Рецензии

Важные, подчас неразрешимые вопросы и проблемы затронуты в фильме, снятом в манере полудокументального повествования, эмоционального, но при том безупречно объективного. Это зарисовка про мелкого мошенника и хулигана, который становится отцом, тут же предавая свою семью, своего ребёнка и его мать, совсем ещё юную девушку, что служит поводом для их расставания. Он толком не осознаёт, что именно происходит, он сам как неугомонный ребёнок, злое, аморальное дитя, не видящее разницы между нормальным и ужасным…

Всё предстаёт похожим одно на другое, люди страдают из-за собственных недостатков, правда, случается, что страданий недостаточно, и нужно создать себе целую россыпь различных угроз, чтобы начать раскаиваться в собственных преступлениях, начать ощущать весь ужас своего положения…

Позже, через неторопливую череду кадров устраняется грань между экранной и внеэкранной реальностью, поскольку действие на экране заполняет трёхмерное пространство вовне, состоящая из пасмурных оттенков атмосфера, унылые пейзажи, стены, зябкие узкие улицы и подвалы, воздействуют на смотрящего, сменяя настоящие краски, погружая его в беспокойное непонимание, резонансное восприятие героем, Брюно, действительности.

Это фильм, в котором главный, конечно, зритель. Благодаря ему, существует герой, и зритель, на протяжении картины проживает то, что чувствует герой, ведь проблемы здесь предельно общие, лежащие где-то в безднах человеческой психики, история о беспокойном осмыслении, перерождении, прощении, о том, что в каждом преломляется по-разному…

Драма заключается в образе главного героя. Его обаятельная внешность скрывает надломленный внутренний мир, где не существует чего-то постоянного, что служило бы ориентиром, он не задумывается о том, что другие соблюдают и чтут как норму, как образец.

Но такой ли, этот Брюно, и в самом деле отброс, каким его видят окружающие? Девушка, которая начинает его ненавидеть? История Брюно и Сони больше, нежели простая констатация определённого социального факта, демонстрация постыдного гражданского уродства. Драма здесь не столько в общественных отношениях главного героя, сколько – между отцом и сыном, причём внутри одного Брюно, в процессе его борьбы с неизвестностью, непостижимостью, связанными со вторым рождением, которое призвано поменять жизнь и перевернуть все представления о мире… Видимая жизнь героя как доступное взору отражение его внутреннего конфликта, столкновения двух несовместимых друг с другом состояний и их болезненной смены.

В их ребёнке живут они оба, Джимми – их воплощённая любовь. Но они окружены – мир недружелюбен, реальность негостеприимна. Между ними также не всё гладко. Приходится ночевать где придётся, стоять в жутких очередях, снова нарушать закон. Возможно, это единственный шанс всё вернуть к прежнему состоянию, всю полноту любви, остроту того чувства, когда кажется, что для близкого человека ничего не жалко, и чувствуешь благодарность за то, что он есть, и этому времени, что оно наступило… Брюно становится другим, он проходит свой путь, пребывая в скверном, подавленном состоянии. В какой-то момент ему уже нечего терять, он утратил значение в этом добропорядочном обществе, отлаженной, продуманной модели, главная черта которой – безликость. Брюно – один из тех, кому выпадает шанс преобразиться, стать открытым к чему-то большему, нежели предлагает современное общество, понять то, что, возможно, вообще лежит вне зоны социального, что-то на уровне самоосознания, столкновения двух ментальных миров – тёмной зоны личного бунта Брюно, и дневного, рационального, положительного, главным образом, концентрирующегося, притягивающегося к Соне. Именно она – неотъемлемое условие его мира, причина, по которой ему так или иначе нужно сделать выбор, рискнуть всем, что от него осталось, между прочим, не столь уж и многим.

Жизнь в этом фильме предстаёт объёмной, у неё есть фон, и она отбрасывает тени. Кадры погружают в действие благодаря тончайшему чувству ритма в сценах, последовательно и незаметно внимание зрителя переключается между предметами, героями, деталями интерьеров или просто нужных для развития, от быстрого действия к глубокой задумчивой статике; соприкосновение с вымышленной действительностью помогает понять настоящую, особенно, если она очень похожа на первую, а в главном – идентична.

