Рецензии

Не могу понять, как можно смотреть кино вслепую, не глянув в синопсис и не посмотрев на авторский состав, чтобы потом упрекать создателей картины в обмане или злобной хитрости, хотя те предупреждали, не требуя от зрителей большого труда, чтобы узнать. Узнать, что этот 'Mein Kampf' - не иллюстрация бестселлера великого фюрера и не исторический обзор биографических останков, а облечённое в художественную форму самобичевание старого еврея, передёргивающего известные факты, обнажая печальную суть.

Жаждущим поискать истину придётся крепко обломаться о драматургию Георга Табори, переиначивающего истоки идеи, которая потом едва не уничтожила нации, прокатившись волей одержимого монстра, стирая в пепел человеческие тела, оставляя честным только начало, от которого, как от печки, он и начинает плясать.

Бесталанный художник Адольф Гитлер, сбежав из-под опеки требовательных родителей, тешит себя надеждой стать студентом Венской академии искусств, устраиваясь в приюте для творческих работников, деля ночлег с махровыми евреями, взявшимися учить его разуму, перекраивая арийский ум.

Робкий и застенчивый, молодой Адольф завидует обаянию старика Шломо Герцля, приворожившего к себе очаровательную Гретхен, заслушивающуюся россказнями еврея, смешивающего в беседе разом небыль и быль, проникая в девичьи чувства, сам предаваясь ответной любви.

Беспомощность и слабость юного соседа порождают сочувствие вольного писателя, скрывающего от досужих глаз рукопись биографического романа, не по случайному совпадению озаглавленного коротко и предельно ясно: 'Mein Kampf'. И только закоренелый скептик Лобковиц, качая головой, предупреждая друга, выдувает из кларнета пессимистичный мотив, намекая о горе, которое, случается, сваливается на голову и от ума.

Под водевильные мелодии Эниса Роттхоффа, на фоне бурых кодров псевдоистории, страдая от неполноценности, юный Гитлер мечется в бессилии и терзается сомнениями, попадая под руку к доморощенным 'наци', стреляющим из 'пушки' по 'серым мышам', таща за собой наслоение анекдотических аллегорий и иносказанностей, в чудовищно-фантастическом развитии которых абсурдистской вершиной становится ложное признание отцовства, по факту отражающее природу отношений еврея, вселившего в рохлю дух фанатичного стоика, направляя его на политическую стезю.

Безжалостный сарказм Табори пробивается сквозь смех уничтожительным упрёком соучастия в самоуничтожении, что делает картину обоюдоострой по отношению к прошлому, но отнюдь не уничижительной для его участников, представленных здесь актёрской дуэлью Гёца Георге и Тома Шиллинга. Первый мудростью пробрасывает связь к авторскому слову Табори, а второй делает рывок от бессловесного ушлёпка к хроникальному безумцу, обретающему со словом голос и даже глас, оставляя в дураках наставника, прощаясь, подвешивая лукавый вопрос: 'Что бы с ним было, если б еврей не помог?'

Если ты очень глупый, какой у тебя есть способ создать заметное произведение? Нужно взять расхайпленную тематику и сформировать на ее базе 'гротескную' или 'черную' комедию. В кавычки взял не просто так, ибо эти значения вполне заслуживают приставку -квази в своем составе, так как для того, чтобы увидеть их наличие, нужно обладать специфическим восприятием мира и вкусовыми особенностями, а именно - принимать бред, сухость и нелогичность того, что показывается на экране за норму и быть носителем столь распространенного ныне симптома как художественная агевзия. Весь фильм крутится вокруг двух персонажей - Адольфа и Шломо. Адольф олицетворяет собой всё ультранегативное: он уродлив и не имеет успеха у женщин, он слаб физически и волей, он ленив, мелочен, завистлив, злопамятен, неблагодарен, бесталанен и бесталантен, но при этом высокомерен и склонен обвинять в своих проблемах кого угодно, но только не себя.

Шломо тоже звезд с неба не хватает (на старости лет проживает в ночлежке), но рукаст, имеет успех у женщин и хорошо подвешенный язык. С первых минут знакомства в ночлежке Шломо проникается необъяснимой симпатией в Адольфу (в фильме это реально никак не объясняется, даже сам Шломо только предполагает что-то о сыне, которого у него никогда не было), Адольф же с первой минуты относится к Шломо с презрением и обращается к нему практически без исключений не иначе как 'еврей' (кстати, отсюда нелепость описания фильма на этой странице - Гитлер и не предполагает, что общается с лютым расовым врагом - Адольф с первой минуты знакомства называет Шломо иностранцем и евреем). Шломо дает Гитлеру разумные и полезные советы, штопает ему штаны, наводит прическу, натирает сапоги, помогает заплатить за ночлежку, пытает продать ненужные картинки начинающего художника и даже вынимает того из петли. Адольф грубит и оскорбляет Шломо, распространяет про того слухи, портит личную жизнь, плюет в лицо, а в последствии кидает в тюрьму и убивает (не собственноручно, но со своей подачи). Именно Шломо дает совет Адольфу идти в политику, но вот незадача - Гитлер показан в фильме настолько никчемным и нелепым, что никаким лидером он стать бы не смог, поэтому все технические моменты показаны внезапно - то он ничтожество, а вот он уже лидер националистов. Вот девушка без ума от Шломо и презирает Адольфа, а вот уже наоборот. Нет плавного перехода, всё происходит слишком резко и необъяснимо для здравомыслящего зрителя. Нет объяснения мазохистским действиям Шломо, нет объяснения итоговым успехам Гитлера, нет объяснения тому, как вообще националисты смогли из себя что-то представлять, представляя из себя микрогруппировку из 10 быдланов, один из который педофил по мальчикам (аллюзия на Рема, наверное, ведь это его единственная единственная характеристика, известная сценаристу). Зато есть набор дешевых клише героев, который схавают причмокивая всякие жюри, комиссии и критики. А именно: Гитлер - с усиками, нервный и мразь во всех отношениях; евреи - глупые, безобидные, помогающие всем безвозмездно, даже своим врагам, роя тем самым себе же могилы; арийские девушки - красивые, но тупые, управляемые и легко поддающиеся манипулированию; националисты - агрессивные неудачники, лентяи и любители выпить + педофилы.

И это всё - произведение представляет собой сборник таких и подобных тезисов, без раскрытия глубины и мотивации.

Конечно, главный хайп - назвать это нечто 'Моей борьбой', это самое бредовое, что можно было придумать в контексте происходящего на экране и корреляции этого с тем, что было в реальной жизни.

Не буду раскрывать эту главную интригу фильма: я потерял почти два часа жизни, поэтому, если интересно, потеряйте и вы.

3 из 10