Рецензии

Не понимаю, почему я продолжаю себя мучить просмотрами фильмов Тарковского. Не понимаю и того, зачем я мучаю эти фильмы своим вниманием. Всё-таки заложенная во мне с детства истина о том, что Тарковский гений меня не отпускает. Приходится смотреть и испытывать диссонанс.

Описать сюжет в двух словах или даже предложениях нереально. Здесь то ли слишком много всего, то ли слишком мало. Это, кстати, одна из моих проблем, связанных с восприятием фильмов Тарковского: то ли они слишком сложны для меня, то ли наоборот слишком просты, а я пытаюсь копнуть глубже и найти какую-то бесконечно философскую суть (безуспешно).

С технической точки зрения фильм потрясающий. Постановка заслуживает отдельной рецензии. Каждый кадр выстроен до малейших деталей, при чем не всегда это заметно с первого взгляда. Длинные сцены поражают отточенностью, при этом они не теряют легкости и непринужденности.

Разговоры в этом фильме дались мне немного легче, чем в Сталкере, нашли во мне какой-то отклик, хоть и не во всем.

Общий смысл, как я и ожидала, дошел до меня и усвоился далеко неполностью, но это меня не расстроило и не разочаровало. Может быть, я всё еще не доросла до творчества Тарковского. Может быть, никогда и не дорасту. Нужно ли мне смотреть его фильмы? Безусловно. Стоит ли мне писать несодержательные отзывы? Почему нет. Могу ли я надеяться на то, что когда-то смогу постичь эти фильмы? В принципе, да, но пока что я остаюсь в роли отвлеченного зрителя, который способен только насладиться постановкой и работой с точки зрения труда, вложенного в создание фильма.

6 из 10

Я несколько раз вздохнул, и очутился в состоянии эстетического удовольствия и этического блага, фильм к этому располагал с первого кадра. Непринужденность стала очаровывать, в прочем ожидаемо, это же ведь легендарный мастер Тарковский. Тем не менее, изначально мне показалось, что это произведение похоже на 'Фаустуса' Манна. Тот же, вежливо-благородный тон повествования с большой примесью культурного наследия, те же спорные размышления о боге.

День рождение - дом - гости, ребенок, который не говорит, монологи отца. Но не все так просто.

Внезапно пришла вторая часть повествования, и она была передана в совершенно ином тоне. Тон напомнил абсурдно сюрреалистический, нелепый юмор 'монти пайтон', особенно этому восприятию способствовал великолепный конец.

Удивительное мастерство в манипулировании комичным и трагичным, просто идеально передано на экране с помощью сюжета о нравственном падении человека.

Совершенный фильм, шедевр и много чего еще.

10 из 10

Последняя работа Тарковского Андрея Арсеньевича - это полностью, без каких-либо приставок зарубежная работа советского режиссёра. Факторов, ввиду которых произошло так, а не иначе, может быть множество и история их также представляет в обширном спектре, оспаривая одни и являя как истину другие: невероятная популярно режиссёра за рубежом; его тандем с актером Эрландом Юзефсоном, который был реализован в 'Ностальгии' и который оба желали повторить; самоличное изгнание Тарковского из Советского Союза по вопросам то ли личностной философии, то ли куда более приземлённого финансирования картин творца... В общем и целом это не столь важно, ибо в конечном итоге картина явила себя зрителю, и предстала перед ним взаправду в чертах, не характерных Андрею Арсеньевичу ранее, чему во многом благоденствует как раз колорит туманных, болотистых локаций зарубежной Швеции. И потому, ввиду некоторого особого взгляда, особенностей локаций создаётся впечатление, словно смотришь фильм, который сочетает в себе множественные единичные дубли Хичкока, да особую, монохромную, словно физически воплощённую на экране философскую атмосферу Феллини. Словно данная картина - лебединая песнь тандема данных двух одинаково великих, но таких различных в жанровом вопросе творцов. Однако на самом деле это лебединая песнь иного, столь же легендарного творца...

