Рецензии

Поначалу фильм ни чем не цепляет: действие развивается совершенно безобразно, блюдо подаётся холодным и сырым, но наверняка это часть плана (как моя рецензия). Диалоги и поступки персонажей реалистичны и не имеют никакой романтики, но за этим реализмом скрыт философский подтекст, что, в свою очередь, предаёт романтизма в рассуждения главного героя. Вот такой вот парадокс. Монолог ГГ в подтверждение моим словам.

Непросто так я упомянул монолог. Он прозвучал так, как врачи ставят диагноз пациенту с неизлечимой болезнью. Но это как посмотреть. Для кого-то 'рак' может прозвучать как гром среди ясного неба (по-сути, для большинства), а для кого-то (по-сути, для меньшинства), как облегчение. Вот и главный герой, получается, меньшинство. Ему плевать на людей, потому что им плевать на себя самим. Он не собирается оправдываться за свои поступки, потому что признаёт животное начало в каждом из нас и не хочет с ним бороться, потому что видит в этом честность с самим собой и природой. А все правила, что придумало общество дабы наказать его за поступки, которые им кажутся омерзительными, кажутся убогими и бессмысленными для него.

Смысл жизни перестал существовать. Есть только страсть, которая потеряла свойство молодого желания страсти. Тавтология.

Ну что же, а что на счет актёров? Жерар Депардье великолепен, отличное попадание в образ. Больше нечего сказать, могу лишь поблагодарить за внимание.

7 из 10

Освободив своим отъездом много места в Париже, тучный, упитанный и попросту огромный мсье Деверо прибывает в Нью-Йорк с деловым визитом. На родине у француза громадье планов: по инициативе супруги он собирается баллотироваться на пост президента. Помимо дел, без присмотра благоверной, Деверо по привычке намеревается пошалить на стороне. И вот уже в номере отеля, в теплой компании посвященных, разворачивается классическая оргия, в которой девушки, напитки, танцы и секс смешиваются в одно целое. Немолодому Деверо впору бы остановиться, но жадный ценитель женского тела не знает меры. На следующее утро роковое влечение к темнокожей горничной впоследствии оборачивается арестом с обвинением в изнасиловании.

Представитель европейской элиты в одночасье испытывает на своей шкуре все процедуры правосудия: камера-клетка, драгоценное право на телефонный звонок, личный обыск, снятие отпечатков, первое появление в суде, торг адвокатов по поводу выхода под залог и домашнего ареста. Единственный, но мощный козырь Деверо — его влиятельная жена Симона, которая, проклиная благоверного, все же не постоит за ценой при освобождении. Арест кажется мелочью по сравнению с выволочкой от супруги — эту сцену Симона устроит, сняв в Нью-Йорке временные апартаменты для домашнего ареста за кругленькую сумму.

Помнится, после скандала в Белом Доме с Клинтоном довелось слышать сентенцию о том, что американцы маются ерундой и, к примеру, во Франции чьи-либо походы налево не вызвали бы ни малейшего ажиотажа. Ведь каждый уважающий себя француз отношения с любовницей выстраивает не менее трепетно, чем с женой. Это не столько шутка, сколько праздная глупость. Точно также глупо требовать благочестия от сильных мира сего — они наделены всеми рычагами возможностей для того, чтобы их грешки не всплыли наружу. И все же периодически это всплывает — мсье Доминик Стросс-Кан подтвердит.

В «Нью-Йорке» каждая сцена выстроена для непредвзятого документального размышления. Жерар Депардье — это величина, более колоритной фигуры режиссер Абель Феррара не мог найти. Если прислушаться к себе, то возмущение и неприятие главного героя покажется поверхностным и лишним. Ведь этот буднично толстый, отталкивающе неряшливый и местами забавный Деверо отнюдь не монстр, хотя он сам себя так лукаво называет (герой вообще лукавит изрядно). Разжиревшему на денежных дрожжах старику далеко и до героя-любовника (насколько там его хватало в постели?), и до маньяка. Сексуальной тяге и смелости Деверо наверняка позавидуют его ровесники, его похождения больше вызваны тоской по уходящей жизни, чем какой-то болезнью. Его поведение на людях (расспросы дочери и его парня об их сексе, навязчивая болтовня с окружающими женщинами) — это, скорее, бравада и способ забыться. Аморальность Деверо буднична, она всего лишь напоминает о двуличии других, особенно людей из его круга. Он доволен, что может себе это позволить, он несчастен оттого, что всякий раз его разоблачает жена. Деверо лжет ей и будет лгать, в нем все предельно ясно, кроме двух нюансов. Первый: отказ (по крайней мере, словесный) становиться политиком, бороться за кресло президента. От такого не отказываются, особенно такие личности, как Деверо. Второе «непопадание» в образ — философские рассуждения о своей жизни и о судьбах мира. Они абсолютно неправдоподобны, такое он мог вешать разве что какому-нибудь наивному собеседнику. Вот финальный разговор с женщиной-прислугой — это Деверо и Депардье во всей красе. Ведь после всего случившегося — приключения в отеле, арест, огласка, выигранный суд и клятвенные оправдания перед женой — звучит тирада неисправимого блудника. В ней ясно кроется подтекст — детка, я тебя пока не трону, но это пока… В этом мире правы лишь те, кто не попадается. И заслуга мощного дуэта Феррара-Депардье в том, что они не пытались сделать кино чище, чем жизнь за пределами кинотеатров во всем мире.

