Рецензии

Никому не понравился фильм Ежи Штура в подборке короткометражек «Невидимый мир». Просто, банально, да еще и до неприличия на самый известный фильм Герца Франка похоже («Старше на десять минут»). Я тоже сначала так думала. Но вот сижу сейчас, спустя неделю, над этой статьей, и вспоминается почему-то рябящая тьма кинозала в ленте Ежи Штура. Его простой и, на минуточку, совершено бесстрашный, спокойный, доверчивый, прямой любящий взгляд в самый эпицентр того, что можно назвать и адом, и раем, и смертью, и жизнью, и жутью, и сладкой мукой любого художника – в лица своих зрителей.

Только вдумайтесь, как это страшно и ответственно, как беспокойно – смотреть на то, как постигают сделанное тобой другие! Ведь Штур бразильцам свое кино на самом деле показал. И смотрел потом за всеми реакциями, за всеми нюансами восприятий, в том числе и скучающих, нелепых, нестройных восприятий, монтируя все это. На крупных планах ловил отсветы сделанного в их глазах…

Ты читаешь сейчас меня, а я не могу тебя представить, реакции, мимику, что думаешь в этот момент, скучно ли тебе, бросишь ли через несколько слов и строк, назовешь ли дурой или великодушно поймешь… Я не могу представить тебя. И я не хотела бы видеть свои строчки в твоих глазах. Боязно. Пусть ты всегда будешь невидимым. Только будь…

Видишь, я на «ты» с тобой говорю. Я - какой ни есть автор – говорю с тобой на «ты». А Ежи Штур это «ты» не просто проговаривает, он чувствует его, кровью и плотью переживает. Он посмотрел в глаза этим нескольким «ты» на своем показе и каждого из них принял, понял, полюбил. В философии французского экзистенциалиста Габриэля Марселя есть мысль о том, что отношение к другому человеку как к «ты» является подлинным; оно противостоит отношению к нему как к «он», т.е. низведению его до уровня вещи. Штур учит художников, что можно жить и работать в свете «ты», можно всегда этот свет видеть, не отводя глаз. «Ад – это другие»? Я – это другие! Мне кажется, так видит Штур. Миссия фильма (творчества) - пусть не слиться, так хоть прижаться каким-то боком к другому, найти, да, банально звучит, точки соприкосновения в этой бесстрашной «прижатости».

Есть такой стандарт восприятия творческого процесса. Будто он полностью подчиняет себе творца, изнашивает его тело и душу, гонит от мира в фантазийные просторы или темницы, приносит одиночество, непонимание окружающих… Кто-то отыскивает в нем безумие, кто-то - несчастье. Цветаева вообще с самоубийством сравнивала. Так вот, такой художник творит в мире, где зритель невидим, его попросту нет. Есть воля Дара. И может, что-то еще более мистическое. А для Штура творческий процесс – нечто принципиально иное. Он знает, хочет знать, видеть, любить воспринимающего его человека, причем не из подленького желания понравиться, а из-за того, что тот, в кого вольется все, что ты хотел показать, высказать, - единственное оправдание и главная надежда для того, что ты сделал. Надежда стать видимым. А значит живым.

Из других историй выводов почему-то получилось куда меньше. Но болью царапнуло понимание (особенно после ленты про гостиничного служащего): современный мир многим и многим (тут не в профессии дело) навязывает невидимость, невидимость - мимикрия под то, что нас окружает, то бишь растворенность в окружающей пустоте. И вместо того, чтобы заполнить пустоту собой, своей волей, сердцем, порывом жить по-другому, многие прячутся в маски-невидимки, стирающие лицо, и, маскируясь под пустоту, сами становятся ею. Человек, преодолевший точку духовного «невозвращения», невидимый в своем неБытии, до отчаяния бесчеловечен.

P.S. Написано после разговора с актером Андреем Бердниковым о художнике и зрителе. Андрей сказал: «Страшно!», когда я спросила его, а смог бы он посмотреть (на максимальном приближении) в лица зрителей во время или после своего спектакля.

