Статусы Shadowborn

до начала боя уже проигравших бой

уводить приходится под конвоем

не по доброй воле - откуда тут взяться воле

я опять приветствую эту боль

привыкаю к боли

где теперь моё сердце, гулкое и живое

не с тобой ли

если б я не знал ни одной из кривых дорог

от твоих ворот до твоих гаррот

крокодилы, капканы, ямы

я клянусь, меня бы разорвало

на куски разъяло

я хожу по краю, где лёд и яд обжигают кожу

бытия глубокая колея

лабиринт исхожен

поворот

я просто иду стоять

как всегда в начале

за твоими призрачными плечами

протянуть к тебе руку

обнять

вдохнуть

через непроглядную толщу и глубину

отчуждения и печали
- - -

Дожди с небес, потоки с гор мутят

Речную глубь. В волнах не стало брода,

В лесах не стало лиственного свода,

Лишь ветры оголтелые свистят.

Сменил весну и лето зимний хлад,

Всё унеслось в круговращенье года.

Сама на грани хаоса природа,

И умертвил гармонию разлад.

Лишь время точно свой блюдёт порядок.

А мир… а в мире столько неполадок,

Как будто нас отверг всевышний сам.

Всё ясное, обычное, простое,

Всё спуталось, и рухнули устои.

А жизни нет. Жизнь только снится нам.

Л. де Камоэнс

- - -

Деревья, и травы, и камни, и реки святые на всей земле.

Прислушайся, как журчат, журчат ручьи по ладоням полей.

Почувствуй улыбку и прикосновение ветра к твоей щеке.

Лишь шишки да камушки горных дорог в твоём заплечном мешке...

Под звёздными небесами блестят озёра, все в светлячках.

Мерцают созвездия полночи в мудрых совиных зрачках.

Закатное солнце спряталось в норку пушистой рыжей лисой.

Моя колыбельная так тиха под сенью хвойной лесной.

Ты спишь, но снова ищешь мои следы среди древних трав.

Я жду тебя на исходе ночи в самом начале утра.

Неслышной поступью по воде - два призрака средь руин.

Оставь здесь всё, что тобой не стало, под пение окарин.

Пойдём домой, полетим, и я понесу тебя на руках.

Ты здесь невесомей самого лёгкого, тонкого ветерка.

Ты вскоре вспомнишь, как мы учили летать крылатых волчат.

Ты нема, но я тебя слышу, но я могу тебе отвечать.

И пусть твои крылья едва видны, пусть так далеко до стай -

скорей становись мне на руки.

Отталкивайся.

Взлетай.
- - -

Как бы ни поплохело, не кричи и не вой, - ты управляешь телом, а не оно тобой.

Как бы не омертвело сердце в твоей груди - ты погоди отчаиваться, погоди.

Ты покупаешь билет на девятый круг ада, друг, когда думаешь эти мысли.

Но кто сказал, что эту чёртову карусель не остановит парочка истин?

Всё вокруг - голограмма фильма, и мы - пленники этой плёнки.

"Желание вырваться из тюрьмы" - кто избавит от этой ломки?

Вспомни.

Ты есть, значит, в этом есть смысл. И я даю тебе руку -

воспользуйся для опоры - доверенность самого лучшего друга.

На эти слова в нашем мире веками любили накладывать вето:

Ты - совершенное создание совершенной любви и света.

Хэльги Йольрун
- - -

Что за цифры, скажи мне, мой старый и добрый Джо, ярко-красная девять, сирены и шум турбин, если мне умирать - то молись за меня душой. Воин в поле один. Воин в поле всегда один. Помнишь, мама гоняла нас, мелких, драла лозой, говорила, мол, что же с вас взять, двое чертенят, мальчик - сбитые руки, смешливый, чудной, босой, старый снимок на память, в котором чуть-чуть меня, помнишь сливу, зелёную, кислую, дикий мёд, помнишь сторожа, что нас гонял из своих садов, помнишь псину, что мы подобрали на новый год, помнишь Мэри, её, ту смешную мою любовь,

помнишь?...

Это восемь и семь, что они означают, Джо, мы с тобой уже вместе не счесть сколько долгих лет, помнишь, деда кричал своим басом: "Расти большой!" , помнишь, мы зарывали тайник, копошась в траве, говорили о многом. О многом и ни о чём, это шесть и пятёрка - как огненные шары. Знали точно, раз падать - подставим своё плечо, это правило детской, но взрослой такой игры, ну подумаешь, цифры! Четыре и ярко - три, мне не страшно совсем, не страшнее, чем, помнишь, Джо, мы с тобой хоронили ту псину, ну... не реви, мы клялись - никогда не заплакать, Джо, хорошо?..

