Статусы Кандидат в Депутаты

Весь мир начинается с мамы…

И в сердце хранится портрет

Той женщины ласковой самой,

Которой родней в мире нет…
И с первой минуты рожденья,

Она, словно ангел земной,

Подарит любовь и терпенье…

Она за ребёнка стеной…
И каждой слезинке печалясь,

Волнуется мамы душа.

Для мамы мы те же остались,

Ведь ей не забыть малыша,
Что рос под сердечком, толкался…

Бессонных ночей хоровод…

Как зубик с трудом прорезался

И мучил младенца живот…
И первой улыбки сиянье,

И гордость от первых шагов.

Влюблённости первой признанье…

Всё маме понятно без слов.
Спасибо всем мамам на свете

За то, что прощаете нас…

Увы, повзрослевшие дети

Теперь забегают на час…
В делах, бесконечных заботах,

Уже со своими детьми,

С любовью, посмотрим на фото,

Где мама и мы, лет семи…
И взгляд согревает тот самый…

И детство мелькнуло вдали…

Весь мир начинается с мамы.

Здоровья всем мамам земли!


- - -

Слишком мало - сказать «Прости»,

Слишком много - ответить «Прощаю»,

Слишком глупо просить «Не грусти»,

И нечестно совсем - «Обещаю»,
Безнадежно звучит «Я был должен…»,

И обманчиво - «Знаешь, я тоже…»,

Непонятно - «Я думал, мы сможем…»,

Как-то робко совсем - «Быть может…»,
Проникновенно - «Сказать я хочу…»,

И с надеждой - «Не стоит, может…»,

И нежданно - «Тебя все люблю…»,

И печально - «И я тебя тоже…»,
Грустно - «Часто тебя вспоминаю…»,

И с печалью в глазах - «Я знаю»,

И вздыхая - «Мне сны снятся…»,

И в ответ - «В них тебя обнимаю…»,
Твердо - «Я во всем виноват…»,

Со слезами - «Не стоит, мы оба…»,

Горько - «Как вернуть все назад?»,

Плача - «Если бы знала, давно бы…»,
Нежно за руки взяв - «Прости…»,

Губ коснувшись слегка - «Я прощаю…»,

Крепко-крепко обняв - «Не грусти»,

И поддавшись - «Я обещаю…»,
Очень страшно услышать «Пора…»,

Слишком сложно ответить «Мне тоже…»,

И наивно - «Мы встретимся вновь?…»,

И жестоко ответить «Быть может…»,
Слишком мало - сказать «Прости»,

Слишком много - ответить «Прощаю»,

Очень страшно сказать «Отпусти…»,

Невозможно сказать «Отпускаю…»…


- - -

Забирает Господь, забирает...

Друг за другом уходят друзья.

Почему это так – Он лишь знает.

Возмущаться и спорить нельзя.

Где-то в вечности, в недрах незримых,

План о каждом живущем готов.

Даты в записях неоспоримых,

Бог занёс ещё прежде веков.

День рождения там и день смерти –

Всё известно Творцу наперёд.

Часто хочется крикнуть: «Не верьте!

Этот друг наш ещё поживёт!

Мы помолимся... Бог милосердный!

Может сжалится и исцелит...?!

Может, внемлет молитве усердной,

Дорогую жизнь эту продлит?!»

Только, что нам о жизни известно?

Ведь у нас угол зренья не тот...!

Судим мы обо всём лишь телесно,

А у Господа это не в счёт.

Смотрит Он с высоты суверенной,

Смотрит с жалостью и добротой.

Зная, что те миры несравненной,

Выстлал он для святых красотой.

Зная, как там встречают спасённых...!

Как им радостно в вечных мирах...!

Нет сравненья с любовью влюблённых

Той любви, что царит в небесах!

Ни забот, ни борьбы, ни страданий...

Всё земное навек позади...!

Только близость Творца мирозданий,

Растекается счастьем в груди!

Звуки вечности душу лелеют,

Наполняется музыкой грудь!

Не жалеют они, не жалеют,

Что закончен их жизненный путь.

Небо приняло! Это – блаженство!

Только мы их теряя, скорбим.

Мы земляне, мы не совершенство,

Долго боль свою не отдадим.

Но Господь понимает и это.

И когда мы теряем друзей,

Он словами надежды и света

Нам о вечности шепчет Своей.
- - -

- Скажи, а чайки тоже плачут,

Когда их море предает? -

Спросила девочка у мальчика,

Когда весной кололся лед.
Деревья на ветру качались,

И он ответил на вопрос:

- Чайки разбиваются о скалы,

Когда их море предает.
Летели годы, словно ветер,

Летели, оставляя след.

И вот, они уже не дети,

Им стало восемнадцать лет.
О люди, как они любили,

Такой любви никто не знал!

