Рецензии

Фильм венгерского режиссера Ласло Немеша, сочетающий спекулятивную тактику в рассмотрении одной из самых популярных тем социально-культурного дискурса 20-21-го веков с ориентацией на детерминанту визуальной составляющей в качестве основного инструмента удержания внимания зрителя. Дебютант в полнометражном формате Немеш, не смотря на недостаток опытных знаний, не испытал трудностей в определении текущих тенденций массового кинематографа и запросов массового зрителя, удовлетворив мнимые притязания последнего на знание исторического контекста и на осведомленность относительно псевдоавторского кино. Чему доказательством служат призы Канн, Оскар и ряд других, не имеющих уже довольно давно отношения к искусству, но весомых при торгах прокатчиков на кинорынке.

Заявленная фабула картины самоочевидно не только допускает, но и обязывает к осмыслению событий Второй Мировой в контексте гуманизма, использованию в структуре повествования логической схемы «от общего к частному» и максимально подробному портрету персонажа главного героя как одновременно и конкретного индивида, и Человека вообще – венгерский еврей, заключенный концентрационного лагеря Аушвиц, выполняя функции рядового Зондеркоммандо, решает похоронить подростка, казненного в ходе одного из многих массовых сеансов в газовой камере, по иудейским традициям (что в предлагаемых условиях, конечно же, безрассудно). Тем не менее, «Сын Саула» не только не перемещается в пространство смыслов, подразумеваемое сюжетным базисом априори, но и с каждой минутой хронометража теряет темп, увеличивая количество самоповторов и приходит к алогичному пессимистическому финалу, не достойному завершать произведение о Холокосте, нивелируя не просто ценность фильма, а оспаривая правомерность его создания.

Первые 15-ть минут «Сына Саула» превосходно выполняют задачу по созданию атмосферы реалий Третьего Рейха но, но не тех, что демонстрируют великолепие эстетики серых мундиров, а мрачного, безжалостного бытия одежд, маркированных желтыми звездами, розовыми, черными треугольниками и прочими атрибутами того типа социальной иерархии, в котором статус «человек» подходит не для всех. Благодаря разрешению 1.37:1 (современный зритель мог видеть близкое соотношение сторон в фильмографии у противоположного по стилю и манере, нежели Ласло Немеш, канадца Ксавье Долана). В фокусе находится исключительно главный герой Саул Аусландер, второй план здесь буквально является вторым и все происходящее находится вне интересов режиссера, сконцентрировавшего внимание на Сауле, максимизировавшего свойства технического подхода portrait-view, но не реализовавшего суть выбранного метода.

Именно увлеченность формальной составляющей кинематографии, лишает «Сына Саула» той ценности и драматургической высоты, на которые претендует Немеш, заявляя темой эпоху Второй Мировой. Желто-зеленые оттенки и насыщенные тени, тщательная работа команды производственного дизайна и старательная игра Газы Рерига (для которого «Сын Саула» первое появление на большом экране) неоспоримы в подлинности и адекватности сюжету, но спустя первую треть картины, portrait-view начинает раздражать, так как кроме визуального новаторства постановщик не предлагает ни сносной драматургии, ни необходимых метафор, превращая ленту в прямолинейный квест главного героя, задачами которого выступают нахождение среди узников Аушвица раввина и последующее ритуальное погребение тела подростка, которого Саул полагает сыном.

Критерий и необходимые составляющие успеха картин условного сегмента 2WW установлены Стивеном Спилбергом, конвертировавшим эпические сражения, ужасы Холокоста и страдания гражданского населения всех стран-участников в гуманистическую оду, не позволяющую никакой буквальности, и закреплены Романом Полански, использующим в «Пианисте» кинолексику пусть менее высокопарную, чем постановщик «Братьев по оружию», но оттого не теряющую способности непрямолинейной дискуссии со зрителем. «Сын Саула» же презирает негласные законы жанра, используя вербальную составляющую не для раскрытия основной мысли повествования, а в качестве перебивки и заполнения экранного времени (и мультиязычное многоголосие из венгерского, немецкого, польского и пр. не способно замаскировать сей факт). Позиционируя героя как некий идеал стойкости, Немеш вместо художественного раскрытия характера, акцентирует решительный взгляд Саула исподлобья такое количество раз, что возникают вопросы насчет чувства меры постановщика и его отношения к зрителю, которого он полагает недалеким, не понимающим экранные символы с первого раза.