В 2015г. у меня был период, когда я решил ознакомиться с фильмографией Жерара Депардье, а то стыдно признать, но кроме «Астерикс и Обеликс» и «102 далматинца» я его нигде не видел (и то в последнем фильме я даже не знал, что он там был). А ведь он ещё и наш гражданин. Фильмы «Виктор», «Распутин», «Лига мечты» мне понравились, а вот «Добро пожаловать в Нью-Йорк» нет.

Сюжет основан на истории бывшего министра финансов Франции Доминика Стросс-Кана, который когда-то в Нью-Йорке попал в сексуальный скандал, якобы он горничную изнасиловал, это оказалось фэйком, но Стросс-Кан лишился политической карьеры. Я даже не знаю, хороший это сюжет для фильма или нет.

Начинается фильм сценами оргий в нью-йоркском отеле, где герой Депардье совокупляется с проститутками. У меня смешанные чувства вызвали эти сцены: с одной стороны, они конечно тошнотворные, прямо как в «Калигуле» 1979г. и в этом плане искусно сделанные, но с другой, во время этих сцен видно, что Депардье даже штаны с себя не стягивает. Потом Депардье арестовывают и это показано и снято хорошо (хотя голый Депардье мне будет приходить в кошмарах вечно). Но потом, когда его освобождает жена и начинается какая-то катовасия.

Я люблю, когда в фильмах есть хорошие диалоги, которые слушать одно удовольствие, но в этом фильме это не диалоги, герои несут какую-то чушь, бессвязную и ни на что не проливающую свет.

- Ты её изнасиловал
- Я её не насиловал. Я только под… ей в рот

Вот что за тупизм? Это не одно и тоже? Или как герой Депардье говорит жене, что он помешан на сексе. Вот, правда, диалоги настолько тупые и бездарно написаны, где-то на уровне нашей «Мантикоры». Вот зачем вы выставили Стросс-Кана каким-то сексуальным извращенцем. Ведь его дело имело политический подтекст. И создатели могли про это снять классную историю, как главный герой переступил путь американцам, его подставляют в отеле, он борется за свою репутацию, алчные СМИ ведут против него травлю. Тогда вы бы показали в фильме и политические интриги и то как СМИ влияет на общественное сознание, как в «Исчезнувшей» и несчастного главного героя, который запутался в жизни.

Но в фильме ничего этого нет. Я не знаю, что хотели вообще показать создатели, здесь нет никаких политических интриг, осмысления жизни, какого-то мирового скандала, который даже постере лучше изображён, как закованного Депардье фотографируют журналисты. Я даже не помню конец фильма, какая была середина, потому что фильм такой скучный и нудный, что вызывает желание только выключить его. И ладно если бы режиссёр предлагал какую-то мораль и философию, но её нет.

1 из 10

«Чтобы понять все эти свинства, надо всего-навсего пресытиться. Притупление чувств ведет к разврату, а он требует немедленного удовлетворения прихоти.» де Сад

Все совершают ошибки. Такова жизнь. В 2011 году роковую ошибку совершил один из самых влиятельных политических деятелей Франции Доминик Стросс-Кан, вознамерившийся заняться оральным сексом с горничной из Нью-Йорка, которая, к несчастью для будущего кандидата в президенты, была еще и афроамериканкой. Спустя три года другую ошибку совершила мировая зрительская аудитория во главе с президентом Каннского кинофестиваля Жилем Жакобом, не разглядев ценности замечательного фильма Абеля Феррары «Добро пожаловать в Нью-Йорк», затерявшегося в тумане политической ангажированности.

Однако на ошибках учатся. Поэтому, не останавливаясь на поверхностном прочтении, и не доверяя расхожим, и в большинстве ложным домыслам, следует подвергнуть картину более детальному анализу и выявить ее смысловую органичность и стилистическую насыщенность. Ведь все это у нее действительно есть!

