Рецензии

Честно сказать, увидев такое сочетание жанров как: драма, комедия, криминал и ужасы, я насторожился, ведь, как правило, при такой смеси очень тяжело сохранить повествовательную нить. Кроме того, всё это сделано на 'французской кухне', а это ещё больше доказывает, что 'блюдо' может оказаться далеко не для всех. Но, мой друг, которому я говорю за этот фильм - 'спасибо', убедил меня всё-таки посмотреть данную картину, объясняя это словами: ' я долго её не забуду'. Собственно, это и стало окончательной причиной в моём решении и, забегая вперёд, скажу, что я солидарен с его словами.

Теперь поговорим немного о самом фильме. Во-первых, надо сказать, что смотрится он довольно просто, невзирая на то, что в нём активно используется, как минимум, один персонаж с нездоровой психикой. Другими словами, это кино, в котором главное внимание приковано к сумасшедшему антигерою, хоть и антагонистов у него по ходу фильма не было, но всё же, это очевидно, если, конечно, вы не какой-нибудь маньяк. Во-вторых, то о чём я переживал, а именно потеря повествовательной нити - в итоге не оправдалось. А точнее, я в этом просто не увидел нужды. Это лишь история человека, в которой показано, что он хочет делать, почему и какова его конечная цель. Единственное, в сценарии не изложили из-за чего вдруг у него появился мотив добиться цели, которую он преследовал и что этому предшествовало, но, видимо, это и неважно. Собственно, наверное, это и делает фильм довольно осваиваемым при просмотре, так как он не затянут и начинается сразу. Также стоит отметить игру Жана Дюжардена, которая не только заманивает, но ещё и придаёт нужную атмосферность фильму. Честно скажу, я смотрел не все фильмы с этим актёром, но есть ощущение, что похожих ролей было у него немного, если вообще были. На мой взгляд, этот образ не менее блестяще отработал бы Хоакин Феникс, чьи 'тараканы в голове' органично передаются его персонажам, но, повторюсь, месье Дюжарден и сам справился отлично. Он чётко раскрыл своего героя, совместив в нём пугающе-нездоровый блеск в глазах, юмор и даже определённый шарм. Всё-таки, куда без него французу?

Итог - получилась довольно смотрибельная киношка, напоминающая 'Дом который построил Джек', но только короче по хронометражу и менее психозная. Есть шикарный актёр, его соответствующая игра, а также нестандартная история с ещё более нестандартными мотивами. При просмотре интересно знать, чем всё закончится, но, главное, не ждите от фильма чего-то умопомрачительного, ведь, повторюсь, это просто история про человека и его воспалённый разум, который очень умело изобразил Жан Дюжарден. Был бы вместо него условный Павел Деревянко, кино получилось бы ниже среднего. А так - зелёная рецензия.

6 из 10

Непростая комедия с ярким забавно-психотичным персонажем, который позволяет прочувствовать абсурдность многих человеческих желаний. Гротескный фильм о презренном отношении к чужой отклоняющей от нормы мечте, которая на самом деле не хуже твоей. В чём разница между психом и обычным человеке? Только в отношениях между ними с обществом нормы и рациональности. В целом, кино подходит для тех, кто пересытился шаблонным восприятием мира, которым подходит возможность увидеть нечто большее, чем предполагается после просмотра, так насыщайтесь этим иллюзорным миром, не старайтесь его судить, наслаждайтесь, а не критикуйте

Нет, это история не про придурка. У придурков не бывает жён, хороших машин, солидных счетов, и вообще они не так выглядят. Это шизофреник. И это понятно с первых минут фильма, когда немолодой респектабельный мужчина пытается смыть куртку в унитаз. Мы видим старт серьёзной болезни с плохим прогнозом. Скоро он начинает слышать голоса, и ожидаемые события случаются. Однако если вы подумали, что это история про шизофреника, то опять не угадали.

