Рецензии

Фильм попал в список 'обязательно посмотреть' по прочтению многих рейтингов и списков кинокритиков. Не пожалела - впечатление яркое, но сложно сказать, что приятное... Этот фильм пронизан болью... Несколько дней из жизни талантливого математика, у которого есть свое представление об устройстве мира и системе.

Это боль героя от больного разума в сочетании с внешним давлением мира людей, где у всех свои личные желания стоят выше, чем понимание состояния человека и разумное использование его таланта. Даже его учитель далек от искренности, хотя именно их диалоги с главным героем интересно слушать и наблюдать. Героев совсем мало, но все образы очень яркие и представляют целые пласты социально-экономической системы, которой легко раздавить человека...

Музыкальное сопровождение пронзительное - кажется, что и тебе уже становится больно, мутно и хочется в какой-то момент вообще все выключить. Качество съемки на уровне. Локации очень тонко подобраны.

Фильм, однозначно, не для всех. Выбор за вами. Но если вы взялись за просмотр, то досмотрите.

7 из 10

Если в фильме законы жанра существуют ради самих себя, фильм может стать крепким образцом жанра, но шедевром на все времена вряд ли станет. Другое дело - когда законы жанра используются как средство, обыгрываются и подаются без обычных штампов. Тогда у фильма есть все шансы стать шедевром, особенно если все остальное тоже на высшем уровне. 'Пи' Даррена Аронофски - прекрасное тому доказательство.

Что у нас считается атрибутами киберпанка? Подсвеченные неоном трущобы (хотя обычные современные города тоже встречаются), герои-одиночки, которые с помощью одного компьютера бросают вызов злобным корпорациям, киборги, искусственный интеллект... Но дело в том, что киборги, неон и прочее - просто декорация, элемент эстетики классического киберпанка. И без всего этого при желании можно обойтись. Декорации - не главное, главное - сюжет и атмосфера. Ну, и законы жанра, используемые сознательно, а не потому, что так 'должно быть'. Именно поэтому никакой борьбы за мир, никаких неоновых вывесок и киборгов мы в 'Пи' не увидим. Зато увидим одинокого героя Макса с самодельным суперкомпьютером, пытающегося найти в числе 'пи' универсальный код, дающий власть над курсом акций на бирже. Код где-то рядом, и на Макса практически открывается охота: его открытие нужно и аналитикам с Уолл-стрит, и еврейской секте, уверенной, что в коде скрыта тайна сотворения мира. А Макс - просто ученый, и для него главное - найти код. Спасать или захватывать мир он не собирается. Но решают уже другие люди...

И да, это киберпанк. А что, корпорация - есть (не так чтобы злая, просто целеустремленная), технология - есть (и покруче чем какой-нибудь искусственный интеллект), герой-одиночка, вынужденный бороться с системой, тоже присутствует, причем борется он не за справедливость и спасение мира от злых олигархов, а за собственную спокойную жизнь. Но потом развивается, осознает важность своего открытия, и из простого ученого превращается в пророка, готового нести миру свое слово в виде кода - или отказаться от него и забыть. Это тот случай, когда стать пророком - искушение, коварно подброшенное дьяволами-бизнесменами и религиозными фанатиками, а истинная святость - остаться собой. От компьютеров сейчас зависит все больше, так почему бы и новой религии в компьютерном мире не возникнуть? А экономика уже давно не может существовать без умного железа. Так что 'Пи' - это еще и рассуждение о проблемах кибернетизированной современности: что мы можем без компьютеров? И какую власть над нами получит человек, способный контролировать любой компьютер? Как он использует эту власть? И надо ли вообще ее использовать? Киберпанк начинался именно с размышлений о будущем и о влиянии технологий на нас, и это в 'Пи' тоже есть. А вечно актуальный вопрос нравственного выбора подан без морализаторства. Нет темных и светлых сторон - есть только сторона, которую ты выбрал, и все остальные. Бизнесу служить или сектантам - каждый выбирает по себе!