Рассматривая этот фильм, нельзя не упомянуть о другой картине Феррары, вышедшей в то же самое время и повествующей о жизни итальянского режиссера Пьера Паоло Пазолини. Ленты глубоко родственны между собой и в совокупности дают развернутую картину из переплетающихся тем секса, политики и судьбы. В первую очередь надо отметить экзистенциальное тождество героев, радикально отличных по социальным критериям, но близких в духовном смысле. Чисто формально между ними мало общего: Деверо (он же Стросс-Кан) явный ставленник «большой политики», борьбе с которой Пазолини посвятил свой зрелые годы, первый живет в мире грубой материи и беспощадного капитала, второй - обитатель хрупкой вселенной духа и творчества. Но в одном они безусловно сходятся. И тот, и другой существуют то ли под гнетом, то ли под покровительством всепожирающей, и в то же время окрыляющей сексуальной страсти, которая, косвенным образом и уравнивает их судьбы. Это «нездоровое» стремление давно переросло чисто телесные потребности и обратилось в некую «метафизическую необходимость», духовное таинство, ведомое лишь им одним. Именно в царстве плоти они находили то самое, недостающее божественное звено, замыкающее цепь человеческой экзистенции. Однако главная аналогия заключается даже не в этом, а в той каре, которую оба претерпевают. В объективном плане герои становятся жертвами неких теневых структур власти, настолько могущественных, что даже заимевших божественные атрибуты – незримых, непознаваемых, недосягаемых. Но в символическом аспекте их судьбы можно трактовать и как неизбежное возмездие за дерзновенную попытку отрастить крылья и улететь к своему личному солнцу.

Одной из главных причин неприятия фильма со стороны аудитории, является его абсолютная незаинтересованность и абстрагированность от зрителя. Феррары не предлагает никакой точки восприятия по отношению к происходящему. Картина не является ни бойопиком о нелегкой судьбе личности героя, одинокой в своей девиантности, ни политическим памфлетом, ни критико-социальным манифестом, ни экзистенциальной драмой. Режиссер старается репрезентировать ситуацию как «вещь в себе», но при этом еще и наделив ее крайней амбивалентностью. Феррара не оставляет для публики никаких ориентиров, но напротив, словно направляет ее во все стороны одновременно. Деверо в один момент предстает потерявшим человеческий облик зверем, в другой - тонко чувствующим ухажером и любящим отцом, а в третий – одиноким мыслителем, идеалистом, то ли отвергнутым, то ли сбежавшим от человечества. Но в глубине души есть только один Деверо, взирающий на мир и свои бесчисленные маски с холодной отрешенностью стоика. На протяжении фильма он вроде бы претерпевает некую личностную трансформацию, в связи с чем Феррара даже вводит обманчивую симметрию эпизодов – в начале герой заставляет горничную делать ему минет, грозно возвышаясь над ней, а в конце, словно в покаянии преклоняется перед своей служанкой с самым благочестивым видом (подобное пре-ображение оборотня имело место и в «Плохом лейтенанте»). Но кто сказал, что это не очередная маска?! Разве поймешь этих политиков.

Вышеобозначенное диалектическое единство противоположностей Феррара последовательно проводит и в визуальном отношении – грубая, зачастую отталкивающая физиологичность (монументом которой является обрюзгшее тело Депардье), сцены насилия и секса на грани с порнографией сменяются продолжительными и абсолютно статичными диалогами и монологами, в которых медленно, почти медитативно раскрываются характеры героев. Естественно, что зритель несколько теряется в такой полярности и не особо заморачивается над тем, чтобы самому обратить ее в некое целое, в связи с чем одна половина аудитории оценила фильм как бессмысленную чернуха, а другая, напротив, как заумную болтологию, мало о чем говорящую. На самом же деле, если попытаться срастить два полюса, то сквозь многообразную и запутанную сеть внешних смыслов перед нами проступит картина о трагическом самопротиворечии самого человеческого бытия, которое всегда а) вечно иное (как Деверо в фильме), б) вечно бесцельное (как сам нарратив картины) и в) вечно бессмысленное (а точнее открытое для любых смысловых прочтений, что одно и то же).

Итак, теперь можно полнее обрисовать целокупность художественных достоинств фильма. Во-первых, нужно отметить его гипер-документальность, анти-ангажированность и свободу от малейшей формы навязывания авторского мнения. Каждый увидит в ленте то, что захочет, Деверо престанет для одного очередной политической тварью, а для другого трагическим героем (истина же в том, что он одновременно и то и другое и ни одно из них, так как оба определения являются лишь проекциями на саму его сущность). Во-вторых, для ленты Феррери характерен радикальный релятивизм смысла, который господствует и в нашем с вами существовании. Никто уже не может определить, что есть истина, а что ложь, где настоящий грех, а где политическая провокация, как провести черту между личностью и социумом. Кажется, что все сферы слились в одной зеркальной плоскости вечного симулякра и отражаются друг в друге бесчисленное количество раз. В-третьих, фильм отличается высоким качеством технического исполнения и грациозностью визуальной формы. Строго симметричные кадры и эпизоды, удачно подобранная колористика и размеренные, буквально засасывающие в себя, треввелинги, сопутствующие большей части хронометража, не могут не радовать глаз, а выдающаяся актерская игра Депардье и Биссет не располагать к заинтересованности характерами своих героев.

В целом же, стоит заметить, что зритель привыкший быть ведомым могучей рукой художника будет разочарован фильмом Феррары. Эта не та привычная кинокарусель, на которой можно пассивно кататься полтора часа, уплатив за вход. Нет, это слепок с самой жизни, со всеми ее трагическими противоречиями, безвыходными антиномиями, болью и радостью, которые очень редко лежат на поверхности, но переживаются где-то в глубинах нашего существа, под жирными слоями бессмысленной обыденности. Феррара виноват только в том, что попытался изобразить что-то новое и в корне отличное от современных стремительных, сверхдраматичных и сверхкинематографичных бойопиков, в которых от реальной жизни не остается почти ничего…И закономерно получил, подобно своим героям, обвинения по всем статьям. Что ж, все совершают ошибки. Такова жизнь.