Драматургия поверхностна и топорна – повествование не развивается, напряжение не нарастает, невозможно отличить вступление от кульминации, так как последняя просто отсутствует, как и эволюция экранных отношений. Саул Аусландер разыскивает раввина на фоне умерщвления, кремации и прочих этапов плана по достижению расовой чистоты. Даже смыслообразующая прекрасная метафора «сын Саула» не артикулирована пристойным образом. Иными словами, Ласло Немеш и его партнер по написанию сценария Клара Ройер имели весьма многообещающий тезис о сохранении достоинства в условиях ада войны, но, к несчастью, полноценного сценария у них не получилось, да и программа минимум провалена, так как «сын Саула» для большой части аудитории останется исключительно титулом родственных отношений и не вызовет ассоциаций с философской антропологией, к примеру, мсье Густава из «Град Будапешт Отеля».

«Сын Саула» потенциально был в состоянии пополнить ряд выдающихся работ кинематографа, но при качественной визуализации, фильм проигрывает содержательной составляющей, не позволяя выйти за рамки прямолинейного нарратива, требуя назвать ленту «экшном», но не «драмой». К тому же, Ласло Немеш, видимо руководствуясь принципами своего учителя Бэлы Тарра, имеющего весьма сомнительную репутацию в качестве режиссера, завершает «Сына Саула» бессмысленной мистикой, что, без сомнения, формально «красиво» и будет высоко оценена зрителем, имеющим смутные представления о контексте и драматургии, а это, при отсутствии критического мышления, автоматически переводит произведение в разряд «шедевров».

И история Аусландера была бы шедевром, если бы ее поставил кто-то, понимающий разницу между знаком и значением. Немеш же различий не видит и грандиозные возможности истории не развивает, предпочитая ситуативное видение рассказа без целостных образов характеров и с нестройной композицией. Однако, любая критика «Сына Саула» заведомо будет восприниматься негативно и той частью публики, несведущей в кинематографе, принимающей за показатель качества поп-награды, и теми, кто полагает, что беспристрастный взгляд на кинокартину, локализованную во временном периоде Второй Мировой, не имеет права на существование как таковой, даже если режиссер нагло эксплуатирует значимость тематического блока, снимая посредственный фильм.

Если вы искренне полагаете, что для определения фильма как качественного продукта кинематографии достаточным основанием является получение призов и наград, и одновременно с этим вы не читали, не изучали первоисточников и не видели глубокомысленных картин, репрезентирующих события 2WW в аксиологической плоскости, то «Сын Саула» покажется вам бесспорным «произведением искусства». На деле же это проходной фильм, пусть и с оригинальной визуализацией, и вызывающим симпатию центральным персонажем. Как пособие по операторскому делу «Сын Саула» подходит как нельзя лучше, как элемент методических конспектов по воспитанию нравов, впрочем тоже, но только для учеников средней школы, ведь с взрослением и становлением личности в мышлении появляется новая операция в виде рефлексии, а Немеш просто жалеет конкретного Саула Аусландера, но пока не способен предложить диалог на столь высоком уровне и сделать Саула действительно близким для аудитории не посредством крупных планов, а используя материю иного толка.

«Сын Саула» - это, пожалуй, самый успешный режиссерский дебют нашего времени. Гран-при в Каннах, награда Фипресси, Оскар за лучший фильм на иностранном языке, Золотой глобус и целая гора других престижных кинопремий. Простые зрители также оценили картину очень хорошо - 84% положительных оценок (audience score) на портале Rotten tomatoes. И вся эта честь и хвала досталась венгру Ласло Немешу (дебютанту в большом кино) далеко не зря.