Снятый в традиционной для знаменитых бельгийских братьев гиперреалистической манере, “Дитя” представляет собой драму молодых и бедных родителей, у которых только что родился ребенок. Отец ребенка, Бруно, вор локального масштаба, не успев осознать значимость этого события для своей подруги Сони и для себя самого, тут же находит способ получить деньги за усыновление другой парой своего сына Джимми. В результате происходит ссора, Соня падает в обморок, после которого, уже в больнице, рассказывает полицейским о случившемся, а Бруно не только возвращает ребенка домой, но и погрязает в долгах. Попытки найти деньги воровством приводят его прямиком к камере. Но в тюрьме сидит уже не прежний безрассудный Бруно, не понимающий, почему его девушка сердится на него, ведь можно “сделать еще одного”, нет. В конце фильма нам представлен человек, претерпевший метаморфозы, осознающий свою вину и искренне раскаявшийся (здравствуй, бельгийский Раскольников).

А теперь название. “Дитя” (в оригинале – «L’enfant»). Очевидно, что в названии идет речь не только о новорожденном Джимми. «Ребенком» можно в полной мере назвать и Бруно, и, в меньшей степени, Соню. Перед нами довольно детальный портрет двух представителей молодого поколения, не обремененного ответственностью за свои поступки и свое проживание, существование. «Я всегда нахожу деньги, зачем их хранить?» - именно так звучит жизненное кредо главного героя, способного заработать деньги только на разовые потребности (пиво и бутерброды в баре, куртка и шляпа и т.д.) У них нет постоянного места жительства (точнее, имеется квартира, которая время от времени переходит во владение другим людями, видимо, по причины неуплаты), есть лишь потребность в ежеминутном чувстве насыщенности жизни. Однако в голове у Сони уже начинает звенеть звоночек (не смотря на то, что она младше Бруно): ей необходимо, чтобы они как можно сходили в мэрию и Бруно признал Джимми своим ребенком. К вопросу о детстве: обратите внимание, в какой позе Бруно и Соня находятся в порывах любви друг к другу (не в страстном поцелуе или объятии, а в инфантильном касании лбов друг друга).

Что касается режиссерской работы, то фильм сделан, как упомянуто выше, в лучших традициях гиперреализма братьев Дарденн. На экране возникает изображение судеб людей чуть ли не с документальной достоверностью (подобный маневр можно заметить в фильмах режиссеров новой иранской волны). И приемы, позаимствованные из арсенала документалистов: длинные кадры, трясущаяся съемка «с рук», отсутствие внешнего музыкального сопровождения, естественный свет (или его имитация) и т.д. Подобный стиль можно проследить и в других картинах авторов (как до, в нашумевшей на Каннах «Розетте», так и после – в фильме «Два дня, одна ночь»). Режиссерам удалось раскрыть главных персонажей при помощи психологизма (кивок в сторону Достоевского, Т. Манна и Бальзака) и диалектики души (сама ситуация, произошедшая с Бруно, которая привела к внутренним метаморфозам).

Главные роли исполняют до этого неизвестная Дебора Франсуа и «любимчик» двух режиссеров Жереми Ренье. Очевидно то взаимопонимание, которое возникло на съемках картины между ее авторами и актерами. Актеры не просто играют свои роли, они живут жизнями своих персонажей, что не могло быть реализовано без тщательно наблюдения со стороны режиссеров фильма. Понадобился многолетний опыт наблюдения за жизнью молодых людей, вчерашних школьников, чтобы претворить этот замысел в том виде, в котором мы можем его наблюдать на экранах.

Когда начинаешь смотреть фильм, кажется, что называется он так из-за маленького беззащитного человечка, которого таскают везде, как куклу. Но потом понимаешь, что дитя - это главный герой, душа которого находится в непроницаемом панцире.

Душа ещё только рождается. Этот довольно взрослый с виду человек - совсем ещё маленький мальчик, гоняющий воду прутиком, оставляющий мокрые грязные следы на стене. Его никто не научил глубоко чувствовать, отвечать за свои поступки, заботится о своих близких. Он лишен семьи, материнского тепла, он сам борется за жизнь.

При просмотре фильма отношение к герою меняется от стойкого неприятия к сочувствию и сопереживанию. Особенно последняя сцена показывает, как он одинок, несчастен, растерян. Его душа не очерствела, сама жизнь учит его, выход есть, есть надежда.

Все показано в реальном времени, камера показывает героев близко, очень близко, мы всегда находимся рядом с ними, чувствуем их дыхание, понимаем, как холодно и неуютно спать под картонными коробками.

Хочется, чтобы прекратилась эта бессмысленность, бездумность существования, чтобы они обрели душевный покой, семейное тепло, которого им так не хватает.

