Рецензии

Фильм «К чуду» я бы назвал «Глазами Чуда». Образ Куриленко — это Чудо, я таких называю чудило. Красивые девушки такого стиля частенько странноваты. Они видят красоту (показалось, что именно она так ощущала происходящее вокруг), такие тонко чувствуют настроение природы, комнаты, любимого, неба, земли… Но, такие часто и страдают, выбирая себе объектами для любви мужественных мужчин, не желающих проникаться тонкостями её натуры. А Чудо не может не танцевать со своей любовью, расстаться со своими переживаниями, уйти из мира, может придуманного ещё в глубоком детстве. Ольга открылась в этой роли с неизвестной стороны, показывая, что умеет тонко чувствовать замыслы режиссера, а не только быть дамой суперменов.

Удивил Хавьер в роли священника. После его роли маньяка в «Старикам здесь не место», он укрепился для меня именно таким. Поэтому, сначала мысли забегали наперёд, и при каждой беседе священника с прихожанами, думал: как-то, наверное, он не сдержится и загасит кого-то. Но, шутки отошли после сильных речей его персонажа, после его непростой судьбы слушателя-советчика. Речи, замечу, сильные, но — людям ведь главное высказаться, а решения, выбор в жизни всё равно мало кто хочет делать. Вот и приходится беседовать с Богом, прося его сил, веры, самому священнику. Он ведь тоже человек.

Бен Аффлек наверное получил задание быть просто естественным. Всё ж девушки красивые, ласкать, раздражаться возле них можно и не притворятся. Герой-молчун, имея мужскую силу, не имел силы духа. Не мог или ему так в жизни удобно — не говорил правды, хотя это его мало радовало. Любовь — как отдельный персонаж, невидимый, но, всюду присутствующий. Она была разной, она перерождалась в ненависть и назад в любовь, её приукрашивали ложью, терпением, разочарованием, верой, грустью…

Неспешный фильм, насыщенный красивыми клиповыми картинами, которые договаривали за героев, приглашая себе в помощь красивую, нежную, говорящую музыку. Своеобразное видение повествования, которое тем не менее заслуживает уважения тем, что чувствуется стиль, чувствуется желание приоткрыть нам глаза на мир вокруг нас. А то мы всё спешим, спешим…

Предыдущий фильм Терренса Малика под названием «Древо жизни» был достаточно хорошо принят критиками, а зрителей разделил на два лагеря с противоположными о нем взглядами. Кто-то назвал его новой вехой в современном кино, а кто-то грандиозной мистификацией. Споры об этом велись очень долго. Но вот прошло меньше двух лет и новый фильм Малика под названием «К чуду» был показан жюри Венецианского кинофестиваля. Удивлению критиков не было предела и, посмотрев его, они тут же провели параллели с «Древом жизни» и многие сошлись на том, что «К чуду» — это авторемейк прошлого фильма Малика. Из-за этого негодования фильм был оценен ими очень низко. Я считаю, что проведение параллелей между этими фильмами вполне справедливо и более того смотря этот фильм я постоянно сравнивал его с «Древом жизни», хотя первоначально хотел этого избежать, но сразу понял, что это бесполезно.

Сюжеты у обоих этих фильмов имеют мало чего общего, но сделаны они по одной и той же технологии с применением одной и той же технологии съемки.

Персонажи здесь, как и актерская игра в целом мне не понравилась. И дело тут вовсе не в том, что Джессика Частейн талантливее, чем Ольга Куриленко, а Бред Питт сыграл лучше Бена Аффлека, а скорее в том, что сами персонажи в этом фильме какие-то уж слишком безликие и не обладают яркой индивидуальностью. В Древе у каждого из героев был свой избранный путь, по которому они собирались идти, прожить жизнь и хотели научить детей именно тем ценностям, которые они исповедовали. На этой основе и строился главный конфликт, и это двигало сюжет. Здесь же герои, кажется, сами не знают и не понимают, чего они хотят и к чему идут. Их история здесь не имеет ни четкого начала, ни четкого конца. Так как нет и четкого сюжета, все выглядит надуманного, а игра актеров уж слишком театральна.