Начать стоит с того, что это вовсе не очередной 'просто хороший фильм', который вызывает лёгкий восторг, а потом частично вылетает из памяти, не оставляя после себя никакого культурного и художественного влияния. Наоборот, картина Немеша имеет все шансы войти в историю кино из-за своего необыкновенного мрачного стиля, особо жуткой атмосферы, художественности высокого уровня, ну и конечно же того факта (задумка режиссёра, посыл фильма как доказательства), что картина является чуть ли не памятником гуманизму и самопожертвованию.

Описание: Аушвиц, 1944 год. Невольным соучастником непрерывного ужаса холокоста становится венгерский заключенный Саул Ауслэндер. В составе зондеркоманды одного из крематориев он занимается сожжением мертвых тел. Он также провожает евреев в газовые камеры. Однажды Саул среди груды трупов узнает своего сына. Посреди нечеловеческого кошмара Саул решается на отчаянный шаг — спасти тело от сожжения. Он хочет устроить достойные похороны и с этой целью ищет раввина, который смог бы провести службу. Тем временем среди зондеркоманды проходит слух, что скоро их должны ликвидировать. Не желая мириться с подобной кончиной, заключенные решаются устроить бунт и уничтожить крематорий.

В кинематографе уже давно не было такого персонажа и примерного героя, как Саул Ауслэндер. Человек, готовый рисковать собой ради хоть и уже не живого, но зато светлого и безгрешного мальчика. Сын ли это Саула? Вряд ли. Но зрителя может поразить целеустремленность главного героя, ярое желание похоронить ребёнка по еврейскому обычаю, в нормальных человеческих условиях. С другой стороны, он сосредоточен только на спасении тела. Его, увы, не волнует план побега и он становится уязвимым. За воплощение такого шикарного образа в реальность нужно поблагодарить исполнителя главной роли - Гёзу Рёрига. Да простит меня великолепный Майкл Фассбендер, но Рёриг однозначно лучший актёр 2015 года. Одной только игрой взглядом он может произвести на вас впечатление выдающегося артиста.

С самого начала мы следуем за Саулом и ни на секунду его не покинем до конца фильма. Подобно стилю братьев Дарденн и Гаса Ван Сента, камера движется за главным героем (план со спины) иногда направляясь на лица крупным планом. Удивительная игра со светом, бликами, фокусацией, силуэтами и движением камеры. Формат кадра достаточно 'узковатый' для большого авторского кино, что даёт ощущение, как будто тебя давят и сжимают. Такой прием усиливает эффект погружения в картину.

Режиссер и оператор выработали четкий художественный почерк, созданный с помощью ярких и великолепно взаимодействующих друг с другом элементами. На мой взгляд, повторить подобное - очень сложно, но в будущем этот стиль окажет влияние на новое поколение кинематографистов, можно в этом и не сомневаться.

Ласло Немеш, подобно многим великим мастерам от мира кино, уделил своё внимание на качество постановки, проработку атмосферы, создания деталей и взаимодействие с другими членами съёмочной группы, для того, чтобы конечный результат поразил зрителя, что бы каждый 'пунктик' был выполнен так как надо. Удивительно, но молодой режиссер, дебютант в большом кино, способен потягаться с некоторыми классиками.

Фильм заставляет задуматься о сути человеческого самопожертвования, о сути внутренней человечности в целом. Более того, тематика холокоста остаётся актуальной, выходя за рамки времени, что вызывает достаточно шокирующее и жуткое впечатление, вкупе с обидой и стремлением хоть что то изменить. Рассказывать про смысл, посыл фильма - бессмысленно, так как для каждого зрителя должен быть свой личный experience и собственные выводы.

Почему такая маленькая рецензия? Проблема в том, что про 'Сына Саула' очень сложно говорить (но сказать есть что) и не очень то приятно вспоминать. Картина очень страшная. Аналогов страшнее и печальней её в кино XXI века очень трудно найти. Давящая атмосфера, очень неприятные сцены, крики, стоны, боль и трагический концепт. Невольно начинаешь проводить параллели с нашим отечественным легендарным шедевром Элема Климова 'Иди и смотри', которым от части вдохновлялся Немеш. После просмотра ты вдавливаешься в кресло и чувствуешь опустошение, которое нельзя ни с чем сравнить.