То, что в анонсе данной картины написано: «Сан-Паулу, я люблю тебя!» абсолютно не является характеристикой фильма. Нет, «Невидимый мир» - это не признание в любви бразильскому городу, а высвечивание, подчеркивание его проблем, переживаний его жителей. Причем героями киноальманаха являются абсолютно обычные люди, так что истории, показанные в фильме – это не что-то необычное и волшебное, но будничное и повседневное.

Фильм во многом даже тяжело смотреть, хочется закрыть глаза, хочется, чтобы он быстрее закончился. Такова его документальная часть. Данный киноальманах отличает от прочих то, что он являет собой смешение жанров: здесь есть как художественные короткометражки, так и будто репортажи журналистские, а есть и документальные картины.

Далеко не все они одинаково хороши. Некоторые, как черт из табакерки, выстреливают в самом финале. Например, самый первый фильм про проповедника. Поначалу вообще не очень понятно, о чем он. Потом кажется, что высвечиваемая истина банальна, да и показана она вульгарно и дешево. Но вот неожиданный поворот, и становится ясен замысел режиссера, такой необычный, и притом такой простой. И да, он заставляет задуматься, и запомнить эту короткометражку: «Людей вводят в заблуждение».

Еще одна очень приятная короткометражка по замыслу своему простовата, но снята как настоящее кино, у которого есть герои и сюжет. Фильм про служащего отеля, в котором останавливаются не самые бедные люди с самыми разными проблемами, цепляет. Нам говорят, что в отеле служит человек, который видит духов, но главный герой вовсе не он, да и мистики здесь нет вообще. Главный герой может больше, чем видеть духов: он видит души, и сам он неравнодушен. Нам показывают трогательное стремление помочь людям, но этим людям помощь не нужна. Тем не менее, у этой короткометражки грустный, но одновременно счастливый финал.

Есть и весьма неудачные сюжеты, например, про кота на кладбище. Даже комментарий, который в данной картине следует после каждого сюжета, вовсе не объясняет задумку автора. Кажется, что это всего лишь очередное творение с претензией на что-то, абсолютно не дотягивающее до мало-мальски приличного уровня. Примерно настолько же мало понятной я бы назвала короткометражку про индейцев. Может быть, и можно понять, о чем она, но для чего, что пытается показать, высветить – нет, не ясно. Неудачной я бы назвала еще и картину про двух встретившихся в Сан-Паулу приятелей. Мысль о власти виртуального над реальным далеко не нова, да и способ демонстрации этой власти тоже далеко не оригинален. Интересно в этом маленьком наблюдении то, что персонажи готовы говорить часами ни о чем, лишь бы говорить, но автор хотел показать не это.

Есть в этой сборной солянке из даже не связанных по смыслу картин и два реально пугающих эпизода. Первый – это капоэйра в бедном районе Сан-Паулу: такая веселая, беззаботная, казалось бы, толпа, дети со счастливыми улыбками на лицах. Но счастье это – с горчинкой, ведь нам показывают людей без будущего, без шансов на достойную жизнь, на счастье. Капоэйра – это единственное развлечение, которое они могут себе позволить… Танец-борьба… Это – короткометражка потерянных надежд, несуществующих надежд…

А вторая страшная зарисовка – это, напротив, зарисовка о надежде для детей, у которых, казалось бы, нет шансов на нормальную и счастливую жизнь. Морально довольно тяжело смотреть на этих детей, хотя и понимаешь, что впереди у них ЖИЗНЬ, а не существование, как раньше.

В целом, картина непростая и очень неравномерная. Достойные сюжеты соседствуют с откровенными слабыми поделками на тему. Да и темы взяты разные. Но нет в них романтики, милых зарисовок. Везде, даже в самых художественных сюжетах, мы видим реальность, проблемы, как они есть. Фильм оформлен таким образом, что после каждого сюжета дается краткое пояснение, что автор хотел сказать. Но, как я уже писала выше, далеко не всегда понятно, что же, и я как зритель часто оставалась в недоумении. Про художественную ценность «Невидимого мира» говорить сложно: картинка здесь далеко не идеального качества, как мы привыкли. Часто довольно низкого, хотя, возможно, это очень хорошо вписывается в общую канву той или иной зарисовки. Музыки в картине почти нет, что мне, как привыкшей к бразильским сериалам девушке, несколько странно.

