Рецензии

Фильм Владимира Венгерова богат на женские персонажи. Это мужских два: Анатолий Кузнецов в роли полковника в отставке Михаила Ивановича Нестерова, и Николай Рыбников в роли военкома Фёдора Фролова. А вот женских столько, что впору представлять главного героя сидящим в цветнике-малиннике. Даже совсем небольшие эпизодические роли выглядят яркими и запоминающимися. Сима, жена Нестерова. Повидимому, режиссёр специально выбрал для героини подобную причёску, чтобы подчеркнуть её 'форс', тем самым указывая на то, что именно является для Симы жизненным приоритетом. Иришка, сестра Серафимы. Татьяна Голодович буквально несколькими сценами сотворила запоминающийся образ этакой девушки-'паровоза', которая решает любые проблемы одним движением пальца. Лида, жена погибшего фронтового друга Нестерова. На мой взгляд, Светлане Крючковой досталось слишком мало экранного времени, чтобы продемонстрировать всю глубину своей героини, тем более, что сценарист Феликс Миронер несколько изменил акценты в повести Георгия Маркова 'Завещание', опустив кое-что из взаимоотношений Нестерова и Лиды.

Глаша, подруга главной героини, живущая на заимке. Очень яркая, самобытная, запоминающаяся роль Елены Драпеко. Не хочешь да вспомнишь её дебютную роль Лизы Бричкиной в исключительном фильме '...А зори здесь тихие' (1972). Между фильмами временной отрезок всего в 8 лет, поэтому в какой-то степени эпизод на болоте можно воспринимать как продолжение повествования Бориса Васильева. Совсем небольшой, но ёмкий эпизод у Ларисы Бурковой. Она крайне убедительно сыграла доярку Аграфену, первым делом поинтересовавшуюся у Нестерова: женат он или нет. В одном её вопросе уже заключён весь трагизм послевоенного 'безмужичья'. ('Бабий у нас колхоз. В деревне шестьдесят семь дворов, а вдов сорок семь... Полегли наши мужики почти все под Сталинградом...) И, наконец, главная героиня - Евдокия Трофимовна Перевалова в исполнении Натальи Егоровой. Молодая, цветущая женщина, прожившая со своим мужем менее суток: '...вечером в субботу 21 июня была свадьба. До рассвета гуляли. В двенадцать дня по-московски, а по нашему времени — в четыре пришла эта чёрная весть. В шесть повезли наших мужиков в военкомат. А до этого с Ваней мы были знакомы только три месяца.' И тоже после Сталинграда — вдова.

По фильму трудно угадать, в какой момент между Михаилом и Евдокией 'пробежала искра'. Может быть, она была не одна: взгляд, кивок, прикосновение и прочие почти эфемерные признаки душевного волнения. И уже после них: «И чего ж тебе не пожилось в городе? Чего ты приехал сюда? И не дурёха ли та, которая отказалась от тебя, лишилась такого счастья? Ты же еще парень, ты совсем молодой. Виски вот только у тебя чуть-чуть посеребрились. Тебе еще жить и жить... И уж не знаю, чьей ты станешь судьбой, а станешь. И не просто судьбой, а сокровищем, кладом», — думала Калинкина, вспоминая откровения Нестерова в ответ на её вопросы, заданные ещё в первый вечер их знакомства, и тайком вздыхая от каких-то тревожных и смутных предчувствий.' Главная прелесть фильма заключается в том, что он не бросает героев на распутье, оставляя зрителя в недоумении относительно их судьбы. Совсем нет. Намучившись, настрадавшись главные герои совершают именно те поступки, которых ждёт от них зритель. Ждёт и надеется, помня всю красивую лирическую историю в лесном антураже и под песенные переливы с задорными фейерверками частушек.

'Блиндажи той войны все травой заросли, год за годом затихли бои. Ни трава ни года эту землю спасли, а открытые раны твои. То полдень, то темень, то солнце, то вьюга, то ласточки, то вороньё. Две вечных дороги: любовь и разлука проходят сквозь сердце мое.' ('Блиндажи той войны' музыка И. Шварца слова Б. Окуджава)