Философская драма Тарковского 'Жертвоприношение' - это медленное, в некотором смысле даже скучное кино, которое не привыкшего к подобным картинам зрителя способно усыпить, однако человека с нуждой глубокой аналитики она безмерно заинтересует и с самого начала заставит размышлять над каждым новым, редким кадром и его минималистичным наполнением, где каждая деталь - показатель, однозначное напоминание человеку по ту сторону экрана о мировоззрении героев, об особенностях их жизни и их характеров. Вопросы, над которыми размышляет Андрей Арсеньевич, это сугубо личностные, глубинные мазки человеческой натуры. Чего стоит людское обещание и что оно вообще из себя являет? Когда Бог - это конгломерат вселенской силы в представлении некоторой личности, то способна ли эта личность попытаться изменить нечто грандиозное не только одним лишь обращением к чему-то столь же масштабному? И что есть человек сам по себе на фоне таковых мировых сил? Один единственный мужчина или одна женщина. Что они могут, кроме молитвы, когда выхода, кажется, нет?... И если все происходит так, как не должно было, то человек, метавшийся до этого во многие крайности возможных действий, к чему должен отнести результат. То есть, кому он должен говорить 'Спасибо'? Себе, ближнему своему или чему-то иллюзорному, Всевышнему?

В 'Жертвоприношении' Тарковский рассуждает над вопросом извечным и постоянным, который зиждется лишь на разной философии: 'Кто вершит историю?'. То есть кто правит течение этой постоянной, неустанной реки? Человек или некие куда более могучие силы? Режиссёр предлагает рассмотреть данную тему с обеих сторон, проанализировать их и таким образом самостоятельно вычленить для себя некоторый итог, тогда как сам творец собственного ответа на собою же предложенные темы такового эфемерного диалога не даёт.

В данной ленте Андрей Арсеньевич куда меньше общается использованием символов и образов. То есть их в кадре все также много, просто теперь художник повторяется, то демонстрируя любимую собою влагу как способ обесценивания и такового очищения (человека ли, предмета ли - не важно), то показывая апогей людского вожделения в процессе сна или реальности путём полёта, путём демонстрации оторванности тела от всего сущего вокруг, что зритель мог уже наблюдать ранее в 'Зеркало' 1974-го, то вновь работая с цветовой гаммой и светом, разделяя мечту, сновидение, реальность, правду и ложь способом подобным тому, который был воссоздан в ранее упомянутом 'Зеркало' либо в 'Сталкере' 1979-го. Плохо ли это? Нет. Ни в коем разе нет. Это наоборот упрощает и без того довольно тяжелую для восприятия, долгую картину. Притом не стоит думать, что иные образы и метафоры, новые и ранее не виданные в творчестве режиссёра, здесь отсутствуют. Прорастая на почве веры, Тарковский вновь, как и во множестве иных своих произведений, в особенности в 'Андрей Рублёв' 1966-го года, обращается к иконам или картинам библейских сюжетов, теперь только на их фоне 'разворачивая' тематику то прощения, то способности помочь, то возвышения над всем сущим вокруг - все зависит от момента фильма, в котором и имеет место быть обращение творца к зрителю: несмотря на крайнюю локальность ленты, несмотря на её невероятно малые масштабы, герои претерпевают изменения, развитие отношений не только самих к себе, но и межличностных.

В итоге последнее полотно режиссёра - это необыкновенная, красивая и вместе с тем бесконечно драматическая лента. Первая половина немалого хронометража не насыщена авторским языком сообщений, что помогает усваиванию тематик и вниканию в ситуацию, вместе с тем приготавливая ко второй части картины, в которой привычного Тарковскому чего-го полуреального, иллюзорного и еле чувствительного, но такого важного и однозначно призванного присутствовать довольно много, то есть не 'довольно', а в привычных рамках гения Андрея Арсеньевича. Атмосферный, запоминающийся, актуальный и сейчас антивоенный фильм, поражающий своей красотой и актерской игрой. Антураж депрессии, разложения общества, разложения или перерождения, - каждый поймёт по-своему, - одной людской души - это поражает и поглощает, почему данный фильм необходимо не смотреть, его требуется именно пережить.