14 мая 2011 года директор-распорядитель Международного валютного фонда Доминик Стросс-кан, являвшийся в тот момент одним из лидеров президентской гонки в Пятой Французской Республике, был арестован по обвинению в харрасменте, совершенном им во время своего пребывания в США по отношению к служащей отеля Нафисаттоу Диалло, 32-летней уроженке Гвинеи, особой красотой не отличавшейся. И без того имевшему шлейф сексуального скандалиста, впрочем, ко времени приснопамятных выборов относительно забытый, Стросс-кану был нанесен тяжелейший удар по репутации, поставивший крест на всей его политической карьере, хотя постепенно дело это развалилось в суде, как и все последующие, приписывавшие достопочтенному месье множественные девиантные промискуитеты с девицами разных возрастов и степени зрелости. Откровенно политический привкус этого происшествия не добавил баллов ни конкурентам Стросс-кана, ни всей современной окологосударственной и провластной Системе что европейской, что американской, что азиатской или российской, в которой играть по-честному нереально, а лучшим пиаром всегда остается макабрически и девственно черный.

Современный кинематограф на эту вне всякого сомнения интригующую историю откликнулся на удивление быстро, и уже в 2014 году культовый американский режиссер и сценарист Абель Феррара, чьи лучшие картины остались, к сожалению, далеко позади в прошлом(самой, пожалуй, заметной картиной его в нулевых годах можно считать острорелигиозно-синефильскую притчу 'Мария' 2005 года) в рамках Каннского кинофестиваля представил свою последнюю по счету киноработу — фильм «Добро пожаловать в Нью-Йорк», ставший по сути этаким витиеватым кинематографическим переосмыслением имевшего место реального сексуального скандала с участием экс-главы МВФ и экс-кандидата в президенты Стросс-кана. Тут следует однозначно заметить, что вокруг этой ленты уже возник скандал, ибо сам Стросс-кан подал на ее создателей в суд за клевету, а лента, изначально позиционировавшаяся как чуть ли не реалистическое биографическое повествование, таковой ни в коей мере не является, и картина Феррары отбыла из Канн несолоно хлебавши, не сумев получить ни должного внимания прессы, ни тем более зрителей и критиков.

«Добро пожаловать в Нью-Йорк» — это уже поздний Абель Феррара, который по-прежнему как режиссер аскетичен и минималистичен, но куда как менее религиозен и полемичен в своих умозрительных выводах и философских изысканиях. Взяв за основу своего двухчасового повествования знаменитый скабрезный скандал, по сути Феррара предпочел напрочь отказаться от прямых параллелей с прозаической заангажированной и сверхзаполитизированной реальностью, погрузив зрителя в умеренную и сдержанную кинематографическую условность, в которой обитает облаченный властью и деньгами некто мистер Деверо в исполнении Жерара Депардье.

Постепенно утрачивающий реноме ведущего французского актера современности, этакого эксцентричного киногения, Депардье в картине Феррары предельно интересен и убедителен в рамках заданной режиссером прямолинейной драматургии, лепя образ не столько реального Стросс-кана, сколь некую мифологизированную обобщенность человека из власти, подверженного всем существующим порокам и живущего над миром, сугубо по своим правилам. Можно даже смело утверждать, что Феррара, оттолкнувшись от инцидента со Стросс-каном, снял как собственную трактовку маккуиновского «Стыда», окружив и своего полуреального героя массой соблазнов, которым грех как не поддаться, так и продолжил художественную линию, начатую еще в «Убийце с электродрелью» и «Плохом лейтенанте», ибо общего между Деверо и, к примеру, Лейтенантом немало. Оба пребывают в пограничном состоянии, оба подвержены внутреннему тлену собственной порочности и искушенности, пожирающей их изнутри и обеим героям суждено пройти через ряд испытаний, чтобы в финале обрести желанное спасение не души, но тела, получить катарсическое ирредентистическое прощение и в собственных глазах, и в глазах общества в целом.

Путь спасения для Лейтенанта оказался усеян трупами и сахаром кокса, а для Деверо — через множественные судебные тяжбы, семейные мелодрамы и корпоративные драмы, показанные моментами искусным реалистическим росчерком кинопера, а моментами и откровенно сатирически и гротесково, с элементами резких выпадов в сторону современной политическо-экономической системы, порождающей таких типичных эрзац-негодяев, как Деверо, купавшийся в роскоши, деньгах, женщинах(до определенного рокового стечения обстоятельств), наслаждавшийся собственной силой на уровне Эроса, бывший Атлантом, расправившим плечи, а потому все более перестающий быть именно Человеком. А Нью-Йорк, избранный режиссером и в качестве места реального скандала, в картине Феррары обретает черты ирреального Города Грехов и Соблазнов, давящего своим громадьем небоскребов мегаполисом, в котором легко затеряться и запутаться, и в котором даже самая большая шишка, крепко держащая за гонады государства второго и третьего мира, есть всего лишь песчинкой и игрушкой в руках не то Бога, не то Дьявола, глазеющего изо всех окон и щелей миллионов офисов и отелей, в которых за легкую симпатию к представительнице прекрасного пола могут засудить до смерти и обобрать до последней нитки.

