Рецензии

Узнал о фильме ещё до выхода, насколько помню. Из интервью с Гай Германикой, по моему. Она там рассказывала про идею фильма, про поиски сценаристов. Помню, идея заинтересовала: две женщины идут по дороге, их преследует волк, которого они не видят.

И воплощение идеи крутое. Ровно до момента, когда на экране показали этого самого 'волка'.

Первая половина фильма - обалденный хоррор. В кадре нет опасности, только две героини, они идут домой через лес. А за кадром хруст ветвей и снега, завывания, приглушённое рычание. Дальше фильм, как будто забывает, что он хоррор. Начинается бытовая драма, или нечто подобное. Под конец фильм вспоминает, с чего начинался, и снова хоррор, но уже масштабнее. А концовка больше какой-то сюрреализм.

Короче, фильм неровный. Прыгает из одного в другое. Как будто ленту неслабо порезали. Но сценарий концентрируется на отношениях матери и дочери, в этом плане не провисает. Поэтому вряд ли где-то в архивах Гай Германики лежит уйма вырезанных сцен и эпизодов. Но не сказал бы, что это хорошая новость.

Я не могу с уверенностью сказать, что мне не понравился фильм. Но и не признавать, что фильм беспредельно хорош, тоже не хочу. Не получился ни добротный хоррор, ни крепкий мистический триллер. Мог бы, да не получилось.

Ощущение после просмотра такое, будто Гай Германика до последнего съёмочного дня не могла определиться, что именно она снимает. А может сценарий получился таким, что его нужно было конкретно переписывать.

Возможно, кстати, смысл и был в скрещивании жанров, только сделано это то ли не умело, то ли наспех. Словно разные части фильма снимали разные режиссёры.

Хотелось бы понять, в чём именно проблема: в режиссуре или в сценарии. Но если фильм я посмотрел, то сценарий в свободном доступе я не нашёл, прочесть не могу, а значит и понять не получится. А хотелось бы.

Что точно могу и хочу похвалить: дуэт главных актрис, харизматичную экранную мать, операторскую работу, декорации и костюмы. Вот здесь постарались, здесь поработали, здесь молодцы.

Самый неоднозначный сценарист Советского Союза и России, работавший постоянно с Сокуровым — Юрий Арабов, и самый скандальный режиссер нового кино Валерия Гай Германика («Школа», «Все умрут, а я останусь») объединили усилия, чтобы выдать самый неоднозначный проект прошлого года, о котором теперь идут споры. Что за продукт представила на суд зрителя недавно принявшая православие Германика? Что это; религиозная притча, отражающая мировоззрение режиссера? Хоррор, который здесь, обратите внимание, всем хоррорам хоррор? Проход героинь в начале фильма по ночному лесу — одна из самых пугающих сцен во всем нашем «страшном» кино. Артхаус, смешавший в ядреном коктейле первобытный ужас с не менее пугающей темой женского одиночества.

Мать уединилась от мира в сельской глуши, и кажется, что в компетенции ее ненависти весь существующий мужской пол. Дочь приезжает к матери из города, не скрывая намерения просить денег, с младенцем, брошенная мужем. Забрав пустившуюся в отрыв мать с дискотеки, ведет ее домой. Дальнейший их путь через мрачный лес, занимающий львиную долю хронометража, бросает в оторопь даже искушенного ужасами зрителя. Кажется, что просто идут и разговаривают, кажется — просто ночной лес вокруг…но вот Оно! Здесь лес реально пугает, конкретно ощущаешь по эту сторону экрана…

В долгом передвижении по лесу мать постоянно упоминает некое чудовище — подобие волка, достоверность которого дочь постоянно поднимает на смех. Но самое странное, что как зритель, ты будто чувствуешь присутствие этого сомнительного монстра; подобное искусство передавать страх зрителю доступно далеко не всем режиссерам. Из многочисленных разговоров матери и дочери становится понятно, что обе живут в глубокой обиде на мужской род. Настрой женщин таков, что не могут ни видеть, ни терпеть окружающих мужчин. В какой-то момент начинаешь думать, что своеобразный мысленный волк — почти необходимая метафора хищности мужского начала. Слишком уж множество смыслов, может быть даже чересчур много, вкладывает Германика в женские уста.