P.S. Спасибо за внимание.

Есть такие растения, которые абсолютно не переносят пересадку на другую почву. И пускай растут они на скудной земле или на каменистых склонах, если их посадить на хорошо удобренную почву и создать для них тепличные условия, они увянут…..

Фильм «Жертвоприношение» снят в Швеции в 1986 году. Картина завоевала Гран-при Каннского кинофестиваля (1986), приз ФИПРЕССИ (1986), приз Британской киноакадемии (1988) и другие награды. Сюжет этого фильма очень странен, если не сказать абсурден.

Вообще, если не знать что это снял Тарковский, трудно в это поверить. Картины Тарковского всегда полны глубочайшего смысла, они сложны и многогранны, а здесь какой-то театр абсурда, совершенно для него не характерный. Теперь хочу сказать об игре актёров. Они честно пытались играть русских интеллигентов, но у них не получилось. Сказалась разница в ментальности. Мне кажется, они так и не поняли, что от них хочет «этот русский режиссёр». Герои Тарковского это люди не от мира сего. А главные герои это те, кого в Средние Века на Руси считали юродивыми. Тогда это слово ещё не имело глумливо-презрительного оттенка, как сейчас. Их считали великими мудрецами и святыми. Даже самый грозный царь выслушивал от них дерзости и не смел причинить им вред, поскольку считал, что их устами сам Господь глаголет. Никто в мировом кинематографе не умел так блистательно показывать их в своих фильмах, как Тарковский. Вспомните гениальную игру Солоницына в «Андрее Рублёве» или Кайдановского в «Сталкере». Но для западного человека такого понятия не существует вообще. Нельзя сказать, что в западной христианской традиции не было юродивых (например Св. Франциск Ассизский), но эта традиция давно умерла. Западный человек и в Бога то не верит. Для него всё, что выходит за рамки привычного это ненормальность. В результате Эрланд Юзефсон в роли Александра, играет городского сумасшедшего. Не потому, что он плохой актёр, актёр он замечательный, а потому, что не понимает, что от него хотят. Тоже самое можно сказать и о Гудрун Гисладоттир в роли Марии. Остальные играют пустых и никчёмных буржуа в лучших традициях «Скромного обаяния буржуазии» Луиса Бунюэля…

Грустно, что последний фильм великого мастера оказался неудачным. Глубочайшая философская притча осталась так и не реализованной на экране. Но один из персонажей не вызвал у меня сопереживания. Они все чужие и холодные. Их судьба мне абсолютно безразлична. Может быть, за исключением юного сына Александра, но его образ не достаточно прорисован. За весь фильм он появляется на экране всего несколько раз. Он поливает с утра до вечера сухое дерево, надеясь на то, что оно оживёт. Но чуда не происходит…. И произойдёт ли?...

Жизнь с большой буквы. Онтология. Чем отличается творчество таких людей как Тарковский, Достоевский, Гессе от. ..

- При всех заблуждениях, ошибках, поисках истины на ощупь истинное творчество бытийно, онтологично. Документ духа.

Смотрите это произведение как жизнь, или вариант жизни, если хотите. Будьте спокойны, здесь не будет фальши, только клубок нервов, зеркало бытия, саморазворачивание, ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ.

Жизнь - это жертвоприношение. Вы не знали?! - Вы - не жили...