Музыка здесь под стать всему происходящему. Она до невозможности монотонная, как в принципе и все происходящее на экране. С одной стороны оно идеально вписывается в общую атмосферу фильма, с другой стороны делает его еще монотоннее и ни в одном из моментов не делает его динамичнее.

Просмотрев этот фильм сходства между ним и прошлой работой Малика просто неопровержимы, а самое главное невозможно понять что это, сиквел, приквел или ремейк, здесь вполне уместно применить любое из этих понятий. Это такая же медитация на широчайший спектр тем, таких как любовь, брак, вера, религия, дети, семья, отношения человека к миру, к другим людям и самому себе — это лишь несколько из тех тем, что здесь затронуто. Конечно же, никаких ответов за всем этим не следует. Все это очень унылое зрелище, которое в рамки современного мейнстрима никак не вписывается. Зрелище лишь для сверх утонченных эстетов, которые с пеной у рта будут доказывать, что это гениальный фильм равных которому нет, а вы просто слишком глупы, чтобы это понять.

Несмотря на то, что в нем затронута тема Христианской религии (Приз всемирной католической ассоциации на Венецианском кинофестивале заслужен как никогда), но по своему характеру этот фильм типичный Буддист. Термин фильм-медитация подходит ему, так же как и «Древу жизни», только вот медитация это уже все меньше похожа на кино, а все больше на плохо связанные между собой картинки под релаксирующую музыку. Смотреть такое два часа в кинотеатре будет непростым испытанием, а для многих прост отличным шансом, как следует выспаться. Я считаю сон на киносеансе крайней степенью неуважения к искусству, но здесь вполне могу войти в положение.

Критиковать «К чуду» то же самое, что бить маленького ребенка. Сделать это можно легко, не встречая сопротивления, ввиду совершенной беззащитности объекта. Cтоль неприкрытой сентиментальности и обнаженным до предела чувствам, облаченным в иррациональную «клиповую» форму изложения, да еще с религиозным подтекстом, действительно, нечего предоставить в свою защиту: ни захватывающего сюжета, ни интригующей новизны.

Фильм нельзя подогнать под какие-то жанровые рамки. В подобном стиле снимаются музыкальные видеоролики. Постоянная смена картинок, пристальное внимание камеры к каждому мимическому изменению лица, каждому движению персонажа, при отсутствии четкого, последовательного сюжета, сопровождается великолепной музыкой и внутренними монологами героев. Они говорят за кадром, и даже не говорят, а думают вслух, оттого фразы обрывочны и порой сумбурны. Складывается ощущение, что ты смотришь двухчасовой трейлер к определенному периоду жизни этих людей, когда промежуточные события опускаются, а акцент делается только на самых знаковых и запоминающихся моментах.

В основе фильма две весьма пунктирные сюжетные линии: история взаимоотношений Марины и Нила (Ольга Куриленко и Бен Аффлек) и параллельно — описание жизни священника Куинтаны (Хавьер Бардем). Марина и Нил встречаются и влюбляются друг в друга в Европе. Пик романтического чувства совпадает с их путешествием во французское аббатство Мон-Сент-Мишель, таинственное и мистически притягательное место, нареченное туристами «Чудом». С этого момента в историю начинают вплетаться религиозные мотивы. Герои в буквальном смысле «ходят по воде», ступая по знаменитым зыбучим пескам Мон-Сент-Мишеля, образующихся во время отлива. Так, влюбленные словно прикасаются к божественному и обретают его силу.