«Мысленный волк» — хоррор абсолютно нового формата. Это вам не прямолинейный Подгаевский, здесь ужас всецело подчинен внутреннему смыслу и выстраиваемой авторами логике повествования. Впервые, может быть, за всю историю Российского нового хоррора, Арабов и Германика делают нечто невозможное; создают произведение ужасов со структурой мыслящего лабиринта. В самом деле, смотрящий данное кино зритель будто впрямь стоит перед входом в многослойный лабиринт! Предлагаемый вариант монстра может быть реальным из плоти из крови, может быть плодом воображения обиженных женщин, образом мести мужскому роду. По какой из дорог не пойдешь, всё равно встретишь либо воображаемый, либо реальный образ непонятного Зверя. Недаром же Германика представляет эпизод в виде кошмара героини, где за ней гонится нарисованный волк в стилистике древнерусского лубка. И это при том, что позже образ воображаемого волка приобретет черты древнеегипетского бога мертвых Анубиса!

Не менее может напугать сцена вторжения воображаемого волка в дом героинь, где шумовыми эффектами и скрипами половиц достигнуто в экзистенции ужаса гораздо больше, чем в поточных российских хоррорах. Прежде никогда не любящий творчество Германики, я начал понимать после «Мысленного волка», что создать что-то стоящее в страшном жанре дано исключительно избранным. И верно Валерия из их числа. Бесконечно жаль, что закрылся предыдущий хоррор-проект Германики «Оле-Лукойе» по сказке Андерсена.

Но вернемся к фильму. Право не знаю, правильно ли поступили авторы, явив в одном из эпизодов на пару минут конкретный образ мысленного волка? Возможно нужно было так и оставить его присутствие за кадром. Появившись всего на пару экранных мгновений, нарисованное грубой компьютерной графикой в стиле западных ужастиков категории «Б», чудовище в виде египетского бога Анубиса здесь конечно разочаровывает. Но с другой стороны — авторам виднее, возможно так и было задумано. Так же непонятна сцена в начале фильма, когда покойника откапывают, далее оставляют в доме, и с ним происходит обратный процесс от смерти к жизни. С последующими событиями фильма эта сцена никак не связана, очередная загадка художественного лабиринта.

«Мысленного волка», как хорошую загадочную книгу, можно прочесть по всякому; феминистская драма, умный хоррор, метафора, притча о перерождении человечества… Но как бы там не было, впервые мы получили фильм в данном жанре, лишенный набившей оскомину прямолинейности сюжета. Плохо это или хорошо — судить зрителю, но «Мысленный волк» безусловно та картина, которую стоит посмотреть и сделать собственные выводы.

Валерия Гай Германика (урожденная Дудинская), выпустила новый фильм. Ровно через 10 лет после своей лучшей работы - «Все умрут, а я останусь» - вышел «Мысленный волк». «Мысленный волк» - малобюджетный нестрашный хоррор, который очень хочет казаться умным артхаусом. Дочь приезжает в тайгу к матери, находит мать на сельской дискотеке, забирает её и с ребёнком за плечами они идут домой через тёмный лес. Попытка сделать фильм-притчу, фильм «со смыслом»: но получилась дешевая пугалка. Пугало в фильме - это волк, его даже показывают один раз, но лучше бы этого не делали: компьютерная графика настолько дешевая, что буквально кричит: «верните меня в мой 2000-й год». Смысла в фильме не больше, чем в беспомощных накладных ресницах Высоцкой. Эмпатии к героям в фильме не испытываешь: «дочь» ведёт себя как психопатка, «мать» ведёт себя как деградирующая шлюха. Странный ребёнок «Васенька» оказывается девочкой Асей - как мы узнаём из титров. В этом фильме вообще всё понарошку: девочка Ася притворяется мальчиком Васей; Дудинская-Германика притворяется режиссёром; ведущая кулинарного шоу притворяется актрисой. Самое хорошее в этом фильме - что длится всего час, и вытерпеть это можно... но вот нужно ли?