Тема разобщенности и отсутствия коммуникации между людьми всегда была одной из ключевых в творчестве Тарковского. Это интересный момент, учитывая тот факт, что обычно подобной проблематикой интересуются режиссёры, хоть как-то причастные к филологии (как, например, Кира Муратова), тогда как Андрей Тарковский никоим образом не был связан с этой наукой. Вдвойне интересно то, что, ратуя за кинематографический необработанный документализм (по крайней мере, в книге «Запечатленное время»), свой последний фильм Тарковский ставит в исключительно условном и театрализованном пространстве. Сцены в доме поставлены так, что порой возникает впечатление, будто бы фильм снимается, на самом деле, в сцене-коробке, а вовсе не в специально выстроенной декорации. И это уже не говоря о явно осознанных отсылках во внешности персонажей к чеховским героям, что, разумеется, лишь усиливает впечатление театральности и условности происходящего… Одна из самых любопытных трактовок фильма заключается в том, что «Жертвоприношение» - это такой оммаж к произведениям русской классики, о чем свидетельствуют его атмосфера, развернутые монологи о смысле бытия, сюжетная канва и вообще проблема необходимости жертвоприношения и искупления человеческого греха – вне зависимости от того, в чём он заключается. Это и в самом деле очень любопытная и имеющая основания теория, хотя заниматься расшифровкой фильмов Тарковского – дело неблагодарное, особенно если речь идёт о таком произведении, как «Жертвоприношение».

Понимаете, в чём дело, «Жертвоприношение» - фильм с потрясающей историей создания. Это последняя работа одного из самых гениальных режиссёров в мире, оцененного ещё при жизни, но не в своей стране, который незадолго до его съемок принял решение об эмиграции, фактически отрезав себя от своего сына, родины (которая все-таки очень много для него значила) и друзей, после чего, спустя какое-то смехотворно короткое время, ему диагностировали рак легких. И это ещё не всё! Помимо всего прочего, «Жертвоприношение» основано на сценарии, рассказывающем о чудесном исцелении больного раком после того, как он провел ночь вместе с ведьмой (сам сценарий, кстати, был написан до того, как Андрей Арсеньевич узнал о своём роковом диагнозе), а любящие мистические совпадения синефилы любят пересказывать друг другу историю об убийстве Улофа Пальме – как раз на том самом месте, где была снята сцена апокалиптического сна главного героя фильма.

В общем, «Жертвоприношение» - это та картина, которую очень удобно интерпретировать. Учитывая её предысторию, особенности повествования и киноязыка Тарковского, тематику, рассказанную историю, в конце концов, можно просто зарыться во всевозможных интерпретациях и трактовках, и ни разу при этом не повториться. Действительно ли это фильм о конце света? А, может, это трагический взгляд безнадежно больного человека на мир, его наивная вера в то, что его смерть сможет спасти человечество? Вероятно, это итог размышлений Тарковского о необходимости существования человека, его роли в этом мире и долге перед природой? Или всё-таки о поиске религии, необходимости веры для человека, столкновении магизма, атеизма и христианства с победой последнего? А если это просто такой взгляд на разлад в семье, муки человека от невозможности найти общий язык со своими родными и потому принесения в жертву своих семейных ценностей, дабы обрести свободу?..

Как видите, простор для интерпретаций фильма весьма широк. По сути, «Жертвоприношение» выполняет роль лакмусовой бумажки – через попытки поговорить об этом фильме можно многое узнать как о самом человеке, так и о том, что же он ищет в кино, что ему даёт этот вид искусства. Всё-таки «Зеркало», «Сталкер» и особенно «Андрей Рублёв» были куда прямолинейнее как по своим сюжетам, так и по мысли, стоящей в их основе – чего сложно сказать о «Жертвоприношении». И это при том, что в нём куда меньше навязчивого символизма (хотя и без него не обходится), куда более стройное и линейное повествование, и почти нет экспериментов с внутрисюжетным таймингом; то есть из всех фильмов Тарковского по своей повествовательной манере «Жертвоприношение» неожиданно стоит близко к «Иванову детству», чем к более программным произведениям, вроде «Зеркала», «Ностальгии» или «Андрея Рублева»…

И всё-таки «Жертвоприношение» не нуждается в дополнительных комментариях. Это очень легко – говорить о нём и анализировать его, но, в целом, это не так уж нужно. «Жертвоприношение» - из той породы фильмов, которые рассказывают о себе намного, намного больше, чем может представить себе любой кинокритик или историк кино. Из всех произведений Тарковского это – наиболее полное, наиболее самодостаточное и наиболее выстраданное, впитавшее в себя весь его жизненный опыт, идейные метания, творческие взгляды, мировоззрение…

В конце концов, это – лучшая эпитафия для такого кинематографического гения, каким является Андрей Тарковский, которую, кроме него самого, никто и никогда не смог бы создать. А он – смог.