Марина с дочерью переезжает в Оклахому к Нилу, но даже самое сильное чувство не может быть статичным. У пары начинаются проблемы, ссоры, примирения, новые витки в отношениях, измены (здесь добавляются новые лица — Джейн и Чарли). Герои, словно устав от любви, теперь ищут свободы. Особенно показателен эпизод, когда Чарли приносит Марине эолову арфу — струнный музыкальный инструмент, на котором «играют» воздушные потоки. Лететь подобно ветру и играть не по нотам — вот что хочется теперь главной героине, и Чарли для нее незримо связан с этой свободой.

Не в силах разрешить внутренние противоречия, с вопросами «почему я так чувствую?», «что мне делать?» Нил и Марина обращаются к священнику местного прихода. Сам Куинтана тоже мучается вопросами и сомнениями. Соединяя людей узами брака, беседуя с преступниками, помогая больным и обездоленным, он видит счастье и страдания, любовь и злобу, созидание и разрушение, и пытается разглядеть в этом калейдоскопе человеческих страстей божье провидение и божью волю. Но увидеть и понять Бога нельзя. А вот божественный свет может почувствовать каждый, ведь он всюду. Об этом герою Бардема говорит уборщик в церкви, который осязает питающий его духовный свет. О нем же толкует преступник, только для него этот свет мучителен и режет глаза. Божественный свет озаряет Марину, когда в финале она, очнувшись от любви, словно ото сна, летит, как птица, в будущее, оглядываясь на прошлое, предстающее в закатных отблесках в виде исчезающего Мон-Сент-Мишеля. Все связано, добро и зло, любовь и боль, прошлое и настоящее, все неслучайно и подчинено какому-то великому божественному замыслу. Мы не можем его познать, но можем прикоснуться к высшей силе через любовь, любовь к мужчине, к женщине, к людям, ко всему прекрасному.

Любой эпизод в фильме наполнен подтекстом и скрытым смыслом, который можно трактовать по-разному. Не случайна каждая, казалось бы, нелогичная деталь: секундное видение в кадре — Марина с несуществующим маленьким ребенком на руках и вопросом на губах «а зачем?», ведь чувства ушли, и никакие дети их не спасут; Джейн (Рэйчел МакАдамс), после предательства Нила, блуждающая по своему дому среди призрачных и мертвых надежд на семейное счастье, предстающих в образе неживого ребенка-куклы и пустого накрытого стола; неоднократная смена героями домов и мест жительства как метафоричное изображение каждой новой фазы отношений, а перевозимые ими коробки с вещами — не что иное, как, отжившие чувства, которые они вынуждены хранить; прямые параллели животные-люди: непокорная, свободолюбивая лошадь и уже ускользающий от Джейн Нил в сцене на ранчо, летящие в небе птицы и провожающая их взглядом метающаяся Марина, плывущие в морской глубине черепахи, не ведающие о жизни наверху, и люди, которым так же не суждено познать истинную картину бытия. Словом, каждый странный режиссерский выпад — это отнюдь не фантазийная зарисовка для «красивости», а повод для размышлений.

Мужские образы в картине скупо схематичны и немногословны, женские — эмоциональны и развернуты. Через последние мы осмысливаем происходящее на экране. Поразила Ольга Куриленко. В этом мелодраматичном фильме она смотрится удивительно органично, и благодаря не столько востребованным высоким славянским скулам и утонченной внешности, сколько хорошей актерской игре. Рэйчел МакАдамс, предстала в столь знакомом и так идущем ей романтическом образе влюбленной женщины. Бен Аффлек оказался несколько стесненным рамками интровертного и сдержанного Нила, но его персонаж создает гармоничный противовес чувственной и открытой Марине, подчеркивает разнополярность эмоционального женского и рационального мужского начал, что вкупе с помещением персонажей на техногенный фон (инженер Нил) и в естественную среду (Марина и Джейн) дополнительно работает на концепцию двойственности человеческой природы. Отец Куинтана в исполнении Бардема — священник, который и должен быть таким: отрешенным и парящим в пространстве вне человеческих страстей. Поэтому эмоционально актер довольно аккуратен, но, тем не менее, точен в передаче образа внешне строгого, а все же внутренне колеблющегося священнослужителя.