7 из 10

Фильм неплох, но не более того. Классическая европейская политкорректная история. Простой сюжет, простой посыл. Братья Дарден рассказывают историю о маргиналах, пытаются задеть нас за живое, а в конце концов пожалеть героев, но…. Но история по-настоящему не цепляет. Актеры играют отлично, диалоги хорошие, сюжет неплохой, но не более. Крепкий, профессиональный фильм, как и всегда у Дарденов.

Вообще эти братья переоценены. У них нет слабых фильмов, но нет и очень сильных. Критики раздули этих товарищей. Эти бельгийцы и близко не сняли что-то равное, например, фильму «Смерть господина Лазареску». Братья Дарден попали в струю и уже отхватили себе две золотые ветки, это при том, что у фон Триера одна…

6.5 из 10

Французский кинематограф не перестает радовать зрителя своими пронзительными драмами. Сюжет 'Дитя' довольно прост, возможно, кто-то из нас встречался с подобной ситуацией или людьми, попавшими в нее в реальной жизни. Мне казалось, что я проживаю жизнь вместе с этими непутевыми персонажами, я чувствовала холод, смотря на мрачные морские пейзажи, хотелось громко кричать, чтобы достучаться до героев. Иными словами я испытала полную гамму ощущений, как и должно быть во время просмотра хорошего кино.

Главные герои Бруно и Соня первую часть 'Дитя' вызывали здравое отвращение. Инфантильность, безответственность, неспособность к труду и желание жить одним днем, что никак не сочетается с наличием маленького Джимми. 'Я не хочу работать, это для дебилов' - говорит Бруно, в то время как Соня мерзнет на улице с малышом. Постепенно мое отношение к персонажам драмы меняется, молодая мама начинает проявлять здравомыслие, а непутевый отец падает на самое дно, хотя казалось бы куда ниже? Однако самое грустное чувство вызывает Стив, перед этим подростком открыт целый мир возможностей, но он оказывается под влиянием Бруно и становится очередным средством добычи легких денег.

Ранее я не была знакома с работами Жан-Пьера Дарденна и Люка Дарденна. На мой взгляд со своей режиссерской работой они справились на отлично: длинные кадры, обилие средних планов, создающих ощущение некой документальности, мягкий свет, а чего стоят сцена погони и финал?

Актерская работа на высоте. Особенно хочу отметить игру Жереми Ренье, порой я сама не понимала врет его персонаж или нет, правдивы ли его раскаяния или это очередная уловка? Нужно благодарить кастинг директора, за то что именно Дебора Франсуа исполнила роль Сони. Его детское с долей наивности лицо добавляло особую трогательность происходящему на экране.

Неоспоримым плюсом драмы является ее хронометраж. Для меня показанная история слишком быстро подошла к своему логическому концу, подкинув неплохую пищу для размышления. Не думаю, что существуют люди, которые стремятся к такой жизни. Фильм является своего рода отрезвляющей пощечиной, его просто необходимо показывать подросткам. Само название 'Дитя' говорит о том, что все персонажи еще слишком молоды, в какой-то степени глупы, жаждут обычной беззаботной жизни, еще не нашли себя, а уже столкнулись с тяжелыми обстоятельствами. Будь то юная пара, их несчастный ребенок, или мальчик Стив.

Фильму не нужен громкий слоган, огромный бюджет, известные на весь мир актеры и спецефекты. Эта драма сама находит своего зрителя, готового увидеть простую историю, чтобы потом рассказать ее кому-то еще.

8 из 10

2005 год. Кто в наши дни знает о тревогах Мишеля Пуакара? Братья Дарденны вероятно всего уж точно знают. Вероятно они как раз и росли на «новой» французской волне кинематографа, пропуская через себя, отвергая или восторгаясь, но никак не оставляя незамеченными, каждую ленту Годара. А тут ведь речь идет о самом его творческом начале — параллелей с фильмом «На последнем дыхании» предостаточно. Поэтому нет ничего удивительного, что нам предложили современную «фриковатую» версию известной драму.

Все та же дрожащая камера. Все та же стареющая Европа. Все та же верная девушка, непонятно почему выбравшая главного героя в свои жизненные партнеры. И, наконец, все тот же жуликоватый симпатяга весело шагающий по жизни и видящий лишь цель, но никак не проблемы, связанные с ее реализацией. В отличие от произведения Годара все усложняет инфант — ребенок. Именно взаимоотношения с ним у нашего ветреного отца с самого начала не зададутся. И уже совсем не важно, что именно подвигло его продать своего сына. Важен сам факт.