И в сценах соблазнения и фактического изнасилования, которыми так славен господин Феррара, знающий толк в шерстяных кражах(примечательно, что главная жертва в картине, жена как главная жертва, сыгранная секс-бомбой 70-80-х гг. Жаклин Биссет, предельно соблазнительна и более соответствует типу классической femme fatale, нежели малосимпатичная реальная жертва Диалло, отчего всякая схожесть с реальным скандалом в картине пропадает окончательно), и в напряженных судебных боях фильм выглядит предельно убедительно и драматично, хотя с каждой новой сценой вящий реализм и политический контекст отступает, а ему на смену приходят экзистенциализм и проблемы вечного морального выбора для главного антагониста, который мучается от шекспировских вопросов бытия и самосознания, который пытается понять, кто есть он сейчас, и кафкианские кошмары начинают его терзать изнутри. В погоне за собственным Либидо и СуперЭго Деверо успел утратить очень многое, а к финалу картины его становится даже жалко, ибо Искушенный оказался сам безыскусен в интригах политических и сексуальных, и став жертвой по-настоящему, он постиг, что поддаваться власти основного инстинкта бывает крайне опасно для карьеры и здоровья. Нью-Йорк стал его ловушкой, и вырвался из нее он абсолютно иным, ведь как гласит простая и всевечная истина: «Через грязь лежит путь к счастью», а также к обновленной репутации, к восстановленным отношениям и к новому самому себе. Чистому, белому и пушистому.

Депардье не впервой, ой как не впервой играть сильную личность, плюющую на правила. Дантон, Роден, Видок, Сирано, Колумб, Ватель, Распутин… Масштабы. Масштабы! Но в этом фильме сильный мира сего (так и не ставший президентом Франции Стросс-Кан), такой большой, такой влиятельный, как-то вдруг оказывается в маленькой-маленькой тюрьме-мышеловке. И оказавшись там, он почти понимает, что он всю жизнь в ней и был. И размеры его – те же. Герой шел по пути уменьшения себя. Уменьшения – разрушения. И, словно актер, которому не нравится играть на сцене одну и ту же роль из года в год, сам подпиливал собственные подмостки, чтобы, наконец, перестать играть и почувствовать себя живым («чувствую себя живым только когда занимаюсь любовь с женщиной»).

Весь фильм – это довольно простые и потому очень резкие оппозиции. Жизнь против политики, инстинкты против игр в масках, «я монстр» против «нужно сохранять лицо». А в финале уже не остается никаких против. Лишь безнадежные и, в общем-то, никому не адресованные, разве что зияющей пустоте: «я ничего не чувствую», «никто не может никого спасти», «я всего лишь лишился чувства собственного достоинства». Наивный, наивный профессор из преданного и проданного прошлого… Никакие цветы на могиле твоего идеализма не перебьют его вонь!

Фолкнер в своей Нобелевской речи в далеком 1950 году напал на всю современную литературу. Он говорил: «Писатели и писательницы забыли о проблемах борющейся души. Но только эти проблемы рождают достойную литературу... Писателю придется учиться заново. Ему нужно понять, что страх - самое низменное из чувств, и, постигнув это, уже навсегда забыть о страхе, убрать из своего творчества все, кроме правды о душе, старых вечных истин - любви, чести, жалости, гордости, сострадания и самопожертвования, без которых любое произведение обречено на скорую гибель. И покуда писатель не сделает этого, над его трудом нависает проклятие. Он пишет не о любви, а о вожделении; о поражениях, в которых никто не теряет ничего ценного, о победах без надежды и, что хуже всего, без жалости и сострадания. В его горе нет всем понятного горя, и оно не оставляет глубоких следов. Он пишет не о человеческой душе, а о волнениях тела. И покуда он не поймет этого, он будет писать так, как будто он стоит и наблюдает конец человека и сам участвует в этом конце. Но я отказываюсь принять конец человека...»

Слова эти – а им уже более 60 лет - актуальны до сего дня. В том числе и для кино, судя по тому, что показывает Феррара.

Скорее всего, говоря о «конце человека» в литературе, Фолкнер имел в виду Камю и сродных с ним... Вот и Абель Феррара в своем новом фильме «пишет... о поражениях, в которых никто не теряет ничего ценного, о победах без надежды и, что хуже всего, без жалости и сострадания». Напоминает это «Чужого»? Пишет так, «как будто он стоит и наблюдает конец человека и сам участвует в этом конце...» Чем не атмосфера «Чумы»? «Будьте внимательны при спуске с эскалатора» (одна из первых фраз фильма, звучащая в аэропорту)… Да уж. Как же здесь пахнет Триером и его «Нимфоманкой» (помните финальный спуск героини?), а вовсе не «Стыдом» Стива МакКуина, как говорили на обсуждении фильма в клубе. В «Стыде» был стыд!

