, на которой Создание надругалось над женой Виктора. Музыка группы Underworld органично вписалась в спектакль, некоторые композиции по окончании спектакля хочется послушать снова.

Дэнни Бойл очень хорошо знает своё дело — «Франкенштейн» однозначно заслуживает просмотра в обеих версиях. Таким одновременно ранящим и ненавязчивым и должен быть театр.

9 из 10

Я, конечно, под впечатлением…

Вариант первый, когда Виктора Франкенштейна играет Камбербетч, а «монстра» — Джонни Ли Миллер. Вторая версия, где Виктора Франкенштейна играет Джонни Ли Миллер, а его создание — Бенедикт Камбербетч.

Настолько разные впечатления! Ли Миллер-создание вызывал откровенное отвращение с первой секунды появления, отвращение, которое по мере развития событий превращалось в искреннее сочувствие. Камбербетч-создание похож на ребенка — как он изображает крики птиц, как передразнивает своего учителя — Де Лейси, как язвительно спрашивает все свои «почему»! Виктор Камбербетча холоден, мысленно он не просто где-то далеко, его вообще не волнуют люди, которые его окружают, может только брат; но, пока ты наблюдаешь за действием, в голову приходит мысль о том, правильно ли называть «монстром» создание, а не создателя. Виктор Ли Миллера болен; как только ты видишь его глаза, когда он говорит отцу, что мозг его превосходит возможности любого человека, ты понимаешь, что он болен; все его эмоции, кроме этих безумных глаз какие-то тусклые, словно он просто копирует реакции окружающих его людей на различные события.

Смотрится прямо скажу с приподнятой бровью и на одном дыхании.

Я не знаю, какой вариант лучше.

' - But this is remarkable! You are educated! And you have memory!
- Yes, I use it to remember being hunted like a rat, running from human places, finding refuge in the woods. I use it to remember being beaten and whipped. And I was good, I wanted to be good!
- I`m sorry…
- Sorry? You are sorry? You caused this! This is your universe, Frankenstein!»

Самый жестокий факт — отсутствие спектакля на DVD.

Потому что такое нужно пересматривать, это один их тех случаев, когда картина не пестрит заезженными шаблонами, это действительно ново и необычно. Гениально от начала до конца. Вообще, никогда мной не воспринимался всерьез ни Камбербэтч с его Шерлоком (заранее извиняюсь перед всеми занесшими в мою сторону топор — сериал очень хорош, но тут соль в самом персонаже, который 90 процентов времени заставляет актера носить покерфейс), ни Ли Миллер, знакомство с которым у меня произошло в, опять же, Бойловском «Трэйнспоттинге» (где, имхо, тема котиков также не была раскрыта) и, в общем-то, больше его нигде особо не видно. Но то, что эти двое вытворяют на сцене Национального театра, не поддается никакому месмерическому объяснению.

Редко становишься свидетелем такого ошеломляющего тандема, когда весь спектакль строится на игре двух человек, а кроме них как будто бы и нет никого. Как они взаимодействуют друг с другом, это получается так тонко, это пронимает.

Лучше всего смотреть обе версии (Франкенштейн — Ли Миллер, Франкенштейн — Камбербетч), потому что они не заменяют друг друга, это одно целое произведение в двух частях. Это все равно что дочитать книгу до середины и на том успокоиться. Актеры читают и прочитывают один и тот же сценарий с совершенно разных точек зрения, это делает один спектакль непохожим на другой. На примере персонажа Создание: полный больной гениальности, озлобленности, трагизма персонаж Камбэрбэтча, напоминающий израненного загнанного хищника превращается у Ли Миллера в несчастного отринутого всеми наивного ребенка, этакого Эдварда Руки-Ножницы. И потому в разных версиях один и тот же персонаж с подачи разных актеров вызывает совершенно разные эмоции. Тут очень тонкая грань, но видно даже разное личное отношение актеров к персонажу, что не может не приводить в экстаз.

В общем, не возлагалось мной на это чудо особых надежд по первому просмотру (чисто для приятного времяпрепровождения), а в итоге сижу тут, дергаюсь и жду дат показа в следующем театральном сезоне. Каждая из версий была мной отсмотрена по три раза, и не исключено, что схожу еще три, четыре, двадцать четыре раза, да вот только думаю, что подобный «иксклюзиф» в таком количестве к просмотру не дадут.

10 из 10

А диалоги так бесстыдно лезут в душу, что товарищу сценаристу должно быть стыдно.

«- So you make sport with my life!

- In the cause of science!»

Погожим весенним деньком я резво шагала к кинотеатру Киев на просмотр.. а тогда я еще не знала чего. Билет мне без объяснений подарили друзья, и честно, я была удивлена их выбором. Являясь гораздо более поклонницей Эндрю Скотта, чем Бенедикта, я не ожидала, что меня отправят смотреть его представление. «Ну что ж, удивляй», — подумала я, усаживаясь поудобнее в кресло и рассматривая людей вокруг.

С самого начала представления на сцене царила… таинственность. Да, именно это слово определяет всю постановку. Даже несмотря на несколько отвратные сцены, такие как рождение самого Создания. Моменты грусти и отчаяния, когда он, неприкаянный, разгуливал в поисках хоть чего либо. Моменты шока, когда он, отвергнутый, совершал преступления. Несмотря на все это, именно Таинственность является ключевым элементом постановки с первой и до последней минуты.