А ведь и гадать не надо. Про кого снял фильм французский режиссёр Квентин Дюпьё, будет им сказано открыто - в самом фильме. Диву даюсь, что критики этого не заметили. «Оленья кожа» - это злобная инсинуация Бютьё, рассказывающая, как пустоголовый графоман, грубо говоря, олень Тарантино стал культовым кинорежиссером. Для этого было нужно: безумие, снимающая всё подряд камера, море крови и такая же безумная женщина. Ах да, чуть не забыла, еще фокус с монтажом. Это уж чёрный завистник Бютьё сам объяснил, не удержался. Оленья шкура, все эти замшевые шмотки: куртка, штаны, сапоги, перчатки — это растущая Репутация — то, что и делает нашего оленя Оленем. А история с мальчиком, как вы можете догадаться, - это тлетворное оленье влияние на подрастающее поколение, которому честный Робин Гуд, наш Квентин Дюпьё даёт в итоге заслуженную оценку. Вот так, нашелся на «наше всё» в американском кино настоящий француз, сумевший назвать вещи своими именами. Браво обоим!

Но Бютьё, обнажив обществу всю фальшь статусного положения своего героя, сам не смог преодолеть планку благородного кино — будучи графоманом сам, он прокололся на хронометраже. Историю про шизофреника нельзя растягивать, большая психиатрия бьёт комедию. Историю про оленя можно было уложить в двадцатиминутную короткометражку. По крайней мере простодушный зритель, когда всё понятно и не так уже смешно, не боролся бы с желанием перемотать фильм вперед, чтобы посмотреть, чем дело кончится. А концовка как раз очень приличная и стоит нескольких дополнительных баллов.

Бютьё увлёкся, что понятно и простительно. Для оленя короткометражки бы хватило, но для Тарантино — всё-таки нет. Этот непреодолимый парадокс, однако, и раскрывает нам экзистенциальную суть противостояния Дюпьё и Тарантино: нельзя разоблачить графомана, не став графоманом.

А поскольку графомания в кино давно обрела статус самостоятельного жанра имени Квентина Тарантино, то смело могу считать данный фильм отличным его представителем.

8 из 10

Если вы также, как и я, до сих пор находитесь под впечатлением от фильма про покрышку-убийцу, если также беззвучно складываете рот в вопрос 'Какого черта?', значит вам также, как и мне, требуется кино-реабилитация. И реабилитироваться мы будем гомеопатическим способом. То есть лечить подобное подобным, но со значительно меньшей концентрацией треша и угара. Но все также методом режиссера Квентина Дюпьё.

И в этот раз товарищ Квентин принес нам лекарство 'Оленья кожа'. И это самое реалистичное повествование нашего французского друга: нет тут одержимых жаждой мести автомобильных шин или полицейских из самого эпицентра геенны огненной. Но тем не менее тоже весьма упоротое. И даже если вы не знаете ни режиссера, ни его предыдущих безумных шедевров, я все равно настоятельно рекомендую к просмотру данное кино.

Жил себе Жорж - мужик средних лет (Жан Дюжарден), возможно, не тужил. И приспичило ему приобрести куртку из оленьей кожи. Да такую, чтобы все ковбои Дикого Запада от зависти массово скончались. И купил ее у какого-то пожухшего старика (Альберт Дельпи) за совершенно неадекватные евро-деньги. А старик от увиденной суммы так расчувствовался, что в довесок еще презентовал мужику видеокамеру. Мол, пользуйся, мил человек, снимай кино про пастухов и прочую пастораль. Жена Жоржа тоже расчувствовалась и прямо по телефону послала его в те края, куда Макар телят не гонял (видимо, потому что куртки у него такой замечательной не было). А карту банковскую заблокировала. Ибо нефиг.

В расстроенных чувствах, в неизведанных эмоциях и в новой куртке отправился наш герой в ближайший захолустный городок. С какого-то перепугу прикинулся кинорежиссером и тут же незамедлительно начал протекать крышей. И было с чего: куртка его распрекрасная оказалась особой весьма прихотливой, а местами так и вовсе капризуля каких свет ни видывал. Мол хочу быть царицей морской, то есть единственной курткой на планете. А посему, мужик, исполняй. Да-да, именно так ему куртка и сказала. А он подумал и решил, что при таком раскладе он останется единственным парнем в куртке. Тоже весьма почетно.