Отшельник Терренс Малик в очередной раз нашаманил нестандартное и удивительное кино. У меня с этим фильмом сложились особые отношения: недоумение с первого взгляда и горячая любовь со второго. Ближе к концу бесконечные кружения в кадре, заигрывания героини Куриленко с камерой и непробиваемая деревянность Бена Аффлека стали вызывать нечто похожее на легкую дисфорию. Однако, после просмотра, едва проснувшийся внутренний критик вдруг как-то резко затих, а осталось не имеющее названия светлое чувство — приятное и теплое ощущение от увиденного. Поистине чудо. Да, кино «заходит» с трудом, требует нужного настроения и обстановки. Поэтому, идеальная атмосфера для просмотра «К чуду» — это все-таки не кинотеатр и не компания. Его лучше смотреть в одиночку, тет-а-тет с самим собой. Иначе говоря, чтобы ощутить всю силу шаманства, нужно соблюсти определенную ритуальность.

Красивый фильм о любви, людях, Боге и жизни. Странное кино, фильм-откровение, который несет такой заряд любви и добра, что все едкие оценки застревают на конце пера.

Очень субъективно, но так чувствуется:

10 из 10

Очередная исповедь от Терренса Малика, после нашумевшего фильма победителя Канского кинофестиваля в 2011, «Древо жизни». Не сравнивать эти два фильма не возможно, слишком много предпосылок и откликов с предыдущей, более эпичной картиной. «Безымянный проект Терренса Малика», именно так он назывался когда я с нетерпением ждала его, в итоге я вижу попытку воссоздать свое видение от Терренса, любви и бога, а вернее их первоисходные и источники их воссоединения. Местами невероятные, красивые и чувственные сцены, наполненные волшебством и приятной музыкой от композитора Ханана Тауншенда, саундтрек и в самом деле вписывается удачно. В целом я бы охарактеризовала картину изысканным преувеличением, отталкиваясь от мечтательной героини Ольги Куриленко (которая на удивление угодила мне полностью) и невероятной Р. МакАдамс (давно уже импонирую ей), Бена Аффлека я вообще не беру в счет, считая что он не является в этой картине главным персонажем. А вот отрывки со священником Х. Бардемом, мне очень близки и понятны, его искания бога и одиночество в котором он старается постичь его. Фильм однозначно смотреть. Малик погружается в свои истории как в некий глобальный процесс постижения всего, и это «все», он умещает в свои фильмы.

Получивший в 2011 году «Золотую пальмовую ветвь», Терренс Малик решил и дальше заниматься поиском новый кинематографических выражений, с помощью которых в будущем можно будет открыть целый жанр. Если «Древо жизни» можно было считать своеобразной экранизацией библейской заповеди: «Возлюби ближнего своего, как самого себя», то «К чуду» — это ничто иное, как грустная валентинка, на которой выбито чуть ли не самое банальное пожелание: «Люби и будь любим». Малик не из тех режиссеров, который будет умышленно рекламировать положительные стороны человеческих взаимоотношений, поэтому его новый фильм о тех людях, которые в социальной сети привыкли писать: «Все сложно», охарактеризовывая таким образом свое непростое семейное положение. В своем новом фильме, режиссер отыскал место всего для четырех персонажей: Марины (Ольга Куриленко) — одинокой женщины с ребенком, которая кажется нашла новую любовь; Нила (Бен Аффлек) — флегматичного мужчины, который боится каких-либо изменений в личной жизни; Джейн (Рэйчел МакАдамс) — женщины, которая мечтает заново полюбить; Куинтаны (Хавьер Бардем) — святого отца, который поддает сомнению целебный эффект проповедуемой веры.