А еще фильм прекрасно снят. Ни одного спецэффекта в нем нет, только иногда монтаж: вокруг героя летают уравнения, в чашке кофе появляется спираль Фибоначчи... Все это нужно, чтобы заглянуть Максу в голову. Мы видим его внутренний мир. И никаких излишеств вроде взрывов и перестрелок! Они здесь просто не нужны. Фильм прекрасен и без этого: операторская работа превращает каждый кадр в шедевр, который хочется распечатать и долго разглядывать. Все на своем месте, все вписывается в композицию. И черно-белая картинка выглядит прекрасно благодаря потрясающему свету. Фильм вызывает настоящий визуальный экстаз.

Радуют и актеры. Не особо известные, но явно талантливые, способные сыграть запоминающихся и глубоких героев. Это прекрасно.

Но самое прекрасное в 'Пи' - откровенно панковская атмосфера. Этот фильм - полнейший андеграунд, как по производству (снимали на коленке на несколько тысяч долларов - для девяностых это вообще не деньги), так и по содержанию: перед нами история человека, отстранившегося от системы, от общества, от всего, человека, у которого свои интересы, и ради них он готов показать средний палец даже тем, кто может возвести его на трон. Просто так, потому что они ему не нужны. Это киберпанк, в котором упор сделан именно на 'панк', а 'кибер' на втором месте. Содержание важнее формы, короче говоря.

'Пи' - квинтэссенция жанра. Вся его панковско-философская суть передана не в раскрученном блокбастере, а в скромном независимом фильме, снятом на копейки. У блокбастера этого никогда бы не вышло - он стал бы в лучшем случае качественной, неглупой, но гламурной попсой. Панковский дух способен передать только андеграунд - и Аронофски с этим блестяще справился.

10 из 10

В 1997 году дебютировал нью-йоркский режиссёр Даррен Аронофски. С первой попытки ему удалось заявить о себе, умудрившись снять на чёрно-белую плёнку за скромные пожертвования друзей и знакомых вполне достойную картину, отхватившую несколько наград на второстепенных кинофестивалях и во много раз окупившую свой бюджет.

Главный герой - учёный-математик Максимилиан Коэн. Он плотно сидит на таблетках, регулярно доставляющих ему неприятности в виде навязчивых галлюцинаций, и ведёт затворнический образ жизни, наплевав на любые взаимодействия с социумом - на заботу миловидной соседки, на связи с еврейской общиной, на потенциальное сотрудничество с Уолл-стрит. По мере его приближения к некому глобальному открытию он всё больше и больше сходит с ума, конфликтует с немногочисленными друзьями и теряет последние контакты с окружающим миром. Единственным другом для Коэна становится старик Сол, в прошлом переживший подобное состояние и сумевший его побороть. Он советует одержимому идеей герою отложить свои исследования и пожить наконец нормальной жизнью, но разумные советы, как обычно, никто не слушает.

Посыл автора прост - чрезмерная увлечённость ни к чему хорошему не приведёт. Число, которое Коэн всё-таки нашёл, приносит ему одни проблемы - окончательную отчуждённость от друзей и вражду с 'серьёзными людьми'. Сложно даже сказать, кто в финальном конфликте прав, а кто нет - кто-то в нём увидит очередную вариацию на тему 'маленький человек и большие злые корпорации, желающие забрать плоды чужих трудов', а кто-то - жадного сноба, который не знает, что делать со своим открытием, но и не отдаёт его тем, кто сможет его использовать.

С технической стороны картина явно не на высоте из-за плохого качества плёнки, однако тут уже дело во вложенных финансах - на $60 000 особо не развернёшься. Но к операторской работе и монтажу вопросов нет. В своём первом полнометражном фильме Аронофски использовал несколько приёмов, характерных и для многих его дальнейших работ: обилие кадров с крупным планом, съёмка некоторых эпизодов от лица персонажа, даже сюжетная линия о постепенном наступлении сумасшествия до сих пор является одной из его излюбленных тем; а короткие повторяющиеся вставки с принятием таблеток сильно напоминают подобный приём в 'Реквиеме по мечте', вышедшем через два года.