К чести нашего героя хочу отметить, что он не только со всем трепетом отнесся к пожеланиям оленьей куртки, но и запечатлел все проводимые мероприятия на 'пленку' той самой презентованной камеры. Та еще шиза и угар. Учитывая, что курточный кавалер остался без гроша в кармане, то осуществлял он геноцид остальных курток и даже некоторых ветровок способом далеким от изящества и куртуазности. Что, однако, не помешало ему найти продюсера и монтажера для своего творения в лице барменши Дениз (Адель Энель).

По мере прохождения пути к точке невозврата наш 'кинопроизводитель' обретал и другие предметы одежды из оленьей кожи. Однако с ними он разговоров не разговаривал. А то ж какой гвалт и чепуха получились бы. А герою нашему еще кино снимать и очередных куртконосителей во славу искусства изничтожать, что в подобных условиях совсем неудобно.

Несмотря на фриковость и несерьезность сюжета, это фильм - камень в огород общества потребления. Камень доведенный до абсурда и гротеска, так, чтобы наверняка расплющить приспешников консюмеризма. Давайте посмеемся над Жоржем, влюбленного в свою куртку, которая не только объективно ужасна, но еще и не идет ему, да, и вообще, мала. Давайте осудим Дениз, которая прекрасно понимает, что дело, задуманное Жоржем отвратительно, но все равно всячески его подстрекает и даже спонсирует, как продавец, для которого вы в его даже самых убогих вещах просто боги стиля.

Скромное по меркам остального кинематографа время повествования (77 минут) – своего рода визитная карточка режиссера Квентина Дюпьё. И он как никто другой умеет использовать с умом каждую минуту хронометража, наполнив его смыслом (пусть и неочевидным), шутками (хоть и абсурдными), оригинальностью (да, весьма оригинальной).

Распрощавшись с женой, а вместе с тем и совместно нажитым, Жорж стремительно совершает дауншифтинг по социальной лестнице. Однако мысли его занимает в основном другое — проявившийся вдруг фетишизм к отнюдь не дешёвым вещам из оленьей замши.

Прекрасно чувствующий себя в качестве режиссёра Кентен Дюпьё не снижает накала придури. Однако в этот раз помимо заметной тяги к абсурдизму и разного слоя фрикам, замешано и прочее любопытное. Главный герой, потерявший видимо и работу вместе с женой, то ли изначально оказывается предрасположен, то ли становится впоследствии одержим вещами из оленьей кожи, и «стиль убийцы» (как он сам постоянно, цокая языком, проговаривает), в общем-то, ему идёт, ведь и сам он олень конченный. За примерами долго ходить не придётся. Абсолютно оторванный от реалий кекс, ведомый какими-то смешными позывами, выражающимися не только в упоении своей курткой, которая ему явно коротка, но и избавлении всего мира от прочих курток. Через это, с одной стороны, проглядывается экзистенциальный кризис буржуа, радикально избавляющегося от прежней смоделированной жизни, как герой Мэла Гибсона в фильме Джоди Фостер избавлялся от депрессивного самого себя через бобро-варежку. Жорж с радостью меняет со стилем одежды и стиль поведения, движимый одними инстинктами. С другой же, в истории естественным образом углядываются и зачатки эко-хоррора о хитром и мстительном олене, в виде шкуры мстящем за свой угнетаемый род, навязывая своему обладателю шизофренический крестовый поход. Помимо прочего, фильм Дюпьё может послужить и своеобразным источником вдохновения для киношников (исключая, конечно, кровавые подробности), потому как та лёгкость, с которой свихнувшийся Жорж заручается поддержкой в съёмках мнимого кино, вызывает одно умиление. Ох уж эти французы — свободное от рамок мышление.

7 из 10

Решили проверить перевод французского словца «le daim». Было написано, что лань и даже олень-самец. Вот оно как. Значит, «Оленья кожа» вполне подходящее название для, как мы любим, странного, причудливого и в разной мере безумного фильма не из Голливуда. У творения Квентина Дюпьё хватает плюсиков, которые ликвидируют какие-либо потенциальные минусики на корню. Пишут, что у этого режиссёра довольно занятная фильмография с интригующими проектами. Что ж, карантин на дворе, времени на ознакомление никто у нас не отнимет.