Чтобы сделать эпическое полотно, Малику не нужен гигантский бюджет, договора аренды с городскими властями крупнейших мегаполисов и огромное количество жестких дисков, которые под завязку забьются компьютерной графикой. Всю масштабность постановки автор донесет зрителям через сильное эмоциональное состояние своих персонажей, которые привыкли мыслить глобально. Вместо диалогов — внутренние монологи, которые при помощи изысканной череды кадров (тут уж постарался Эммануэль Любецки) и угрюмо-философского музыкального сопровождения (огромное спасибо Ханану Тауншенду) пытаются продвинуть To the Wonder в лигу трансцендентного кино. Жаль только в этой лиге ограниченное количество мест, а последний билетик на экспресс: «Очевидное-невероятное» был два года назад куплен «Древом жизни», который надо сказать мало чем отличался от стандартного контента телеканала Discovery, ну разве что наличием первоклассных актеров (Питт, Честейн, Пенн), которые с умным выражением лица весь фильм пытались походить на древнегреческих мыслителей. Благодаря монтажным ножницам многие первоначально заявленные актеры (Рейчел Вайс, Майкл Шин, Аманда Пит, Джессика Честейн, Барри Пеппер) не сумели дожить до финальной версии нового фильма Малика, а это как не крути нанесло ущерб повествовательной части, ведь сам фильм в большей степени напоминает 110-минутный трейлер к тридцатичасовому материалу. Хотя если проанализировать сюжетную информативность, то окажется, что нам втюхали даже не трейлер, а тизер, который ни на йоту не приближает нас к содержательной части. Видеоряд изобилует какими-то полунамеками, то есть при желании конечно можно догадаться, что «К чуду» — это кино о любви, ненависти, прощении и вере, вот только мне кажется далеко не каждый зритель захочет брать на себя функции адвоката, чтобы оправдывать пускай и уважаемого, но все-таки совершившего кинематографическое преступление человека.

To the Wonder — это не пропатченное «Древо жизни», а всего лишь его микродополнение. Ольга Куриленко небезуспешно пытается доказать Голливуду свою профпригодность, а вот персонаж Бена Аффлека благодаря чудаковатому монтажу превратился в высохшее молчаливое дерево, которое постоянно передвигается из пункта А в пункт Б.

5 из 10

На протяжении картины мы наблюдаем историю отношений Нила и Марины, которые пытаются, каждый и по-своему, сохранить/развить свою любовь. Причём под любовью нам предлагается представить не просто статичное состояние взаимоотношений мужчины и женщины, а сложный, динамичный, развивающийся комплекс чувств, которые дарованы человеку свыше и которые он проносит через свою жизнь в разных вариациях.

В фильме нет ни одного диалога, озвученные мысли героев, даже не сформированные в чёткие реплики, говорят, видимо, о том, что однозначного ответа на фундаментальные вопросы найти невозможно, для каждого это свой особенный путь. Вся необычная форма фильма действительно напоминает больше некие философские зарисовки, свободный поток мыслей, чем структурированную историю, и в итоге у меня сложилось впечатление, что не Т. Малик снимал фильм, а это сам фильм вёл его и уводил в вечные экзистенциальные поиски.

Интересна и фигура отца Куинтана, который, произнося свои проповеди, сам в итоге не может ответить на те же вопросы для себя. Его слова не дают окончательных ответов. Как и весь фильм — это отправная точка для личных размышлений.

Терренс Малик — режиссер-иносказатель. Все его ленты крайне эфемерны по своей структуре, сюжет рассыпается как мозаика, образы героев размыты и неясны будто это всего лишь черновик, будто Малик масками рисует нам центральных персонажей, а кисть неровная, и линии, вычерчивающие фигуры, прямыми и четкими не получаются. Его фильмы похожи на притчи. В них много смысла, который режиссер закладывает в них и выражает с помощью актеров и видеоряда. Форма и содержание всегда тесно взаимосвязаны, и это как нельзя лучше видно на примере картин этого режиссера. Правда, ленты Малика совсем не рассчитаны на массового зрителя и на кассу, многим они кажутся скучными и затянутыми. «К чуду» не выбивается из фильмографии режиссера ничем. Те же глобальные темы человеческого бытия в основе, та же естественность, простота и красота природы в кадре, тот же расплывчатый сюжет и мутность центральных образов.

