Рецензии

Перед началом кинопоказа в зале настоятельно просят соблюдать тишину. Ощущение дискомфорта появляется сразу после появления заголовка фильма. С этого момента пространство начинает заполняется тягучей и липкой смесью из нарастающих металлических звуков, перемешанных с истошными криками и выстрелами.

---Словосочетание «еврейская раса» было изобретено нацистскими теоретиками. «Окончательное решение еврейского вопроса» стало кульминацией многолетней антиеврейской политики нацистов. ---

Нет, в фильме мы не увидим насилия таким, каким мы привыкли видеть его в кино. На экране запечатлена обычная жизнь, если её можно назвать таковой, коменданта крупнейшего лагеря смерти Аушвиц Рудольфа Хесса и его семьи. «Большой брат следит» за героями с помощью определенным образом расположенных кинокамер, о существовании которых, актёры, кажется, вообще не догадываются. Всё это создает неприятный эффект присутствия, которого вовсе не хочется. Зрителя влекут за собой в самые потаенные углы происходящего наяву кошмара. Вот – семейство беззаботно купается в речке, тут – они празднуют день рождения, здесь – вместе ужинают и ложатся спать. А перед сном Рудольф проходит все комнаты и методично выключает в них свет. Так же методично, как совершались убийства в Освенциме.

---Рудольф Хесс был лично причастен к строительству концлагеря Освенцим и являлся его комендантом в 1940-1943 годы. ---

Любые проявления чувств в фильме – уродливы. Обратите внимание насколько абсурдным выглядит то, как заботливый отец Хесс читает своим малышам сказки, прощается с любимой лошадью или чешет за ушком соседского пса. Фильм выстроен на демонстрации лицемерия, сопровождающего каждый кадр. А эпизод, когда в разных комнатах дома одновременно сосуществуют легкие непринужденные разговоры, детский смех и, вместе с тем, хладнокровное планирование расположения газовых камер, и вовсе – парализует.

---Людей убивали в газовых камерах. Крематории горели день и ночь. ---

На глазах разверзается сущий ад в вездесущих деталях-метафорах: жуткий, раскаленный докрасна обогреватель, отражение в окне огненных столбов пламени и душераздирающий плач младенца. Едким пеплом, проникающим в легкие и вызывающим кашель, посыпают землю в саду. Разъяренная Хедвиг бросает письмо матери в печь. Отстраненный Хесс выдыхает сигаретный дым, который смешивается с дымом печей крематория. Рядом через лес проносится паровоз.

---Ежедневно на платформу Освенцим прибывало до 10 эшелонов по 50 вагонов, в каждом из которых могло находится до 100 человек. ---

Безусловно, среди запоминающихся, следует отметить сцену собрания, вновь демонстрирующую необратимость зла и одну из финальных сцен – где в момент, когда Хесс спускается по лестнице, всё физическое и человеческое в нём противится происходящему.

А человек ли это?

---27 января 1945 года узников лагеря Аушвиц-Биркенау (Освенцима) освободили войска Красной Армии. По разным оценкам там погибло от 1,5 до 4 млн человек. ---

--- После окончания войны Рудольф Хесс был арестован. Польский верховный трибунал приговорил его к смертной казни. 16 апреля 1947 года Гесс был повешен у входа в концлагерь.---

Женщина ухаживает за цветами в своем саду. Eё дети играют, а горничные убирают дом. Все кажется идиллическим до тех пор, пока мать женщины не спрашивает: «У тебя в доме есть служанки-еврейки?». Женщина отвечает: «Нет, еврейки — по ту сторону стены». Эта женщина — жена Рудольфа Хесса, коменданта концентрационного лагеря Освенцим.

Эта намеренная холодность пронизывает «Зону интересов» — последний фильм Джонатана Глейзера, снятый по одноименному роману Мартина Эмиса. При создании картины режиссёр много общался с директором музея польских лагерей смерти. Глейзер исследует банальность зла, показывая, как Хесс и его семья способны вести, казалось бы, нормальную жизнь, несмотря на их близость к ужасу.

Хотя исторической фигурой является командир лагеря, выделяется образ его жены Хедвиги (мастерская игра Сандры Хюллер). Хедвиг — амбициозная материалистка, помешанная на внешнем. Она хочет, чтобы у ее семьи была идеальная жизнь, чего бы это ни стоило. В фильме показано, как Хедвиг игнорирует реальность Холокоста, сосредоточившись на собственном счастье.

Фильм снят в холодной отстраненной манере, что помогает создать ощущение беспокойства и отчуждения. Использование света и звука усиливает эффект. Здесь нет изображения явного насилия, но, наблюдая за повседневной жизнью персонажей, мы слышим крики и выстрелы в лагере и видим дым из труб печей крематория. Все это создает гнетущую атмосферу.

Теодор Адорно, философ и представитель Франкфуртской школы говорил: «После Освенцима нельзя писать стихи» (хотя, я думаю, что они как раз необходимы, как никогда). Глейзер избегает любой сентиментальности, создавая сложный и провокационный фильм, который не предлагает простых ответов, а скорее заставляет нас задуматься о природе зла и о том, как мы реагируем на него как личности и как общество.