Mr. Oizo — Flat Beat

Оказывается, только вчера Квентину Дюпьё исполнилось 46 лет, да именно вчера мы умудрились впервые в жизни посмотреть «Оленья кожа», хотя кинцо в прокате побывало в августе прошлого года. Что ж, зато в день рождения режиссёра в каком-то Казахстане один чудотворец таки-увидел нечто действительно стоящее. Сюжет прост, как одна извилина в мозгах увидевшего перед собой голую женщину подростка. Мужик почему-то спятил, решил одеться во всё оленье, чётко занялся съёмками «пыточного порно» для курток, нашёл в захолустье продюсера и монтажёра.

Mr. Oizo — Solid

Нашёл удачно, поскольку в таком божественном уголке даже полисмена не нашлось, который бы попытался вставить колёса в палки начинающего Годара. Больший здоровый человеческий смех вызывает заветная мечта куртки из оленьей кожи с бахромой: стать единственной в мире курткой, да. Ещё и голосом Ильи Исаева. Умора! Что-с для этого требовалось? Собрать куртки всех горожан и уничтожить. А несогласных предать, мягко говоря, анафеме. Для той операции не требовались саспенс, скримеры, наезды. Достаточно было темени да нетто мачете.

Mr. Oizo — Cut Dick

С одной стороны, конечно, хочется знать, какой жизнью жил этот горе-творец похлеще Джимми Вайсо до сумасшествия, но какая разница, когда на экране происходит лютая дичь, вот втирать которую горазд любой уважающий себя увалень. Самое забавное, что в любом случае его делу придёт конец, и в самой концовке остаётся лишь воскликнуть «вот олень». Значит, если любить кино во всех смыслах, то чего только в голову не взбредёт сочинить и снять. Ещё вiт запомните, что не стоит ни легонько, ни сложновато обижать детишек. Аукнется так, даже не горюй!

Очередной фильм с героем в виде фильма приворожил 2019-ый год. На этот раз кино в кино превратил Кентен Дюпье, он же — музыкант Mr.Oizo, говорящий в общем-то и не про это, но выделяющий в этом дополнительный сюжет, придерживающий основной посыл картины.

Что будет, если кожаная куртка (из оленя, естественно) овладеет сознанием человека? Способны ли вещи управлять растерянным организмом, стремясь к собственной выгоде? Герой оскароносного Жана Дюжардена — Жорж — привлекательный и статусный мужчина, расставшийся женой и отъехавший в поисках себя во французскую глухомань. По дороге седовласый офранцуженный клуни приобретает куртку из стильной замши за восемь тысяч, явно не рублей, вдобавок получив видеокамеру, и отправляется жить в далёкий отель, наслаждаясь выгодной покупкой и своим внешним видом, к которому впоследствии необходимо будет добавить шляпу, ботинки, брюки, перчатки — в общем весь модельный ряд модного ковбоя наполеоновских территорий.

Куртка довольно под стать герою. У них даже есть общая мечта — чтобы больше никто курток не носил. И даже у видеокамеры есть мечта — ей требуется самолично снимать похождения Жоржа в стремлениях установить монополию одной-единственной куртки.

Хорошо, что у Дюпье есть возможность извращаться и ломать привычный ход вещей в том направлении, в котором его душа возжелает. Нет ничего удивительно в том, что куртка живёт и управляет Жоржем. Несомненно, любой из авторов в момент своего творчества доходил до идеи оживлять неоживляемое, составлять абсурдный порядок действий и довольствоваться своей непохожестью на сотни тысяч таких же человечков с такими же идеями. Нужно быть смелым и самодостаточным, чтобы перенести сей конструктор на экран, хотя бы даже для того, чтобы проверить, работает он или нет. Когда, в конце концов, Кентена Дюпье что-либо останавливало?

Всё ли дело в зависимости современного человека от вещей? В какой-то мере да, картина несомненно находится в этом поле и даже не акцентируя на этом внимание, подсознательно она всё равно декларирует низким мужским голосом о том, что вещи не могут управлять человеком. С другой стороны работа Дюпье выглядит как развлекательный шарж, зарисовка, миниатюра, переросшая свой хронометраж. Даже несмотря на менее, чем восьмидесятиминутный видеоряд, в какой-то момент чувствуешь, что история на экране зациклилась. В конце концов, у каждого из героев фильма своя мечта, одна-единственная. Приодеться, уничтожить да намонтировать. И двигаются они строго по направлению к ним.