Данная лента во многом похожа на «Древо жизни», но все же не так глобальна и многослойна. В первую очередь здесь Малик сосредотачивается на любви. Любви между мужчиной и женщиной, любви к Богу. Любовь — это совершенно естественное явление нашего мира, чувства и эмоции, которыми полнится любое живое существо. Поэтому в кадре так много природы. Природа — это олицетворение самой чистоты любви. Природа создала человека, породила в его теле желания и хотела бы, чтобы он лишь созидал. Да, «К чуду» — фильм о созидающей любви. Несмотря на то, что в канву повествования вплетены две измены, в ленте нет ничего грязного и порочного, а душевные метания героев лишь рождают еще большее понимание того, какая им любовь нужна, что правильно, а что неправильно для них. Малик не навязывает, он всего лишь демонстрирует свое видение бытия и взаимоотношений между мужчиной и женщиной в этом бытие.

Вторая тема — это любовь к Богу. Это тема раскрывается через персонажа Хавьера Бардема, священника. Он посвящает свою жизнь прихожанам и их проблемам, но теряет сам себя, забывает о себе, о том, что просит и требует его душа. И в данном контексте природа выступает как олицетворение естественной любви человека к Богу. Ведь любовь имеет столько форм. Складывается такое ощущение, будто Малик пытается привить своим зрителям видеть лишь красоту, опускать пороки, прощать черствость человеческой натуры и находить утешение в единении с природой. Ведь природа в его фильмах — отдельный персонаж. Снятая с такой скрупулезностью и явной любовью, она каждый раз отражает то или иное содержание в зависимости от контекста. И в «К чуду» природа — олицетворение естественной любви между людьми и любви к Богу. Все эти вещи даны нам с самого рождения, с сотворения этого мира и потому совсем не безобразны.

«К чуду» похож на фильм-воспоминание, фильм-вспышку. Кадры мелькают перед глазами, сменяя друг друга определенной последовательностью, чтобы потом сложиться в целую картину. Минимум диалогов, все чувства и эмоции передаются лишь через движения, взгляды. В ленте звучат три языка из уст Ольги Куриленко: английский, французский и русский. И режиссер как будто демонстрирует зрителям всю красоту человеческой речи, вводя в фильм целых три языка, когда можно было говорить лишь на одном. У Малика все работает на идею, все аспекты ленты тесно взаимосвязаны и нет лишних деталей. Бесспорно, кино кажется затянутым, странным и каким-то как будто не от мира сего. Но это авторское кино, а автор имеет право на такую точку зрения. А нам лишь остается либо принимать ее, либо нет.

Актеры больше похожи на фигуры на шахматной доске, которые создают ситуации, но мало играют в них значительной роли. Роль играют движения и жесты, взгляды, слова, сорванные с языка, и природа, на лоне которой взаимодействуют персонажи. Правда, Ольга Куриленко невероятно естественна в кадре, так и полнится одухотворенностью и внутренним светом. И, на мой взгляд, на фоне ее естественности и полного слияния с основной мыслью фильма, ибо Ольга здесь сама любовь чистая и непорочна, сама природа, сама жизнь, что струится по ее венам, другие актеры теряются, хотя и Бен Аффлек, и Рэйчел МакАдамс, и Хавьер Бардем очень хороши каждый по своему.

Терренс Малик снова снял кино «не для всех». Но, тем не менее, это фильм о каждом из нас, о тех проявлениях любви, с которыми мы сталкиваемся на протяжении всей жизни. И Малик предлагает лишь созидать. Его кинополотна похожи на вырванные страницы из Библии жизни. И эта картина не стала исключением. Хотя ей, на мой взгляд, не хватает большей глубины, а просить о последовательности и четкости изложения было бы кощунственно, ибо авторский почерк Малика выражается в том сумбуре кадров, образов и эмоций, что мелькают перед глазами зрителями. Достойная картина в фильмографии одного из самых странных режиссеров современности, но не самая его лучшая.