'Сын Саула' - это тот фильм, от которого невозможно получить приятные эмоции, но тем не менее это тот фильм, который необходимо посмотреть, хотя бы потому что после просмотра вы более чем обогатитесь. Masterpiece.

Аплодисменты стоя Ласло Немешу.

Освенцим, октябрь 1944 года. Саул Аусландер (или, если читать имя согласно правилам венгерского языка, Шаул), венгр из Ужгорода, работает в зондеркоманде. Он еврей, как и его капо (начальник команды), и выполняет каждый божий день работу, от которой у самих немцев в концлагере не выдерживали нервы. Члены зондеркоманды сопровождали новоприбывших заключённых в газовую камеру ('Поторопитесь, вас ждёт чай после душа и дезинфекции!»), обрабатывали и уничтожали трупы. Саул занимался тем, что под приглушённые крики из закрытой комнаты срывал с вешалок одежду, забирал всё, что имело хоть какую-то ценность, а потом увозил тела прочь. Он работал в дневную смену, была и ночная. Были отряды, которые работали в крематории или ссыпали прах лопатами в Вислу. Были люди, которые загоняли пленников в ямы, потому что печи не справлялись. У каждого была своя функция на этой фабрике смерти.

Такую работу не выбирают, она сама находила тех, кто отдавал ей остатки своей воли и своей жизни. Неудивительно, что многие служащие бросались в камеры и кончали жизнь самоубийством. Впрочем, зондеркоманды долго не работали в одном составе — 2—3 месяца от силы. Пусть даже и в условиях, которые заметно отличались от остальных (в лучшую сторону, конечно).

В один прекрасный день Саул, став свидетелем смерти мальчика, внезапно подумает, что это был его сын. И решает похоронить его по всем правилам. Но сначала в этом аду нужно найти раввина, в то время как зондеркоманда узнаёт о своём готовящемся уничтожении и отчаянно пытается организовать побег…

Как Ласло Немеш, режиссёр короткометражек, мог перейти к съёмках столь тяжёлого, в некотором смысле — самобытного, фильма?

В 2005 году Немеш был во Франции, где наткнулся на одну книжку, переведённую с идиша на французский. Подозреваю, что это были записки, или, если угодно, послания белорусско-литовского еврея из зондеркоманды Залмана Градовского, лидера группы Сопротивления; записки его и ещё нескольких евреев были спрятаны в тех ямах, в которых закапывали прах из крематориев. Книга произвела на Ласло Немеша столь неизгладимое впечатление, что однажды, сидя с Кларой Ройер за чашечкой кофе, решил, что они могут, нет — даже должны! — написать сценарий. И снять фильм.

Я была настроена на нечто, что можно было бы сравнить со «Списком Шиндлера» или «Жизнь прекрасна». Но это скорее ближе к фильму «Без судьбы» (снятого по полуавтобиографическому роману венгерского писателя Имре Кертеса, лауреата Нобелевской премии по литературе). Впрочем, оговорюсь — «Сына Саула» вообще сложно с чем-то сравнивать. Такого фильма о концлагерях ещё не было.

Саул в исполнении Гезы Рёрика, непрофессионального актёра, похож на человека, который скорее существует, чем на самом деле живёт — и это можно понять, при такой работе остаться человеком сложно. Он восхищает своей стойкостью, упрямством, порой приводит в недоумение своей логикой, но Боже, разве нужно искать логику в том, что делает отец ради похорон сына в Освенциме? Камера неотступно следует за ним и помогает вжиться, влиться во всё происходящее. Настолько, что после фильма я была как овощ, как выжатый лимон, без эмоций, лишь с тупой опустошённостью. Иначе не получается. Потому что то, что видишь глазами Саула и что для него — каждодневная рутина, для нас станет ещё одним доказательством того, что Освенцим — место проклятое, которое умалчивает сотни подобных историй и меняет людей без возврата к прошлым жизням.