Об упорстве фильм. Об упорстве и достижении целей.

18.11.2019

Рекурсивная форма подачи проваливает картину в абсолютную двусмысленность, многозначительная прогрессия которой, разворачивается в рамках основной метапары – «комичность» - «серьёзность». При этом, бинарность размывается, и комичное сливается с серьёзным в неразличимое, постоянно проваливающееся в себя самое единство. Главный виновник, который, тут же, вовсе и не главный – куртка в индейском стиле – может служить моделью структуры фильма, как бубен в шаманской космологии: замшевая кожа и её навыворот – есть двусмысленность, а бахрома и пряжки – её многозначность.

Парадоксальной картина становится в середине, когда мы узнаём начальный эпизод как фильм в фильме – двойственность, которая тут же сливается в неразличимое единство, где один фильм проваливается в другой, или где они проваливаются друг в друга. Рекурсивное взаимопроваливание структурирует действо, но лишает последнее приоритетного носителя, мы не знаем – какой фильм здесь «настоящий», какой внешний, а какой внутренний, какой из них серьёзный, а какой комичный. Равно как и с действующими фигурами, мы не знаем – Жорж ли является хозяином-носителем куртки, или куртка носителем Жоржа, или они носят друг друга.

Отсюда, срабатывают как минимум два эффекта – внутри/за-кадровая игра замещений и принципиальная невозможность игры в однозначную трактовку. Разумеется, эти эффекты также проваливаются друг в друга, чем ещё больше осложняют задачу линейного монтажа расшифровки. В случае игры замещений на поверхность всплывает один из самых забавных мотивов – внутри кадра закадровый фильм комично возмущается тем, что его не принимают всерьёз, путая с порнографией.

В сценке, где проститутка принимает Жоржа за порнорежиссёра, проговаривается закадровый фильм (он, как и куртка, в данном случае - вещь-в-себе) – почему, если в герои выбирается куртка, то фильм не может быть серьёзным? Зритель, принимающий комичную идиотию фильма, вдруг занимает место проститутки и сталкивается с возмущением метафильма по поводу такого приёма.

Дальше фильм ещё не раз оговориться о своих серьёзных намерениях в предельно несерьёзном тоне, внезапно проваливая зрителя внутрь кадра. Тактовая частота этих провалов всякий раз вышибает наблюдателя из седла, лишая его возможности обуздать действо и разместить в какой-нибудь понятной системе. Наблюдатель доводится до того состояния, при котором не находит вообще «разумным» что-либо размечать. Всё, что остаётся, так это продолжать упорно удерживать восприятие фильма как забавной идиотии, как бы он не соблазнял какими аллюзиями, отсылками и рекурсиями.

Слияние комичности и серьёзности заражает тех, кто решается по собственной воле, или по долгу службы рецензировать «Оленью кожу». Вынужденный и заведомо ошибочный выбор ряда однозначных трактовок толкает рецензентов переводить идиотию фильма в идиотию своего дискурса, что вызывает такой же серьёзно-комичный эффект. Без какого-то внутреннего протосмеха эти опусы невозможно читать. Именно оттого, что они не улавливают, или сознательно принимая сторону однозначности – жертвуют рекурсивными подобиями, в которые играет фильм.

В самом деле, учитывая всё вышесказанное, как можно вовлечься в подкинутое клише «мужчины среднего возраста», или «критики консьюмеризма», или «проблемы одиночества и неприметности», или что ещё хуже, как это проделывают в одном «достопочтенном» киножурнале – с неподкупной серьёзностью разворачивать аналитику мира анимичных вещей (в стиле спекулятивного реализма). Вот этим ошибочным с-путыванием и возмущался фильм в самом себе – замкнуть его в однозначности, всё равно, что окинуть взглядом проститутки и принять за порнографию. Если и допустить возможность где-то нарушенного единства комичности и серьёзности, в котором носитель вскрылся, так это именно здесь, в этой сцене.

Конечно, всё обнаруженное на поверхности есть, оно подкинуто, но тут же его и нет, оно случайно, подделано, провалено, оно не стопроцентно как куртка из оленьей кожи, настоящая Италия. Всё в этом фильме – игра взаимных кожазаменителей, подделок, подмен, обменов, обращений, проваливаний, и даже, если что-то очень старается выглядеть как пародия – оно есть пародия на пародию.