Забавно, но усложнив фильм весьма серьезной проблемой, Дарденны как-то быстро предлагают нам сменить оценки. И пусть ни слова тут о христианских ценностях не говориться, но герой в своем постоянном драйве проходит быстрое взросление, многое осознает и даже делает шаг в сторону настоящего искупления. Финал же необычайно настойчиво утверждает ценности прощения. Вполне своевременно. Впрочем, Дарденны не слишком умело манипулируют зрителем. Сами вводят страшнейшую переменную (отец продающий своего ребенка), сами же позволяют ему исправиться, а потом еще и проповедуют такие сложные истины прощения. Все тут слишком неестественно и складно. Все во вполне однотонных цветах. Оттенков не допускается. Безусловно так легче подвести все к «правильному» финалу. Но правдив ли он? Жизнь как раз полна оттенков, нюансов и прочих хитросплетений. Безусловного «черного» или «белого», «теплого» или «холодного», «плохого» или хорошего» тут не так уж и много.

Так что, фильм Дарденнов при всей правильности его внешнего посыла я считаю слишком шаблонным. Как школьные контурные карты, он несмотря на кажущуюся многозначительность вовсе не предполагает противоречивых решений. Неспроста нам реанимируют образ Пуакара — просто для того, чтобы герой был понятнее. Не более. Постановочных же изысков от Дарденнов ждать не приходится и вовсе. Отсюда и оценка —

4 из 10

Братья Дарденн — классики бельгийского кинематографа, чаще других среди бельгийцев получающие фестивальные награды. И во многом благодаря «Золотой пальмовой ветви» 2005 года за фильм «Дитя» они и стали считаться классиками. Несмотря на то, что картина не новая, я добрался до нее только сейчас. «Фестивальное кино», как известно, отнюдь не означает гарантию качества фильма, и даже главный приз вовсе не говорит о том, что перед нами смотрибельная вещь. Все зависит от того, кто заседает в жюри в этом году, и какой у него вкус. В 2005 году бал правили реалисты, и награду соответственно получили реалисты.

Уже в названии картины скрыт двойной смысл, потому что по ходу просмотра не ясно становится, кто имеется в виду — главный герой по имени Бруно, который ведет себя как великовозрастное «дитя», или же его только что родившийся сын. По стилистике картина напомнила мне «На последнем дыхании» Жан-Люка Годара с молодым Бельмондо в главной роли. Даже типажи актеров похожи. Герой точно так же катится в пропасть, только все, что он делает — куда меньше и незначительнее, куда проще и подлее. Братья Дарденн словно разрушают ставший классическим образ — превращая «героя» в «антигероя» — уличного воришку, попрошайку, мелкого жулика, который не работает «потому что работают только дураки». Бруно так же, как и герой Годара, немедленно осуществляет все, что придет в его дурную голову — немедленно, не задумываясь о последствиях. Вдруг решает, что продать ребенка — неплохая идея, а потом заявляет своей подруге Соне: «Не понимаю, что я такого натворил? Я думал, мы нового сделаем». И зритель понимает: если у Сони есть шанс вырасти — и стать нормальным человеком, то рядом с «антигероем» Бруно она сама делается «антигероиней» — и катится в пропасть.

И все же, между нашими «антигероями» прекрасная юная любовь, они — ангелы без крыльев и с надеждой, что когда-то все изменится, и сложно смотреть без улыбки, как они просто дурачатся, брызгаются водой, толкают друг дружку. При этом зритель ощущает в каждом жесте пронзительное предчувствие беды.

Фильм несомненно получился. «Дитя» заслужил свою «Пальмовую ветвь». Это очень простое, пронизывающее зрелище — о юной беспечности и резкой утрате безмятежности, когда выясняется, что окружающий мир жесток — если ты живешь, не соблюдая никакие общественные правила.

6 из 10

Очень трогательная, почти документальная история воспитания чувств и ответственности друг за друга. Есть Она — юная женщина, только что выписавшаяся из роддома с младенцем на руках. И есть Он — безработный лоботряс, отец этого ребёнка, не брезгующий уличным воровством. Они любят друг друга.