«В детстве я как-то спросил у отца: «Существует ли Бог?». Его ответ был для меня открытие. «Для неверующего – нет, для верующего – да!». Это очень важная проблема. Я хочу сказать, что фильм можно интерпретировать по-разному.» «Я считаю, что зритель имеет право воспринимать то, что он видит на экране, в соответствии с собственным внутренним миром, а не с той точкой зрения, которую пожелал бы навязать ему я.» - говорит Андрей Тарковский в одном из своих интервью.

С первых минут фильма понимаешь, что ввязался во что-то личное, интимное. Притом, это интимное граничит с дозволенностью. Словно автор приоткрывает дверь в совершенно иной мир. Более неземной. Простые картины соединяются с высокоморальными диалогами. Жизнь как есть – с одной точкой обзора. Жизнь, которой нет – со словами, что обычно остаются несказанными.

Реалистичные персонажи, реалистичные характеры, но что-то постоянно идет не так, это «что-то» держит в напряжении.

И вот, роковая клятва Александра. «Он в соответствии с логикой своего внутреннего мира обращается к Богу, как единственной надежде. Это момент отчаяния» - опять-таки слова самого Тарковского. И можно понять его стремление, чтобы «все было, как утром, как вчера», несмотря на слова, сказанные Маленькому Мальчику, что «смерти нет. Конечно, есть страх смерти – очень плохой страх. Он часто заставляет людей делать то, чего не следует».

Больше всего меня волнует помешательство главного героя. Когда близкий друг, почтальон Отто, говорит путь к решению трагедии, когда понятно, что не будет никаких смертей - все решилось, Александр все равно выполняет свое обещание. Он уничтожает дом, уничтожает свою жизнь. Но так ли это было нужно? Или же смысл любой жизни в том, чтобы разрушить ее? Пусть и преподнеся, как подарок.

«Подарок – всегда жертва».

От себя лишь еще добавлю, что получать его - также немалая ответственность.

6 из 10

Мир встретит своей конец в обычный, неправильный день. В темном доме у океана голос диктора возвестит о начале ядерной войны, отчаяние исказит лица гостей, и на пол прольется белое море молока. По тесным переулкам под разорванным небом побегут люди, а полные монет лужи приглушат шаги по измученной земле. В холодной Швеции уже не советский гражданин Тарковский, трансформировав историю об онкологическом больном в реквием больному миру, предсказал недалекое будущее. Скоро ему диагностируют роковой рак легких. Скоро известиям о Чернобыльской катастрофе будет вторить идущее в прокате «Жертвоприношение». Скоро пугающе сильная картина о безнадежном поиске спасения в апокалиптичном мире станет для постановщика не очередной, а последней.

Замененные далеким гулом взрывы, паника вместо столкновений – война как очередная режиссерская условность, событие, значимое лишь как визуализация всеобщих ночных кошмаров, которая выглядела бы иначе вне реалий Холодной войны. Изображением боевых действий Андрей Тарковский пренебрег намеренно, по обыкновению сконцентрировав внимание лишь на внутренних сломах немногочисленных персонажей - стареющего журналиста Александра и его близких друзей, собравшихся для празднования дня рождения. Обернувшееся трагедией торжество обнажило души героев, медленно подводя их к черте безумия. Каждый переживает горе по-своему, каждый ищет выход, но из всей группы режиссер выделяет лишь именинника, мечтателя, уверенного, что сухое дерево когда-нибудь оживет. Называемый друзьями старым ребенком, Александр переживает беды мира еще до разразившейся грозы и после нее в своем исступлении приближается к святости, становясь почти блаженным. Именно он, вчерашний атеист, взывает к Богу и заново учится молиться, прося Всевышнего даровать спасение. Заключая в этом отчаянном обращении, кажется, всю суть тысячелетней людской веры, автор укоряет мир безбожников, достающих идолов с пыльной полки, лишь когда станет слишком поздно.