В этом смысле, особо примечательно, и что объединяет подавляющее большинство обзоров, так это отмеченная «экологичность», причём в безапелляционной тоне, кто-то даже втиснул словечко – «экохоррор». Это и понятно, поскольку мотив регрессии к натуральному подкинут на самую поверхность в качестве сквозного мотива, и именно потому он наиболее подделен.

Экология здесь антиэкологична, или экологична совсем не в том смысле, какой в это слово принято вкладывать. Так или иначе, но мотив скользит и очень скоро замещается. Захватываясь игрой подмен, герой ищет не кожу, а культ кожи, не натуральное, а культ натурального (при том – совершенно не ведая, что есть и почему натуральное), но даже этот культ его не удерживает, не волнует, потому как он быстро переключается на маниакальную одержимость «быть единственным парнем в куртке», не в куртке из натуральной кожи, а просто в куртке как таковой.

В пользу данной подмены говорит и оригинальное название фильма Le daim (Олень), из которого ясно, что дело не в коже, а в олене. Моделируется, и одновременно интерпретируется некая гоническая легенда о человеке-олене, как это делалось в классических трактатах по антропологии в типично французском стиле с его излюбленными темами дара, обмена, охоты, войны и трофеев.

Жорж попадает в инвариантный мир магии и ритуала, где он вынужден вступить с портье в отношения натурального обмена – отдать взамен ключей с брелком из лисьей лапки золотое кольцо. Взамен данного барменше отснятого материала получить ответный дар, потребовать клятвенного отказа от ношения курток, выходить на тропу войны, охотиться и скалипировать поверженных, снимая с них куртки-шкуры и прочее. Всему этому аккомпанируют индейская флейта с тревожными барабанами, и мелкие детали, типа амулета «ловец снов» в машине проститутки.

Возможно, эти палеонтологические задворки и есть тот суперноситель, который даёт о себе знать в любой цивилизационной точке. Именно эти – грубые, натуральные элементалии избираются на роль конституторов разыгравшейся идиотии, через их призму Дюпье преломляет двусмысленные игры о киногонии. Проявляется вопрос – а не безнадёжно ли архаичен кинематограф как таковой, как бы он не сублимировал свою ритуально-хищническую природу?

Аллюзивно «Олень» перекликается с «Убийством священного оленя» Лантимоса, а точнее, с тем греческим мифом, который бес-покоится в основе – двинуться вперёд можно только после ритуального убийства, запускающего историю. Любой созидатель оказывается в ситуации тяжёлого выбора (рок Агамемнона), потому как алтарь однозначности требует учредительной жертвы, первичного зверства, которого хотелось бы, но невозможно избежать, ибо без заклания произведение попросту не состоится.

Этот пат Дюпье и погружает в своё рекурсивное комично-серьёзное действо, отдавая предпочтение циклу, возможно понимая, что модель выхода (просто потому, что он «выход»), даже в безопасной пародийной манере будет таким же тотализирующим зверством однозначности. Картина не фильм, она в «стиле фильма», как Жорж – не убийца, а в «стиле убийцы».

Режиссер Квентин Дюпье снимает особенные фильмы. Они и страшные, и смешные. Сюрреалистичные и бытовые. Понятные и ни черта не понятные. В «Шине» человечеству мстила шина-убийца. В «Реальности» из брюха кабана доставали видеокассету с ключом к реальности. А в «Оленьей коже» герой покупает куртку. Обычную бежевую куртку из оленьей кожи. Красивую такую, с бахромой. Подумаешь!

Вот только покупает он ее на ВСЕ свои деньги, которые успел снять с карточки – остальное не дает снять жена – мы не видим ее в кадре, но, судя по их телефонному разговору, понимаем, что мужа домой она уже не ждет. Он едет в случайный городок, поселяется в случайном отеле. Случайно в его руках оказывается допотопная видеокамера. И это уже не комичная история про фетишиста. Это история про человека, в один прекрасный день просто слетевшего с катушек, и пустившего всю жизнь под откос. Ведь это так просто. Пугающе просто.