Эта двойка сквозь веки вжигает в меня клеймо, раскопай тот тайник, там письмо, где мне десять лет, я тогда так смеялся, совсем не хотел домой, ты со мной - и плевать на родителей и обед. В безвоздушном пространстве, космической звёздной лжи , или где там у нас нынче скопище старых душ, не забудь меня, Джо, и пиши мне, дурак, пиши!

It's game over...

Game over..

Game over.

Не плачь.

Не нуж...
- - -

Кто дух зажёг, кто дал мне лёгкость крылий?

Кто устранил страх смерти или рока?

Кто цепь разбил, кто распахнул широко

Врата, что лишь немногие открыли?

Века ль, года, недели, дни ль, часы ли

(Твоё оружье, время!) - их потока

Алмаз и сталь не сдержат, но жестокой

Отныне их я не подвластен силе.

Отсюда ввысь стремлюсь я, полон веры,

Кристалл небес мне не преграда боле,

Рассёкши их, подъемлюсь в бесконечность.

И между тем, как все в другие сферы

Я проникаю сквозь эфира поле,

Внизу - другим - я оставляю Млечность.

Джордано Бруно


- - -

Наплывы пуха, к вечеру – свинец

над спящими, осенними, над теми,

кому упасть, как яблокам, сквозь время.

...ты худ, прозрачен – верно, не жилец.

Ухватишь сон за смоляной бочок:

под пальцами трава и первый иней.

Не бойся, тонколапый паучок

души ещё летит на паутине.

Где распахнётся, жёлто вздрогнет даль,

в окно рванутся ветреные ветки...

...на одеяле солнечные клетки,

мир ссохся, будто сморщенный миндаль.

Беги, покуда можешь обмануть...

Но что-то в грудь войдёт тепло и мягко.

Но боль внутри – расстёгнута булавкой.

Но боль внутри. И больше не вздохнуть,

когда обнимет, канувший давно,

твой город: пустыри, сухой бессмертник,

кирпичный цвет. И ветер небо вертит

как карусель... В глазах темно.

Темно.

Рейвен

- - -

Поднимается рассвет

Из замёрзшего безумия,

Неувиденные сны -

В потолок.

Представляешь, ада нет:

Мы себе его придумали,

Чтоб у жизни брать взаймы

Под залог.

Только третье декабря -

А уже так дико холодно,

Что боишься не дожить

До весны.

Книги памяти горят,

Неожиданно разорваны,

И ничем не заглушить

Тишины.

Но сгустившийся туман -

Это просто обстоятельство,

И идеи он в себе

Не несёт.

Неосознанный обман,

Непрощённое предательство -

Всё угаснет в темноте

И пройдёт.

Неожиданный ответ -

Как дыра в небесном куполе.

Пожалею? Может быть...

Ну и пусть!

Представляешь, ада нет:

Мы себе его придумали,

Чтобы было с чем сравнить

Эту грусть...
- - -

Когда-то в мире суеты

Шёл Некто жизненным путём.

О cмертный! Кто бы ни был ты –

С тобою схож он был во всём.

Не знаю я, где он рождён.

Не знаю я, где умер он.

Его я имя позабыл, –

Оно истёрлось средь могил.

Одно мне ведомо о нем,

Что он любил и тосковал,

Что часто на пути своём

Он горевал и ликовал.

Что та, которую любил,

Была стройна и молода

И что она со дна могил

Не возвратится никогда.

Над ним то тени, то лучи,

То звёзды ясные в ночи, –

И разве скажешь ты, куда

Они исчезли без следа?

Но тот же синий небосвод

Ему светился с высоты,

И был тебе подобен он,

Ему подобен будешь ты.

Но будет ведомо навек

Одно среди могил –

Что был какой-то Человек,

Что он когда-то жил.

Джеймс Монтгомери

- - -

Здесь будет начало – дорог и сюжетных линий,

Сезона в театре, которому имя – мир...

Холодный рассвет по-осеннему хмур и сыр –

Настолько, что дыбом встаёт на деревьях иней;

Свой счёт неизменный тихонько ведут часы.

Рождается сказка, рассветною мглой объята,

Ещё неизвестно, куда её занесёт;

Ещё неизвестно, откуда вести отсчёт –

Ни знака, ни вехи, ни определённой даты;

Здесь будет начало – и это, пожалуй, всё.

У осени хватит забот и без жёстких правил:

Она, как всегда, разрешает извечный спор

Ползучих туманов, стекающих в глубь озёр;

Мороза, что звонкие крылья свои расправил,

И странного тёплого шторма с далёких гор.

Опять победивший уляжется в повседневность,

Опять проигравший останется волшебством...

Как дерево, сбросив листву, не теряет ствол,

Так мир сохраняет всё то, что имеет ценность,

И не сохраняет не стоящее того.

Здесь будет конец – неизвестности и бессилья,

Тоски по когда-то звеневшей вокруг весне;

Здесь даже увязшие в будто бы вечном сне

Снимаются с якоря, вновь обретая крылья...

А в воздухе медленно кружится первый снег.

- - -