Выступившее фоном для стартовых титр «Поклонение волхвов» Леонардо Да Винчи стало ключом к центральной теме жертвенности. Подношения восточных царей младенцу Христу, роскошные подарки ко дню рождения хозяина дома и жертва, которую главный герой хочет принести ради спасения, в фильме равнозначны в своем значении дара во имя будущего. В новой роли Александр подобен и волхвам, и распятому Иисусу, но сберечь он хочет не все человечество, а свой маленький мирок, укладывающийся в простую формулу - дом, дерево, сын. На вопрос об адресате этой жертвы Тарковский не дает однозначного ответа: она предназначена то ли Господу, то ли языческим духам, то ли кровавым богам войны. Первобытная одержимость мужчины мрачным ритуалом переплела христианские мотивы с политеизмом и извечной верой в чудеса, что наделило картину особой мистичностью. Здесь падают замертво, обрывая мысль на полуслове, делятся необъяснимыми историями, называют замкнутую служанку Марию ведьмой. В образе загадочной исландки создатель ленты объединяет и греховность злодейки, и святость девы, она и Кассандра, возвышенная в своем могуществе, и одинокая женщина, которой приписывают сверхъестественные способности.

Чем ближе Александр становится к помешательству, тем сильнее цветная явь начинается смешиваться с черно-белым сном, а меркнущие краски действительности все больше стирают тонкую грань, ставь под сомнение реальность многих событий. Так могла быть сном даже ключевая сцена похода к ведьме - одна из загадок таинственного «Жертвоприношения», полного недосказанности и вопросов без ответов. Мистичен даже дом, с его однотонными стенами и полом подобный деревянной коробке, символичное убежище-клетка, ящик Пандоры, скрывающий немало темных тайн. Эффект усиливает камера Свена Нюквиста, превращающая небольшой коттедж с лабиринт мрачных коридоров. Мирные сцены на берегу противопоставляются состоянию героев в этом страшном доме, где психоз подбирается к ним все ближе. Потусторонни и интерьеры: призрачно-белые ткани, распахивающиеся сами собой двери, зеркала, открывающие взорам прикрытую наготу.

Особым смыслом в «Жертвоприношении» наделены слова и молчание; говорят здесь много, чередуя философские монологи с будничным пустословием. Болтун, осуждающий болтунов, Александр не замолкает, пока его слушает потерявший голос сын. В образе этого способного услышать, внимательного ребенка воплощено то, чего не хватает отравленному равнодушием глухому миру. Вниманием даже к обыденным диалогам и своей размеренностью картина напоминает театральную постановку, чему способствует и актерская игра, сочетающая безыскусную естественность с преувеличенно выразительными эмоциями. Камерному фильму свойственны три единства, а объектив глядит на героев издалека, охватывая фигуры в полный рост и превращая комнату в подмостки.

После духовно русской «Ностальгии» Тарковский следовал корням и на скандинавской почве, вкладывая в уста шведов чуждо звучащие молитвы, а в руки – альбом репродукций древнерусских икон, затронув при этом тему искусства, пришедшую от дюреровских «Четырех всадников Апокалипсиса» в «Ивановом детстве» по дорогам жизни Андрея Рублева. Но «Жертвоприношение» не стало русским, как и не стало шведским, вопреки месту съемки, сходству с интерьерным психологизмом Ингмара Бергмана и участию его оператора с ведущим актером. Общечеловеческая тема сделала кино общемировым, вознесла фильм-итог Андрея Тарковского на уровень, которому чужды географические условности. Режиссер не нашел панацею от всех бед, но дал надежду, светлую веру в то, что мертвое Древо жизни воскреснет, что простые ежедневные ритуалы исцелят этот мир. Что оставленное нами на Земле станет достойным даром будущему.