Нечто подобное происходило и с героем Майкла Дугласа в «С меня хватит», но там мы хотя бы понимали предысторию и остатки мотивации. У Жоржа - героя Жана Дюжардена (режиссер полностью перекроил фильм под этого оскароносного актера, перенеся действие во французское захолустье) что-то случилось в прошлом, но что – мы так и не узнаем. Зато мы видим его странное настоящее. Ведь кожаная куртка – это только начало. Как и положено безумцу, Жорж наделяет свое сокровище собственным альтер-эго, Куртка разговаривает с ним и нашептывает глупейший в мире план – избавиться от всех остальных курток, чтобы остаться Единственной и Неповторимой. И Жорж начинает этот план выполнять…

Тут фильм окончательно слетает с жанровых рельс, ставя прокатчиков в тупик: как рекламировать такое кино? Черная комедия? Слешер? Триллер? Так или иначе – готовьтесь к сценам в духе «Дома, который построил Джек» или «Золотой перчатки». Кстати, перчатки в фильме тоже появятся – естественно, из оленьей кожи. И штаны. И сапоги. И шляпа. Метафорически, герой почти превращается в оленя, только не так, как в «Лобстере», а по своей воле. Быть кем угодно, только не собой. А еще лучше – кинорежиссером.

Синефильство, достойное знаменитого американского тезки Квентина, придает фильму особый шарм. Ведь оставшись без денег, без жилья, без планов, но с камерой в руке, и прихватив с полки в магазине учебник по кинопроизводству, герой внезапно находит для себя фальшивую реальность, в которой умудряется убедить вторую странную героиню фильма – официантку Дениз, мечтающую о карьере монтажера. Ее трансформация в фильме не менее интересна, чем трансформация Жоржа – ведь если мы видим горе-владельца куртки уже готовым психопатом, то в начале фильма Дениз еще, если можно так выразиться, нормальна. Участие в «псевдодокументальном проекте» переводит ее из разряда обманутых дурочек в фигуру доминирующую – в какой-то момент уже именно она, а не Жорж, начинает руководить кинопроцессом, и это пугает не хуже, чем безумные поступки «режиссера».

Учитывая длительность фильма в 77 минут, финал настигнет вас в самый неожиданный момент – и только спустя некоторое время можно признать, что такая развязка является донельзя логичной в сплетении безумия, иррациональности и отчаяния.

А самое обескураживающее в фильме – и о чем никто так и не решится сказать бедняге Жоржу – так это то, что куртка ему мала.

8 из 10

'Оленья кожа', как и многие другие проекты режиссёра Квентина Дюпье, балансирует на грани жанров: это и сатира о кризисе средних лет, и осмысление 'вещизма', и захватывающий триллер с карикатурными сценами насилия. Примечательно, что 'Оленья кожа', сценарий которой написал сам режиссёр, был написан на английском языке, в расчёте на американского актёра. Но потом, увидев Жана Дюжардена в фильме 'Артист', Дюпье был так впечатлён, что переписал сценарий по-французски.

И правильно сделал. Актёру было невероятно сложно справится с такой многогранной и неоднозначной ролью, однако Жан сумел передать всё безумие максимально гармонично и правдоподобно для зрителя.

Отдельно следует отметить операторскую работу, за которой было просто приятно наблюдать. Искренне светлые тона очень интересно сочетались с поставленной атмосферой и положительным образом сказывались на каждую сцену. Не меньшую работу проделали и художники-постановщики, на плечи которых легла тяжкая задача продемонстрировать приятный уют в кадре.

Сюжетная линия развивается по собственной и верной дорожке. Ни на секунду она не отпускает от экрана и держит напряжение до самого конца. При этом абсолютно невозможно предугадать, что будет происходить в дальнейшем. Однако картина не лишена и юмора, только он свой и шутит далеко не по стандартам фильмов для массовой аудитории.

И ведь действительно, кинокартина является ярким представителем жанра арт-хаус и направлена на узкую аудиторию. Она может не понравится массовому зрителю своим характером повествования, а уж про людей, не переносящих жестокость (что тоже стало в своей степени элегантным) вообще говорить не приходится. Однако лично мне фильм 'Оленья кожа' очень понравился и я по праву считаю его одним из лучших в своём жанре.

10 из 10