'Пи' - классический пример успешного начала карьеры. Фильм до сих пор остаётся малоизвестным, но в своё время помог начинающему режиссёру закрепиться в кинематографе и собрать деньги для следующих проектов. Он вполне смотрибельный, невзирая на качество, и достаточно интересный, хоть и кажется поначалу слишком заумным.

Макс — уникальный человек. Он способен складывать в уме трёхзначные числа, делить и умножать. Математика его всё. Он пока не знает, гений он или безумец, но его главная цель — найти тот самый универсальный код в математическом числе Пи. Существует ли наш мир по каким-то определённым системам, изменяется ли он — это те вопросы, на которые Макс и должен будет получить ответы.

Всем известно, что математика — самая точная наука в мире. Мир цифр и уравнений. Уже давненько некоторые великие мыслители предполагали, что наш мир устроен по определённой схеме, которая состоит в свою очередь из определённых закономерностей чисел. Законы природы, человеческого организма, космических тел и т.д. и т.п. И теперь представьте, всё, что существует и будет существовать есть одна определённая система, которую, если высчитать, вполне можно предугадать. Согласен, немного тяжело уловить мысль, особенно нам — гуманитариям. Технарям всё-таки будет проще. Мы и мыслим-то по-разному. Но примечательно то, что фильм будет понятен всем. Сюжет не сильно нагружает нас математикой и её составляющими, а больше сосредоточен на метаморфозе главного героя. Этот дебютный полнометражный фильм Аранофски по-настоящему удивительный. Автор развивает несколько идей, которым под финал даёт раскрыться. Сюжет с каждым разом набирает темпы и галопом несётся до самого конца. Конечно, всё это сдобрено динамичным музыкальным рядом, фирменным коротким эффектным монтажом Аранофски, операторской работой с приёмом эффекта присутствия. Роль Макса примеряет на себя актёр Шон Гуллет, показывая немного странного, но уникального человека, жизнь которого заключается в познании бытия.

Мы — люди, не раз задумываемся о чём-то небесном, непознанном. Порой мы хотим узнать ответы на многие вопросы, касающиеся не только нашей жизни, но и всего мироздания. Что будет после смерти? Есть ли Бог? Кто мы и каково наше место во вселенной? И не один философ ломал голову над этими вопросами, изобретая различные теории, но вопрос всё так же отрыт. Нет ни одного конкретного убеждения и мнения, и не будет, всё иррационально. Все люди субъективно смотрят на мир, окружающих, у каждого из нас есть определённая черта, и каждый из нас уникален. Существует ли система, сказать не могу, потому что не знаю. И, пожалуй, в этом и есть вся прелесть нашего существования. Мы не можем познать мир, мы не можем познать порой даже себя. Именно это и понял в кульминации Макс. Можно быть гением, можно быть безумцем, но какой в этом смысл? Не лучше ли просто сидеть на лавочке и смотреть как падают листья с деревьев? Надо ли приближаться к творцу, или жить в реальности занимаясь насущными потребностями? Выпасть ли из реальности, забыв про всё, погрузившись в своё сознание, ища ответ на волнующие вопросы или же просто жить, проживать свою обыденную жизнь даже не задумываясь о чём-то глобальном?

Это очень иррациональные вопросы, на которые невозможно найти одну истину. И сколько бы не существовало религий, всегда будет появляться ещё одна, которая будет проповедовать нечто совершенно другое. И стоит ли жить в этом хаосе, где нет истинных ответов на твои вопросы? Будет ли твоя голова пухнуть, рассудок туманиться, а личность превращаться в ничто? Ответы будут разными, но, пожалуй и это всё иррационально. Аранофски сумел заставить этой картиной задуматься не одного человека, может и не один день. Так что фильм стопроцентно заставляет мозг работать и производить процессы, что очень похвально. Тяжело после такого снова впасть в реальность, что значит — фильм работает. Всем бы такие дебюты в кино.