Говорить о судьбе фильма «К чуду» тяжело. Два года назад предыдущая картина Терренса Малика «Древо жизни» разделила посмотревших на два лагеря. Зрителей попроще смущали динозавры и религиозная настырность, более искушенных – челюсть Брэда Питта и некоторая банальность посыла режиссера.

«К чуду» в этом контексте кажется братом-близнецом «Древа», очередной вариацией на тему, такой же вычурно красивой и бессмысленной. Говорят, что Малик смонтировал фильм из отснятого материала, которого у него накопилось на небольшой сериал. Если это так, то у него еще и большой талант монтажера, потому что «К чуду» кажется более цельным и точным высказыванием. Предыдущий фильм режиссера был Краткой историей времени и Евангелием в одном флаконе, проповедью, утопающей в своей грандиозности. «К чуду» говорит на конкретные и, следовательно, более интересные темы: невозможность любви, потеря веры, конечность чувства. В конце концов, это просто больше похоже на кино; такой фильм мог бы снять в старости Микеланджело Антониони, или, например, Вим Вендерс в свои лучшие годы.

Между тем критики, который освистывали этот фильм на фестивалях, кажется, не обращали внимания на самое главное. Вот уже второй раз Малик пытается придумать новый киноязык. Отсюда и плавающая камера великого оператора Эммануэля Любецкого, и практически балетная пластика всех персонажей. В фильме почти нет диалогов; если убрать закадровые реплики, формат вплотную приблизится к немому кино. Нет сюжета, но есть история. Нет героев, но есть актеры. Через формальные приемы Малик проговаривает гораздо больше, занимая отличную от многих режиссеров позицию. Кино не должно отвечать на вопросы. Есть Бог или нет – не важно. Мир прекрасен и так. Главное – успеть заснять, как ветер бежит по полям.

«Отношения между мужчиной и женщиной как основание чуда» — так могло бы называться это сочинение на свободную тематику от Терренса Малика, которое берет свое начало рассуждений от точек соприкосновения между слабым и сильным полом, являющихся началом пути к чему-то величественному, масштабному. Причем начиненному настоящими природными реакциями, вступающими в незамедлительное действие при определенных связях дыхания атмосферы и погодного настроения.

А далее, в этих абзацах, ставших структурно видео-посланием к зрителю, речным потоком выливаются рассуждения о самой жизни, волнующих вопросах смерти, вере в единого Бога, а также ее потере, вложенные в уста персонажей Куриленко, Аффлека, Бардема, МакАдамс в виде монологов со своими мыслями, своим внутренним миром, перерастающих в немые диалоги со всеми остальными. И эти слова будут понятны без труда, будь то французский, испанский, русский или английский языки, ведь затрагиваются интересующие каждого темы, и важно здесь то, каков именно акцент.

И определенное значение здесь играет фон, имеющий в своем активе одну из главных ролей, оказывающих влияние, как на общее повествование, так и на персонажей с их прогрессией отношений. Эстетически выверенное изображение природы, позволяющее увидеть красоту не только в закатах-восходах солнца, зелени и почек деревьев, но и в обычной на первой взгляд грязи, намоченном песке, да и в обыденных вещах в образе квартирных интерьеров. И все это демонстрируется под захватывающие дух композиции Ханана Тауншенда.

Вообще «To the Wonder» можно определить младшим братом фильма «The Tree of Life», где за основу берутся мысленные потоки, граничащие с философскими очерками и безответными вопросами, сшибающими с ног. Но во главе всего стоит красота, красота человеческая и красота жизненная, тем не менее, не успокаивающая, но дающая испытания в виде погасшей любви, будь то к женщине или к мужчине, а может даже к некоему высшему разуму. И этот период нужно преодолеть, словно переплыть от одного берега к другому, подавляя в себе зарождающийся гнев.