Съёмное жильё, нехватка денег и бытовые заботы вносят дискомфорт в привычную жизнь молодого человека. Поначалу ему нравится новая роль. На свежеворованные деньги он покупает коляску и гордо прогуливается по улицам со своим сыном, выслушивая восторги случайных прохожих и беззастенчиво «стреляя» у них мелочь на сигареты. Однако недолго музыка играла. Вскоре он принимает предложение об усыновлении его ребёнка чужими людьми. За деньги. За большие по его меркам деньги…

Фильм выстроен изумительно. Просто идёшь вслед за камерой и дышишь вместе с его героями. Вместе смеёшься и плачешь. Всё так реалистично. Тот, кто врёт, сам окажется обманут. Кто ворует, потеряет своё и останется должен. Незаработанные деньги развращают душу. Друзья познаются в беде. А любовь… Любовь преодолеет всё и научит, как исправить ошибки.

Золотая пальмовая ветвь в Каннах — заслуженно. Я присуждаю им Платиновую ветвь.

10 из 10

Фильмы с такими темами и героями (маргиналы, лишние, неустроенные, всего лишенные, преступившие), как правило, камнем падают и давят. А тут — свет. Малую травку родить — труднее, чем разрушить каменный дом (Розанов). Давать ответы всегда ответственнее и честнее, чем топить в больных вопросах. Потому смотришь Дарденнов — и хочется закинуть голову кверху и улыбнуться: ненужных нет. И от того еще улыбнуться, что их золотые рыбки могут играть на солнце даже в аквариуме, наполненном навозной жижецей.

Вихрастый, с виноватой улыбкой, глупой ухмылкой, пацанской поступью и кучей ошибок и проблем. Больное большое дитя, душа из грязи, нежности и грусти. И еще он странник. Такой, который и от «странный», и от «странствующий». Отлученный от города и мира, отчаянно уклоняющийся от всего, что не может везти, гнать, лететь, ускорять, стремить. Нищий духом (юродивый) и карманом (бедняк). Ни связей, ни ниточек, ни хотя бы разошедшихся швов как доказательства, что когда-то что-то держало реальность рядом.

В непривязанности есть своя поэзия. Да. В свое время ее вознесли до небес романтики: уединенность, устраненность, неприкасаемость, неотмирность, невещественность, жизнесон… Так было, если помните, и в «Моем личном штате Айдахо» — сладкой колыбельной Ван Сента о вожделенном покое для маргиналов любого племени, времени, места и размаха.

Как и Ван Сент, братья Дарденны сняли вовсе не социалку, не прозу дней городской бедноты, не стихийный протест маленьких, униженных и оскорбленных. Они явили странствие души (не праздноскитание, не праздношатание без дела и цели). Весь фильм герой бежит, спешит, стремится, алчет, пытается что-то найти. Он сам не знает, чего жаждет, как и многие, кто никогда не останавливался в своей спешке, своем побеге от пустоты реальности. Ну, точно не денег он хочет. Ими он (как Раскольников — старухиными) и не воспользовался. И не света (герой лишен рефлексий и не способен на внутренние дебаты о добре — зле, тьме — сиянии).

В беге своем, в гонке, вспехе он ищет одного — остановки, покоя, приюта, ночлега. И теплой руки, что погладит по голове и прильнет вместе с ласковым словом прямо к бесприютному сердцу. И боль растопится…

Не представляю, как в Каннах могли дать ветвь этому 'великому шедевру'. В этом фильме нет ничего: нет режиссуры, нет операторской работы, нет игры, нет характеров, нет конфликта, нет сюжета (эта неправдоподобная 'история' на сюжет не тянет просто), нет логики, нет психологизма.

В связи с отсутствием у героев характеров, мне кажется, фильм не спасло бы даже их внезапное кровавое расчленение, потому что было бы все равно.

Зато в этом фильме есть минут 80 из 90 лишних сцен, в которых герои бьют грязными кроссовками о стену и поливают друг друга газировкой. Особенно 'занимателен' эпизод, где камера долгое время смотрит на застывшего в мутном полумраке героя, что, несомненно, должно ввергнуть зрителя в пучину экзистенциальных мук. Использование бесцветной плёнки и трясущейся камеры, очевидно, призвано придать жизненность этому унылому повествованию о неведомых зверушках.

Как подобный фильм может нравиться, как ему могут ставить в среднем 7 баллов 1500 человек???

Видимо, только как в сказке Андерсена про голого короля. В Каннах сказали, что сильный фильм, значит, сильный фильм. И синефилы прониклись любовью к этому высокому искусству, даже если с трудом уговаривают себя внутри это досмотреть.

1 из 10