2 из 10

Сажусь писать, и хочется от “дороги” — лежащего в вне идущего — перейти постепенно к “пути” — его определяющему, воплощенному в нём.

С экрана кинотеатра, с книжных страниц и с уст родительских — отовсюду сызмальства впитываю страшные сказки о серых волках и домовых, истории о муках, совершенных или несовершенных поступках, об ужасе попасть в обстоятельства, в которых такие поступки представится возможность совершить или не совершить, об экзистенциальной драме закрывшего глаза — ладонями — человека. Это контекст пишущего.

Обдумываемый фильм повествует о семье: матери, дочери и внуке. Они, пробираясь по тёмному-тёмному лесу, направляются домой. Дорога, выраженная направлением, отсутсвует. Есть только темнота, разговоры и знание матери — куда и как идти. Она живет здесь достаточно долго и знает каждую кочку, — подскажет верную дорогу, научит осторожности и поведает материнскую историю о чудовищном звере.

Но его не существует. Это вымышленный страх, цель его — сохранность. Сама же возможность появления его более весома: в темноте он сковывает душу, в жилах стынет кровь, и волк из детских сказок оборачивается неизгоняемым демоном неизведанного мира, не предоставляющего ни малейшего шанса почувствовать человеческую радость.

Демон воет в ночи, пошатывая стены дома, но отступает — исчезает, когда в нем больше нет необходимости — страх теперь испытывать невозможно.

Пройденные дороги — складываются в путь. Пройденный путь — определяет суть. Не сгинув в темноте, избавившись от мысленного волка, встретив утро, героини продолжают каждая свой путь. Только может статься, что волк не исчез, — изменился в форме и сути: теперь он есть испепеляющая мука отчаяния, переставшая быть воплощенным страхом.

Новый фильм Германики ждали больше четырех лет, и что в итоге? Беспомощная во всех отношениях картина, к счастью длящаяся час, а не два (единственное ее достоинство). Попытка режиссера снять в жанре притчи, в котором она никогда не работала, отдавая предпочтение жесткой социалке, обернулась фиаско. Не помог даже лучший сценарист России – Юрий Арабов, вроде бы мастер многофигурных символических работ для Сокурова. Однако, его сценарии для других режиссеров кажутся слишком абстрактными, лишенными всякой конкретики (даже «Юрьев день», не говоря уже об «Орлеане»).

Таким образом, Германика сделала все, чтобы после воцерковления откреститься от своих ранних работ – теперь у нее даже нет мата (и слава Богу), полностью сменив режиссерское амплуа. Перед нами – очередной «Маяк»: туча символов и ноль конкретики и контекста. Кто эти женщины, откуда они, почему идут домой всю ночь чрез лес, чем они занимаются? Все это вопросы без ответов, которые Германика посчитала, видимо, слишком банальными для себя. Единственное, на что стоит посмотреть – неплохая игра Высоцкой, создающей убедительный образ безбожницы, эмансипэ и неоязычницы (да, такой винегрет), даже мало-мальский характер у нее есть. Все остальные – статисты, хотя режиссер и пыталась противопоставить мать и дочь, при том, что сторону традиции принимает дочь, а мать ее отрицает в угоду новым веяниям.

Но даже этот конфликт рахитичен, из него нельзя вынести проблемности, удерживающей зрительский взгляд. То, как режиссер интерпретировала понятие «мысленного волка», просто смешно: в православии – это всего лишь дурной помысел, всеиваемый в сознание человека бесами, и не более того, волком он назван, потому что расхищает доброе в душе. Германика же материализовала эту метафору, создав из глубокого образа страшилку. С одной стороны, понятно, как новоначальной, Германике страшно оттого, что перед ней разверзлась бездна ада ее сердца, глубина падения всякого грешника и ей кажется, что зло всесильно. Таково впечатление, которое вызывает фильм. Это все от недостатка аскетического опыта: если человек идет к Богу, то с годами церковной жизни сердце очищается, и страхи проходят.