Персонаж Хавьера Бардема здесь выступает проводником между небом и землей, дающим дельные советы, которые в его личном мировоззрении перестали теплить согревающие лучи надежды, а сам он находится в метаниях, тревожащих его собственную душу. Что такое любовь? Что это за чувство, возникающее ниоткуда? — тут же после Бардема читается, как в глазах Ольги Куриленко, так и в действиях Рейчел МакАамс. А неподалеку блуждает с отсутствием эмоций, но с преимуществом чопорности Бен Аффлек, являющийся чуть ли не единственным, но все же минусом всей картины Терренса Малика.

Главные герои всех фильмов Терренса Малика ищут свой дом на земле, некий рай, если брать более глобальный размах. Они вроде бы находят его среди бескрайних полей Техаса, на островах Тихого океана или в одноэтажной Америке 1950-ых. Но после всегда происходит осознание утопичности всех их исканий, невозможности построения рая на земле, достижения идеалов. И они бегут дальше по нескончаемым дорогам Америки с заранее известным трагическим финалом, если брать более ранние фильмы Терренса Малика, или двигаются на грани жизни и смерти по островам Тихого океана.

Вот и Нил и Марина, герои «К чуду», на протяжении всего фильма ищут свое счастье. Они путешествуют по Парижу, посещают остров Мон-Сент-Мишель. Героиня Ольги Куриленко что-то шепчет о любви на французском, герой Бена Аффлека молчаливо сопровождает ее. Все это виртуозно запечатлевает Эммануэль Любецки, постоянный оператор Терренса Малика.

Но идиллия длится недолго. Нил и Марина переезжают в Оклахому, и их брак начинает потихоньку рушиться. Отец Куинтана, другой герой «К чуду», тоже ищет свой рай на земле. Но вокруг он видит только страдания своих прихожан и многочисленных преступников и больных людей, с которыми он работает.

Терренс Малик в своем шестом фильме продолжает исследование дуалистической природы человека и всего вокруг. Нежные любовные моменты сменяются ссорами, проповеди отца Куинтаны о любви и высших силах контрастно смотрятся со сценами его посещения преступников и больных людей, а величественные виды Парижа, острова Мон-Сент-Мишель и тихие пейзажи Оклахомы пересекаются с шумными стройками, где работает герой Бена Аффлека.

К данной картине вполне подходит цитата из интервью Терренса Малика еще к «Дням жатвы»: «Для героев моего фильма счастье приходит и уходит. Почему? Они не знают, равно как и не знают, как добиться счастья». В более поздних работах Терренса Малика тема поиска счастья приобретает значительно более глобальный характер: фильмы становятся претенциознее, а идейная основа уже выходит за земные рамки отношения человека и общества. Терренс Малик в «К чуду» при всей интимности сюжета тоже смотрит очень широко. В истории любви Бена и Марины, духовных поисков отца Куинтаны показана, как и в «Тонкой красной линии» или «Древе жизни», вся пантеистическая модель мироустройства от Терренса Малика – «Тьма и свет, любовь и ненависть, неужели они плоды одной мысли? Черты одного и того же лица?»

«К чуду» - во многом автобиографическое и ностальгическое кино. Говорят, история любви Нила и Марины имеет реальную основу в виде брака Терренса Малика и француженки Мишель Моретт. Возможно, поэтому фильм имеет столь экспериментальную форму – в нем практически нет диалогов, а сценарий представляет собой фрагменты из личной жизни главных героев, порой хаотично смонтированных. «К чуду» - не только фильм-размышление, но и фильм-воспоминание автора об одном из отрезков своей жизни, поэтому он во многом состоит из неясных и отрывистых сцен из жизни героини Ольги Куриленко, воспоминание о которой словно растворяется где-то посреди бескрайних осенних полей Оклахомы.