А вокруг Саула есть и его сотоварищи по несчастью. Венгры, русские, поляки. Те, кто готов рискнуть всем. И выбраться. И пять минут отдохнуть. И идти дальше — к партизанам. Те, в ком ещё горит искорка жизни. Искра на пепелище…

Я не могу поставить 10 этому фильму. Мне вообще сложно его оценить. Немного тяжело было угнаться за скачущим оператором, толком не поняла, что за девушка на складе с чемоданами, лёгкое недоумение вызвал рыжеволосый мальчик в лесу (но тут трактовок, по признанию Клары Ройер, может быть несколько). Но я не рассматриваю это как какие-то ужасные недостатки. Если честно, я их толком-то и не вижу. Всё заслоняют эмоции и размышления, от которых не могу избавиться уже второй день. Размышления о Холокосте, о простых людях, у которых не было выбора, о превратностях судьбы, о том, что мы должны, обязаны помнить о подобных вещах.

Если получится, смотрите в оригинале с субтитрами. Правда, так гораздо лучше. Сильнее, наверное.

Оставь надежду, всяк сюда входящий (с) Данте

9 из 10

Похожий опыт мне довелось испытать однажды, читая «Искру жизни» Ремарка, лежа на пляже в Коктебеле. Погружаясь в мир обитателей концлагеря, периодически отрывая взгляд от страниц, как за глотком воздуха выныривая в окружающую реальность с вполне живыми, разной степени упитанности, загоревшими и бодрыми, ни о чем таком не думающими отдыхающими согражданами. Так и в этот раз из праздничной атмосферы фестивальной Одессы я и еще порядка пятисот добровольцев переместились в шокирующий мир адского конвейера для истребления евреев, к созданию которого нацисты подошли с истинно немецким педантизмом. И фильм, отображающий все этапы процесса от прибытия вагонов с людьми до сплавления пепла сожженных по реке, является в высшей мере убедительным напоминанием и предостережением о том, что может быть в кульминации действа, которое начинается с деления людей на сорта.

Картина начинается с объяснения того, что в концлагерях из числа евреев, приговоренных к уничтожению, формируются зондеркоманды, которые выполняют всю грязную работу. Это позволяет им получить отсрочку на несколько месяцев, по истечению которых, их постигает участь соплеменников. Только это отличает их от остальных да еще большой крест, небрежно намалеванный красной краской сзади на куртке. И неизвестно, что хуже погибнуть сразу, до последнего момента имея искру надежды на выживание, или став пособником преступления и понимая, что ожидает в конце, пройти через все круги ада.

В первые мгновения камера фиксирует размытое изображение, из которого возникает и остается уже практически до конца фильма лицо Саула Аусландера (Геза Рёриг), одного из членов зондеркоманды, оставляя все происходящие вокруг него ужасы нечеткими и смазанными, лишенными деталей, но не ставшими оттого менее пугающими, вкупе со звуками и видимыми деталями вызывающими приступы головокружения и тошноты. Вполне вероятно, что также срабатывал защитный механизм сознания главного героя, направляя большую часть времени его взгляд в никуда, чтобы избежать вида окружающей воистину адской реальности или опасности попадания в поле зрения одного из представителей «высшей расы», внимание которых не сулило ничего хорошего.

Не вдаваясь в лишние мрачные подробности, скажу лишь, что сюжет вращается вокруг попыток главного героя спасти тело мальчика, которого он считает своим сыном, и найти раввина для того, чтобы организовать традиционную погребальную церемонию. На первый взгляд эти его действия, особенно на фоне того, что в это время группа занимается документированием преступлений нацистов и подготовкой то ли к побегу, то ли к восстанию, кажутся не только бессмысленными, но и подвергающими смертельному риску живых людей. Возможно, это отчаянная попытка героя сохранить в себе остатки человечности. Окончательный вывод вы сможете сделать сами, если найдете в себе мужество на два часа погрузиться в кошмар, который был уготован миру еще в прошлом столетии и вероятность повторения которого, в тех или иных масштабах, существует и по сей день.

8 из 10