Режиссер стоял перед дилеммой. Остаться на Родине - значит не иметь творческой свободы. Эмигрировать - значит делать то, что хочется, но тосковать по России. Тарковский поступил подобно известному буддистскому монаху, который сжег слишком красивый храм, мешающий духовному освобождению. Символом России в фильме является дом героя. Принося жертву, персонаж сжигает его, потому что слишком к нему привязан, дом прикрепил его к вещественному миру. Подчеркивая ассоциацию с мною упомянутым буддистским монахом, Тарковский облачает поджигателя в халат со знаком инь и ян на спине. 'Посочувствуйте мне,' - словно говорит режиссер зрителю, - 'Я принес в жертву свою любовь к России ради моего свободного творчества, необходимого всему человечеству и новым поколениям'.

Мне не хочется, чтобы автор фильма передо мной оправдывался. И не нравится прекраснодушие, заставляющее убеждать самого себя и других в том, что не искал комфорта, а ну просто вот собой пожертвовал ради искусства. Поэтому я поставила фильму 7 баллов.

Весь сценарий 'Жертвоприношения' напоминает символы из восточной притчи. Сухая ветка обязательно зацветет. Как и духовная жизнь многострадальной России.

Бесподобна фраза 'Много счастливых возвращений!' С одной стороны, Тарковскому желают вернуться домой. С другой - это чревато новыми рождениями и новыми витками колеса Сансары.

Образ служанки, с которой должен переспать персонаж фильма, вызвал у меня ассоциацию со всякими библейскими агарями, хотя порожден он был 'ведьмой'

Стругацкого. Видимо, тема 'ведьмы' не была в 'Жертвоприношении' внятной. Что до служанок, родивших от хозяина детей, то в Библии упоминаются ситуации, когда, например, бесплодная жена просила служанку родить ей ребенка от ее мужа. Но это скорее символ наших разнообразных отношений и 'контрактов' с богом. Фильмы и прочие произведения - 'дети' эмигранта. Это бастарды, но от детей изгнанных библейских наложниц пошли целые народы. От 'незаконнорожденного' (снятого не в России, а в эмиграции) фильма может пойти мощный и ценный пласт культуры.

Лента неглупа, поэтому совсем низкой оценки она не заслуживает. Но камера увеличивает всё, в том числе и спекуляции, слабости и маленькое враньё авторов фильма.

7 из 10

Сущесвует тезис о том, что кинематограф - это не субкультура массы, а привилегия единиц. Тарковский - один из режиссеров, который совершенно подтверждает такую теорию.

Дело здесь не во вкусах, не в 'элитности', и даже не в том, какую посылку имеет картина 'Жертвоприношение', а в том, как эта посылка бывает воспринята или 'С чем я останусь после просмотра?' Не стоит копаться в идейных пластах произведения, выдавая увиденное мной за основн44ые темы, поэтому просто со всей ответственностью заявлю - 'Жертвоприношение' не оставило меня без мыслей.

О сюжете, Вы сможете прочитать в Википедии, а мне остается добавить, что при всем моем невнимании к перипетиям некоторых линий, режиссер много сделал, чтобы не просто сделать его оригинальным, но и гармонично ''вживить' множество собственных мыслей, идей, догадок, знаний и перенести на экран весь драматизм и эпичность разворачивающихся событий.. Актерский состав подобран блестяще, особенно радует Юзефсон; нет ни единого 'проходного' персонажа, ни единого пустого диалога.

Жертвоприношение - уже признанная миром киноклассика, а его режиссер - один из последних архиталантов, которых нам смогло подарить наследие СССР.

А напоследок, моя любимая цитатка:

' Человек всегда защищался, от других людей, от природы, частью которой он сам является...'