Рецензии

'Сумма всех моих частей' - это прям вот чистейшей воды каноническая фестивалка, коих днём с огнём не сыщешь, и, пожалуй, попадаются такие даже не раз в сезон, а и того реже.

Абсолютно гремучая смесь - и по синопсису, и по сьёмке, и по панорамам, и по актёрской игре. Смотреть скорее всего придётся неоднократно. Возможно, и с пятой попытки всё равно не вкатит. Возможно и прямо обратно - влюбитесь до невозможности, равно как вот со мной произошло.

Сюжет, опять же по канону, достаточно прост - главный герой оказывается в патовой ситуации: его работа вредит его же сознанию. В прямом смысле. Его психическое состояние тотально ухудшается, босс, разумеется, направляет его на обследование, выясняется, что восстановлению его нервная система в должном объёме не подлежит, соответственно, из клиники главный герой попадает сначала в офис, в котором он никому не нужен, а затем в свою собственную квартиру, из которой его выселяют.

Всё, синопсис окончен - начинается, собственно, сама история на грани и сюра, и абсурда, и кромешного ада, и всего, чего только захочешь.

По сути, есть ровно такая же лента, правда, с чуть изменённым сюжетом - 'Колыбельные' с Чулпан Хаматовой и саундтреком Нильса Петера Молваера, однако же там главный герой уходит сам, не дожидаясь того, пока его выгонят как из группы, в которой он играет, так и из семьи, в которой его ценят только лишь как музыканта, а не как личность.

В дальнейшем же истории примерно однотипны и идут параллельно - в первом случае главный герой знакомится с маленьким мальчиком, который помогает ему выжить и о котором нужно заботиться, во втором - с парнем, который упорно пытается вновь пробудить в нём звезду.

В первом случае мальчик оказывается воображаемым другом, вот втором - герой опять же уходит сам.

В первом случае ключевым лейтмотивом оказывается влюблённость в случайную знакомую, и именно она в конечном счёте помогает герою выбраться из собственного безумия - во втором герою помогают истории старушки-нищенки, подобранный дневник в метрополитене, в конечном итоге положенный на музыку...

Даже финальные сцены практически идентичны - и в том, и в другом случае красивейшие размытые панорамы, в первом - горы, во втором - море. И в том, и в другом случае - открытые финалы.

Казалось бы, они совпадают. Однако же - да ни черта они не совпадают. Потому как в первом случае это история тотальной непризнанности себя как инструмента для чьей-то игры, во втором - тотального неверия в то, что кому-то что-то, кроме твоей собственной игры нужно. В первом - дичайшие разломы психики, органично пролепленные с помощью склейки плёнки, во втором - надломы еле уловимые, но куда более глубокие, однако же оказывающиеся заметными только лишь в музыке. В первом - обилие шумовых эффектов, постоянного скрежетания, будто бы изнутри черепной коробки, будто это тебя, а не самого героя, перемалывают жерновами и загоняют в тиски собственного сознания, во втором - вяжущая тишина, от которой невыносимо хочется сбежать, выпутаться из её паутины, расклеить этот кокон, разобрать его на кусочки и дышать, наконец-то дышать...

Умные германцы всегда славились своими сумасшедшими гениями. Многие из них уже при жизни прослыли героями и пророками, павшими в неравной борьбе с бюргерством и филистерством мира сего. Однако упрямое человечество почему-то не внимало безумному бормотанию одаренных маргиналов, оно неуклонно двигалось вперед, покоряя на своем пути все новые и немыслимые рубежи, попутно перемалывая протесты и инакомыслие в ненасытном жернове цивилизации.

Но, как любит говаривать режиссер Ганс Вайнгартнер, - лучшие идеи всегда выживают. Этот известный австриец, борец с социальной несправедливостью, профессиональный психиатр и 'фанат Достоевского' в картине 'Сумма всех моих частей' в очередной раз пытается соединить те самые обрывки дней, чья связующая нить когда-то столь не вовремя и опрометчиво порвалась. Последовательно проведя героя своего фильма, гениального математика Мартина, по мукам ада современного общества: офис, алкоголизм, психушка, нищета и распад - режиссер неожиданно знакомит его с загадочным мальчиком Виктором, дружба с которым спасает бывшего ученого от окончательного саморазрушения. Вместе они уходят в лес, где обретают подобие настоящего дома и временную передышку. А подвижная камера безмолвно и неотступно следует за героями, дотошно фокусируясь на каждом их взгляде и жесте, чтобы потом щедро поделиться со зрителем своими молчаливыми наблюдениями. И несмотря на то, что действие картины происходит практически в полной тишине, прерываемой лишь редкими диалогами да негромкими переборами гитары, у режиссера получается сделать фильм каким-то очень живым, настоящим и эмоционально насыщенным.