Начало фильма содержит вполне оптимистический посыл — нам показывают статую Рошамбо, французского военачальника, героя войны за независимость. Идея понятна: мы любим французов. Затем авторы покажут, как именно надо любить граждан пятой республики…

История Стросс — Кана хорошо освещена прессой, заслуживают упоминания два момента. В 2011 году протагонист заявил о необходимости создания новой мировой экономической системы, поскольку старая (Вашингтонский консенсус) привела мировую экономику к кризису. Учитывая политическую позицию Стросс — Кана, и предвыборные рейтинги, Франция могла получить президента, способного проводить независимую внешнюю политику. Сексуальный скандал разрушил карьеру директора МВФ, а президентское кресло занял некто с бабьим личиком скопца, покорно плетущийся в кильватере американской политики (история с Мистралями).

Почётный гражданин Саранска — настоящий мистер Секс. Депардье в этом фильме блистает красотой, по всем статям он — вылитый Купидон. Розовые целлюлитные складочки, упругое брюшко, у него даже нос имеет фаллическую форму. Неловкие эротические сцены с участием гражданина России, наводят на мысль о том, что он перешёл в категорию «мы не бабники, мы пьяницы». Раздев очередную девушку, актёр суетливо хватает её за плечи, за руки, взваливает на своё брюхо (грозя раздавить бедняжке внутренности), очевидно что он помнит — женщины нужны, вот только не помнит зачем.

Режиссёр постоянно обыгрывает корпулентность героя. Каждый наклон корпуса, поворот, приседание, сопровождается мощным рыком, хрипением, фырчанием, одышкой и стонами. Смысл ясен, перед нами зверюга, здоровенное, съехавшее на фоне собственного сексуального культа животное. Феррара, бывший бешеный пёс независимого кинематографа, злобно рвавший общественные устои в своих ранних фильмах, теперь превратился в старую, комнатную болонку, суетливо жующую хозяйские тапочки беззубыми дёснами.

Принимая на веру официальную версию, режиссёр идёт по самому конформистскому пути. Стросс — Кан выведен сексуальным маньяком, жалким рабом своего члена. Вторая соглашательская сказочка, это история о том, что всю карьеру претендента на президентское кресло построила его жена (пронафталиненная байка о том, что за каждым знаменитым мужчиной стоит женщина). И это — независимый кинематограф? Где собственная, отличная от официальной позиции версия? Где свойственный всем независимым умам скепсис? Где критический подход? Ничего этого нет, есть отсутствие желания мыслить самостоятельно, видимо от независимости осталась лишь упитанная задница Депардье в кадре.

Стросс — Кан не отрицал связи с горничной, он настаивал на том, что их встреча «была запланированной». Личность несчастной не является загадкой, с фотографии смотрит существо с лицом сильно пьющего Ельцина и телом бегемота, чудесным образом втиснутого в форму горничной. Неземная красавица должна быть рада, что её осчастливил сам директор МВФ. Полиция располагает записью телефонного разговора, из которой следует, что «изнасилование» носило плановый характер, горничная делилась планами о сравнительно честном отъёме денег у богатого клиента. Всё было как в анекдоте:

— Сдаётся мне внучек, что ты хочешь меня изнасиловать?

- Что вы бабушка, и в мыслях не держал!

- А придётся.

Затем, выяснилось, что у честной горничной на счету около сотни тысяч американских долларов (жалование за триста лет непорочной службы), что она связана с наркоторговлей, а также не против того, чтобы утешить одиноких, скучающих постояльцев своим роскошным телом. Таким образом, версия об изнасиловании свирепым сексуальным маньяком нецелованной, целомудренной сорокалетней девчушки, эта версия рушится с грохотом. А именно на ней и построен фильм Феррары. Как говаривал один персонаж — поздравляю, гражданин соврамши!

Фильм производит жалкое впечатление. Натужные сцены, имитирующие разврат, сменяются нудными беседами главного героя и его жены, а также его монологами о морали (учитывая биографию, их можно было бы издать отдельным томом в серии «Великие моралисты советуют»). Вложив в уста главного героя слова о том, что «необходимо вырваться из стада» Феррара этим фильмом загнал себя в центр блеющей, сонно жующей отары. Впрочем, ничего неожиданного здесь нет. «Похороны» снятые в 1996 году, оказались погребением таланта режиссёра, всё снятое после, представляет собой монотонное пережёвывание старческих соплей.

2 из 10.

Очень хотелось, чтобы фильм Абеля Феррары реабилитировал в моих глазах очень уважаемого мной как актера Жерара Депардье после ужасного и провального «Распутина». Но не судьба. По крайней мере, не в этом фильме, где не сложилось ни у Депардье, ни у других актеров, ни у картины в целом.