Макс — уникальный человек. Он способен складывать в уме трёхзначные числа, делить и умножать. Математика его всё. Он пока не знает, гений он или безумец, но его главная цель — найти тот самый универсальный код в математическом числе Пи. Существует ли наш мир по каким-то определённым системам, изменяется ли он — это те вопросы, на которые Макс и должен будет получить ответы.

Всем известно, что математика — самая точная наука в мире. Мир цифр и уравнений. Уже давненько некоторые великие мыслители предполагали, что наш мир устроен по определённой схеме, которая состоит в свою очередь из определённых закономерностей чисел. Законы природы, человеческого организма, космических тел и т. д. и т. п. И теперь представьте, всё, что существует и будет существовать есть одна определённая система, которую, если высчитать, вполне можно предугадать. Согласен, немного тяжело уловить мысль, особенно нам — гуманитариям. Технарям всё-таки будет проще. Мы и мыслим-то по-разному. Но примечательно то, что фильм будет понятен всем. Сюжет не сильно нагружает нас математикой и её составляющими, а больше сосредоточен на метаморфозе главного героя. Этот дебютный полнометражный фильм Аранофски по-настоящему удивительный. Автор развивает несколько идей, которым под финал даёт раскрыться. Сюжет с каждым разом набирает темпы и галопом несётся до самого конца. Конечно, всё это сдобрено динамичным музыкальным рядом, фирменным коротким эффектным монтажом Аранофски, операторской работой с приёмом эффекта присутствия. Роль Макса примеряет на себя актёр Шон Гуллет, показывая немного странного, но уникального человека, жизнь которого заключается в познании бытия.

Мы — люди, не раз задумываемся о чём-то небесном, непознанном. Порой мы хотим узнать ответы на многие вопросы, касающиеся не только нашей жизни, но и всего мироздания. Что будет после смерти? Есть ли Бог? Кто мы и каково наше место во вселенной? И не один философ ломал голову над этими вопросами, изобретая различные теории, но вопрос всё так же отрыт. Нет ни одного конкретного убеждения и мнения, и не будет, всё иррационально. Все люди субъективно смотрят на мир, окружающих, у каждого из нас есть определённая черта, и каждый из нас уникален. Существует ли система, сказать не могу, потому что не знаю. И, пожалуй, в этом и есть вся прелесть нашего существования. Мы не можем познать мир, мы не можем познать порой даже себя. Именно это и понял в кульминации Макс. Можно быть гением, можно быть безумцем, но какой в этом смысл? Не лучше ли просто сидеть на лавочке и смотреть как падают листья с деревьев? Надо ли приближаться к творцу, или жить в реальности занимаясь насущными потребностями? Выпасть ли из реальности, забыв про всё, погрузившись в своё сознание, ища ответ на волнующие вопросы или же просто жить, проживать свою обыденную жизнь даже не задумываясь о чём-то глобальном?

Это очень иррациональные вопросы, на которые невозможно найти одну истину. И сколько бы не существовало религий, всегда будет появляться ещё одна, которая будет проповедовать нечто совершенно другое. И стоит ли жить в этом хаосе, где нет истинных ответов на твои вопросы? Будет ли твоя голова пухнуть, рассудок туманиться, а личность превращаться в ничто? Ответы будут разными, но, пожалуй и это всё иррационально. Аранофски сумел заставить этой картиной задуматься не одного человека, может и не один день. Так что фильм стопроцентно заставляет мозг работать и производить процессы, что очень похвально. Тяжело после такого снова впасть в реальность, что значит — фильм работает. Всем бы такие дебюты в кино.