Конечно, нетрудно догадаться, что философа и 'врача душ' Вайнгартнера интересуют по преимуществу глобальные и вечные темы человеческого бытия: понятия рабства, свободы, жертвы, счастья - в той или иной степени обыгрываются во всех картинах пока еще небольшой авторской фильмографии. Так Мартин, с его помутившимся рассудком, отчаявшийся, затравленный и загнанный в угол, будто дикий зверь, в фильме предстает как безусловная жертва цивилизации. Он словно помечен ее хозяйским тавром страха. Угроза остаться без работы, денег, удушающий ужас смерти и еще что-то иррациональное и непонятное, по мысли режиссера, порабощает и программирует сознание современного человека. Но Вайнгартнер все же не столь прямолинеен и однозначен в выводах. Да, в отличие от своих великих предшественников, Мартин для нашего мира не более, чем обыкновенный псих, всего лишь 'стандартный вариант', который надо вылечить - 'вернут к действительности', сделать очередным винтиком системы, а потом выбросить за ненадобностью. Но в то же время, будучи математиком и рационалистом, главный герой накрепко связан с этой ментальностью в столь свойственном германскому гению стремлении найти универсальную формулу мироздания, эдакую сумму всех его частей. Подобно Раймонду из 'Человека дождя', Мартин одержим цифрами, и в итоге сам же оказывается погребенным под обломками им же в числе и в хаосе разорванного бытия. Или попросту - выкинут из матрицы.

Для режиссера это состояние 'вне системы' - когда 'ты видишь ее, но жить в ней не можешь', очень важно. Оказываясь как бы в своеобразном вакууме, за гранью установленных обществом правил, принципов и моральный аксиом - кадр, когда Мартин, сидя на дереве, лениво созерцает окружающую его городскую суету - человек постепенно начинает обретать свое истинное 'я'. Это напоминает излюбленное джармушевское пребывание между жизнью и смертью, только в фильме Вайнгартнера такая зона разделяет реальность и иллюзию, здоровье и болезнь. Ведь свобода всегда несет в себе мучительный выбор между двумя альтернативами, когда 'мудрость мира сего' становится сродни безумию, а юродство порой кажется единственной возможностью обрести внутреннюю независимость. Недаром таких людей раньше называли блаженными или счастливыми... И в этом промежуточном пространстве Мартин так же, как и герой 'Игр разума', учится жить 'в ладу' со своими призраками. Тут он встречает своего спасителя - мальчика с победоносным именем, в котором узнает свою потерянную душу. И здесь же происходит постепенное восстановление личности героя через познание ценности простых вещей, на которых сходятся русскоязычный украинец Виктор и немец Мартин: имя, отец, мать, родина, друг. Для режиссера это и есть настоящий и единственно возможный интернационализм - возвращение к исконным, объединяющим все народы понятиям и 'пониманиям', которые в обыденной жизни, как правило, заслонены от людей кучей мелочей, мусором вторичных определений и категорий. Интересно, что слово 'good' для Виктора имеет только одно значение - 'добрый'. Все, что красивое и истинное: вода, огонь, дом, даже пластик-крыша или найденное Мартином письмо - доброе, и потому единственно важное. Ведь для героев рай - это наш мир, но только преображенный в истине, добре и красоте.

Конечно же, нельзя сказать, что Вайнгартнер оригинален в выборе своих приоритетов - в его узнаваемой позиции много руссоистского, много хайдеггеровского или даже романтического, чего, впрочем, не отрицает и сам режиссер. Но вслед за своим кумиром он все же верит, что такие маргиналы, как Мартин, эти униженные и оскорбленные миром 'маленькие' люди, изменяли и всегда будут способны изменить к лучшему нашу действительность. Однако цена свободы необыкновенно высока, и, как считает автор, ее каждый раз необходимо заново 'выцарапывать', чтобы затем через боль и страдания неизбежно расплачиваться по счетам. Недаром в фильме просматривается очевидная параллель с романом Кизи. Ведь жестокая реальность - эта вездесущая сестра Рэтчед, ничего и никогда не прощает дерзнувшим ослушаться ее. Но настоящая жертва никогда не бывает бесплодной, и это, может быть, самая главная идея картины. В конце концов 'всевозвышающий обман' всегда может оказаться истиной для верующих в него.

Этот фильм показывали на 10-ой неделе немецкого кино в Москве. Я посмотрела четыре фестивальных картины, но, пожалуй, на единственную из них сходила бы еще раз – это «Сумма всех моих частей». В отличие от многих немецких фильмов «Сумма» не только запоминается сюжетом (он, кстати, весьма банален), но и операторской работой и музыкой. Мартин – тот, кем в нашу эпоху телевизора, интернета и айустройств, хочет стать любой человек, помнящий тот период, когда всего вышеперечисленного не было. Этот фильм о свободе мысли и тела.

О силе человека, отважившегося жить на обочине цивилизации и при этом не потерявшего человеческого лица. Если оглянуться, то мы все загнаны стереотипами и выдуманными целями в угол (нам надо работать, идти по карьерной лестнице, зарабатывать деньги, кормить семью, заниматься тем, что не нравится, часто против совести). Вырваться из этого угла могут единицы. Мартин как раз один из них. Он носитель счастья, о котором другие могут только догадываться. И это ощущение во многом создается благодаря музыки.

10 из 10