Сразу скажу, что плохо играет в ленте Феррары не только Жерар, но и все и остальные занятые в проекте, однако поскольку Депардье главный, то и спрос в первую очередь - с него. Знаменитый француз, играя другого, не менее знаменитого француза, (думаю, никого не вводит в заблуждение дырявый фиговый листок в виде ремарки в титрах про вымышленных героев и случайные совпадения) не прилагает вообще никаких усилий, чтобы убедительно или вообще хоть как-то передать сильные чувства и эмоции, из которых, по идее, и должна была на 90% состоять эта роль. Ради справедливости уточню: за исключением пары сцен, в частности, в тюрьме, где в некоторые минуты веришь в шок, растерянность и полное ошеломление Деверо. Вот тут Депардье вспомнил, что он все таки актер, авторитет которого к чему-то обязывает, и отыграл хорошо. Но увы, данные моменты стали лишь исключением на общем фоне удручающей картины его полного равнодушия и к своему персонажу, и ленте вообще, а посему имеем почти ничем не прикрытое отбывание номера талантливым актерам. Так, словно он считает, что уже одно появление его внушительной фигуры в кадре должно вызывать у зрителя священный трепет, а все остальное – как карта ляжет.

Печально смотреть на все это, причем уже во второй раз подряд после лубочного и проштампованного мифами Распутина в исполнении Жерара. Опять-таки, правды ради надо сказать, что вина за это лежит не только на Депардье, но и на режиссере со сценаристами, состряпавшими абсолютно бездарный, заангажированный и необъективный сюжет. Раз уж вы снимаете кино сильно «по мотивам» конкретной известной личности, вы должны хотя бы постараться объективно показать сложность ее натуры, противоречия, не обходя острые углы недостатков, но и не минуя достоинств. Тем более, в скандальной истории со Стросс-Каном осталось немало вопросов и белых пятен. Но где там! На экране мы лицезреем воплощение пороков во всей «красе» - героя, который превратил свою жизнь в череду сплошных пьянок и оргий, спит почти со всем, что двигается и, если верить создателям фильма, зациклен на сексе до такой степени, что его впору отправлять сразу в несколько больниц разного профиля, а не на президентские выборы. Я никогда не был и не буду поклонником Стросс-Кана, а также не знаком с деталями его биографии, но банкир Деверо кажется совершенно неправдоподобным при любых условиях, даже если рассматривать его как самостоятельного персонажа, без аллюзий к конкретному политическому и финансовому деятелю И неправдоподобным настолько, что картина Феррары начинает довольно отчетливо смахивать на политический заказ. Плюс еще выбранная авторами манера псевдодокументальной съемки, когда камера просто следует за Деверо, фиксируя его похождения на пленку словно документальную хронику, для фильма такого рода не подходит абсолютно, она практически убрала из картины все чувства, страсти - актеры безэмоционально произносят слова, не вкладывая в них никаких переживаний, и даже диалоги один на один. выглядят безжизненными, начисто лишенными искорки чувства.

Еще у меня есть личное пожелание к Жерару. Ему явно пора с собой что-то делать. Речь о его избыточном весе, лишних килограммов актер за последние годы набрал не один десяток. Ему явно пора остановиться и обратить внимание на свое состояние. Потому что сам Депардье, похоже, считает, что все в порядке и по ходу фильма не стесняется неоднократно раздеваться перед камерой, а в одном эпизоде разоблачается вообще полностью, представая во всей своей незримой красоте. А когда Деверо в одном из эпизодов безапелляционно заявляет, что он в «прекрасной форме», вообще не знаешь, смеяться или плакать, глядя на этого хорошего человека, которого стало уж очень много.

Впрочем, несмотря на неудачу с фильмом «Добро пожаловать в Нью-Йорк», я верю в Жерара Депардье. Надеюсь, что уже в ближайшем фильме с ним, которым, по всей вероятности, должен стать «Виктор», я увижу прежнего талантливого харизматичного актера, который опровергнет все мои зарождающиеся сомнения в том, может ли он сказать еще веское слово в кино. Жду и надеюсь.

Что же касается еще одной основной фигуры в картине Феррары – Симоны, роль которой исполнила Жаклин Биссет, то приходится говорить о том, что сыграла она абсолютно в тон Депардье, а если сказать прямо – так же отбыла номер и тоже за исключением двух-трех небольших эпизодов. Ни чувств, ни ценных мыслей с ее стороны я так и не увидел, разве что намеки.

Все остальные актеры прошли сплошной серой и безликой массой, ни один персонаж не остается в памяти уже через пять минут после выхода из кинозала.

По-хорошему, фильм «Добро пожаловать в Нью-Йорк» не заслуживает и одного балла, но из большого уважения к Жерару Депардье и пары проблесков актерской игры, замеченных мной у него и Жаклин Биссет в этой картине, расщедрюсь сразу на три. Но моему терпению, уважаемый Жерар, скоро может прийти конец, так что возьмите себя в руки. Во всех отношениях.