Когда над ними вьюги выли,

Огонь любви их согревал.
И вот настал день белой свадьбы,

Холодной раннею весной,

Невеста в белоснежном платье

Пришла к любимому домой.
Лишь за порог она ступила -

Любимый у двери стоял

И, никого не замечая,

Другую нежно целовал.
На свете нет сильнее боли,

Она ступила за порог,

Глаза наполнили ей слезы,

Шептали губы: «Как ты мог?»
Она стояла у обрыва,

Вдруг закружилась голова,

Она рукой глаза закрыла,

Из детства вспомнила слова:
- Скажи, а чайки тоже плачут,

Когда их море предает?

- Чайки разбиваются о скалы,

Когда их море предает
- - -

Я так хочу...

................... увидеть море,

(Не на картинках... наяву!).

Вручив багаж седой сеньоре,

Упасть на берега софу.
Под трель испанских кастаньет,

Любуясь гор скалистой голью,

Встречать малиновый рассвет,

Дыша йодированной солью.
Идти по пирсу босиком,

В глазури солнца утопая,

И в небе чистом, голубом

Знаменье Божие читая.
По глади вод сребристых ланью

Скользить на радужной доске,

В объятьях волн парить за гранью,

Держа бразды Судьбы в руке.
И пить Свободу полным Сердцем,

Сливаясь с Душами Стихий,

Забыв про груз мирских инерций

На перекрёстках эйфорий.


- - -

Женщина всегда чуть-чуть как море, Море в чем-то женщина чуть-чуть Ходят волны где-нибудь в каморке спрятанные в худенькую грудь.
Это волны чувств или предчувствий. Будто то надо бездной роковой, завитки причёсочки причудной чайками кричат над головой.
Женщина от пошлых пятен жирных штормом очищается сама, и под кожей в беззащитных жилках закипают с грохотом шторма.
Там, на дне у памяти, сокрыты столькие обломки – хоть кричи, а надежды – радужные рыбы — снова попадают на крючки.
Женщина, как море, так взывает, но мужчины, словно корабли, только сверху душу задевают — глубиной они пренебрегли.
Женщина, как море, небо молит, если штиль, послать хоть что-нибудь. Женщина – особенное море, то, что в море может утонуть.

- - -

Я тоже таю, как весенний снег,

Прощаясь с этим миром навсегда…

Он был ещё вчера белее всех,

А вот сегодня – грустная вода…
Как снег блестел на солнце в декабре,

Мои блестели в юности глаза.

Но волосы сегодня в серебре,

Им прежний цвет вернуть уже нельзя…
Я тоже таю, как весенний снег,

Чтоб уступить дорогу молодым.

И чтоб остаться рифмою навек

Моим друзьям небесным и земным…
Но может быть не стоит подгонять

Свою судьбу и вглядываться вдаль?

А если будет мне весна подстать

И будет снега прошлого не жаль?
И пусть я таю, как весенний снег,

Так это для того, чтоб сквозь него

Взошли цветы и глянули наверх,

А там в лучах весенних небосвод.
И я сама не знаю, как во мне

Вмещаются и солнце, и луна,

И тающий весенний грустный снег,

И ранняя прекрасная весна…
Сегодня таю, как весенний снег,

А завтра я ирисом зацвету.

Паденье – это маленький успех,

Ведь крылья вырастают налету…
- - -

Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Потому, что я с севера, что ли,

Я готов рассказать тебе поле,

Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ.
Потому, что я с севера, что ли,

Что луна там огромней в сто раз,

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

Потому, что я с севера, что ли.
Я готов рассказать тебе поле,

Эти волосы взял я у ржи,

Если хочешь, на палец вяжи —

Я нисколько не чувствую боли.

Я готов рассказать тебе поле.
Про волнистую рожь при луне

По кудрям ты моим догадайся.

Дорогая, шути, улыбайся,

Не буди только память во мне

Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ!

Там, на севере, девушка тоже,

На тебя она страшно похожа,

Может, думает обо мне…

Шаганэ ты моя, Шаганэ.



- - -

Анна Ахматова

«Заболеть бы как следует, в жгучем бреду...»

Заболеть бы как следует, в жгучем бреду

Повстречаться со всеми опять,

В полном ветра и солнца приморском саду

По широким аллеям гулять.
Даже мертвые нынче согласны прийти,

И изгнанники в доме моем.

Ты ребенка за ручку ко мне приведи,

Так давно я скучаю о нем.
Буду с милыми есть голубой виноград,

Буду пить ледяное вино

И глядеть, как струится седой водопад

На кремнистое влажное дно.

- - -

Анна Ахматова

«Мальчик сказал мне: «Как это больно...»

Мальчик сказал мне: «Как это больно!»

И мальчика очень жаль...

Еще так недавно он был довольным

И только слыхал про печаль.
А теперь он знает все не хуже

Мудрых и старых вас.

Потускнели и, кажется, стали уже

Зрачки ослепительных глаз.
Я знаю: он с болью своей не сладит,

С горькой болью первой любви.

Как беспомощно, жадно и жарко гладит

Холодные руки мои.


- - -