Я не силен в математике, но даже моих скромных познаний хватает для понимания того, что данная наука в дебютной полнометражной картине Аронофски, играет гораздо меньшую роль, чем можно было бы подумать исходя из названия. И дело даже не в той наивности и примитивности, с которой рассказывается о едва ли не мистике числа «Пи» (есть в математике загадки и поинтереснее), при этом поочередно ударяясь о две крайности: информация из школьного курса и, в противовес, теории, выходящие далеко за рамки высшей математики. Числа как основа мироздания, имя Бога и такое прочее… Дело в том, что замени ученого помешанного на цифрах, на любого другого — ничего не поменяется. Пусть это будет историк, филолог или лингвист — главное что бы от науки у него начинала ехать крыша, и он начинал видеть не только смысл, где его вроде как нет, но еще и какие-то совершенно отстраненные вещи, которые по меньшей степени являются признаками шизофрении.

Конечно можно абстрагироваться от математики и расценивать «Пи» именно как сказ о человеке постепенно сходящем с ума. Но, увы, сделать это, по крайней мере у меня, не получилось. Во-первых абстрагироваться не так-то просто, потому что хоть разговоры о науке пусты (либо, напротив, излишне запутанны), их очень много. Еще очень много немых сцен, которые хоть и выглядят очень стильно, хоть и добавляют атмосферы, но задачу проникнуться происходящим не упрощают. Не с визуальной точки зрения, здесь все хорошо, а с идейной, с сюжетной.

При всем этом я прекрасно понимаю людей, которым фильм понравился. По крайней мере тех, кто не говорит что он понравился им тем, чего мне в нем разглядеть не удалось. «Пи» — это чистейший артхаус. По всем параметрам: начиная от картинки и манеры съемки, заканчивая способом повествования и передачей ощущений главного героя. Но вот глубины картине, однозначно не достает. Как снять кино, в теории, Аронофски знал, а вот на практике к 97 году еще не разобрался. Хотя, учитывая то, что из всех его фильмов мне нравятся только «Рестлер» и «Черный лебедь», которые уже скорее массовое кино, чем авторское, возможно Даррен просто не мой режиссер. Такое тоже бывает не редко.

Лента повествует о молодом ученом Максе Коэне, занимающимся теорией чисел. У Макса есть idee fixe — всё в нашем мире подчиняется числам. Способности Макса граничат с гениальностью — он способен производить в уме сложные вычисления. Кроме этого, герой обладает целым набором психических расстройств, его часто мучают убийственные мигрени. Макс пытается с помощью самодельного компьютера «Евклида» предсказать поведение фондовой биржи. Однажды, «Евклид» выдает странные показатели, после чего сгорает, выдав перед «смертью» некое 216-значное число. Число, ради которого некоторые люди пойдут на все, лишь бы заполучить заветную комбинацию цифр.

«Пи» стал первым серьезным проектом режиссера. Даррен Аронофски стал широко известен после выхода его «Реквиема по мечте», так полюбившимся грустными школьницами. (Что, к слову, не отменяет тот факт, что фильм отличный). После «Реквиема» были еще фильмы, из которых по популярности можно выделить разве что «Черный лебедь» с невероятной Портман. Кроме отличного сценария и талантливых съемок Мэттью Либатика, в работах Даррена можно особо выделить саундтреки за авторством великолепного Клинта Мэнселла.

Саундтрек «Пи» состоит из треков самых громких деятелей электронного андеграунда середины 90-ых. Чего стоят только имена Massive Attack, Aphex Twin или Orbital. Свой музыкальный талант проявил и сам Клинт, написав специально для фильма 3 отличнейших трека, которые показывают, что если бы не стезя кинокомпозитора, то Мэнселл сделал бы громкую карьеру и в электронной музыке.

Даррен аккумулировал вокруг себя невероятно талантливых людей, совместно с которыми снимал и, надеюсь, продолжит снимать самобытные фильмы, оставаясь на вершине мейнстримового арт-хауса.

Аронофски всегда оказывается режиссёром, не слишком-то близко не то, что в свой внутренний мир, но и даже в мир своих персонажей подпускающим. Возможно, точнее, скорее всего, именно этим он и подкупает зрителя — история оказывается настолько сухо пересказанной даже в рамках ленты, что невольно задаёшься вопросом — а каким тогда образом происходила работа на созданием персонажа, если на деле оказывается так, что с автором он практически никоим образом и не связан?

