Рецензии

...Серебро Господа моего...
Серебро Господа...
Серебро Господа моего...
Серебро Господа...

И 'Весна, лето, осень, зима… и снова весна' (2003) в корейских напевах Ким Ки Дука слышны, и колючесть недоверия 'Умница Уилл Хантинг' (1997) Гаса Ван Сента отзвуком в каждого из зрителей, и притчевый 'Остров' (2006) Павла Лунгина зигзагами пути обретения истины.

Преодоление себя - путь одних. Потакание себе - выбор других. Противостояние, оборотной стороной слабости натуры. 'Надо', против 'хочу'. Дух над бренной плотью. В гору, и превозмочь, но не по склону кубарем вниз. Стиснув зубы вперёд, а не слёзы отчаяния с жалостью к себе. Солёный пот ручьями вместо безделья праздности. Характер, через наковальню отречений вместо сгустков эмоциональных всплесков без всякого усердия. Эгоизм - это один. Эгоизм - это для себя. Эгоизм - это в себя. Эгоизм.

Мы рубим ступени, ни шагу назад,
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони, ты счастлив и нем,
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина ещё впереди.

Состязание с самим собой, самое сложное. Оно и самое трудное. Загнать, подчинить себе, заставить слушаться. Кого? Его. Своя второе я. Победить и возвыситься над ним. Овладеть ни на миг, ни на день и ни на час. Навсегда. И держать в узде. Словно слугу. Дурное, грязь, порок. Они так легко входят в нас. Едва приоткрывается створка двери и они уже здесь. Чего изволите? Чего хотите? Мы мигом, мы сию минуту. Нет проблем. И потакают, и манят, расставляя сети, и оглупляют. Незваные. Нежданные. Оглянулся, они уже у стола. Рассаживаются. Наливают, пьют, едят. А тебя потчуют. И мы уже не мы, в своём собственном доме. Мы не хозяева. Мы на посылках. Мы в их власти. Они над нами. Дурное. Грязь. Порок.

Так о чём же речь? Кто барышничает? Кто банк срывает?

Пытаясь спастись от героиновой зависимости реабилитационный курс намеревается пройти бедоносец цивилизованного рая. Альпийское высокогорье смирительной рубашкой после раскрепощённой равнинной жизни. Путь трудничества во искупление. Работа и молитва. Общинная жизнь среди себе подобных. Чудной, чуждый по устройству мир обители подавлением страстей. Укрощением приобретённой скверны. Сложна чистка собственного сосуда от накипи зловонной жижи. И каждый день поле брани с искушением незримого демона. Перестань. Оставь это. Брось мучить себя... А сигарет нет. А пивка или чего покрепче не глотнуть. Таблеток, порошка, не достать. И ломка тела до конвульсий. И закипающий разум до безумного нетерпения. Труха осыпающейся листвы вчерашнего дня. Быть или не быть? А может, действительно, 'дёрнуть' от сюда во весь опор...

Режиссёр предлагает зрителю тоску обречённости первых кадров. Тягучую серость однообразия, где лишь горные вершины, выглядят монументами стройности, совершенства. Драматический аспект сосредоточен внутри одного единственного лица и по первости создаётся впечатление, что драматургия в картине тупикова, пресна, без изыска. Аскетизм послушничества пробуждает недоверие к зримому. И лишь к середине картины понимаешь - эта несколько иная реальность. Тут всё ни так. Тут всё по другому. И как каждый из этих 'неслухов' преодолел себя, так и ты, должен сделать это. Тогда обретёшь в них друзей. И фильм станет ожившей историей.

Господь – просвещение моё и Спаситель мой: кого убоюсь? Господь – защитник жизни моей: от кого устрашусь?

...Не отврати лица Твоего от меня, и не уклонись во гневе от раба Твоего. Будь мне помощником, не отринь меня и не оставь меня, Боже, Спаситель мой.

7 из 10