Я не могу рекомендовать к просмотру «Невидимый мир». Надо быть готовым увидеть подобную картину. Здесь есть что-то, что роднит картину с российским арт-хаусом – какая-то грязь, высвечивание проблем, хотя да, абсолютной безнадежности здесь тоже почти нет. Повторюсь: фильм надо смотреть, только есть вы готовы к этому.

6 из 10

На фестивале «Другое кино» показали сборник коротких фильмов под названием «Невидимый мир».

Что в первую очередь обращает на себя внимание, так это - участие в нем супермэтров мирового кино – грека Тео Ангелопулоса, немца Вима Вендерса, португальца Маноэля де Оливейры, канадцев Атома Эгояна и Гая Мэддина. Также в этой картине, насчитывается двенадцать короткометражек, среди создателей можно также обнаружить двух известных актёров, пробующих себя в режиссуре, – поляка Ежи Штура и Марию де Медейруш, известную хотя бы по фильмам «Генри и Джун» и «Криминальное чтиво».

Несмотря на интригующее, в каком-то смысле эзотерическое название, фильм посвящен вполне конкретному объекту – городу Сан-Паулу. Инициировал этот проект продюсер Леон Какофф, который предпринимает уже вторую попытку популяризовать этот бразильский мегаполис: в 2004-м при его участии появился документальный фильм, который так и назывался «Добро пожаловать в Сан-Паулу». Судя по всему, Какофф выполняет какую-то важную миссию, продвигая в культурном медиа-пространстве этот «бренд». Патриотизм им движет или ещё какие мотивы - я затрудняюсь сказать определенно, но то, что он подключил к работе очень важных персон вызывает, как минимум, уважение.

Несмотря на чётко заданный концепт – маленькие истории, имеющие отношение к Сан-Паулу, в парочке новелл всё-таки от этого правила отступили. А одна, по крайней мере, очень даже серьезно. Атом Эгоян снял короткометражку о… Ереване. Именно она завершает подборку и в итоге выставляет в довольно странном виде весь проект. Вне зависимости от важности темы – геноцид армян, фильм Эгояна выглядит тут «курьезным казусом». Но это было не единственное, что бросилось в глаза. Качество картинки некоторых новелл вызвало не меньшие вопросы, чем присутствие армянской столицы в бразильском сборнике. Было такое ощущение, что их снимали даже не на цифровую камеру, а на магнитную плёнку формата… Помните такую аббревиатуру - VHS?

Хотя, если за дело брался такой мастер как Оливейра, которому во время съемок шёл (вы не поверите!) 104-й год, то качество картинки роли не играло. У этого великого, но неувядающего старца, получилась самая живая и, пожалуй, самая философская история. На улице Сан-Паулу встречаются двое мужчин и выказывают взаимную радость оттого, что видят друг друга после продолжительной разлуки. Однако их добросердечный разговор начинают систематически прерывать звонки на мобильные телефоны, которые отвлекают от беседы то одного, то другого. И тогда, не выдержав, один из них берёт и набирает номер второго. И вот они стоят напротив, на расстоянии вытянутой руки, продолжая разговор уже по сотовой связи. При этом отключать свои телефоны ни тот, ни другой, похоже, сознательно не желают. Но так, по крайней мере, уже никто не посягнет на занятую линию.

Вот такая коммуникация ХХI века. Получилось кратко, непритязательно, с юмором и подтекстом – на зависть молодым амбициозным кинематографистам. При этом в целом этот сборник производит как раз противоположное впечатление, в том смысле, что начинающих режиссёров формат новеллы вроде бы должен был только раззадорить, но в коротком метре все остальные мэтры, и не мэтры, никак особенно себя не проявили. И если бы не известные имена, то с фильма просто нечего было бы взять. Ну, или по незнанию принять за подборку студенческих работ, и даже не всегда работ, а скорее невинных зарисовок, среди которых упомянутая новелла Оливейры, на мой вкус, стоит всего остального, вместе взятого.