Разумеется, так кажется только лишь на первый взгляд. На поверку связь более чем глубока и прочна, просто те миры, которые создаёт Аронофски в своих лентах прямого вмешательства автора в дальнейшем и не требуют. На мой взгляд, это — один из самых значимых показателей мастерства режиссёра именно как художника и творца, потому как глубинное понимание того, каким именно образом необходимо создать для персонажа мир, в котором ему, в рамках фильма, будет уютно (именно что уютно, не просто комфортно, а спокойно и максимально уверенно) дано не то, что не всем, а единицам от киноискусства.

Возвращаясь к исходной ленте: «Пи», равно как и «Сумма всех моих частей», равно как и «Игра», равно как и «Теорема Зеро», равно как ещё с не один десяток хороших и не очень фильмов, повествует о банальной истории — технарь сломался во время выполнения очередной сложной, но в общем-то рутинной и монотонной работы (и ключевое здесь — именно что рутинной, донельзя скучной и однообразной).

Однако же в «Пи» история раскручивается на 180 градусов, потом ещё на 360 и пару раз по 90, только лишь после этого останавливаясь — и начиная всё с начала.

Главный герой оказывается в той ситуации, когда по всей логике выхода попросту нет, не потому что его не видно, не потому что он практически недостижим, а потому что его, с высокой долей вероятности, попросту нет. Ни в одной из мыслимых реальностей.

Эта проблема присуща и в действительности многим одарённым математикам, погружающим себя в мир неразрешимых и недоказуемых уравнений — силы не неравны, просто силы оппонента равны максимуму, а твои собственные — минимуму, или нулю.

И самым сложным оказывается то, что отказаться от решения задачи тоже не представляется возможным — не потому что тебя кто-то подталкивает к её решению, не потому что от тебя кто-то этого решения ждёт, а потому что ты сам для себя решил это решение найти.

И все эти проблемы, со стороны, наверное, кажущиеся полнейшей шизофренией или галлюцинаторным бредом на поверку оказываются более чем логичными, более того, единственно возможными в данных условиях — постоянная концентрация только лишь на решении поставленной задачи, паранойя, лёгкая (или не очень) форма истерии или же плохо скрываемой агрессии, ярость, неверие в себя, гиперуверенность в себе, излишняя мнительность, повторяющиеся сновидения, в которых выход либо вот-вот забрезжит, либо, что случается много чаще, так и не находится…

Со стороны, повторюсь, скорее всего это выглядит жутко, изнутри же, напротив, это единственно понятный мир для любого человека, с детства привыкшего именно в нём жить.

Потому для меня «Пи» — это отнюдь не история шизика-неудачника, который всю свою жизнь проводит в четырёх стенах, занимаясь рутинной работой, выходит на улицу и рассматривает всё сквозь призму собственной неразрешимой формулы, ищет во всём соответствие с ней, просчитывает теорему Фибоначчи на ромашках и архитектурных сооружениях, постоянно что-то бубнит себе под нос и готов на что угодно пойти, включая заведомо глупые авантюры, лишь бы заполучить искомое — решение.

Напротив, это попросту талантливый человек, который попал в переплёт — решение нужно, нужно не только ему, ему готовы помогать, но эта помощь заведомо выглядит как погибель, сроки всё больше и больше сжимаются, решения всё ещё нет, но именно на этом дичайшем всплеске гормонов открывается второе дыхание, третье, пятое, сто двадцать пятое — и должно бы всё получиться, должно бы…

Только… Мы же помним, что это Аронофски — у него хэппи-энды нечастые гости. Мозг у героя не выдерживает.

На пороге миллениума, в момент новой волны интереса к устройству мира и связи этого мира с компьютерными технологиями, цифрами и кодами, режиссеры Даррен Аронофски (Число Пи, 1998) создает свой знаменитый фильм.