«Мысленный волк» интересен как стенограмма души автора, который вдруг обнаружил, что помимо социальной жизни есть еще и духовная борьба между Богом и дьяволом в сердце человека, о чем писал еще Достоевский, а до него - все святые. Никаких иных причин смотреть этот фильм нет, все в нем сыро, слабо, не доработано, символы громоздятся один на другой без всякой связи и разъяснения, прям как у Энгера и Ходоровского, а теперь еще и у Эггерса. Все это свидетельствует о духовном неблагополучии Германики, ее растерянности перед раскрывшимися перед ней духовными безднами. Сама она, конечно, - на стороне дочери, а не матери: ей хочется ментальной устойчивости и покоя, но искушения не дают этому произойти.

Считаю, что примерно в таком же состоянии снимал Триер своего «Антихриста» - больную, насыщенную фобиями до отказа маловразумительную муть. Если ты понимаешь, что тебе так плохо, что ты не можешь сказать ничего внятного, тогда не говори, промолчи, зачем снимать фильм в таком состоянии? Лично я этого не понимаю. С другой стороны, Германика понимает, чтобы не получилось окончательной капитуляции перед злом и углубления в свои фобии, лучше снять фильм коротким. И за это можно сказать ей лишь большое спасибо, она не мучает зрителя полтора-два часа, это уже хорошо.

Конечно, найдутся те, кто отыщут в ленте глубинные смыслы… Но господа-синефилы, это ведь не Линч в самом деле! Лишь ему удается делать свой бред таким логичным и концентрированным, что без хорошего психоаналитика в нем не разберешься. Всем остальным, включая Триера и Германику, надо попридержать коней, не пытаясь быстро кроить символические картины без оглядки и проработки. Символизм должен отстояться, лишь тогда он бьет по голове, кроме того, в нем должна быть связь с какой-то материальной стороной жизни, в противном случае, это абстракция, а не символ. Да, «Мысленный волк» получился бредом новоначального, но, если Германика снимет новый фильм лишь через года четыре, будем надеяться, что ее мировоззрение и психика станут устойчивее и будут не столь зависимыми от фобий, как сейчас.

Как могла бы выглядеть пелевинская проза, пропущенная через христианскую оптику под социально-феминистическим углом? Примерно как новый полнометражный фильм Валерии Гай Германики, повествующий о том, как одной зимней ночью две женщины пробираются через русский лес и попадают в русский постмодернизм.

Мать (Юлия Высоцкая), дочь (Лиза Климова) и серьезный ребенок Васенька пытаются добраться до заметенного где-то в русской глубинке хутора, по пути перебрасываясь философскими изречениями о мирских судьбах и скрываясь от мысленного волка, некой сущности, присутствие которой мы будем ощущать до самого конца фильма. Мысленность (метафоричность, образность - сама Валерия говорила в каком-то из своих интервью о том, что хотела построить фильм, основываясь целиком на образах) волка позволяет зрителю увидеть в этой сущности что угодно: смерть (самое очевидное предчувствие, от которого героини пытаются спастись), жизнь (как воплощение чего-то, от чего мать пытается убежать, перебравшись из Петербурга в глухой хутор), страхи, грехи, Бог, пустота (как человеческая пропасть между матерью и дочерью). Трактовок можно подобрать бесчисленное множество, только вот ни одна из них не будет иметь значение, ведь в конце каждого неизбежно ждет его личный апокалипсис, который для одного - геенна огненная, а для другого - заметенный снегом русский хутор.

Фактурные пролог и эпилог, броские диалоги (которые, однако, находились на грани выпадания из общей органики фильма), фольклор, религия, эзотерика, смешение строчек Интернационала и Отче наш, отвратительная компьютерная графика (впрочем, выглядит даже иронически-удачно), зимние русские пейзажи, водка, секс и современная социальная рефлексия о женской судьбе создают максимально концентрированную постмодернистскую зарисовку, удачность которой оценить сложно. Можно только сказать, что это определенно стоит увидеть.