Виктор и его Создание. Между ними существует настолько странная, удивительная связь, что мурашки то и дело бегут по коже. Бенедикт невероятно правдоподобно проживает жизнь человека, решившегося позариться на деяния Господа, за что он и платит теперь. Камбербетчу до невозможного идут роли великих умов и деятелей и, потому он настолько гармонично выглядит в роли Виктора. Никто даже не задумается, ЗАЧЕМ было пытаться сделать то, что сделал он? Для НАУКИ же, конечно. Однако он вспоминает, что он просто человек, слишком поздно. Да, он хотел бы все исправить, но как теперь он может отнять жизнь у существа, которому он ее и подарил? Это ведь его детище, каким бы ужасающим оно не было.

Мы также можем понять все страдания и чувства Создания. Он появился на этот свет, как эксперимент. Никто бы и не подумал, что он сможет о чем-то мечтать, к чему-то стремиться, хотеть счастья. А вот он осмелился открыть глаза и оглядеться, чтобы понять, что ни один человек в этом мире не посмотрит на него с добротой, а уж тем более с любовью. Он ненавидит себя за то, что он такой, но не его вина в этом. И уж не ему решать, когда умереть.

Виктор и Создание. Одна судьба на двоих, которую вправе прервать только смерть. Только когда погаснет огонек жизни одного, сможет спокойно дожить второй. Хотя так ли спокойно? Совесть и память никто не отменял.

Прекрасная и убедительная игра Бенедикта и Джонни не дает отвлечься ни на один момент, даже на вскрикивания «Беня», которые раздавались за моей спиной. Интересные режиссерские решения заставляют думать о представлении и после его окончания. Как, например, почему вся семья Франкенштейнов, кроме Виктора, чернокожие? Не для того ли это сделано, чтобы подчеркнуть особенность главного героя. Непохожесть его мыслей и души на окружающий мир. Не очень пышные, но невероятно красивые декорации полностью погружают тебя в мир спектакля.

«Да, Беня действительно талант», — думала я, застегивая свое черное пальто поверх синего шарфа и уверенно шагая по вечернему Киеву.

Awesome! Amasing! Incredible!

Немного непривычно было идти в кино для того, чтобы посмотреть театральную постановку. Хотя бы просто потому, что обычно при переносе театра на экран очень многое теряется. Но я судила по отечественным постановкам, к тому же прошедшего десятилетия. Естественно, нынешние методы съемки позволяют очень многое. Эффект «живого» выступления сохранился, что дало возможность рассмотреть все до мелких деталей.

Постановка. Она безупречна. Нет ни одного лишнего движения, нету пауз на смену декораций (когда всех так и тянет заглянуть в телефон). Сцена трансформировалась, не давая отдышаться от предыдущей сцены и сразу бросала в новую. Зачастую, такая скорость просто мешает. Но не здесь. Все было настолько продумано, что весь спектакль выглядел очень целостно и смотрелся на одном дыхании. Это раз. Второе, это то, что постановка является еще и ярким примером использования современных технологий в театральном искусстве.

ДЭННИ БОЙЛ — режиссер-постановщик. Скажу лишь, что это оскароносный режиссер («Миллионер из трущоб», «28 дней спустя»). К тому же, открытие летней Олимпиады — 2012 в Лондоне тоже его рук дело. Понятно, что ожидания были высокими. И они полностью оправдались.



Актеры и главные роли:



ЛИ МИЛЛЕР — Открыла его себе по «Элементарно», но особого восторга не помню. До этого самого вечера. Я смотрела постановку, где именно он выступал творением. И пока я наблюдала за ним, думала о том, сколько же это нужно работать над собой, сколько приложить усилий, чтобы доказать, что перед зрителем вовсе не человек, изображающий чудовище, а именно очеловеченное создание. И я поверила. На 100 % поверила. Надо сказать, очень чувственное чудовище в исполнение Ли Миллера вышло.

КАМБЕРБЭТЧ — ну или же доктор Виктор Франкенштейн. Скажу сразу, немного жалко, что мне не удалось увидеть его в роли создания. Говорят, очень сильно от Ли Миллера отличается. И талант его отметили, и пластику (особенно!). Но!

Есть одно такое «но», из-за которого я крайне рада, что именно в таком исполнении спектакль и увидела. Ну идет Бенедикту вот такие вот характеры воплощать. Они как специально для него написаны. Может он и прекрасен в роли чудовища, но в роли доктора для меня он состоялся. Причем опять на все те же 100 %. Честное слово, часто ловила себя на мысли, что вижу перед собой Шерлока, но только во фраке!

ИТОГ: Мерри Шелли написала «Франкенштейна», когда ей было всего лишь 18 лет. Тем более, что произошло это в начале XIX века (1818 г.), во время, когда понятия женщина-писатель не воспринималось всерьез. И тем ни менее, она стала одним из фундаторов научно-фантастической художественной литературы. Признаюсь, я не читала книги (что нужно будет сделать), поэтому основываюсь лишь на спектакле. Сама тема произведения достаточно сложная, и, как говорится, на все времена. С одной стороны она о человеке как создателе, и о том, как часто он любит играть в бога. А с другой, главной темой все равно является любовь. Именно та любовь, что даже бездушных созданий заставляет научится жить и научится чувствовать!

10 из 10