«Когда я был маленький, мать учила меня никогда не смотреть на солнце, но в 6 лет я все-таки это сделал…»

Так начинает свое послание и свой самоанализ, математик Макс Коэн. Анализ невозможно прекратить, его необходимо продолжать, продолжать, чтобы добраться до истины, истины, которая ведет к смерти, так как невозможна. В возрасте 6 лет, Макс, вопреки родительским запретам, подобно герою Платоновской пещеры, взглянул на солнце, приблизившись к абсолютному знанию. В тот день для него «что-то изменилось, он прозрел»… Макс Коэн страдает несносными приступами головной боли, но главное, начинает особенно смотреть на мир. Он пытается проанализировать, вычислить его устройство, перевести код мироздания в математический код. Макс пытается найти ту истину, которая поможет ему жить в этом мире: «все, что нас окружает, можно представить и понять с помощью чисел».

Режиссер, Даррен Аронофски, вовсе не хочет дать однозначную версию происходящего, создавая многогранность и «призрачность» своему фильму. Пересмотр кадров картины наводит, каждый раз на новые понятия. Мир «реальности» не существует не только для героя фильма, но и представляется большим вопросом для зрителя.

Метафора или галлюцинация? Гениальность или психическое расстройство? Особое видение мира или проблема адаптации? В конце концов, Макс Коэн единственный, кто видит правду, а «другие» нет? Или нет никакой правды….?

Множество замков пытаются защитить героя от его параноидальных мыслей. Но почему он боится? Что ему угрожает? Макс Коэн пытается увидеть «Другого» смотрящего на него, но сталкивается с противоречиями, попытка найти этого «Другого» рождает его фантазмы, что в свою очередь вызывает параноидальные симптомы. Также хочется заметить, что при упоминании Бога, у Макса начинаются его приступы головной боли. Бог выступает здесь в качестве «большого Другого». В фильме постоянно мелькает кадр с дверным глазком — через который Макс постоянно наблюдает лестничную площадку, и людей проходящих по ней. Кадр дверного глазка, напоминает взгляд, смотрящий на Макса, а может быть, и на смотрящих на Макса зрителей.

«Число» ?и происходит от греческого слова, одно из значений которого «окружность» а другое «периферия». Герой фильма живет на периферии и ужасно боится окружающих его людей. Однако, он их не избегает, он лишь имитирует избегание, напротив, устанавливая с ними прочные связи. Изображая занятость и находясь в постоянном нервном возбуждении, Макс находит время поиграть с соседской маленькой девочкой, найти «друга» из еврейской общины, согласиться на сделку с людьми с Уолл-Стрит. Особые, тонкие, носящие сексуальный характер отношения возникают у него с девушкой из Индии, живущей в квартире сверху. Сублимируя сексуальное желание то в агрессию, то в страх, Макс с особым трепетом относится к своей привлекательной соседке. Женщина, напоминающая ему о матери… Матери, с которой начинается жизнь. Девушка постоянно напоминает ему о существовании другой жизни, обыденной жизни, которой живут миллионы людей. В то же время — мать, которая дает теплоту, заботу и питание. Но с другой стороны от матери исходят родительские запреты: проявления сексуальности и обладанием полным знанием («мать говорила мне, не смотри на свет»). Свет представляет собой знание в полном его смысле. И каждый раз, когда Макс приближается к своему открытию, ему мешает, его останавливает «желание» его соседки. Он находится перед выбором: контролировать сексуальное желание или продвигаться вперед в своем открытии. В его голове это каждый раз рождает конфликт, в котором борются основные желания. Его приступы боли дают провоцируют ласку девушки, в конечном итоге. Когда Макс теряет сознание, девушка оказывается рядом, даря ему материнскую заботу.

Учитель и друг Макса — Соул, который и сам когда-то пытался найти систему в заветном числе, уговаривает Коэна остановиться, взять паузу. Что-то раньше остановило и его поиски… Соул пережил инсульт, он был близок к смерти, и пришел к выводу, что данное открытие, которое поможет расшифровать мир, может также и убить.