Валерия Гай Германика — до сих пор бунтующий подросток российского кино, хотя она уже известная более десяти лет. В этом году она родила нечто, что мне трудно облачить в слова. Но я попытаюсь. Рецензенты называли это и «православным хоррором», и притчей, и еще много чем, но тут важно восприятие.

В общем, неведомо куда в глухой лес к молодящейся и всей такой свободно дышащей матери (ее просто невообразимо играет Юлия Высоцкая) приезжает дочь с маленьким внуком. Она забирает мать непосредственно с дискотеки (где окружающие не особо даже замечают разницу между матерью и дочерью) и в потемках бредут на далекий хутор, где живет мать.

Их дорога, впрочем, будет не без приключений: где-то там в чаще притаился огромный не то волк, не то чуть ли не Анубис, не то, может, человек — нечто непонятное, а главное, не факт, что вообще существующее (именно поэтому кино и называется — мысленный — волк).

Фильм очень коротенький (и поэтому воспринимается как лаконичная темная сказочка), но очень нестандартный и непонятный, как на первый взгляд. Он делится на две части, и во второй они таки придут к своему домику. В который незамедлительно заглянут сначала архетипичный дровосек, а потом архетипичный охотник. Два мужчины (прям как в сказке про Красную шапочку) вряд ли будут какими-либо спасителями от волка — да и я не сказал бы, что волк, как в сказке, съест бабушку — бабушка здесь чуть ли не главная героиня и сама впору съесть волка. Ну или своими чарами натравить на него мужчин.

Трактований сему происходящему на экране много. Понятное дело, что здесь сильный религиозный подтекст. Более того, еще и феминистический. Донельзя русский, кстати, по своему духу — прямиком из тех пословиц, где некрасовская женщина в горящую избу войдёт и коня на скаку остановит. Она здесь и молоко умеет заговаривать, и неспроста так уехать из Петербурга в глушь, где иногда к ней в сарай могут наведываться мужики. У фильма блестящий сценарий: две не особо терпящие друг друга мать и дочь в диалогах открывают мириады деталей, например, цитаты вроде «постмодернистский нарратив нерелевантен по отношению к дискурсу современности».

Ах да, он даже заканчивается философски. Поезд из этой лесной глуши уедет как будто в огненный ад, намекая то ли на недавние пожары в России, то ли не политику, то ли… А в общем, у каждого здесь возникнут, разумеется, свои коннотации. И это, разумеется, очень интересно.

Давеча смотрел «Мысленного волка». Много думал.

Не смотрите, девки, «Мысленного волка».

Совершенно бессмысленная, напрочь пустая история, отчаянно косящая под русскую артхаусную школу. Даже показалось, что повеяло в какой-то момент чем-то вроде «Времени женщин», но только повеяло. Диалоги, множество диалогов двух главных героинь, заполняющие весь фильм, должны нести какие-то истины, быть какими-то философскими размышлениями, но только в представлении авторши с псевдонимом Валерия Гай Германика. Мне уже смешно. Правило «под вычурным псевдонимом создается только ересь» в действии.

Реплики оторваны друг от друга и от реальности, чрезвычайно сложно представить себе внутренний мир героинь, произносящих примерно следующее:

- Ты с кем сейчас живешь?
- Нас двое — я и мое одиночество.
- Не надо ляля, если мужики или любовники не могут прокормить семью, их отдают волкам.
- В Питере нет волков.
- Зато у нас есть.

Такое ощущение, что это, как минимум, два или три разных диалога, реплики из которых перемешали и расставили в случайном порядке. Можно перемешать еще раз, смысл не поменяется.

Сценарий писал человек с таким же бессмысленным псевдонимом, как у авторши кино, некий прославленный (по версии интернета) Юрий Арабов. Утверждают, что он постмодернист-авангардист, но, позвольте, я видел авангард и это точно не оно. Максимум, арьергард и начало обоза.

Итак, «Мысленный волк». По мнению интернетов, средневековый богословский термин, обозначающий внутреннее зло. Красиво. Загадочно.

Сюжет достаточно сложный, я бы даже употребил слово чрезмерный в плане действий, метаний, совершенно лишних, ни на что не играющих подробностей и слов, потому что как веревочке не виться, а по итогу пресная бесконфликтная ерунда получилась.