3 из 10

Уже в 2011 году было очевидно, что США через пару лет снимет кинцо про то, какой мерзкий злодей этот Доминик Стросс-Кан. Когда я узнал, что над фильмом работает Абель Феррара был сильно удивлён. Сначала подумал, что может быть это нормальный и более-менее честный фильм, а не тот самый политзаказ. Но нет, это как раз та самая сладкая гадость Пиндостана, которая обречена была на своё появление. Ох не ожидал я от Феррара участия в этой звёзно-полосатой и смердящей пропаганде.

Весь Мир до сих пор помнит историю про американского президента Билла Клинтона и Монику Левински. А вот кто-такой Стросс-Кан все уже успели позабыть. Надо напомнить во всех красках... И нам рисуют яркую картину про одержимого похотью омерзительно-жирного дурачка, который трахает всё что ему попадается на глаза, кончая через пять секунд. Нам просто брызжут слюной с экрана, что он ничтожество и что вся его карьера - дело рук его жены. Естественно ни малейшего намёка на то, как он бесил властелинов из Вашингтона. Его показывают как человека, который совершенно не хочет быть президентом, а хочет только трахаться. На самом же деле он был главным претендентом на предстоящих в 2012 году президентских выборах во Франции, в то время как Пиндостан активно продвигал кандидатуру Олланда. Любопытно, что фильм появился на наших экранах именно сейчас, когда Олланд (уже став президентом), неожиданно для звёздно-полосатых совершенно перестал их слушаться и никак не хочет выполнять приказы о санкциях против России. А ведь во время предвыборной компании он выглядел как явный русофоб. Что мы имеем в итоге, вина Стросс-Кана так и не была доказана, но его политическая карьера разрушена полностью и окончательно. А что было с Биллом в конце девяностых? Несколько невнятных судебных заседаний в целом никак не повлиявшем на его политическую карьеру, и появление неофициального статуса 'настоящий мужик' среди простодушного народца.

Печально наблюдать и за тем, как деградирует Жерар Депардье. Я сейчас говорю не про его актёрские способности, актёр то он по прежнему довольно не плохой. Просто раньше его участие в большинстве случаев означало качество фильма, а сейчас в чём он только не участвует... Вслед за Распутиным теперь и это... И ведь нельзя сказать, что он не понимал в чём участвует. Эта картина начинается с того, как Депардье в роли самого себя заявляет о том, что презирает политиков и что ему нравится играть мерзавцев, чтоб посмеяться над ними изнутри.

В конце Абель Феррара попытался чуть-чуть пофилософствовать через своего героя, который выдал монолог более подходящий герою его предыдущего фильма «4:44 Последний день на Земле». Мало того, что монолог этот сильно не соответствовал нарисованному ранее образу, так ещё и содержание не показалось умным. По крайней мере к глубоким размышлениям сей монолог, как и весь фильм в целом, вряд ли кого-то натолкнёт.

Не спрашивайте меня, почему Абель Феррара вдруг решил написать историю Доминика Стросс-Кана, да еще и поставить ее лично. Я бы понял, если бы история была заказана самим главой международного валютного фонда, и в фильме он представал жертвой обстоятельств, но Феррара делает все, чтобы изобразить Стросс-Кана человеком, одержимым сексом, который только о нем и думает, развлекается с проститутками, случайными женщинами и насилует повернувшихся ему под руку немолодых чернокожих горничных. При этом он — абсолютное ничтожество, каких умело изображает Жерар Депардье — со своей пропившего физиономию наивного француза, из которого жена, святая женщина, всю жизнь ваяла президента Франции, и сделала бы — если бы он не допустил эту чудовищную ошибку, угодив в руки цепкого американского правосудия.

Даже зная историю Доминика Стросс-Кана настолько хорошо, насколько она известна мне, фильм смотреть все равно увлекательно — а вдруг кинематографисты изобретут нечто такое, что сделает фильм уникальным. Но, увы, так и не случилось. Главное откровение — на самом высоком посту может оказаться извращенец и плебей.

Не спрашивайте меня также, зачем режиссеру, а может Жерару Депардье, понадобилась в самом начале фильма исповедь о том, что Депардье не любит политиков, что он анархист, но что любит играть людей, которые ему не нравятся. Что это было?! Признание Абеля Феррара в любви к своему любимому Депардье? Да, Жерар великолепен, даже в роли политика, даже в роли низменного лузера и сексоголика Доминика Стросс-Кана.

Фильм невыдающийся, но любопытный. Посмотреть можно. К тому же, это, по-моему, лучшая из работ Жерара Депардье за последнее время. У него есть уникальное качество. Даже будучи в отвратительной форме, с отвисшим пузом и обрюзглой физиономией, он не вызывает отторжения, когда его показывают полностью голым — вот что значит подлинная харизма.

Абель Феррара — режиссер-середнячок. И вроде совсем пустые фильмы не снимает. И на прорыв его не достает. Может, он надеялся, что реальная история введет его в когорту небожителей. Но опять не случилось.

6 из 10