Эвклид — древнегреческий математик и философ, внесший основные понятия в геометрию, т. е. в систему измерения мира. Именно так, Макс Коэн назвал свое творение, вычислительный компьютер, который должен помочь ему, узнать заветное число этой системы. Кадры, когда Макс работает с машиной, сделаны сверху. Создается эффект наблюдения. Эвклид, любимое дитя Коэна, но вот только, он никак не может вычислить заветную цифру. Компьютер не способен «читать между строк» (между цифр), что необходимо, чтобы понять всю систему. Но Макс начинает осознавать «главное не цифра, а истина», «главное это то, что между цифрами», это связи…

Его желание это «желание Другого», его знанием хотят обладать другие люди, он заманивает их в свое окружение, обещает помочь, обещает назвать заветное число, раскрыть тайну. Перед ним представители материального (Уолл-Стрит) и духовного мира (еврейская община). И если люди с Уолл-Стрит верят в контроль общества с помощью финансового влияния, то часть еврейской общины, верит в спасение собственных душ. Невольно вспоминается идея гностицизма — через знание мы приобретаем истину. Знание принесет спасение… Но готов ли кто-нибудь из этих людей действительно узнать истину? Макс узнает ответ…никто не готов к этому, и возможно даже он сам. Единственный способ прекратить повторяющиеся переживания несносной для Макса реальности, выйти за рамки системы, в которой он живет. «Всюду в природе существуют системы» говорит Макс. Выход кажется ему невозможным, все будто само начинает повторяться. И единственное решение ведет к смерти. Он бежит он нее, защищается, прячется за замками до одного переломного момента… Видя вторую часть себя, на платформе метрополитена, преодолев страх, он идет навстречу к себе самому, на ступенях он видит свой мозг, по которому ползают паразиты. Когда он пытается проникнуть вовнутрь мозга, его останавливает страх смерти, но когда, вопреки страху, он все же проникает туда, его ослепляет свет, движущегося на него поезда. Истина и смерть слиты в одно целое, и страх смерти останавливает Макса.

Однако это слишком большое знание, чтобы спокойно жить в этой системе, как и слишком малое, чтобы понять эту систему. Макс принимает решение ликвидировать те знания, представления, которые он познал. Уничтожив, ту часть мозга, где находилось знания, или уничтожив себя, как носителя этого знания, или уничтожив свое «Я», Макс оказывается совершенно в другой системе. В этой системе, он простой человек, он больше не «прозревший».

10 из 10

Ознакомившись со списком фильмов режиссёра Д. Аронофски, «Чёрный лебедь» которого произвёл на меня положительное впечатление, решил посмотреть «Пи», потому что и средняя оценка у него выше 7-и, и потому что фильм об учёном-математике, а данная наука мне нравится.

По первым минутам картины я решил, что меня ждёт увлекательный фильм. Однако основа этого фильма — изображение крупным планом различных психических расстройств у человека, в перерывах между которыми проскальзывают интересные факты о математике и короткие диалоги с различными персонажами. И всё. Что может быть интересного в наблюдении за сценами, где человек хватается за голову, находит слизь, кричит, убегает, непонятно. Не было даже сказано отчего герой так мучается. И всё это сопровождает оригинальная музыка. Такое ощущение, что режиссёр пытался саундтреком натолкнуть на мысль, что в рассматривании психического расстройства есть что-то эстетическое. Характер героя не раскрыт. Он изображается абсолютно замкнутым, но при этом едет с человеком, с которым провёл несколько бесед в место, где опутывает себя ремнями и молится. После того, как в очередной раз стали изображать муки главного героя, его борьбу с внутренними противоречиями, я решил завершить просмотр, хотя старался досмотреть до конца.

На тему жизненного пути талантливого математика есть более интересный фильм «Игры разума». А сие творение ассоциируется со словом «хаос».

3 из 10