Сказать, что это хоть на полпальца нормальная русская драма — нет. Нет отношений между персонажами, не показаны родственные, да даже материнские чувства по отношению к маленькому ребенку, которого всюду таскают с собой как предмет.

Сказать, что вышло что-то философски декадансное — категорически нет. Герои ни против чего не протестуют, ни с чем не борются и не выдвигают/не олицетворяют никаких явных идей, ну, может, за исключением волка, символизирующего внутреннее зло. Пирамидхэд, заполняющий ту же нишу как бы говорит ему — эй, подержи мое пиво.

В лучшем случае вышел хоррор. Слабенький, убогонький хоррор, калечный и кастрированный, хоррорный только сценой кульминации, где не понять что ломится в дом. Анубис с чертями, стало быть, по крыше скачет.

Посыл всего этого так и остался в мутных чертогах затуманенного сознания авторши кина и автора сценария. Единственная нормальная сцена это сюр — похороны наоборот. Похороны персонажа, который никак не связан с остальными героями.

Как подсказывают интернеты, на пресс-конференции по поводу этого треша авторша отшучивалась, троллила и утверждала, что зрители все сами поймут. Еще говорила, что не хоррор. Ну мы так и поняли.

Общее впечатление: Всего 68 минут много ли это? И все ли показала нам Германика?

Для меня начало картины было выше всяких похвал, темный лес нагнетал свою особую атмосферу, поскрипывания веток, шум ветра, шепот двух испугавшихся женщин, я словно завороженная очутилась рядом. Мать (Юлия Высоцкая) и дочь (Елизавета Климова) с ребенком идут сквозь лесную чащу, по зимней дороге лишь тень луны освещает тропу. Во тьме, что только не померещится, а страх, поглотивший женщин, начинает рисовать безумные картины, кажется где-то рядом в поисках жертвы рыщет волк-оборотень. То ли зверь, то ли человек, то ли фантом…

Пока две особы шли в лесу было все хорошо, но как только они пришли домой, сразу меняется атмосфера. Постепенно понимаешь, что этот страх пропитал всю ленту, и все бы хорошо, да только кульминация смазана. Вечное ожидание, что сейчас что-то произойдет, так и проходит. Ничего толком не происходит, оставляя зрителя ни с чем, у разбитого корыта.

Самое главное что бросается в глаза — нелюбовь. Нелюбовь матери к дочери, не додала, не долюбила, это сказывается в дальнейшем на психику взрослой дочки, и она родив ребенка, не может уследить за ним, как полагается женщине. От сюда псих. проблемы, которые преследуют героиню Елизаветы Климовой.

Мать в лице Высоцкой имеет тяжелый характер, и забросив свой талант, она все таскается по дискотекам, выдавая себя за девчушку. Безответственность, циничность и одиночество. Дочь в лице Климовой просит о помощи, с ребенком, по хозяйству, чтобы мать оставила ребячество наконец. Обида, расстройство и боль. Но придет момент и покажут любовь между этими двумя женщинами, сближение, конечно, есть, но в целом топорно.

Но что меня смутило в фильме? Помимо такой явной темы, как проблема матери и дитя, есть религия, мистика, легенды и картина порою сильно проседает под гнетом сказочной дали. Кажется, что просто не знади куда что расставить, и проблема вовсе не в хронометраже, да пусть тут добавить даже 20, а то и 30 минут, вряд ли бы дело пошло вверх.

В итоге вышла этакая сборная солянка, оригинальная, конечно, но не нацеленная на что-то конкретное. Смущает повествование, диалоги, которые слегка корявенько выглядят. Но радует символизм, ведь мысленный волк не только образ, но и присутствует реальность. Мне больше нечего сказать…

5 из 10

- Как во тём, да во тёмном лесочке. Как во дрему, да во дремучем борочке. Жила-была бабушка, да без дедушки... То есть - одиночка. Да и не бабушка ещё вовсе, а стара молодушка... Наезжала ко старушечке у гости доченька... Умоляла её, да урезонивала... Ты пошто, ты пошто сердцем маешься? Стыд и срам пошто, позабыла ты?

Отвечала ей гладколицая, песню звонкую, заводила:

- Мы бедные овечки,
Никто нас не пасет.
Мы таем словно свечки,
Кто же нас спасет?!
Спасите несчастных овечек!
Ме-ме!

Две русские бабы, молодая и старая, в синяках от жизни. То ли она их изрядно потрепала, то ли они предъявляли завышенные требования и вот, как говорится, сидят у разбитого корыта (хотя нет, не сидят, скорее - бредут с ним). Где дед-рыбак? Что сеть забрасывал и ловил рыбу? Где пастух отец? Заботу проявлявший? Нет его. Где мужское начало плеча поддержки? А-у, а-у! Днём с огнём не сыщешь. А тут, к тому же ещё и ночь. Тёмная ночь. Со страхами миражей сумрачного леса, ревущая из-за кустов, в бездорожье слепоты пути, где сломать шею можно в два счёта. Или в промоину канавы завалиться - 'выколи глаз' здесь... Рубцы и шрамы отпитой одной и выпитой другой чашами услады. Дитё в заплечье и шалость распутства печатями клейма в отметине. И страхи-страхи-страхи. Оттого и столь продолжительна сцена 'прогулки' по девственной, явно не парковой зоне.

Цветочки луговые,
Мирные стада,
И мышки полевые
Снуют туда-сюда.
Не встретишь прелестней местечек.
Ме-ме!

Если у А. Тарковского в 'Сталкере' демонстрировалась мужская история с поиском птицы счастья, то здесь сугубо женская доля с движением 'к комнате'. И диалоги несут всю гамму переживаний мысленных конвульсий слабого пола. Земля не родит, дом обветшал, пол и стены ходят ходуном от неизвестного вне этого мирка. Какого волка внутри себя имеет каждый из нас в нынешний непростой век? Как задабривает? Чем кормит? Собой? Ему отдаётся всецело на 'ложе страсти'? И ублажает, и заигрывает. Тут день не день, и ночь не ночь. Пелена без лучей солнца даже в дневном свете.

Но на каждого 'Соловья разбойника'(читай - волка), как известно, есть свой мужик, а попросту, богатырь Илюшенька Муромец (кольчуга и меч булатный всегда в наличии, хотя и претерпели в веках 'модельные' изменения ). Выехал на коне ратном к Одихмантьеву сыну и перелобанил его, будь здоров!

«Тебе полно-тко свистать да по-соловьему,
Тебе полно-тко слезить да отцов-матерей,
Тебе полно-тко вдовить да жен молодыих.
Тебе полно-тко спущать сиротать малых детушек!'

И что Вы думаете? Освобождение земли Русской от супостата осчастливило несчастных? Дивы-девы повеселели? Стряхнули с плеч горе-печаль? Отблагодарили за спасение? Чарку полную поднесли удальцу? В землю-матушку, в ноженьки его 'поклонилися'? И как в русских народных сказках - 'Стали жить-поживать и добра наживать? Думаете таков конец? А Вы не спешите. Не спешите с выводами. Наш век иные 'концы' плетёт, тут Вам не Баяна рассказ, тут Юрий Арабов потешником- сказителем пророчествует. Оттого и туманность египетской мифологии с кладбищенским Богом на русской земле (а оно нам надо? Ихнее то? Своего мифотворчества - валом. Знай, осваивай, да неси в массы добрым словом). И свитки священного писания в уста 'ресницеокой' старухи дадены (пусть бы лучше 'Домострой' или Жития Святых озвучила. Всё пользы было больше...)

А финал, что же? Спросят в нетерпении. А что финал, вот он -

Наш паровоз, вперед лети!
В Коммуне остановка,
Иного нет у нас пути,
В руках у нас винтовка...

...ну, и так далее (там больно текст интересный в преломлении, есть желание, посмотрите сами)

А попросту, поминая Екклезиаста: Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового...

Так чем же резюмировать сие творение?.. и кино не кино. И... сказка не сказка. Ни уму, ни сердцу

3 из 10